Серенький день. Аметистов грустный сидит в гостиной возле телефона.
Аметистов (икнув). Тьфу ты, черт тебя возьми! Вот привязалась! (Пауза.)
Входит Абольянинов, он скучен.
(Икнул.) Пардон.
Звонит телефон.
Херувим! Телефон!
Херувим (по телефону). Силусаю... да... да... Тебе Гусь зовет. (Уходит.)
Аметистов (по телефону). Товарищ Гусь? Здравия желаю, Борис Семенович. В добром ли здоровье? Как же, обязательно... ждем, ждем... часикам... (Икает внезапно.) Пардон, вспоминает меня кто-то... Как? Секрет, секрет... Сюрприз, Борис Семенович, вас ожидает. Честь имею кланяться. (Икает.)
Абольянинов. Удивительно вульгарный человек этот Гусь. Вы не находите?
Аметистов. Да, не нахожу. Человек, зарабатывающий пятьсот червонцев в месяц, может быть вульгарным! (Икает.) Кто это меня вспоминает, желал бы я знать! Какому черту я понадобился? Да-с, уважаю Гуся... Кто пешком по Москве таскается? Вы.
Абольянинов. Простите, мсье Аметистов, я не таскаюсь, я хожу.
Аметистов. Да не обижайтесь вы! Вот человек, ей-богу! Ну, ходите. Вы ходите, а он в машине ездит! Вы в одной комнате сидите (пардон, пардон, может быть, выражение «сидите» неприлично в высшем обществе, так восседаете), а Гусь — в семи! Вы в месяц наколотите... пардон, наиграете на ваших фортепьянах десять червяков, а Гусь — пять сотен. Вы играете, а Гусь танцует!
Абольянинов. Потому что эта власть создала такие условия жизни, при которых порядочному человеку существовать невозможно.
Аметистов. Пардон, пардон! Порядочному человеку при всяких условиях существовать можно. Я порядочный человек, однако же существую. Я, папаша, в Москву без штанов приехал, а вот...
Абольянинов. Простите, но какой я вам папаша?
Аметистов. Да не будьте вы таким недотрогой! Что за пустяки между дворянами.
Абольянинов. Простите меня, вы действительно дворянин?
Аметистов. Мне нравится этот вопрос! Да вы сами не видите, что ли? (Икает.) А, черт...
Абольянинов. Ваша фамилия, видите ли, мне никогда не встречалась.
Аметистов. Мало ли что не встречалась! Известная пензенская фамилия. Эх, сеньор! Да если бы вы знали, что я вынес от большевиков, эх... Имение разграбили, дом сожгли...
Абольянинов. У вас в каком уезде было имение?
Аметистов. У меня? Да вы говорите про... которое?
Абольянинов. Ну да, которое сожгли.
Аметистов. Ах, это... Не хочу я вспоминать, потому что мне тяжело. Белые колонны, как сейчас помню... Семь колонн, одна красивее другой. Э, да что говорить! А племенной скот! А кирпичный завод!
Абольянинов. У моей тетки, Варвары Николаевны, был превосходный конский...
Аметистов. Что вам Варвара-тетка! У меня лично был, да какой! Да что вы так приуныли? Приободритесь, отец!
Абольянинов. У меня тоска!
Аметистов. Вообразите, у меня тоже. Почему, неизвестно! Предчувствие какое-то... От тоски карты помогают...
Абольянинов. Я не люблю карт, я люблю лошадей. У меня была лошадь. Фараон...
Голос глухо запел. «Напоминают мне оне...»
Камзол красный, рукава желтые, черная перевязь — Фараон...
Аметистов. Я любил заложить фараон... Эх, пойдет партнер углами гнуть, вы, батюшка, холодным потом обольетесь! Но зато потом, как срежете ему карту на полном ходу, хлоп! Ляжет, как подкошенная!.. Кто меня расстроил... Эх, убраться бы из Москвы поскорее!
Абольянинов. Да, да, поскорее, я не могу здесь жить...
Аметистов. Не раскисайте, братишка! Три месяца еще, и уедем в Ниццу. Вы бывали в Ницце, граф?
Абольянинов. Бывал много раз.
Аметистов. Я тоже, конечно, бывал, только в глубоком детстве. Эх-хо-хо... Моя покойная матушка, помещица, возила меня... две гувернантки с нами ездили, нянька... Я, знаете ли, с кудрями... Интересно, бывают ли шулера в Монте-Карло?
Абольянинов (в тоске). Ах, я не знаю... Ах, я ничего не знаю...
Аметистов. Схватило! Вот экзотическое растение. Граф, коллега, до прихода Зоечки прошвырнемся в «Баварию»?
Абольянинов. Вы меня прямо ошеломляете вашими словами. В пивных грязь и гадость...
Аметистов. Вы, стало быть, не видели раков, которых вчера привезли в «Баварию»! Каждый рак величиной ну, чтобы вам не соврать, с гитару! Херувим!
Появляется Херувим.
Слушай, дорогой мажордом желтой расы, если придет Зоя Денисовна, скажи, что мы с графом на минутку в Третьяковскую галерею пошли. Ползем, папаня! Во — раки! (Уходит с Абольяниновым.)
Херувим. Мануска! Усли!
Манюшка (вбегает, целует Херувима). Чем ты мне понравился, я в толк не возьму! Желтый, как апельсин, а понравился! Вы, китайцы, лютеране?
Херувим. Лютирани, мала-мала, белье стираем... Слусай, Мануска, вазное дело. Мы скоро ехать будим, Мануска. Я тибе беру Санхай.
Манюшка. В Шанхай? Не поеду я.
Херувим. Поедеси!
Манюшка. Что ты командуешь? Что я тебе, жена, что ли?
Херувим. Я тибе зеню, Мануска. В Санхае.
Манюшка. Меня нужно спросить, пойду я за тебя или нет. Что, я тебе контракт подписывала, что ли, косой?
Херувим. Ты, мозет, Ганзалина зенить хоцись?
Манюшка. А хотя бы и Газолина, я девушка свободная. Ты чего буркалы китайские выпятил, я тебя не боюсь.
Херувим. Ганзалини?
Манюшка. Нечего, нечего...
Херувим (становится страшен). Ганзалини?
Манюшка. Что ты, что ты...
Херувим (схватывает Манюшку за глотку, вынимает нож). Я тибе цицас резать буду. (Душит Манюшку.) Кази, Ганзалини целовала?
Манюшка. Ой, пусти глотку, ангелок... Помяни, Господи, рабу Марию...
Херувим. Целовала? Целовала?
Манюшка. Херувимчик, хрустальный... Не целовала... не режь сиротку... Пожалей мою юную жизнь...
Херувим (спрятал нож). Зенить будеси Гандзалини?
Манюшка. Нет, нет, нет...
Херувим. Мине зенить будиси?
Манюшка. Нет... буду, буду. Что же это он, товарищи, делает?!
Херувим. Я тибе предлозение делала.
Манюшка. Ай да предложение, ай да женишок с ножичком... Ты же разбойник, Херувим!
Херувим. Ниэт... Я ни разбойник, я был пицальный... каздый гоняит... тюрьму ходит садить китайса, за кокаин... Гандзалин миня тиранил мала-мала... Белье стирал целую ноць... сам денга бирет, мине сорок копиек давал... я страдал, холодный... — китайса не мозет зить холодной Москва... китайса Санхае долзен зить... Слусай, Мануска, ты типель собилайся, все собилай, мы скоро ехать будим, я придумал много цирвонцев достать...
Манюшка. Ой, Херувим, что ты придумал? Боюсь я тебя!
Звонок.
Катись на кухню.
Херувим исчезает.
(Открыв дверь.) Ой, Господи, Боже мой!..
Гандзалин. Здрасти, Мануска!
Манюшка. Ой, уйди, Газолин...
Гандзалин. Нет, я зацем уйди? Я не уйди. Ты одна, Мануска? Я тибе присел предлозение делать.
Манюшка. Уйди, Газолин.
Гандзалин. Нет, зацем? Ты мне сто говорила, а? Говорила, любиси. Обманула Гандзалин?
Манюшка. Что ты врешь? Ничего я тебе не говорила. Вот я Зою Денисовну кликну...
Гандзалин. Ты вресь. Ее дома нету. Ты, Мануска, много вресь! А я тибе люблю!
Манюшка. Ты с ножом? Говори прямо, если с ножом...
Гандзалин. Я с нозом. Предлозение делать.
Херувим (появился внезапно). Кто предлозение?
Гандзалин. Ага! Вот он, помосник! Ах, ты!..
Херувим. Ты иди с квартиры, иди!.. Это моя квартира, Зойкина, моя!
Манюшка. Ой, что же это будет?
Гандзалин. Твоя? Бандит! Захватил квартиру Зойкину! Я тибя подобрал? Ты как собака был? А ты... Я предлозение буду делать Мануске!
Херувим. Я узе делала. Она моя зена, она миня любит!
Гандзалин. Вресь! Она моя зена, она миня любит!
Манюшка. Врет, врет, врет! Херувимчик, врет он!
Херувим. Уходи из моей квартиры!
Гандзалин. Ты уходи! Я милици все расскази, какой ты китайский тип.
Херувим. Милиции... (Шипит.)
Гандзалин шипит.
Манюшка. Зайчики, милые, только не режьтесь, дьяволы!
Херувим. А-а-а-а!.. (Внезапно выхватывает нож, бросается на Гандзолина.)
Манюшка. Караул! Караул! Караул!
Гандзалин бросается в зеркальный шкаф, захлопывает за собой дверцу. Звонок.
Караул! Брось ножик, черт окаянный!
Звонок.
Звонят! На каторгу тебя заберут!
Звонок.
Херувим. Я его потом зарезу! (Закрывает шкаф на ключ, ключ прячет в карман и исчезает.)
Манюшка открывает дверь, в переднюю входят двое неизвестных в штатском, оба с портфелями.
Первый неизвестный. Здравствуйте, товарищ! Это не у вас «караул» кричали?
Манюшка. Что вы, какой «караул»? Это я пела...
Второй неизвестный. А-а...
Манюшка. А вам что, товарищи?
Первый неизвестный. А мы, товарищ, комиссия. Пришли вашу мастерскую осматривать.
Манюшка. Да заведующей сейчас нету... Сегодня занятиев нет...
Первый неизвестный. А вы кто же такая сами будете?
Манюшка. Я ученица-модельщица.
Второй неизвестный. Ну вот вы нам и покажите. А то что же нам два раза ходить.
Манюшка. Ну, тогда пожалуйте...
Первый неизвестный. Здесь что помещается?
Манюшка. А это примерочная.
Первый неизвестный. Хорошая комната! Это что же, на них и примеряют? (Показывает на манекены.)
Манюшка. Как же, на манекене...
Первый неизвестный. А модельщицы для чего?
Манюшка. А это когда на шагу платье примеривают, так на ученицу надевают...
Первый неизвестный. Ага.
Второй неизвестный (отдергивает занавес).
За занавесом оказывается Херувим с утюгом в руках.
Гм... Китаец!
Манюшка. А это к нам из прачечной ходит, юбки гладит...
Первый неизвестный. Ага...
Херувим плюет на утюг и уходит с ним.
Ну, пойдемте дальше. (Уходит, за ним Манюшка.)
Второй неизвестный, оставшись один, быстро вынимает ключи, открывает один шкаф, осматривает, закрывает его, открывает второй, отскакивает. В шкафу, скорчившись, сидит Гандзалин с ножом.
Второй неизвестный. Второй! Тсс... Сидишь?
Гандзалин. Сидю.
Второй неизвестный (шепотом). А ты что здесь делаешь?
Гандзалин (плаксиво). Я мала-мала прятался... Меня сицас Херувим-бандит резать будит... Спаси ти меня, мала-мала...
Второй неизвестный. Тише ты! Спасем, спасем. А ты сам кто будешь?
Гандзалин. Я Гандзалин, цесный китаец. Я горнисной предлозение делал, а он меня цуть не зарезал! Он сюда опиум таскает, в эту квалтиру.
Второй неизвестный. Ага. Так, так... Выкатывайся из шкафа, иди в отделение милиции и там меня жди. Только ходу не вздумай дать, я тебя на дне моря найду.
Гандзалин. Я ни убегу. Только Херувима забери, он бандит! (Выпрыгивает из шкафа, скрывается в передней, исчезает.)
Второй неизвестный уходит туда, куда ушли Манюшка и Первый неизвестный. Через некоторое время все трое возвращаются.
Первый неизвестный. Ну, что же? Все прекрасно, и светло, и ясно... Отлично устроена мастерская.
Второй неизвестный. Что говорить!
Первый неизвестный (Манюшке). Ну, вот что, товарищ, передайте заведующей, что была комиссия и нашла мастерскую в образцовом порядке. Мы вам и бумагу пришлем.
Второй неизвестный. Кланяйтесь.
Оба уходят в переднюю. Манюшка закрывает за ними дверь.
Херувим (вылезает, как буря, с ножом). Аа, усли? Милиция расскази? Я тибе рассказу! (Бросается к шкафу.)
Манюшка. Дьявол! Караул! Дьявол! Караул!
Херувим (открывает шкаф и остолбеневает). Сволоць! У него клюц был!
Занавес.
Ночь. Гостиная Зои освещена лампами под абажурами. В нише горит китайский фонарь. Херувим сидит в своем экзотическом наряде в нише — похож на божка. За дверями слышен звон двух гитар, слышно, как несколько голосов негромко поют: «Эх, раз, еще раз!..» Манекены стоят, улыбаются, не разберешь, живые они или мертвые. Много цветов в вазах.
Аметистов (выглянув из дверей). Херувим! Шампанского!
Херувим. Цицас! (Уходит, через некоторое время возвращается и опять садится в нише.)
Звуки гитар сменились роялем, на котором играют фокстрот. Из дверей выходит Мертвое тело, тоскливо оглядывается, направляется к Херувиму.
Мертвое тело. Позвольте вас просить, мадам!
Херувим. Я не мадама иесть...
Мертвое тело. Что за черт!.. (Подходит к одному из манекенов.) Один тур, мадам... Не желаете, как угодно... Улыбайтесь, улыбайтесь... Только смотрите, чтобы вам потом плакать не пришлось... (Потом подходит ко второму манекену.) Мадам... (Обнимает манекен за талию, танцует с ним.) Никогда в жизни не держал в руках такой талии... (Всматривается в манекен, отталкивает его, горько плачет.)
Аметистов (выскакивает из дверей). Иван Васильевич! Пардон, пардон... Чего вы расстроились? Чего вам не хватает в жизни?
Мертвое тело. Подлец ты!..
Аметистов. Иван Васильевич, я вам нашатырного спирту накапаю.
Мертвое тело. Новое оскорбление!.. Всем шампанского, а мне — нашатырный спирт...
Аметистов. Иван Васильевич, родной мой...
Во время этой сцены дверь в глубине полуосвещенной спальни Зои открывается, и в спальне появляется бесшумно Портупея, прячется за портьерой и наблюдает происходящее. Из двери появляется Роббер.
Роббер. Иван Васильевич, что с тобой?
Мертвое тело. Нашатырным спиртом поят!
Марья Никифоровна (появилась в гостиной). Иван Васильевич, милый!
Мертвое тело. Отойдите все от меня!..
Зоя появилась в гостиной.
Роббер. Зоя Денисовна, примите мои глубокие извинения, от имени Ивана Васильевича тоже.
Зоя. Пустяки, это бывает.
Аметистов. Действуйте, берите его танцевать.
Марья Никифоровна увлекает плачущее Мертвое тело к двери, за ними Аметистов.
Роббер. Зоя Денисовна, вечер ваш очарователен! Да, кстати, чтобы потом не забыть при прощании... сколько я должен вам?
Зоя. Мы устраиваем эти вечера в складчину... двести рублей.
Роббер. Слушаю-с... Я уплачу и за Ивана Васильевича. Значит, двести и двести...
Зоя. Четыреста.
Роббер. Слушаю... (Вручает деньги.) Мерси. Зоя Денисовна, один тур.
Зоя. Ах, нет, я не танцую.
Роббер. Ах, Зоя Денисовна, почему же? (Уходит.)
Херувим вдруг шевельнулся, посмотрел в сторону передней. Оттуда выглянула Манюшка, сделала какой-то знак. Зоя кивнула головой. Тут же бесшумно из передней появляется Алла Вадимовна. Она в пальто и вуали.
Зоя (шепотом). Здравствуйте, Аллочка. (Манюшке.) Веди Аллу Вадимовну к себе в комнату, надевай на нее туалет.
Манюшка уходит с Аллой через спальню. Херувим скрывается бесшумно. Портупея отодвигает портьеру и появляется.
(Вздрагивает, отшатывается.) Что это значит, Портупея? Как вы попали сюда?
Портупея (шепотом). Через черный ход. У меня ключи от всех квартир. Ай да Зоя Денисовна! Ай да мастерская! Ну, все понятно!
Зоя (дает деньги Портупее). Исчезайте, молчите! Когда разойдутся, приходите, дам еще!
Портупея. Зоя Денисовна, поосторожнее!..
Зоя. Уходите...
Портупея уходит через спальню. Зоя за ним. Слышен негромкий фокстрот за дверями. Из дверей выходит Гусь. Он мрачен.
Гусь. Гусь, ты пьян!.. До чего ты пьян, коммерческий директор тугоплавких металлов, не может изъяснить язык!.. Ты один только знаешь, почему ты пьян... Но ты никому этого не скажешь, потому что ты горд!.. Вокруг тебя- вертятся женщины и увеселяют директора, но ты не весел... Душа твоя мрачна... (Манекену.) Ах, манекен!
Зоя бесшумно появилась в спальне.
Тебе одному, молчаливый манекен, я доверяю свою тайну: я...
Зоя. Влюблен.
Гусь. А, Зойка! Ты подслушала меня? Ну, что же... Зоя! Змея обвила мое сердце... Ах, Зоя, я догадываюсь, что она дрянь!.. Но она победила меня!..
Зоя. Стоит ли мучиться, о милый Гусь? Ты найдешь другую.
Гусь. Ах нет, никогда! Но все равно, Зоя, покажи мне кого-нибудь, чтобы я хоть на время забыл про нее и вытеснил ее из своего сердца... Зоя, она не любит меня!
Зоя. О, мой Гусь, мой старый приятель, подожди несколько минут, и ты увидишь такую женщину, что забудешь все на свете! И она будет твоя, потому что какая женщина устоит против тебя, Гусь!
Гусь. Спасибо тебе, Зойка, за добрые слова...
Из дверей выходит Абольянинов и Аметистов — оба во фраках.
Я хочу тебя наградить. Сколько я тебе должен?
Зоя. Гусь, я ничего не хочу с тебя брать.
Гусь. Ты не хочешь брать, ну, а я хочу дать. Бери пятьсот рублей.
Зоя. Мерси.
Гусь (Аметистову). А-а, администратор! Ты устроил рай, в котором отдохнула измученная душа! Прими!
Аметистов. Данке зер.
Гусь (Абольянинову). Граф! Прекрасно играете на рояле! Прошу вас. (Вручает ему деньги.)
Абольянинов. Мерси. Когда изменятся времена, я вам пришлю своих секундантов.
Гусь. Дам, и им дам.
Аметистов. Браво, Борис Семенович! Борис Семенович, внимание! Перемена декораций! Сейчас будет демонстрирован новый туалет! Свет!
Включает свет. Несколько мгновений квартира Зои во тьме, потом лампы наливаются ярким светом. В гостиной сидят: Зоя, Гусь, Роббер, Мертвое тело, Марья Никифоровна, Лизанька и мадам Иванова. Абольянинов — за роялем. У занавеса, которым закрыта ниша, возникает Аметистов.
Аметистов. Внимание! Сиреневый туалет. Демонстрирован в Париже! Цена — шесть тысяч франков! Ателье!
Абольянинов начинает вальс. Алла на эстраде выступает под музыку.
Все. Браво!
Гусь. Что такое?
Алла. Ах! Это вы! Как вы попали сюда?
Гусь. Как вам это нравится? Она спрашивает, как я сюда попал? В то время как я должен спросить ее, как она сюда попала!
Алла. Я поступила модельщицей.
Гусь. Модельщицей!! Женщина, которую я люблю!.. Женщина, на которой я собираюсь жениться, бросив жену и пару малюток, поступает в модельщицы! Да знаешь ли ты, несчастная, куда ты поступила?
Алла. В ателье.
Гусь. Ну да, пишется «ателье», а выговаривается «веселый дом»!
Роббер. Что такое, что такое!
Гусь. Видали вы, дорогие товарищи, такое ателье, где туалеты показываются ночью под музыку?!
Мертвое тело. Правильно!.. На каком основании музыка?.. Будьте любезны...
Аметистов. Пардон, пардон...
Зоя. Ага, теперь понятно! (Передразнивает Аллу.) «У меня никого нет, Зоя Денисовна, с тех пор как умер мой муж»... Ах вы ломака, ломака! Ведь я же вас спрашивала, предупреждала! Спасибо, Аллочка, за скандал!
Гусь. Зоя Денисовна, вы в качестве модельщицы выставили мне мою невесту!
Алла. Я не невеста вам.
Гусь. Она моя любовница, между нами!
Мертвое тело. Слава тебе, Господи, развеселились!..
Абольянинов. Попрошу вас не оскорблять женщину!
Гусь. Пианист, оставь меня!
Зоя. Господа, это маленькое недоразумение, оно сейчас разъяснится... прошу вас, господа, в залу... Будьте добры, пожалуйста... Аметистов!
Аметистов. Пардон, пардон, прошу, господа, пожалуйста! Общий грандиозный фокстрот! А тут маленькое интимное объяснение... Такие происшествия нередки в высшем свете... Иван Васильевич! Лизанька, примите меры.
Женщины увлекают мужчин за двери. С ними уходят Аметистов и Абольянинов. Зоя остается о нише и слушает разговор.
Гусь. Ты в ателье?
Алла. А как же вы-то попали в это ателье?
Гусь. Я? Я — мужчина! Я хожу в брюках! А не в платье, на котором разрез до пояса! Я хожу сюда потому, что ты выпила из меня всю кровь! А ты зачем?
Алла. А я за деньгами.
Гусь. Зачем тебе деньги?
Алла. Я хочу уехать за границу.
Гусь. На это не дам! Опять эта проклятая заграница!
Алла. Вот я и хотела здесь взять.
Гусь. У тебя в Москве было бы все, даже птичье молоко! Я семь раз делал тебе предложение! За границу!.. Как же, за границей уже все дожидаются, президент в Париже волнуется, что это Алла Вадимовна не едет?
Алла. Да, волнуется, только не президент, а мой жених.
Гусь. Кто? Жених? Жених?.. Ну, знаешь ли, если у тебя там есть жених, ты... ты... дрянь!
Алла. Не смейте оскорблять меня! Я скрыла это, верно. Но ведь я никак не полагала, что вы влюбитесь в меня! Я хотела взять у вас деньги на заграницу и удрать...
Гусь. Бери, но только оставайся!
Алла. Нет, ни за что!
Гусь. А, теперь!.. Когда ты в моих кольцах, ни за что!.. Ты посмотри на свои пальцы!
Алла (срывает кольца, бросает на пол). Нате! Нате!..
Гусь. К черту кольца! Отвечай, ты пойдешь со мной или нет?
Алла. Нет, не пойду.
Гусь. Нет? Считаю до трех. Раз! Два!.. Считаю до десяти!
Алла. Бросьте это, Борис Семенович, не считайте. Я не пойду. Я не люблю вас.
Гусь. Распутная женщина!
Алла. Как вы см...
Зоя (в нише). О, дура, проклятая!
Аметистов (внезапно появился). Пардон, пардон, Борис Семенович!
Гусь. Вон!
Аметистов. Пардон, пардон, Борис Семенович!.. Алла Вадимовна, пожалуйста, вам надо отдохнуть!.. Успокоиться...
Алла (идет). Зоя Денисовна, мне очень жаль, что я была причиной скандала... Туалет я вам верну...
Зоя. Я вам его дарю за глупость, идиотка!
Гусь. Стой! Ты куда? За границу?!
Алла (из передней). Издохну, но сбегу!
Аметистов набрасывает на Аллу пальто, и она исчезает.
Гусь (вслед). Я не дам тебе этого сделать!
Зоя. Успокой, успокой его!
Аметистов. Ладно, ладно, успокою... Иди к гостям...
Зоя уходит, закрывает за собой дверь.
Гусь (в пространство). Ты будешь вещи продавать на Смоленском рынке, ты попадешь в больницу! И посмотрю я, как ты в своем сиреневом туалете... (В тоске валится на ковер.)
Аметистов. Борис Семенович, коврик грязный!.. Все устроится!.. Одна она, что ли, на свете? Плюньте! Она даже и не красива, антр ну суа, ди, так, ординер...
Гусь. Уйди! Я тоскую...
Аметистов. Вот и отлично! Потоскуйте... Вот вам ликерчик и папиросы... (Исчезает.)
За сценою фокстрот.
Гусь (тоскует). Гусь тоскует... Отчего ты тоскуешь, бедный? Оттого, что ты потерпел непоправимую драму... Ах я, несчастный! Я всего достиг, чего только можно достичь, и вот ядовитая любовь сразила меня, и я лежу на ковре, и где?.. В веселом доме!.. Алла! Вернись! (Громче.) Алла! Вернись!
Аметистов (появился). Тихонечко, Борис Семенович, а то внизу пролетариат слышит... (Исчезает, закрыв дверь.)
Херувим появляется бесшумно, подходит к Гусю.
Гусь. Уйди, я тоскую...
Херувим. Цего тоскуеси мала-мала?
Гусь. Не могу видеть ни одного человеческого лица, только ты один симпатичный... Херувим, китайский человек... Печаль меня терзает, и от этого я нахожусь на ковре...
Херувим. Пецаль? Я тозе печальный...
Гусь. Ах, китаец!.. Чего тебе печалиться? У тебя все впереди...
Херувим. Мадама обманула? Все мадамы сибко нехоросие мала-мала... Ну, сто? Другую мадаму забираеси... Много мадама Москве...
Гусь. Не могу достать другую мадаму!
Херувим. Тибе денги ниэт?
Гусь. Ах, милый китаец! Разве может быть, чтобы я не достал денег? Но вот одного не может придумать моя голова, как деньги превратить в любовь! Смотри! (Выбрасывает из кармана толстые пачки червонцев.) Утром получил пять тысяч! А вечером — удар, от которого я свалился! И вот я лежу на большой дороге, и пусть каждый в побежденного Гуся плюет, как я плюю на червонцы!
Херувим. Плюесь в денги? Смисно! У тибя денги ест, мадама нет... У меня мадама ест, а денги где? Дай погладить червонцы...
Гусь. Гладь...
Херувим. А, цервонцики, цервонцики, милые... (Внезапно ударяет Гуся под лопатку финским ножом. Гусь затихает без звука.) Цервонци... и теплый Санхай!! (Прячет червонцы, срывает с Гуся часы с цепочкой, кольца с пальцев, вытирает нож о пиджак Гуся, поднимает Гуся, сажает в кресло, убавляет свет, говорит шепотом.) Мануска!
Манюшка (выглянула). Чего тебе?
Херувим. Тссс... Сицас Санхай безим... вокзал...
Манюшка. Ты что сделал, черт?
Херувим. Я Гуся зарезала...
Манюшка. А... Дьявол!.. Дьявол...
Херувим. Беги, а то тибя резать буду! Цицас мокрая беда будит!..
Манюшка. Господи! Господи! (Исчезает вместе с Херувимом.)
Аметистов (вошел тихо). Борис Семенович, я на минуточку, только проведать... Ну, как чувствуете себя? Э, как вы переволновались! Вон и ручка холодная... (Всматривается.) Что?! Сукин кот!.. Бандит! Мокрое дело! Этого в программе, граждане, не было! Как же теперь быть-то, а? Засыпался! Крышка! Херувим!! Да... Конечно, ограбил и ходу дал... А я-то идиот!.. Вот тебе и Ницца! Вот тебе и заграница! (Пауза. Машинально.) Вечер был, сверкали звезды... Чего же я сижу? Ходу? (Сбрасывает с себя фрак, галстук, вбегает в спальню Зои, открывает письменный стол, берет оттуда какие-то бумаги и деньги, прячет в карман, вынимает из-под постели старенький чемодан и из него — френч, надевает его, надевает кепку.) Верный мой товарищ чемодан, опять мы с тобой вдвоем. Но куда податься теперь? Объясните мне, товарищи, куда податься? Ах, звезда ты моя, безутешная!.. Ах, судьба моя!.. Прощай, Зоя, прости! Иначе я поступить не мог! Прощай, Зойкина квартира! (Исчезает с чемоданом.)
Пауза. Дверь в спальне Зои тихонько открывается, и входит Первый и Второй неизвестные, а за ними еще двое неизвестных.
Зоя (появилась в гостиной). Борис Семенович, вы один? А где же Аметистов? (Всматривается.) О Боже! О Боже! Мы погибли! О Боже! (Тихонько в двери.) Павел Федорович!
Абольянинов вошел.
Павлик, стряслась беда! Посмотрите! (Указывает на Гуся.)
Абольянинов (вглядевшись). Что такое?!
Зоя. Павлик, беда! Это китаец, это он с Аметистовым! Павлик, бежать! Сию минуту бежать. Абольянинов. Как — бежать?
Зоя. Павлик, опомнитесь, поймите, в квартире убийство!.. Да что я... Ах, деньги в спальне! Бежать...
Первый неизвестный (выходя). Спокойно, гражданочка. Нельзя бежать.
Зоя. Кто вы такие?!
Второй неизвестный. Спокойно, гражданочка. Мы с мандатами.
Абольянинов. Зоя! Что творится в квартире?
Зоя. Ах, понимаю! Павлик, это конец! Будьте мужчиной. Имейте в виду, мы не виноваты.
Второй неизвестный. Кто там танцует?
Зоя. Это мои гости. Запомните, мы не причастны к убийству. Это китаец и Аметистов.
Первый неизвестный. Спокойно, гражданочка. (Идет к дверям, открывает их.) Ваши документы, граждане.
Темно. Свет. Появляется Первый неизвестный — сидит за столиком. Второй неизвестный осматривает комнату, Третий неизвестный стоит у дверей, курит. Из дверей, ведущих в спальню, тихонько появляется Портупея, входит в гостиную, удивлен.
Первый неизвестный. Вам чего, гражданин?
Портупея. Довольно странно. Это я могу спросить, вам чего здесь, в квартире? Я председатель домкома.
Первый неизвестный. А-а-а. Очень приятно.
Портупея. Мне Зою Денисовну.
Второй неизвестный. Сейчас. (Уходит.)
Потом возвращается с Зоей и Абольяниновым Оба они бледны, молчаливы, Зоя держит за руку Абольянинова. Портупея поражен.
Ну, чего хотел сказать Зое Денисовне?
Портупея (учуял что-то неладное). А вы кто такие, товарищи, будете?
Первый неизвестный. Гуся знал?
Портупея. Как же, они у нас в доме проживают.
Второй неизвестный. Проживали.
Портупея (вздрогнул). Товарищи, я давно замечаю, подозрительная квартира... Завтра хотел сообщить...
Зоя. Мерзавец! Я ему деньги платила! У него и сейчас мои червонцы в кармане!
Портупея попытался проглотить денежную бумажку.
Второй неизвестный (отняв бумажку). Ты что же — дефективный? Червонцы жуешь?
Первый неизвестный. У тебя под носом Гуся режут, а ты червонцами закусываешь!
Портупея (упал на колени). Товарищи! Я человек малосознательный!.. (С пафосом.) Товарищи, принимая во внимание мою темноту и невежество, как наследие царского режима, считать приговор условным!.. Что такое говорю, и сам не понимаю...
Первый неизвестный. Ну ладно, подымайся. (Зое.) Надевайте пальто, мадам, пора ехать.
Портупея громко рыдает.
Не рыдай. Вместе поедем.
Зоя. Имейте в виду (указывает на Абольянинова), что мой муж болен! Уж вы не обижайте его...
Первый неизвестный. Его в больницу поместят...
Зоя. Прощай, прощай, моя квартира!
Абольянинов. У меня мутится рассудок... Смокинги... кровь... (Второму неизвестному.) Простите, пожалуйста, я хотел вас спросить, отчего вы в смокингах?
Второй неизвестный. А мы в качестве гостей к вам собирались.
Абольянинов. Простите, пожалуйста, к смокингу ни в каком случае нельзя надевать желтые ботинки.
Второй неизвестный (Первому неизвестному). Говорил я тебе.
Занавес.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |