«Вас непрестанно змий зовёт
К себе...»
А.С. Пушкин. «Евгений Онегин»
Состояние «священного безумия». В плане внутреннего пространства в следующем эпизоде мифа о путешествии для героя происходят знаковые изменения: он обретает состояние некого «священного безумия», сходного с тем, в котором пребывает инициант во время древнего ритуала посвящения. Объяснить это состояние реалиями жизни часто невозможно. Это объясняется тем, что в какой-то момент с архетипических уровней сознания героя поднимаются элементы его глубочайшего бессознательного. У Булгакова в соответствующем эпизоде мы видим Маргариту в неком трансе, подобном ритуальному: «И какая тоска от этого «бумса!» — думала Маргарита, слушая «удары барабана и звуки немного фальшивящих труб». И без всякого перехода героиня тут же заявила: «Ах, право, дьяволу бы заложила душу, чтобы только узнать, жив он <Мастер> или нет!» (гл. 19).
Именно в подобном состоянии герой в мифах и делает вызов окружающему миру (это состояние сродни пушкинского Дон Гуана, в который он делает вызов каменному Командору, приглашая его на ужин; или гробовщик, который необдуманно — в священном порыве — произносит вызов-заклинание, призывая явиться мертвецов, тем самым инвокируя их). Так герой пытается заглянуть в свою судьбу, невольно подвергая себя жестокому экспериментированию, как это делает Татьяна у Пушкина, желая участвовать в святочных гаданиях. Используя интуицию своего подсознательного, каждый герой прибегает к своим собственным средствам для связи с миром иным, имея в памяти бессознательное знание о их силе. Гробовщик у Пушкина приглашает на ужин не кого-нибудь, а «тех, на кого он работает» — кого он похоронил своими усилиями, — мертвецов, используя слова приглашения как заклинание: «Милости просим, мои благодетели, завтра вечером у меня попировать; угощу, чем бог послал».
В сцене на скамейке у Булгакова осуществляется еще один возможный вариант связи с миром иным, который использует Маргарита. Она применяет свое внутреннее знание о силе договора с дьяволом. Убаюканная монотонией звуков похоронного оркестра, она вдруг бессознательно произносит роковое «имя» («дьяволу бы заложила душу»). И тут от произнесения его имени, он является (как происходит это и у Пушкина в сцене с Фаустом и Мефистофелем: «присвистни, позвони, и мигом я явлюсь»; «Сцена из Фауста», 1825). У Булгакова является Азазелло, который и приглашает Маргариту «в гости ...к одному очень знатному иностранцу».
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |