Через две недели после того, как 10 сентября 1935 года текст «Александра Пушкина» был сдан в театр, Булгаков наконец завершил пьесу «Иван Васильевич». Согласно дате в рукописной тетради, первый черновой текст был закончен 24 сентября 1935 года.
Пьеса создавалась в свойственной драматургу манере. Полную композицию произведения он держал в уме. В тетради, обозначив сцены I акта, повторяющего I акт пьесы «Блаженство», он начал писать самый сложный, III акт — древние сцены, с включением языкового материала, над которым, как видно из набросков, работал больше всего: сцены дьяка, посла, митрополита, царицы, пира.
27 сентября театр сообщил, что репетиции пьесы могли бы начаться в октябре. Булгакова торопили с текстом переделки: «Миша волнуется, как ее примет театр. Лежа в постели, диктует мне», — записала в дневнике жена писателя1.
Перепечатка пьесы, во время которой, как это всегда было у Булгакова, изменялся и дописывался текст, была закончена 30 сентября. Этот первый полный текст пьесы — первая редакция — хранится в Архиве Булгакова в Российской государственной библиотеке. 7 октября была сделана еще одна перепечатка, в которой исчезли лекция и некоторые острые реплики, и пьеса была сдана в театр. Расписка о получении текста «Ивана Васильевича» Театром сатиры сохранилась в Архиве Булгакова2. В музее Театра сатиры текст пьесы не сохранился.
2 октября 1935 года, после окончания первой перепечатки, Булгаков читал пьесу актерам театра у себя дома: «Радостный вечер. М.А. читал "Ивана Васильевича" с бешеным успехом у нас в квартире. Горчаков, Веров, Калинкин, Поль, Станицын, Дорохин. Хохотали все до того, что даже наши девушки на кухне жалели, что не понимают по-русски: "Der hat etwas schönes geschrieben, da alle lachen so viel"»3.
Текст, отданный 7 октября в театр, был, как то и полагалось, одновременно подан в Главрепертком. Отношение к нему членов Главреперткома подробно изображает в октябрьских записях 1935 года Е.С. Булгакова, всегда пунктуально внимательная к сигналам «сверху» и нюансам оценок «сильных мира сего»:
«17 октября. Звонок из Реперткома в Сатиру (рассказывал Горчаков). Пять человек в Реперткоме читали пьесу, все искали, нет ли в ней чего подозрительного. Ничего не нашли. Замечательная фраза: "А нельзя ли, чтобы Иван Грозный сказал, что теперь лучше, чем тогда?"
20 октября. <...> К М.А. — Калинкин и Горчаков. И привезли Млечина. Последний никак не может решиться — разрешить "Ивана Васильевича". Сперва искал в пьесе вредную идею. Не найдя, расстроился от мысли, что в ней никакой идеи нет. Сказал: "Вот если бы такую комедию написал, скажем, Афиногенов, мы бы подняли на щит... Но Булгаков!" И тут же выдал с головой Калинкина, сказав ему: "Вот ведь есть же и у вас опасения какие-то..."
29 октября. Ночью звонок Верова: "Ивана Васильевича" разрешили с небольшими поправками»4.
Эти поправки, по сути, сводились к тому, что явление Ивана Грозного в Москве 1930-х годов превращалось в сон инженера Тимофеева. Для этого Булгаков дописал две страницы в начале пьесы и страницу в финале (пробуждение инженера). При этом из текста исчезла «Лекция свиновода». Из громкоговорителя текла теперь музыка оперы Н.А. Римского-Корсакова «Псковитянка», сюжет которой и навевал Тимофееву историю об Иване Грозном: он засыпал под звон колоколов.
Этот новый текст — вторая редакция «Ивана Васильевича» — сохранился в Архиве Булгакова с пометой автора на новых, вставленных листах: «Поправки по требованию и приделанный сон»5.
1 ноября 1935 года Булгаков с этими поправками читал пьесу труппе Театра сатиры. Чтение прошло с успехом. 18 ноября начались репетиции спектакля «Иван Васильевич». 4 декабря Е.С. Булгакова пишет в Ленинград директору Красного театра В. Вольфу о загруженности драматурга и упоминает среди других работ «Ивана Васильевича», из чего можно заключить, что на первом этапе драматург подписал контракт с театром.
В феврале 1936 года, во время генеральных репетиций «Мольера» во МХАТе, Булгаков писал П.С. Попову в Ясную Поляну: «"Ивана Васильевича" репетируют, но я давно не был в Сатире»6. А через месяц, 12 марта, сразу после снятия «Мольера», писал В.В. Вересаеву: «По вчерашним моим сведениям, кроме "Мольера", у меня снимут совсем готовую к выпуску в Театре сатиры комедию "Иван Васильевич"»7. Сведения эти, по-видимому, были получены от Горчакова, так как 11 марта Е.С. Булгакова записала в дневнике: «Горчаков звал на сегодняшнюю репетицию "Ивана Васильевича". Зачем себя мучить? Театр мечется, боится ставить. Спектакль был объявлен в афише, даже билеты продавались»8.
Однако борьба за пьесу продолжалась еще некоторое время, 4 апреля Булгаков заключил с театром соглашение о новых переделках, в котором значилось, что «автор обязуется»: «произвести исправления роли инженера Тимофеева, сдать пьесу в исправленном виде не позднее 15 апреля 1936 года, после чего никаких поправок автор на себя не берет»9.
Запись 5 апреля несколько проясняет степень испуга, в который ввергли театр статьи «Внешний блеск и фальшивое содержание» и «Реакционные домыслы Булгакова», напечатанные в «Правде» и «Литературной газете» и посвященные «Мольеру»10. Они перечеркнули судьбу еще двух пьес драматурга — «Александр Пушкин» во МХАТе и «Иван Васильевич» в Театре сатиры.
Е.С. Булгакова записывала в эти дни: «М.А. диктует исправления к "Ивану Васильевичу". Несколько дней назад Театр сатиры пригласил для переговоров. Они хотят выпускать пьесу, но боятся неизвестно чего. Просили о поправках. Горчаков придумал бог знает что: ввести в комедию пионерку, положительную. М.А. наотрез отказался. Идти по этой дешевой линии! Заключили договор на аванс. Без этого нельзя было бы работать, в доме нет ни копейки»11.
Эти переделки 1936 года превратили инженера Тимофеева в инженера Матвеева. Перед тем как заснуть, он изобретал теперь телевизионный аппарат, а машина времени ему лишь снилась. Характер инженера и его взгляды сильно изменились. Когда жена управдома Бунши Ульяна Андреевна сообщает, что маникюрша предлагает его жене Зинаиде заграничную материю, Матвеев, как и подобает бдительному советскому инженеру, говорит ей: «...мне не нравятся эти махинации с заграничными материями», а узнав об измене жены, изобретатель говорит ей: «Какая ты пустая, пустая женщина!». Блистательный монолог Милославского в комнате обокраденного Шпака остается без изменений, но интонации и смысл беседы инженера и управдома Бунши меняются совершенно. Когда Бунша заикается о документах, доказывающих, что он не князь, а сын кучера, Матвеев произносит мрачную фразу: «Сдается мне, Иван Васильевич, что документы эти липовые».
Булгаковский изобретатель явно начинает приобретать черты, лексику и психологию молодого советского инженера, одного из Адамов нового времени. Сплетни Авдотьи Гавриловны об аппарате, на котором можно улететь из-под советской власти, теряют всякую пикантность. «Вы строите такой аппарат, чтобы наш переулок взорвать», — говорит Бунша. На что Матвеев произносит гневную тираду: «Я спрашиваю, какая обывательская дрянь выдумала эту клевету? Я советский инженер, награжден грамотой, мой портрет был неделю назад в газете...»
О прошлом Матвеев говорит такие вещи, на которые Булгаков мог согласиться, вероятно, лишь в состоянии апатии после снятия «Мольера»: «Мне там нечего делать, — говорит Матвеев о полете в прошлое. — Но я хочу посмотреть как некоторые другие (смотрит на Буншу) начнут там терять теперешнюю защитную окраску... Я хочу посмотреть, как они будут наслаждаться, купаясь в соке прошлого...» В свою очередь Милославский, как и положено социальному типу вора, отказывается лететь в будущее: «Тамошний климат не по моему здоровью, начинаю кашлять от одного намека на будущее».
Однако все вставки в I акт не идут ни в какое сравнение с теми изменениями, которые были сделаны во II акте — в сценах общения Матвеева с Иоанном Грозным. Бойкие шутки советского инженера превращают колоритную фигуру русского царя в экспонат исторической кунсткамеры.
«О боже мой, Господи Вседержитель», — кричит Иоанн, появляясь из машины. Матвеев отвечает ему: «Оставьте в покое Вседержителя. Здесь любой дворник имеет больше власти, чем он»12.
На слова царя: «Божиим соизволением царь есмь...» — Матвеев несколько развязно отвечает: «Все это очень мило, но теперь я вас прошу забыть о том, что вы царь, что когда-то были царем. Подражайте в этом отношении современным королям — они ни в какие дела не вмешиваются! Я вас буду называть не царем, а просто Иваном. Виноват, как ваше отчество?»
Здесь Матвеев явно демонстрирует забывчивость героев «Блаженства». Она прекрасно гармонировала со вставкой от театра о «современных королях». От театра была вставлена и еще одна шутка:
«Иоан. Водку ключница делала?
Матвеев. У нас тут на всех одна ключница... по прозвищу Гастроном.
Иоан. Немка, что ли?
Матвеев. Как вы отстали, Иван Васильевич! Разве теперь у немцев может быть что-нибудь подобное!»13.
На генеральную репетицию спектакля «Иван Васильевич» в Театре сатиры весной 1935 года приехал представитель Московского горкома партии. Он сказал режиссеру Горчакову: «Ставить не советую». И спектакль был запрещен. В драматургии Булгакову не удалось воплотить на сцене перемещения во времени. Идеи структуры параллельного существования, параллельного течения времени вечного и исторического он воплотил в своем последнем романе «Мастер и Маргарита».
Примечания
1. Дневник Елены Булгаковой. [Рукопись] // РГБ, ф. 562, к. 28, ед. хр. 24.
2. ИРЛИ, ф. 369, ед. хр. 217.
3. Дневник Елены Булгаковой. М., 1990. С. 104—105.
4. Там же. С. 108.
5. Булгаков М.А. Иван Васильевич [2-я ред.] // ОР РГБ, ф. 562, к. 14, ед. хр. 2.
6. Булгаков М.А. Письмо П.С. Попову 11 февраля 1936 г. // Булгаков М.А. Собр. соч. в 5 т. М., 1990. Т. 5. С. 551.
7. Булгаков М.А. Письмо В.В. Вересаеву 12 марта 1936 г. // Там же.
8. Дневник Елены Булгаковой. С. 117.
9. ИРЛИ, ф. 369, ед. хр. 217.
10. Внешний блеск и фальшивое содержание // Правда. 1936. 9 марта.
11. Дневник Елены Булгаковой. С. 118.
12. Булгаков М.А. Иван Васильевич [2-я ред. Экземпляр Главреперткома] // РГАЛИ, ф. 962, оп. 1, ед. хр. 62.
13. Булгаков М.А. Иван Васильевич [2-я ред.] // ОР РГБ, ф. 562, к. 14, ед. хр. 3.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |