Одна черта в смутном облике слесаря Полесова останавливает наш изощрившийся взор: «закопченный лоб». С таким лбом мы уже сталкивались:
«— Как ты думаешь? — обратился Коровьев к Бегемоту.
— Пари держу, что не было (удостоверения у Достоевского), — ответил тот, ставя примус на стол рядом с книгой и вытирая пот рукою на закопченном лбу»1.
Примус у Полесова тоже есть:
«Через два шага после вывески:
ХОД В СЛЕСАРНУЮ МАСТЕРСКУЮ
красовалась вывеска:
СЛЕСАРНАЯ МАСТЕРСКАЯ
И
ПОЧИНКА ПРИМУСОВ»2
Правда, лоб Бегемота закоптил не примус, а пожар в Торгсине. Но и Полесов не равнодушен к огню, и, хотя обещанная ему должность брандмейстера существенно отличается от должности поджигателя, не огнетушитель, но всепожирающий огонь неотразимо влечет его:
«— В брандмейстеры? — заволновался вдруг Виктор Михайлович. Перед ним мгновенно возникли пожарные колесницы, блеск огней, звуки труб и барабанная дробь. Засверкали топоры, закачались факелы, земля разверзлась, и вороные драконы понесли его на пожар городского театра»3.
Страсть к огню есть страсть разрушительная, и, как всякой разрушительной страсти, ей должно быть безразлично, что разрушать: лишь бы горело. Почему же пламенная страсть Полесова устремляется именно к городскому театру? Потому что подобное стремится к подобному:
«У Полесова было лицо оперного дьявола, которого тщательно мазали сажей, перед тем как выпустить на сцену»4.
Стоп! Опять неувязка: оперный дьявол — это не настоящий дьявол. В портрете слесаря Полесова содержится четкое указание на грим: «долго мазали сажей». Так кто же Вы, слесарь Полесов?
Чтобы окончательно вывести слесаря-интеллигента на чистую воду, подчеркнем два обстоятельства, нам уже известных: фамилию — Полесов — и место жительства — Перелешинский переулок. Перед нами обыкновенный леший, мечтающий о демонском чине или дьявольской роли, а потому халатно относящийся к своим прямым обязанностям — починке ворот и примусов. Такова истинная подоплека тяжбы домов № 5 и № 7.
Но, отделавшись от Полесова, мы не избавились от пожара. Горючая смесь (нечистая сила плюс нехорошая жилплощадь), так и не вспыхнувшая в «Двенадцати стульях», разгорится на просторах Вороньей слободки.
Квартирный вопрос, создающий метафизический фон «Мастера и Маргариты», в абсолютно том же (метафизическом) значении, с абсолютно теми же (мистическими) атрибутами сконцентрирован у Ильфа и Петрова в одном могучем образе.
Пожар у Булгакова не без остроумия интерпретируется Б. Гаспаровым и И. Бэлзой в своей первичной функции — Мирового Пожара. Вместе с тем ни тот, ни другой не видят внутренней необходимости связать пожарную проблему с квартирным вопросом. Булгаков же не только эту связь ясно видит, но и показывает, что посюсторонними мерами квартирного вопроса не решить.
Невнимательный или доверчивый (что то же самое) читатель может возразить нам и апеллировать к опыту С. Лиходеева, который, разведясь с женой, сумел обеспечить ее комнатой на Божедомке. Но комната на Божедомке стоит в том же ряду, что квартира на Земляном Валу5 и последний приют Мастера. Мастер, как мы помним, заслужил покой, то есть стал покойником, а последним приютом в приподнятой обыденной речи принято называть кладбище, каковым кладбищем является и Божедомка («божедом» — могильщик) и Земляной Вал (связь кладбища с землей очевидна).
Теперь наступает очередь внимательного или, что то же самое, недоверчивого читателя. Такому читателю уже ясно, что беды обрушились на Степу Лиходеева вовсе не потому, что он случайно оказался соседом Миши Берлиоза, а потому, что и сам-то он не больно хорош: Лиходеев — лихо деет. Ведь жену-то его со времени развода никто не видел, а жить на Божедомке то же самое, что уехать в Могилевскую губернию. Короче говоря, то ли убил, то ли — по традиции квартиры № 50 — донес6.
А отсюда ясно, какие грехи Воланд отпускает москвичам, говоря, что «они — люди как люди... в общем напоминают прежних, квартирный вопрос только испортил их»7. В переводе на язык булгаковской фабулы Воланд сказал, что жители Москвы в общем не изменились, только стали убийцами и доносчиками.
Воланд решает собственную квартирную проблему вначале московскими методами (Берлиоз убит, Лиходеев выслан), а затем своими: перемещает квартиру в пятое измерение. При этом Воланд опирается на уже известные нам свойства числа «5», а не на, как полагают авторы журнала Академии Наук СССР «Природа», брошюру о. П. Флоренского «Мнимости в геометрии»8. Однако, с точки зрения жилищной у Воланда нет уж таких особых преимуществ перед москвичами: птицы имеют гнезда, лисы — норы и только врагу рода человеческого негде преклонить голову —
«— А где же ваши вещи, профессор? — вкрадчиво спрашивал Берлиоз. — В «Метрополе»? Вы где остановились?
— Я?.. Нигде, — ответил полоумный немец...
— Как?.. А где же вы будете жить?
— В вашей квартире, — вдруг развязно ответил сумасшедший и подмигнул»9.
Не менее плачевно обстоят дела и у демона Остапа:
«— Может быть, тебе дать еще ключ от квартиры, где деньги лежат?»
Зарвавшийся беспризорный понял всю беспочвенность своих претензий и отстал. Молодой человек солгал: у него не было ни денег, ни квартиры, где они могли бы даже лежать, ни ключа, которым можно было бы квартиру отпереть. У него не было даже пальто»10.
Таким образом, сходство меж Воландом и Бендером шире, чем казалось на первый взгляд: у них обоих нет не только квартир, но и вещей; каждый начинает знакомство с новым городом, встречаясь с образом собственной неприкаянности — беспризорным и Бездомным. О том, насколько отчетливо Ильф понимал мистическую суть жилищной проблемы, свидетельствует краткая пометка в «Записной книжке»: «Дымо управление»11, то есть все то же пекло, все та же «Секция труб и печей».
Примечания
1. «Мастер и Маргарита», стр. 769.
2. Т. 1, стр. 101.
3. Т. 1, стр. 187.
4. Т. 1, стр. 95.
5. Рассказ Коровьева о похождениях квартирного проныры («Мастер и Маргарита», стр. 666).
6. В первых черновых вариантах романа в квартире № 50 обитала «знаменитая поэтесса» Степанида Афанасьевна, судьбу которой М.А. Булгаков рисует следующим образом: «Если б моя воля, взял бы я Степаниду да помелом по морде... Но, увы, нет в этом надобности — Степанида неизвестно где и вероятнее всего ее убили» (М.О. Чудакова. «Архив М.А. Булгакова. Материалы для творческой биографии писателя». — «Гос. библиотека СССР им. Ленина. Записки Отдела рукописей», вып. 37. М., 1976, стр. 68). Причастность Лиходеева теме убийства доказывается сопоставлением имен: Степа — Степанида.
7. «Мастер и Маргарита», стр. 541.
8. Горелик Г.Е. Воланд и пятимерная теория поля. — «Природа», 1978, № 1.
9. «Мастер и Маргарита», стр. 460.
10. Т. 1, стр. 55.
11. Т. 5, стр. 165.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |