О языке и стиле писем М.В. Покровского и А.И. Покровской

Язык писем М.В. Покровского являет собой соединение двух основных начал — высокого (церковного) и разговорного. В дошедших до нас письмах эти начала представлены по-разному: первое письмо несколько более нейтрально по стилю, стиль второго более высок. Второе письмо в целом несет печать особой торжественности: оно написано «парадным» почерком, отличающимся большей разборчивостью, на хорошей бумаге. Видимо, это объясняется торжественностью ситуации: родители, приглашая дочь с первенцем на лето, пишут зятю, которого они еще недостаточно знают, называя его по имени и отчеству, и поздравляют с повышением в чине. Отмечу, что это письмо — первое в семейном архиве, в котором находим упоминание о Михаиле Булгакове.

Особенно торжественны начало и конец письма (известно, что эти позиции дают наиболее важные жанровые характеристики текста): «Прелюбезнейшие дети наши... многолетствуйте!» (церковнославянизм, устарелый уже в XIX в.; ср. обычные: желаем вам многих лет жизни; живите многие лета; еще более просто: живите долго).

В первом письме начало менее торжественно («Прелюбезнейшие детки наши), без столь высокого глагола и с использованием ласкового детки, а не дети. Однако и первое письмо содержит многочисленные приметы самого высокого слога: «в родительских душах наших обитали одни лишь соуслаждения»; «многосложный порядок дел»; «леность» (не лень). Ср. также выражение «всецелою отеческою любовию» (не: всецелой отеческой любовью). Высокая стихия обнаруживается и в синтаксисе, особенно наглядно в порядке слов — постпозиции прилагательных и притяжательных местоимений.

Вместе с тем эти письма адресованы родной дочери, они дышат любовью и лаской. Ср. многочисленные уменьшительные формы — Мишутка, Вариька, внучоночик, детки. Дочерей М.В. Покровский именует ласкательными формами (Варичьчка, Олечка), а сына — нейтрально (Коля).

Разговорная и высокая стихия размежеваны композиционно и по содержанию. Разговорные элементы используются при рассказе о делах, о бытовых фактах, о житейских ситуациях: «случись такая пертурбация»; «провозиться с бумагами»; «навязавшаясь в прислуги кислая Ольга»; «лишь бы только не попалась пьяница и нахал»; «как только вздумается»; «все ваши мысли отложите в сторону». Высокий слог прикреплен к началам и концовкам писем. Церковные термины (ктитор, Преосвященный) используются как необходимые номинации.

М.В. Покровский не чужд и официально-деловой стихии языка. Он употребляет выражения, несущие отпечаток канцелярского слога: с временным значением — «по управке дел», с причинным значением — «за отсутствием моим» (ср. нейтральное из-за моего отсутствия, по причине моего отсутствия), фразеологизм «нахожу нужным».

Хочу обратить особенное внимание на один из фрагментов первого письма, иллюстрирующий и особенности стиля, и особенности характера М.В. Покровского. Рассказав о всех карачевских событиях (пожар, постройка нового дома, рождение сына Владимира у дочери Олечки и т. д.), М.В. переходит на ты с зятем и использует дружеское обращение к нему дорогой, но через строчку возвращается к Вы: «Да не забудь, дорогой, прописать о всех предерзостях Вашей против Вас супруги, дабы дать нам возможность написать всчет обуздания их. А когда мать прибудет к Вам лично по управке дел, то она озаботится сделать ей внушение». В этом фрагменте высокие элементы (предерзости; обуздание; дабы и др.), соседствуют с нейтрально бытовыми (не забудь, дорогой; «напоминательная» частица да и др.) и официально-канцелярскими (мать прибудет лично; по управке дел; озаботится сделать внушение). Подобные стилистические объединения и переходы усиливают общий шутливый тон этого пассажа. Заканчивая письмо, М. В. вновь избирает высокий регистр: «Да благословит Вас Господь миром, спокойствием и благополучием». Концовку этого письма завершает подпись: «искренне любящие Вас и молитвенно всегда помнящие родители», включающая морфологический церковнославянизм — наречие молитвенно (ср. поминать в молитвах).

Письма М.В. Покровского указывают на сосуществование в языке конца XIX в. в одном тексте высокого слога и живой разговорной стихии. М.В. Покровский умело пользуется разнообразными стилистическими средствами, переходя с одного регистра на другой, нередко помещая в непосредственное соседство контрастирующие слова и выражения (ср. соседство церк.-сл. «ничто же сумняясь» с обычным бытовым: «ничим еще не стесняясь»). При этом элементы высокого стиля могут использоваться в двух противоположных стилистических регистрах: собственно высоком и сниженно-шутливом, ироническом.

Два места в рассмотренных письмах вызывают вопросы. Что это — описка? Погрешность против норм языка? Свидетельство старой нормы? Говоря о найме прислуга вместо «кислой Ольги», М.В. Покровский пишет: «Лишь бы не попалась пьяница и нахал». Слово пьяница может быть отнесено к лицам обоего пола. Но почему нахал, а не нахалка, если речь идет о прислуге женского пола? В этом же абзаце совершенно отчетливо написано: «навязавшаясь в прислуги кислая Ольга». По нормам грамматики допустимы два варианта: навязавшись в прислуги, кислая Ольга нарушает... или навязавшаяся в прислуги, кислая Ольга нарушает...

Отмечу еще некоторые особенности писем М.В. Покровского. Названия месяцев он пишет с большой буквы: Сентябрь, Май. И в начале, и в конце писем он ставит обобщающее двоеточие в традиционных формулах обращения и подписях: «Драгоценные детки наши: Афанасий Иванович и Варичька!»; «родители: Михаил и Анфиса Покровские». В слове Варичька всегда ставит мягкий знак после «ч» (его жена так не делает). В редких случаях он пишет союзы слитно со следующим словом: Даблагословит, инахал. Скорее это можно расценивать как описку, чем как незнание правил орфографии.

В заключение отмечу, что язык писем М.В. Покровского близок языку некролога, написанного на его смерть (см. его публикацию в I части). В некрологе также встречаются словоформы твор. падежа прилагательных на -ою («лучшею и достойною высокого почтения»), и постпозиция местоимений, и церковнославянская лексика и метафоры (пастырь, паства, пасомые; знал овец своих и овцы знали его; почивший; Пастыреначальник Xpucmoc)¹.

Об образовании Анфисы Ивановны мы ничего не знаем. Можно предположить, что она кончила только начальные классы церковно-приходской школы. Многие основы правописания ей были неизвестны; Ее письма во многом похожи на письма малообразованных людей середины XX в. — носителей просторечия². Различие можно видеть в следующем. А.И. в основном пользуется литературным языком. Особенности языка, резко противоречащие современной литературной норме, немногочисленны (кохвта и под.). Основная часть отличий скорее может быть оценена как устарелое, чем как просторечное (см. подробнее ниже). Рассмотрим особенности языка писем А.И.

Прописные буквы в письмах А.И. немногочисленны. Она их употребляет в начале письма, а также изредка в именах собственных Афанасий, Андрей (но отчества пишет с маленькой буквы: иванович, андреевич) и в слове Бог (но не всегда, а слово господь пишет со строчной). Названия городов орел, карачев, брянск (но Москва), имена сама, зоря, фамилии турбин, подшивалов, булгаковы написаны со строчными буквами. Букву э оборотное Анфиса Ивановна, по-видимому, не знала. Пишет: нуето (вм. ну это). Букву фита она знает и использует в написании своего имени.

Интересно отметить, что Анфисе Ивановне были известны некоторые традиционные правила современной ей орфографии. В форме твор. пад. ед. числа женск. рода она обычно пишет окончание -ею, а не -ей, как можно было бы ожидать: своею жизнею, приборкою, с сашею (один раз: с сашей); род. пад. мужск. рода получает окончание -аго: одного, великаго. Можно думать, что такое произношение ей не было свойственно, а это дань письменной традиции.

Вероятно, нечетким усвоением правил орфографии объясняется написание ера (ъ) в конце формы второго лица глагола: желаешь, поверешь, веришь, видишь. Возможно, что А.И. не вполне осознавала разницу между буквами ъ и ь. Ср. такие написания: служить без укоризненно (форма 3 лица), он ходить и кушаетъ.

Букву ъ как разделительный знак не использует: после отезда.

В написании ряда слов как русских, так и заимствованных наблюдается вариативность: преехали и приедет, часы и чесы; субота и суббота; Архерей и Архиерея (род. п.).

Многие предлоги, союзы, частицы пишет слитно с последующим или предыдущим словом. Вот несколько примеров: нанеделю, осебя, упас; обовсем; вкоридоре; довечера; съсашею; атам; нуето (ну это); нублагодарить; авоск-ресение; нубулгаковы; тудаже, толкута. Приставки, напротив, нередко пишет раздельно, по-видимому, объединяя их в один класс слов с предлогами: за болел; со общили; со скучилась; напивши чаю; до плотить, без укоризненно.

Многие написания отражают произношение Анфисы Ивановны. Так, например, на икающее произношение указывает написание слов дочичка, Варичка, виликого поста, на первой недели. Гиперкоррекция приводит к тому, что в безударном положении нередко пишет е на месте и, я или а: поверешь, рукоположенея, занелась, чеса три (часа), ср. в четыри чеса. Об аканье свидетельствует написание а на месте безударного о: дорогому; в общем терпима; патом; усердна (наречие). В написании согласных отражается озвончение: здол, зделать. Более редкий случай — частицу вот пишет как вод.

В ряде случаев не ясно, отражает ли написание произношение или это ошибка при письме. Таково написание личных местоимений в дат. и предл. падежах себя и тебя вместо себе и тебе: подумать осебя; я все собиралась написать тебя. В этих формах позиция конца слова несомненно ударная. Следующие случаи я расцениваю как описки: с божею помою (вм. помощию), четерг (вм. четверг, пропуск буквы б); спешу тебе напить (вм. написать); дети целую (вм. целуют). Отмечу, что все эти написания встретились в конце письма: А.И. устала, сама пишет: «чеса три сижу».

Анфиса Ивановна пишет письма как непринужденный рассказ дочери о всех событиях повседневной жизни — отъезды и приезды родных и близких, домашние дела, покупки, встречи, болезни, смерть. Об этом свидетельствует синтаксис писем (см. об этом далее). Часто использует частицы «ну, вот: вот я тебе напишу как...». Вводит обращение во фразу, как это было бы при устном рассказе: «ты варичка желаешь знать...»; «поверешъ дочичка что я...». В письмах много ласкательных форм: «дай Бог здоровья ...милому и дорогому зятечку».

Анфиса Ивановна — жена священника. Жизнь ее теснейшим образом связана с церковью. Для указания временных ориентиров А.И. использует названия церковных праздников и других церковных событий: «на заговенье вечером»; «настал понедельник виликого поста»; «после утрени»; «в четыри чеса он пошел к вечерни»; «после вечерни часов в семь»; «в субботу на первой недели [имеется в виду: поста] был произведен во Диакона»; «папаша с пятой недели поста хворает»; «на святой ставили мушку и банки».

Положение жены священника определяло круг общения Анфисы Ивановны. В него входили и прихожане из простого народа, и люди образованные. Это определяет и состав ее лексикона. В нем наблюдается и обиходно-разговорная, и церковно-книжная лексика. Ей не чужды многие церковные термины (архиерей, молебен, панихида, рукоположение, диакон, священник) и книжные светские обороты. Вполне можно предположить, что она их использовала как средство выразительности, в качестве стилистической краски: «он пошел к вечерни в богоявленскую церковь куда и я направила свои стопы»; «молодой зять служит безукоризненно»; «радость его была несказанная». Подобные краски я не встречала в тех письмах современных «просторечников», которые мне довелось изучать. Добавлю, что, по воспоминаниям моей матери, бабушка Анфиса очень любила читать. Она всегда сидела с книжкой, когда приезжала к ним летом на дачу в Бучу, любила читать Достоевского.

В целом язык А.И. можно оценивать как литературный. Сопоставляя место народно-разговорной и книжной стихий в речи А.И., приходишь к выводу, что народная стихия в ее речи более сильна, чем книжная. Однако оценивать с нормативной точки зрения тексты, отстоящие от нас на век или немного более, трудно. Норма динамична. Мы знаем, как на протяжении такого короткого для истории языка времени, как век, меняется оценка литературное / нелитературное. Просторечное для нас не было таковым во времена Пушкина и даже Л. Толстого. Пушкин как нейтральное употреблял слово брюхатая; глагол хворать встречается в его письмах, герои Достоевского постоянно используют слово давеча. Примеров можно привести множество. Далее я выделяю из писем Анфисы Ивановны те факты языка, которые не соответствуют современной литературной норме, не давая им никакой определенной, тем более отрицательной оценки.

В современном языке расцениваются как просторечные следующие слова и словосочетания, встречающиеся в письмах А.И.: «ныне», «нынешний», «хворать», «справить одежку» (ср. купить), «заговенье» (малоупотребительное и устарелое в современном языке); «крестника звать Иваном» (ср. зовут); «мытье белья»; «обещался приехать» (ср. обещал). Мужа обычно в письмах к дочери она именует «папаша», а он ее «мамаша» или «мать». Примеры: «нужно.., саши справить весеннею одежку...»; «папаша хворает».

В письмах А.И. многочисленны экспрессивные разговорные элементы: «ребятишки, толкуто мало». Приведем еще один пример: «дети все очень болять [возможно, описка: болеют] особенно твоя крестница завалялась совсем почти месец лежит в постели. началась болезнь корью а потом скарлатина». Здесь обращает на себя внимание экспрессивный глагол «завалялась» с усилительным наречием совсем. В следующей фразе можно отметить твор. пад. корью и им. пад. скарлатина.

Были ли в речи А. И, диалектные элементы? В фонетике явно соответствующее литературной норме иканье и аканье (см. примеры выше). Как след диалектного произношения может рассматриваться написание кохвта (кофта). Выделю написание саматоха (ср, суматоха). Даль дает к слову суматоха вариант саматоха с пометой смол. Произношение саматоха может быть истолковано и как диалектное, и как отражение ослабленного произношения звука у во втором предударном слоге, что может быть свойственно и русскому литературному языку³. Скорее всего может быть оценено как диалектное выражение «росточком помол». А.И. пишет о зяте-священнике: «ряса к нему идет только росточком помол». Очевидно, что префикс по- имеет здесь такое же значение слабой степени обнаружения признака, как в наречиях повыше, поскорее, побольше и под. Выражение росточком помал обозначает мал, маловат. Словарь русских народных говоров толкует это слово, как маловат, несколько мал ростом или по размеру; ударение на приставке: помал⁴.

Рассмотрю несколько фактов из сферы морфологии. Рассказывая о зяте, А. И, пишет: «произведен во Диакона»; «рукоположенея во священника»; «в суботу был произведен во Диакона а воскресение во священника». Таким образом четыре раза она использует конструкцию с вин. пад. ед. числа. В современном языке в этом случае функционируют только формы мн. числа: произведен в офицеры, рукоположить в диаконы. Использование форм ед. числа объясняется тем, что Анфиса Ивановна, будучи женой протоиерея, пользовалась церковной терминологией в тех ее формах, какие были приняты в церковном обиходе. Именно поэтому она употребляет сочетания типа «рукоположение + название сана в форме вин. пад. ед. числа с предлогом во» (не в). Такие формы были приняты как канонические, например, руковозложение / рукоположение во Диакона⁵.

Формы глагола без -ся. Встречено употребление глагола без -ся в таком случае, когда в современном языке должен был быть употреблен глагол с -ся: «напивши чаю». Глагол напиться образуется по модели на- ... -ся (ср. наесться, начитаться). Ср. в ЗШБ: «я дожидала» (не дожидалась) и глагол «отчаявать» (не: отчаяваться).

Разберем подробнее еще один случай: «просит усердна сашу и меня приехать в орел соскучилась ему одному». Думаю, что в этой фразе написание а в словах усердна и соскучилась отражает акающее произношение. Здесь усердно — наречие, а слово соскучилась можно понять как безличную форму глагола при субъекте ему, выраженном дат. пад.: «соскучилось ему одному» (ср. скучно ему, взгруснулось ему).

Синтаксис писем не отличается сложностью. Преобладают конструкции перечисления, что связано с характером изложения — последовательный рассказ о всех событиях. Встречаются сложные предложения с союзами что, и, а, чтобы, когда, который и некоторыми другими, деепричастные обороты («напивши чаю»; «пользуясь нынешним днем спешу»). В ряде предложений можно видеть контаминацию письменных и устно-разговорных конструкций: «у нас осталась чьято кохвта | черная кашимирова | не твояли | то напиши» (ср. если твоя, то напиши; или: не твоя ли, тогда напиши).

Временные конструкции без предлогов; «они должны приехать завтра четерг» (ср. завтра в четверг); «авоскресение 24 мы получили письмо» (ср. в воскресенье).

В сочетании «кохвта черная кашимирова» одно из двух прилагательных имеет полную форму, а другое — краткую. Подобные соединения принято считать противоречащими нормам синтаксиса. Возможно, что это описка. Но можно предположить, что сочетание «кофта кашимирова» часто употреблялось и было узуальным именно в таком виде. Письма Анфисы Ивановны завершаются традиционной концовкой: «остаюсь мать ваша / Анфиса Покровская».

Письма Михаила и Анфисы Покровских резко контрастируют: М.В. Покровский — человек высокообразованный, пишет с соблюдением всех правил орфографии и пунктуации; письма Анфисы Ивановны напоминают письма наших современников, не получивших образования. См. ниже ксерокопии писем М.В. и А.И.

Рассмотрение частной переписки, отстоящей от нас более чем на сто лет, представляет большой интерес как для истории русского языка, так и для сопоставлений социокультурологического характера. Мы видим, что многие женщины, родившиеся в первой половине XIX в., мужья и отцы которых принадлежали к духовному сословию, не имели гимназического образования. Они не отличались грамотностью. И если дамы-дворянки писали по-французски, то среди женщин священнических семей многие едва умели писать по-русски. Не имея возможности делать обобщения, отметим, что в семьях дедов М.А. Булгакова — как Покровских, так и Булгаковых — всем детям, не только мальчикам, стремились дать образование. Жена Петра Ивановича Булгакова (брата Афанасия Ивановича) была вполне грамотным человеком. Две дочери Покровских кончили гимназию, причем обе до замужества занимались педагогической деятельностью. В умении писать, излагать свои мысли и высказывать чувства они не уступали своим мужьям. Это легко увидеть, сравнив письма Варвары Михайловны⁶ и Афанасия Ивановича Булгаковых, «Записки» Шурочки Бархатовой и письма ее мужа Андрея Андреевича.

Примечания

1. Заслуживает особого внимания слово благодушие, употребленное в некрологе. Даль дает: «Благодушие. Доброта души, любовное свойство души, милосердие, расположение к общему благу, добру». Значительный семантический сдвиг фиксирует Сл. Уш.; «Мягкость характера, хорошее настроение. Он отличался неизменным благодушием». БАС выделяет два значения: «1. Добродушие, мягкосердечие, доброта [примеры из Тургенева, М.-Печерского, Болотова и др.] <...> Душевное спокойствие, хорошее расположение духа. 2. Устар. Великодушие, доблесть». В МАС толкование прикреплено к прилагательному: «благодушный. Добродушный, мягкосердечный»; существительное благодушие толкуется: свойство по знач. прилагательного «благодушный. Добродушие, мягкосердечие». Мы видим, что в слове благодушие произошел семантический сдвиг, характерный для многих церковнославянизмов: внутренняя форма слова тускнеет, значение компонента благо- затемняется. Происходит обмирщение семантики (аналогичное изменение претерпевают кальки с греческого с компонентами добро-, мало- типа добродушие, малодушие). В некрологе слово благодушие употреблено в своем исконном церковном значении.