4. «Дороги нет»

«Сделала все, чтобы разузнать... и... не разузнала робко ничего».

М.А. Булгаков. «Мастер и Маргарита»

«В пустыне блуждая три дня и три ночи...». В литературно обработанных мифах о путешествии реальный пласт повествования часто рисует в следующем эпизоде героя-путника сбившимся с дороги («Дороги нет: кусты, стремнины...», — читаем мы у Пушкина во «Сне Татьяны»; «Сбились мы, что делать нам?» — в стихотворении «Бесы»). У Булгакова Маргарита «сделала все, чтобы разузнать что-нибудь о нем <ее возлюбленном Мастере>, и, конечно, не разузнала ровно ничего» (гл. 19). На мифологическом уровне «дороги нет» (на понятийном — «не разузнала ровно ничего») означает, что сущность из мира иного, внедряясь в реальность, запутывает и заводит героя в «тупик», имея в отношении него свои намерения. Период блужданий героя при этом равен обычно символическим трём дням (суткам). Мы видели этот мотив у Пушкина в «Подражании Корану» (IX): «В пустыне блуждая три дня и три ночи...»; а также в «Женихе»: «Три дня купеческая дочь Наташа пропадала». Символические три дня возникают и в жизни Маргариты Николаевны: «Муж уехал в командировку на целых три дня. В течение трех суток она предоставлена самой себе, никто не помешает ей о чем угодно, мечтать о том, что ей нравится» (гл. 19). Все случившееся с Маргаритой потом действительно происходит именно в три дня (символически равные трем дням перед Святым Воскресением). В мифах о смерти и возрождении богов, где три дня соответствуют обычно трем дням перед воскрешением и вознесением умершего бога, тоже имеют свое символическое значение.

Трем дням ритуалов соответствует также празднование Пасхи, в главном из которых актуализируется вознесение Христа. На Пасху приходятся и временные отсылки в романе Булгакова (о пасхальном календаре которого мы подробнее остановимся в соответствующих главах), — именно во время иудейской Пасхи происходит действие «ершалаимских глав» романа Булгакова — в Ершалаиме 29 года, на той самой пасхальной неделе, которая впоследствии войдет в историю церкви как Страстная неделя). Одновременно эта пасхальная неделя в Ершалаиме 29 года является параллелью к страстной неделе в булгаковской Москве 1929 года, на фоне которой происходит действие романа.

В произведении с такой пасхальной (или крещенской) парадигмой (а также в соответствии с реалиями мифа) именно в этот период в сознание героя (в переживаемую им реальность) могут с наибольшей силой вторгаться тревожные знаки судьбы (у Пушкина это часто выражено реальностью, схожей со сном героя, в котором начинается его «кружение» и «блуждание»: «В поле бес нас водит видно, Да кружит по сторонам»). В случае с Маргаритой (которую у Булгакова реально «водит бес» Азазелло), это связано также с необыкновенными происшествиями в городе: «нелепая кутерьма, вызванная появлением черного мага в Москве» (гл. 19).

Возникающий мистический образ может представлять довольно благосклонную к герою силу судьбы. В мифах или сказках этот мистический или сказочный персонаж наделён обычно опытом, который в дальнейшем может пригодиться герою. Такой мистический персонаж предстает и перед Маргаритой — в сцене ее встречи с Азазелло в Александровском саду (гл. 19). В этой сцене мотив «протянутой руки» снова возникает у Булгакова: «Потрудитесь получить, — сказал Азазелло и, вынув из кармана круглую золотую коробочку, протянул ее Маргарите... В десять я вам позвоню и все, что нужно, скажу. Вам ни о чем не придется заботиться <...>. Маргарита помолчала, потом ответила: «Понятно. Эта вещь из чистого золота, видно по тяжести. Ну что же, я прекрасно понимаю, что меня подкупают и тянут в какую-то темную историю, за которую я очень поплачусь.

— Это что же такое, — почти зашипел Азазелло, — вы опять?

— Нет, погодите!

— Отдайте обратно помаду.

Маргарита крепче зажала в руке коробку и продолжала:

— Нет, погодите... Я знаю, на что иду. Но иду на все из-за него, потому что ни на что в мире больше надежды у меня нет...

— Отдайте обратно, — в злобе зашипел Азазелло, — отдайте обратно, и к черту все это.

— О нет! — воскликнула Маргарита..., — согласна на все, согласна проделать эту комедию с натиранием мазью, согласна идти к черту на куличики. Не отдам!» (гл. 20).

Сознательно или бессознательно упоминая нечистую силу («согласна идти к черту на куличики»), герой всегда задействует магическую функцию языка, тем самым как бы выкликая ее. И демон является. Сцена, которая была призвана в романе Булгакова решить проблему — способен ли герой откликнуться и принять ту «руку» помощи, которая в эту минуту протягивается ему «из-за пределов мира», заканчивается принятием Маргаритой этого «дара», и это символически выразилось в том таинственном предмете, из-за кото-рого Маргарита и Азазелло чуть не подрались — маленькой золотой коробочке с кремом. Маргарита в этом эпизоде проявляет всю свою женскую интуицию: еще бессознательно, но очень точно она в своих словах, сказанных в отчаянии, передает, куда именно ей предстоит отправиться в путешествие в связи с актуализацией сказанного — «к черту на куличики» (на куличи, то есть, на праздник, и не куда-нибудь, а к самому черту).