До того, как примерить Москву на Иерусалим, Булгаков примерил Москву на самое себя — век XX на XVI1 и с тем же результатом: история не исчезает и не возникает вновь, она лишь переходит из одного века в другой. Так историческое бытие переходит в мистифицированный быт (и обратно): «Домострой» — в домоуправление, а царь Иван IV («Грозный») не менее грозен и мстителен в роли домуправа. Редукция этих драматических набегов на прошлое обнаруживается в «Мастере и Маргарите» в виде Никанора Ивановича Босого, председателя домкома, состоящего в родственных отношениях с московским царем Иваном Васильевичем по линии жены Марьи Нагой. Иван Васильевич («Грозный»), со своей стороны, первым из русских самодержцев удостоился звания «Антихрист». Гражданин же Босой домоуправствует в доме № 302-бис (сумма цифр, понятно, «5»).
Закон сохранения истории не был единоличной собственностью М. Булгакова, с ним был знаком и Ильф. Но поразительно не это, а то, что историческую пробу он снимал с той же эпохи и в том же разрезе: «Борис Абрамович Годунов, председатель жилтоварищества» («Записные книжки»)2.
За Борисом же Годуновым прочно, хотя, быть может, и не заслуженно, закрепилась репутация царя Ирода.
В свете вышеизученного фраза, заключающая «Житие Великого Комбинатора» и произнесенная им в пограничной ситуации, есть завершение только романа, но не жития: «переквалифицироваться в управдомы» означает остаться демоном местного (союзного) значения. Сколь ни прельстительна эта должность, она, естественно, в табели о рангах уступает носителю Мирового Зла. Увы, увы! двойник Остапа не сумасшедший немец, маг, чародей и персонаж Гете, а сырой, неоформленный Полесов, не сумевший из болотной своей сущности высечь высокое Адское пламя. С глаз читателя Остап скрывается в днестровские плавни, туман и сырость. «Графа Монте-Кристо из меня не вышло», — говорит Остап, предлагая читателю интонировать фразу трагически. Продолжение — об управдоме — должно, казалось бы, снять трагизм и показать критическое отношение авторов к своему герою. Но теперь, зная, что стоит за управдомом, мы возвращаем Остапу право на высокую трагедию: он не может вернуться на Запад, откуда приходит в Россию Воланд.
Там, где разминулись герои, встречаются авторы во взаимоотраженности конца «Золотого теленка» и начала «Мастера и Маргариты»: Воланд появляется в Москве, рекомендуясь профессором черной магии, и принят за шпиона; Остап объявляет себя русским профессором, бежавшим из московского Чека.
Насвинячив с московскими пожарами, Воланд находит политическое убежище в запредельном пространстве; удел же Остапа — вернуться к родному пепелищу «Вороньей слободки».
А.В. Белинков искренне полагал, что «Золотой теленок» написан с единственной целью — разоблачить Васисуалия Лоханкина, относительно каковой цели «Воронья слободка», пожар, Остап Бендер, Корейко, Балаганов, Паниковский, лейтенант Шмидт и Турксиб есть фабульная условность, принципиально заменяемая любой другой фабульной условностью (12 стульев, Воробьянинов, Грицацуева, Лев Толстой...). Что, по его мнению, безусловно, так это донос (поклеп, навет, оговор) на русскую интеллигенцию, злонамеренно выведенную в образе Васисуалия.
Мы все-таки не можем согласиться со знаменитым критиком. Нам мешает текст: будь Васисуалий Лоханкин главным в романе, он был бы главным и в «Вороньей слободке», то есть — ответственным квартиросъемщиком. На самом же деле, ответственный квартиросъемщик не он, а Люция Францевна Пферд. Первое, что обращает наше внимание — национальность: немка. Вспоминаем:
«— Вы — немец? — осведомился Бездомный.
— Я-то?.. — переспросил профессор и вдруг задумался. — Да, пожалуй, немец...»3.
Так оно и есть: ЛЮЦИя ФР... ЛЮЦИя пФЕРд! Отчего же Пферд? Оттого, что «лошадь» (по-немецки). А где лошадь — там копыто! Короче, Воланд в юбке. Смущает, правда (не может не смутить), номер квартиры — 3 («Бог, он троицу любит»?). Дальше больше — номер дома «8». Восемь да три — одиннадцать, трижды восемь — двадцать четыре... Ну, что с этим делать — даже на «очко» не похоже?! А ну как вычтем: из восьми три? То-то!
Примечания
1. М.А. Булгаков. «Иван Васильевич» (комедия в 3-х актах). — В кн.: М.А. Булгаков. «Иван Васильевич» и «Мертвые души». Мюнхен, 1964, стр. 7—70.
2. Т. 5, стр. 132.
3. «Мастер и Маргарита», стр. 434.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |