Интерес румынской публики к творчеству Михаила Булгакова возник в конце 60-х гг. прошлого века, и с тех пор его произведения регулярно издаются, пользуясь популярностью у читателей [см.: Cesereanu et al. 2006: 75], и ставятся на сцене. Роман «Мастер и Маргарита» в переводе Наталии Радович, с обстоятельным послесловием и библиографической справкой, подготовленными Александру Синку, вышел в Румынии в 1970 г. (отрывки публиковались в журналах начиная с 1967 г.) и был переиздан в 1972 г. в популярной массовой серии «Biblioteca pentru toţi» («Библиотека для всех»). С самого начала роман был с воодушевлением воспринят публикой и критиками, о чем говорят массовость тиражей и восторженные отзывы, а Булгаков превратился в одного из самых популярных в Румынии зарубежных авторов. Книга стала бестселлером, ее сюжет воспринимался как злободневный. Это относится и к спектаклю по роману, поставленному в 1980 г. на сцене бухарестского Малого театра и имевшему огромный успех.
В статье «Михаил Булгаков в Румынии» известный румынский исследователь русской литературы Думитру Балан рассказывает о восприятии писателя в 1960-х — 1990-х гг. и подробно перечисляет все посвященные ему публикации [см.: Balan 2015: 490—507], начиная с первой большой румынской работы — диссертации Галины Черниковой «Проза Михаила Булгакова» [см.: Cernikova 1973; Balan 2015: 493], защищенной в 1973 г. в Бухаресте. В одной из глав автор исследует проблему слияния фантастики и истории в «Мастере и Маргарите». Первая монография о творчестве писателя вышла в 1989 г. [см.: Vârsta 1989; Balan 2015: 494] — в ее седьмой главе рассказывается об истории создания «Мастера и Маргариты», анализируется система персонажей и сравниваются две постановки: московского Театра на Таганке (1978) и бухарестского Малого театра (1980).
Если в 1970-х — начале 1980-х гг. работы, посвященные «Мастеру и Маргарите», были в основном описательными (что и понятно: читателя надо было познакомить с романом), то во второй половине 1980-х и в 1990-х гг., то есть вокруг столетнего юбилея со дня рождения писателя, исследователи видели своей задачей изучение творчества Булгакова, в частности романа «Мастер и Маргарита», в мировом литературном контексте. Об этом также говорит Балан, мы не будем подробно затрагивать данную тему, поскольку его работа доступна на русском языке.
За последние 15 лет в Румынии вышло около десятка статей, посвященных роману «Мастер и Маргарита», а также две книги: «Булгаков и секрет Коровьева. Фигуральная интерпретация "Мастера и Маргариты"» Йона Вартика (2004, переизд. 2006) и сборник шести клужских писателей и литературоведов под названием «Садовая 302-бис» (2006), в котором отразились впечатления от поездок авторов по булгаковской Москве. Первое, что бросается в глаза: в современном румынском литературоведении важное место отводится изучению библейских мотивов, символике, мистическому в романе — эти проблемы практически не освещались в работах, вышедших до 1989 г., где основное внимание уделялось критике общества, социальных пороков и т. п. Можно сказать, что впервые в центр исследований помещаются Воланд и его свита, Иешуа и Понтий Пилат, а не Мастер с Маргаритой и не Москва 1930-х гг.
Й. Вартик — эссеист, критик, театровед и историк литературы — начал писать свою книгу в 1995 г., сразу после выхода первого полного — без цензуры — издания «Мастера и Маргариты» [см.: Constantinescu 2006]. За годы научных изысканий он собрал впечатляющую библиографию, привлекая к анализу фольклорные, библейские, этимологические, эзотерические, демонологические источники. Авторы более ранних румынских исследований писали о двойничестве Булгакова и Мастера, однако, по мнению Вартика, эта параллель слишком очевидная и к тому же неточная — правильнее говорить не о двойничестве, а о тройничестве, и литературовед представляет его в виде треугольника, «вершина» которого — Булгаков, а «основание» — Коровьев (левый угол, фигуральная интерпретация, двойник, показанный «от противного», темная фигура) и Мастер (правый угол, интерпретация буквальная, светлая фигура) [см.: Vartic 2006: 88]. Вартик проводит параллель между Коровьевым и Булгаковым: писатель был еще и актером, а Коровьев выступает в нескольких ипостасях; Коровьев — переводчик, Булгаков же был полиглотом и т. п.; внимание обращается и на такую деталь, как монокль — тот дополнял образ Коровьева на балу, а сам Булгаков вспоминал, что в молодости ходил по редакциям с моноклем, шокируя работников [см.: Vartic 2006: 51—52]. В связи с этим литературовед подробно анализирует образ Коровьева, высказывая предположение, что он неслучайно мистифицирован. По мнению Вартика, можно выявить прототипов всех героев, кроме одного — Коровьев полностью выдуман Булгаковым. Если другие персонажи из свиты Воланда, покидая Москву в конце романа, показывают свои истинные лица, то Коровьев, сбросив маску, обнаруживает под ней еще одну (он рыцарь, облаченный в фиолетовые одеяния, а фиолетовый — цвет магии и мистики). То есть и Коровьев, и Фагот, и рыцарь — ипостаси непознанного существа, еще одна маска Булгакова. Кроме того, Вартик первым среди румынских исследователей затронул символику чисел в «Мастере и Маргарите» (22, 5, 3, 6 и т. д.). Для российского литературоведения эта тема не является новой, но в Румынии данное исследование стало важным вкладом в изучение булгаковского творчества.
Книга «Садовая 302-бис», как уже сказано, представляет собой сборник эссе о «булгаковиаде» — путешествии в Москву, предпринятом в 2005 г. клужскими писателями, любителями творчества Булгакова. Эти эссе очень разные по настроению и содержанию. Книга разделена на две части, соединенные интермеццо — статьей О. Печикана «Год Воланда». Первая часть — «бортовой журнал» путешествия, написанный Р. Чесеряну, М. Петреу и В. Михайу. Здесь читатель вместе с путешественниками ищет дом Булгакова и его могилу на Новодевичьем кладбище, общается с музейным котом Бегемотом и на рассвете посещает Патриаршие пруды. С Мартой Петреу рассматривает икону Андрея Рублева «Троица» в Третьяковской галерее и ест клубнику, купленную у метро. С Руксандрой Чесеряну читает надписи на стене в булгаковском подъезде, а вместе с Вирджилом Михайу слушает рассказы музыканта-джазмена о музыке 1930-х гг. Вторая часть — эссе-размышления о «Мастере и Маргарите». Наибольший интерес среди них представляет глава, написанная Корином Брагой, — «Ведьма и вдохновенный художник», где речь идет о Воланде как помощнике Иешуа, пришедшем в мир, утонувший в грехе. По мнению Браги, «Великий бал у сатаны» — это своего рода Тайная вечеря, но наоборот; само прибытие Воланда — наказание для людей, которые продолжают грешить, обесценив тем самым жертву Иисуса и упустив подаренный им шанс на спасение. Й. Вартик в главе «Записки на манжетах» приводит документы, показывающие, что Булгаков был одержим встречей со Сталиным, а все его творчество, в том числе «Мастер и Маргарита», — компенсаторная проза, сублимация желания писателя встретиться с вождем (исследователь пишет, что Воланд — это не только Сталин, но при этом Сталин мог быть Воландом). Освобождение от этого желания происходит, когда Мастер произносит слова «Ты свободен» — в момент, когда становится героем собственного романа.
Спустя пять лет после «булгаковиады», в 2010 г., Р. Чесеряну написала роман «Ангелус» [см.: Cesereanu 2010], получивший известность не только в Румынии, но и за рубежом: он был переведен на английский язык, и весной 2016 г. писательницу пригласили в Лондон на презентацию перевода. Роман открывается посвящением Андрею Рублеву и его иконе «Троица», Андрею Тарковскому, снявшему в 1966 г. фильм «Андрей Рублев», и Михаилу Булгакову, названному «mon maître» — «мой учитель». В книге прослеживаются явные аллюзии на роман «Мастер и Маргарита», однако писательница не продолжает традиции Булгакова, а, наоборот, полемизирует с ним. Первое отличие — неопределенность места и времени действия: мы знаем только, что речь идет о «Метрополии», столице «Родины», в «постимперский период», наводящий на мысль одновременно о сталинской России и Румынии времен Чаушеску. Второе явное отличие — происхождение сверхъестественных сил: вместо Воланда и его свиты в Метрополию спускаются три одинаковых ангела «в туниках, с вьющимися и длинными каштановыми волосами, убранными в хвост» [см.: Cesereanu 2010: 9]. Третье отличие: если в «Мастере и Маргарите» в сцене знакомства с Воландом и его свитой Берлиоз и Бездомный сразу подозревают нечто мистическое, то ангелы выглядят как обычные мужчины, и жители Метрополии до конца сомневаются в их божественном происхождении. Кроме того, сразу бросается в глаза пассивность «посланников». По контрасту с булгаковской пятеркой, они не совершают практически никаких чудес, да и силы их явно ограниченны: ангелы могут исцелять лишь определенные болезни, и то не у любого человека, но не способны побеждать смерть. Ангелы в романе даже не разговаривают — все трое немы, однако само их присутствие, их неподкупность, а также расследование вокруг их появления вызывают хаос. Но, как и дьявольские силы в «Мастере и Маргарите», божественные силы «Ангелуса» помогают высветить проблемы городской реальности, диктаторского правления, показать, насколько военно-индустриальное общество опасно для несогласных. Есть и другие черты сходства — например, героиня Месмея, летающая, как ведьма (Маргарита).
Роман разделен на две части. В первой власти пытаются понять, кем являются пришельцы: шпионами, всадниками Апокалипсиса (людей не смущает, что незнакомцев трое, а не четверо) или просто ангелами. Споры на эту тему между Президентом и его политическим оппонентом, названным на испанский манер Эль Лидер Максимо (El Lider Maximo), а также лозунги партий («Построим с ангелами Город будущего!», «Будем ангелами, насколько возможно!», «Вперед вместе с ангелами к процветанию Родины!» [Cesereanu 2010: 100]) зажигают в горожанах религиозные и патриотические чувства, вылившиеся в создание «патриотических бизнесов»: владелица игрушечной фабрики Питика начинает выпускать кукол с внешностью пришельцев (без крыльев, но со вставленным в горло динамиком с записью птичьего щебета — по ее мнению, так должны звучать голоса ангелов), шоколатье быстро придумывает шоколад под названием «Ангелус», а Ловец теней, в коллекции которого уже есть тени близнецов, великанов и гермафродитов, хочет заполучить также тени ангелов. Еще один интересный персонаж — Клонатор, считающий, что клонирование ангелов может привести человека ближе к Богу. И все это — на фоне попыток выяснить, действительно ли перед нами посланники Бога. Эта часть отличается фрагментарностью: несмотря на присутствие связующего события, она больше похожа не на роман, а на сборник коротких рассказов, объединенных общей тематикой, — небольших по объему глав, в которых описывается, как появление пришельцев повлияло на город. Писательница создает антиутопию, показывая анатомию имперского общества. Мы также узнаем о существовании спящего Бога, который видит во сне всех своих ангелов, кроме спустившихся в Метрополию. Более того: проснувшись, Бог не может вспомнить, чтобы посылал кого-нибудь на землю, и не знает, что произошло с той троицей (стало быть, он явно не всесилен). А если Всевидящий ничего не знает о произошедшем, то смертные и подавно. Церковники приходят к выводу, что «состояние человека даже более загадочно, чем состояние ангела» [Cesereanu 2010: 64], — по их мнению, этот вывод объясняет все происходящее. Помимо ограниченных в возможностях реального и божественного миров в романе существует также мир виртуальный, созданный разработчиком компьютерных игр Мерлином Мистралем, одержимым идеей построить Ноев ковчег в Сети, — мир, где творец всесилен, где ему все известно и где появляется альтер эго Чесеряну — Месмея Куттита, «взрослая девочка» [Cesereanu 2010: 257], оберегаемая двумя ангелами-хранителями (впрочем, она не уверена, что это именно ангелы, поэтому называет их самураями или телохранителями). Кажется, что проблема трех чужестранцев, о которых не имеют представления ни люди, ни Бог, может быть решена только в виртуальной реальности. Образ Мерлина является прямой отсылкой к булгаковскому Мастеру: Мерлин пишет компьютерную игру «Вторая жизнь», которая в определенный момент оживает, подобно роману Мастера, «активирующему» давнишнюю реальность, «очевидцем» которой является Воланд.
Во второй части романа ангелы невольно — в отличие от действовавшей сознательно булгаковской пятерки — вмешиваются в обычный ход вещей: правительство поселяет их в семьи жителей одного из районов, ангелы внезапно заговаривают (втроем в один голос [см.: Cesereanu 2010: 173]), приютившие их горожане превращаются в повстанцев; власть огораживает этот район, назвав его карантинной зоной (в народе его именуют просто Зоной — явная отсылка к «Сталкеру» Тарковского, который, как было сказано, упомянут в посвящении), и отправляет туда войска, чтобы подавить восстание. В заключительной главе мы узнаем, что Бог теперь всегда спит и ему нет дела до того, что происходит с людьми, а Мерлин предлагает ангелам альтернативную цель: вместо попыток улучшить реальность — создать новый мир, Вторую жизнь и расу «ангелолюдей»1 — то есть скрещенных с ангелами людей, которых родит Месмея, ибо старый мир, верящий в сверхъестественное, исчерпал себя и пришло время для века медиа. Вероятно, виртуальный мир должен заменить божественный, переместив ангелов и демонов в Сеть. Мерлин говорит, что Господь «стал ленивым и меланхоличным», он все время спит, а поскольку «Бог — это память всех вещей и событий», то во время его сна память выключается и небесное правление прекращается [см.: Cesereanu 2010: 241]. Ангелы улетают, удаляясь от земли, а роман заканчивается признанием писательницы в том, что люди зависли между двумя мирами, божественным и виртуальным, «в единственном, где мы можем почувствовать себя живыми и о котором мы еще можем писать» [Cesereanu 2010: 262].
«Ангелус» — произведение, заставляющее читателя задуматься о месте реальности и чуда в современной жизни, протекающей в виртуальном мире. В статье, посвященной роману, Овидиу Печикан говорит, что Чесеряну описывает новый мир, в котором формула «Cogito, ergo sum» замещена формулой «Печатаю — значит, существую» [Pecican 2010]. Писательница создает хорошо выверенную смесь иронии и феерии, которая заканчивается апокалипсисом. Однако, как и Булгаков, она оставляет финал открытым, давая нам всем надежду.
Конечно же, интересны причины искренней любви румын к роману «Мастер и Маргарита» и к творчеству Булгакова в целом. По всей видимости, — в этом мнении сходятся многие исследователи — большую роль играет общий опыт тоталитарного прошлого, ощущение схожести судеб и актуальности сюжетов. Именно поэтому Булгаков вот уже почти полстолетия является одним из самых известных и читаемых в Румынии зарубежных авторов, его книги можно найти в любом, даже самом маленьком, книжном магазине, и рейтинги продаж с годами не падают. Вырастают все новые поколения читателей, которые восхищаются юмором, сатирой и злободневностью его произведений.
Литература
Balan 2015 — Balan D. Viaţa unui carturar: studii, polemici, memorii, comentarii. Bucureşti: Ideea Europeană, 2015.
Cernikova 1973 — Cernikova G. Proza lui Mihail Bulgakov. Rezumatul tezei de doctorat. Bucureşti, 1973.
Cesereanu 2010 — Cesereanu R. Angelus. Bucureşti, 2010.
Cesereanu et al. 2006 — Cesereanu R., Petreu M., Braga C., Mihaiu V., Pecican O., Vartic I. Sadovaia 302 bis. Cluj-Napoca, 2006.
Constantinescu 2006 — Constantinescu M. Sadovaia 302 bis // România literară. 2006. № 37. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.romlit.ro/sadovaia_302_bis
Pecican 2010 — Pecican O. &Lcirc;ntre New Age şi second life // Revista Apostrof. 2010. № 11 (246). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.revista-apostrof.ro/articole.php?id=1271
Vartic 2006 — Vartic I. Bulgakov şi secretul lui Koroviev. Interpretare figurală la Maestrul şi Margareta. Cluj-Napoca-Iaşi, 2006.
Vârsta 1989 — Vârsta I. Mihail Bulgakov. Bucureşti, 1989.
Примечания
1. Это слово в романе образовано писательницей по аналогии с термином «зверолюди», используемым в игровых компьютерных вселенных.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |