Сцена представляет комнату в сакле Хассбота-муллы. Довольно большая комната с низким белым потолком. Одна дверь на правой стороны сцены. На заднем плане два окна. Между ними на стене висит литография с изображением шаха персидского. Пол устлан циновками. Поверх них палас и несколько ковров. На стенах развешены ремни, две винтовки, седло и башлык. Посредине комнаты разостлана скатерть. На ней тарелки с кушаньями.
День.
В доме Хассбота гости по случаю приезда его старшего сына, Магомета.
При поднятии занавеса слышен говор и смех Лорса.
Вокруг скатерти сидят Али-хан, Лорс, Магомет-Мирза в черкесках и папахах. Хассбот в зеленом халате сидит в стороне от них. У двери стоят Али и Берсан.
Хассбот. Кушайте, кушайте, пожалуйста. Магомет-Мирза, положи еще себе кусок. Ты сегодня что-то плохо ешь.
Магомет-Мирза. Пожалуйста, мулла, не беспокойся. Еды у тебя много. Все будем сыты. (Ест.)
Хассбот. Пожалуйста, пожалуйста, как у себя дома. (Указывает Али на тарелку Лорса.) Ну-ка, положи еще.
Али подходит и накладывает кушанье на тарелку Лорса.
Лорс. Спасибо, спасибо, друг.
Али-хан. Ну, и жирный же баран попался тебе, мулла. (Ест.) Где ты такого купил?
Лорс. Вот чудак ты, Али-хан. Столько лет прожил на свете и до сих пор не знаешь, что мулла барашка никогда не покупает. Наш мулла, брат, знает такую молитву, что стоит ее только прошептать, и баран уж тут как тут на дворе и сам ищет ножа, который бы его зарезал.
Все смеются.
Хассбот (улыбаясь). Э-э, разбойник. Вечно ты подтруниваешь над всеми. Но, впрочем, на этот раз ты угадал. Гнали мимо баранту вчера, ну, хозяин — хороший человек — и преподнес мне одного барашка в подарок. Кушайте, кушайте на здоровье.
Али-хан (жуя с аппетитом). Жирный, жирный, на редкость хороший баран.
Лорс смеется, глядя на Али-хана.
Хассбот. Ты чего смеешься, приятель? А?
Лорс. Да, как же не смеяться. Я смотрю на Али-хана и думаю, что куда бы он ни попал, всюду его занимает жирное мясо. Всегда оно у него на уме. Я думаю, что самый приятный сон для него — это, когда он видит, что кушает хорошего барашка.
Все смеются.
Али-хан. Ну, ну, вечно ты пристаешь ко всем. Смотри лучше за собой.
Лорс (хлопнув его по плечу). Ничего, ничего, приятель, не сердись. Пусть он идет тебе на пользу. У него, впрочем, есть еще одна страсть...
Магомет-Мирза (улыбаясь). Верно. Верно...
Лорс. Любит оружие Али-хан. Любит. И у всех его просит. Только одного я не пойму: ну, хорошо, мясо он по крайней мере ест, но на что ему, спрашивается, оружие?
Али-хан. Э, сказал тоже. Как на что? Всякий мужчина должен иметь его. Вот со мной был случай теперь недавно. Вы знаете, что от моего дома до казачьей земли рукой подать. Позавчера мой теленок забежал на землю к казакам. А атаман их станицы, как всегда он делает, задержал его, и выкуп потребовал, и заставил-таки меня, мошенник, заплатить 20 копеек. Ей-богу, будь у меня в руках тогда хорошая винтовка, я б ему показал выкуп. И вообще, с этим проклятым атаманом у меня столько неприятностей, что не оберешься. И, ей-богу, так и подмывает меня... (рассердился)...
Лорс (насмешливо). Слыхали, слыхали про эту историю и про другие тоже. Боишься ты этого атамана и больше ничего. И ничего ты ему ровно не сделаешь, хотя бы у тебя был целый пулемет.
Али-хан (раздраженно). Неправда. Ей-богу, подпалил бы его с удовольствием. Да. Да, что ты все задеваешь то муллу, то меня? Оставь это.
Хассбот. Ну, брось это, Али-хан. Не сердись. Не обращай на него внимания. Он нарочно говорит, чтоб подразнить тебя, а ты каждый раз ловишься на эту удочку и злишься. Кушай лучше как следует и не слушай его. Его длинный язык известен всем.
Магомет-Мирза. Действительно, что вы все время грызетесь и спорите. Чего портите мулле день. К нему сын приехал. А вот что, мулла, нет ли у Магомета каких новостей? Хорошо бы было с ним поговорить. Где он может быть?
Хассбот. Эй, крикни его кто-нибудь. Он здесь дома. Пусть придет сюда.
Берсан делает движение к двери, но Али опережает его и убегает за дверь. Гости вытирают рты и, подняв руки, шепотом благодарят бога за еду, потом отодвигаются от скатерти. Берсан убирает тарелки и скатерть.
Лорс. Ну, теперь, мулла, мы с Али-ханом будем готовиться к приезду твоего младшего, Идриса. Жаль, что у тебя только два сына и не каждый день они приезжают. Ну, ничего, приедет Идрис, тогда опять скушаем жирного барашка. Как ты думаешь, Али-хан?
Али-хан. Ей-богу, поедим.
Хассбот. Милости просим, дорогие гости.
Входит Магомет. Он в черкеске с погонами. За ним входит Али.
Магомет (останавливаясь поодаль). Здравствуйте, гости.
Али-хан. Здравствуй, здравствуй, Магомет...
Лорс. Здравствуй, Магомет.
Магомет-Мирза. Ну, расскажи же, Магомет, что делается у вас на войне.
Лорс. Расскажи, расскажи им, Магомет, как вас немцы бьют.
Магомет. И мы бьем, и нас бьют. На то и война. Большая, кровопролитная война.
Али-хан. Что ж, и много наших побили в полках у вас? А?
Магомет. Очень многих. И пересчитать нельзя, сколько народу полегло.
Магомет-Мирза. Ну, а мир когда же будет? Что слышно насчет мира? Тут у нас недавно читали в газете, что мир скоро будет — весной. Правда ли это?
Магомет. Да, разное говорят. Кто его знает. Мы в это дело не вмешиваемся. Наше дело драться. И вот мы исполняем свой долг — деремся.
Али-хан. Конечно, война — война. Пусть дерутся сколько угодно. Ты лучше вот что скажи. Ты теперь настоящий офицер?
Магомет (улыбаясь). Да.
Али-хан. Молодец. Скажи, кто старше: ты или, например, начальник участка?
Магомет. Я, право, затрудняюсь на это ответить. Как тебе сказать...
Али-хан. Ты мне прямо скажи: может он у тебя оружие отобрать и, скажем, арестовать тебя? А?
Все улыбаются.
Магомет. Нет, не может.
Али-хан (с уважением). Да...? Вот это я понимаю. Молодец у тебя сын, мулла. (Магомету.) Счастливый ты человек, что добился такого положения. (Со вздохом.) А нас, грешных, арестовывает, когда ему только не лень. И вот он, старшина, всегда ему помогает в этом.
Лорс. Ну, что ж, Али-хан. Подождем пока Магомет у нас станет начальником участка. (Магомету.) Ведь тебя могут назначить?
Магомет. Отчего же? Могут.
Лорс. Видишь, не унывай, Али-хан. Будет он у нас начальником, тогда уж никто не арестует. И оружие будем носить. Кстати, привези ты ему, Магомет, в следующий приезд с фронта хорошую винтовку.
Магомет (улыбаясь). Хорошо, обязательно.
Али-хан. Ну, если тебя могут сделать начальником участка, то теперь я вижу, что ты действительно стал большой человек. Заранее тебя прошу сделать меня тогда старшиной, а его (указывает на Магомета-Мирзу) прикажи арестовать. Надоел он всем. Ну, посидит он у меня тогда в яме. (Магомет-Мирзе.) Скажи пожалуйста, ну, за что ты, например, арестовал Муссу? А?
Магомет-Мирза. Как за что? Значит, он стоит этого. Беспокойный человек. Он каждый раз мутит народ на сходе и не дает мне ничего провести. А с меня начальство требует. Вот и пришлось его отправить в город, небось оттуда его пришлют мягким. Будет, как шелковый. Забудет вольные мысли, которые ему здесь внушили. Я знаю, кто тут народ смущает. Всю эту компанию хорошо знаю. И всю арестую. Правильно, мулла, я поступаю или неправильно?
Хассбот (уклончиво). Конечно, нехорошо народ настраивать против начальства. Это для них может плохо кончится. И шариат этого не велит. Но все-таки, знаешь, они мусульмане... Ты уж очень их не обижай...
Али-хан. Э, мулла, видно и ты со старшиной заодно. Плохо наше дело, плохо. Но ничего, вот он защитник наш будет. (Указывает на Магомета.) Вся моя надежда на твоего старшего, мулла. Он нас в обиду не даст. Правда, Магомет?
Все смеются.
Лорс. Ну, что ж, мулла. Посидели, поговорили, поели сытно, теперь встанем. Пусть молодежь повеселится тоже. Помнишь, Магомет, когда ты был мальчиком, как ты хорошо танцевал? А? Не будем молодежи мешать, мулла. Пусть поиграют на гармони.
Хассбот. Не одобряю я этой гармони. Но раз гости так хотят, пусть будет так. (Встает вместе со стариками.) Эй, помогите гостям.
Али и Берсан подают палки гостям и помогают одеться.
(Тихо Магомету.) Слушай, Магомет... Тут за тобой в дом пришло много народу — и нужного, и ненужного. Помни, что ты теперь офицер. Веди себя с достоинством. Не связывайся с нашими оборванцами. Ты уже не мальчик, а человек с положением. Для тебя есть приличная молодежь. (Гостям.) Ну, пойдемте, гости, ко мне.
Хассбот, Али-хан, Лорс и Магомет-Мирза уходят.
Али. Ну, слава богу, ушли наши старики. Свободней стало. Ты знаешь, Магомет, я уж и девушек пригласил. Сейчас мы на гармони поиграем. Эй, Берсан, зови всех сюда и тащи свою гармонь.
Берсан уходит.
Магомет. Али, а Аминат придет? Ее отпустят?
Али. Не беспокойся — придет, придет. Я уж вижу, что тебя интересует. Вижу. Ничего, клянусь честью, она хорошая девушка. Эх, славно было б, если бы женитьба, о которой ты мечтаешь, удалась.
Магомет. Али, я решился окончательно. Пожалуйста, поговори с отцом и чем скорее, тем лучше. Я приехал на короткое время, отпуск мой скоро кончится, а вопрос должен быть решен до моего отъезда. Я так решил. Но, ради бога, никому об этом не говори до поры до времени.
Али. Зачем ты меня об этом предупреждаешь? Маленький я что ли? Я знаю, что об таких вещах нельзя рассказывать заранее. Это дело серьезное. Конечно, никто не должен о нем знать.
За спиной шум, говор.
А, идут уже... Ничего, увидишь сейчас ее, можешь любоваться сколько угодно. Она славная, славная девушка. Желаю тебе успеха.
Входит Берсан с гармонью в руках, за ним еще трое молодых людей, потом Аминат и с ней две девушки. Говор в группе: — «А вот и Магомет... Э, какой стал нарядный... Здравствуй, здравствуй, Магомет...»
Магомет. Пожалуйте, пожалуйте. Милости просим. Стариков нет, теперь наше царство. Здравствуй, Аминат.
Аминат. Здравствуй, Магомет.
Али. Давай, Берсан, сюда гармонь. (Берет у Берсана гармонь и предает одной из девушек, та начинает наигрывать.) Ну-ка, Магомет, тряхни стариной!
Магомет. Пусть танцуют другие, я потом...
Говор: — «Э, нет, Магомет, на середину! Начинай! Тебе начинать! И ты, Берсан». — Али тащит смущающегося Берсана на середину. — «Ну, ничего, ничего! Начинай!» — Девушки играют веселую лезгинку, хлопают в ладоши. Затем выходит другая девушка и танцует вместе с Берсаном. Потом танец мало-помалу начинает затихать. Берсан уходит.
Магомет. Ну, как живешь здесь, Аминат? Уж год я не видал тебя. Что ты делаешь?
Аминат. Живем как всегда. Одинаково! Ты, вероятно, интереснее живешь там.
Магомет. Нет, меня все время тянуло сюда на родину. Что ни говори, а скучаю по своим местам и по своим людям... А ты изменилась, Аминат, за этот год.
Аминат. Чем же? Я такая, как и всегда.
Магомет. Нет, изменилась. Ты похорошела. Видно живется тебе хорошо. Спокойно. А?
Аминат (смущенно). Нет, я скучаю...
Магомет. Скучаешь? Мне теперь не понятно это! Я скучал там по своим близким, по родной мне жизни, а здесь, мне кажется, мне не было бы скучно. Я так стремился сюда... И теперь, здесь, я чувствую, что отдыхаю душой. Тяжело быть долго в чужом краю. Нет, здесь я бы не скучал. Впрочем, может быть, ты скучаешь по ком-нибудь?
Аминат. По ком же мне скучать? Ведь мои родные дома... нет, так... Я, я завидую тебе, Магомет. Твоя жизнь интересней нашей! Ты видел и еще увидишь чужие края и других людей, которые живут не так, как мы...
Магомет. Разве тебе плохо здесь, что ты мечтаешь о чужих краях?
Аминат. Нет, как всегда, не плохо и не хорошо. Но иногда бывает скучно.
Магомет. Если ты хочешь увидеть чужие края, далеких, не наших людей, это можно бы было сделать. И я обещаю.
Али. Ну, Магомет, довольно тебе любезничать, будет. Успеете еще наговориться. Идите-ка теперь танцевать! Идите!
Говор: — «Да, да, выходи, Магомет! Выходи! Давно ты уже не танцевал!» — хлопают в ладоши, — «— Покажи им, что ты еще не забыл родного танца!» — Магомет выходит на середину и начинает танцевать лезгинку. За ним выходит Аминат, танцуют вдвоем.
Берсан (вбегая). Знаете что! Идрис приехал!
Музыка умолкает. Прерывается танец. Говор: — «Идрис. Вот неожиданно.»
Магомет. Идрис? Наш Идрис? Не может быть!
Али. Вот удивительно. Никогда он не приезжал в такое неурочное время. Всегда во время весенней вспашки. Вероятно, занятия окончились раньше в этом году.
Говор: «Удивительно!» — Девушки перешептываются. Входит Идрис в студенческой тужурке. Утомлен с дороги. Немного смутился, увидев большую компанию.
Идрис. Здравствуйте!
Гул приветствий: — «А, Идрис, ты приехал! Хорошо, очень хорошо! Здравствуй, Идрис!»
Магомет. Здравствуй! Что случилось, что ты так рано вернулся домой? Разве занятия в институте кончились? Ты ничего не писал и отец не ждал тебя!
Идрис (оглянувшись). Да, занятий больше не будет. (Тише.) Какие теперь занятия. Но, оказывается, и ты дома. Почему ты вернулся? Ничего у вас не случилось?
Магомет. Что ж у нас может случиться? Все на месте. Я приехал в отпуск и скоро опять уеду. А разве у нас что-нибудь могло случиться? Ты слышал что-нибудь?
Идрис (замялся). Особенного ничего не слыхал. Так, что-то говорили, но я, сказать по-правде, не обратил на это внимания. Просто, я хотел спросить, все ли у вас спокойно на фронте?
Молодежь обступает Идриса.
Берсан. Ну, расскажи же, Идрис, какие новости у вас? Что слышно?
Голоса: — «Да, да, Идрис, рассказывай!»
Идрис. Хорошо, хорошо... Погодите минутку, дайте опомниться...
Али. Ну, вот что: что там долго сейчас разговаривать. Очень хорошо сделал, что приехал. Оба брата налицо и теперь прекрасно повеселимся. А теперь у меня есть отличный план: идемте сейчас же все ко мне. А то на сухую плясать невесело. А у меня найдется кой-что и жидкого. Здесь нельзя. Сами знаете, мулла рассердится, так что, не дай бог, и прогонит нас, да еще чего доброго, и палкой прибьет.
Магомет. Можно, можно, идемте!
Али. И ты, пожалуйста, Идрис, с нами.
Берсан. Обязательно, обязательно! Идти, так идти всем, и Идрису тоже.
Идрис (негромко). Али, ты знаешь, что я не пью, не танцую. Да, притом, я устал с дороги и не здоров. Извини уж меня и не будь в претензии, что я отказываюсь. (Тихо.) Да, и притом, я не хотел бы особенно показываться на глаза людям. (Али удивлен.) Ты не удивляйся, потом все узнаешь. Если б я знал, что здесь такая большая компания, пожалуй, я не вошел бы сюда. Но не будем сейчас говорить об этом. Иди вместе с остальными и поменьше говорите обо мне. Понял?
Али. Хорошо, понял... (Громко.) Ну, раз ты не здоров, не буду настаивать. Сиди дома и отдыхай. (Гостям.) Ну, пожалуйте, гости. Идемте.
Берсан. А ты не обманешь нас? Выпить-то у тебя найдется?
Молодежь смеется.
Али. Можешь быть уверен. Найдется. Я слов на ветер не бросаю. Нужно отпраздновать приезд Магомета.
Говор, смех. Все гурьбой уходят.
Идрис (один). Ну, вот я и дома. Все по-прежнему. Как было и несколько месяцев назад. И несколько лет. Нехорошо вышло, что я, не узнав как следует, неосторожно вошел и попал сразу на целое сборище. Сразу раззвонят о моем приезде по всем селеньям. А, впрочем, это не так важно. Все равно не скроешь это никак. Лишь бы начальство наше не узнало о том, что меня разыскивают... В крайнем случае на время можно будет скрыться в горы... Ах, нелепо было бы попасться в такой момент, когда все стоит на карте. Нет, авось вывезет меня моя звезда. Использую я это время и выполню все, для чего я приехал и для чего так много потратил сил. (Подходит к окну.) Все по-прежнему. Течет прежняя жизнь. Стоят каменные громады гор в мирном солнечном блеске и никто не знает, что скоро над ними взойдет другое солнце... Красное, великое солнце...
Входит Хассбот.
Хассбот. Ты здесь один? Я думал, что тут еще остались гости... Мне сказали только что, что ты приехал. Отчего ты такой бледный? Ты нездоров?
Идрис. Нет, ничего, отец, я здоров...
Хассбот. Скажи же мне, отчего ты приехал в такое неурочное время? Ничего не писал столько времени и даже денег не требовал. Мать беспокоилась о тебе все время и мне не давала покоя.
Входит Патимат.
Патимат. Здравствуй, Идрис!
Идрис. Здравствуй, мать!
Хассбот (садясь). Ну, что ж... Скажи, надолго ли приехал?
Идрис. Право, я сам еще не знаю, долго ли мне придется пробыть дома.
Хассбот. Как не знаешь? Должен ли ты ехать учиться или нет?
Идрис. Вероятно, не придется больше ехать. Я надолго сюда. Пожалуй, и совсем больше не поеду обратно.
Хассбот. Как надолго? Ведь ученье еще не кончилось? Ты разве совсем бросаешь институт? Чем же ты будешь здесь заниматься? На службу поступишь?
Идрис. Нет, я служить не собираюсь, пока...
Хассбот (удивленно). Так объясни же толком. Неужели я даром бросал деньги на то, чтобы дать тебе образование, которого ты сам так просил. А теперь ты, оказывается, не хочешь кончать ученье. Чем же ты будешь жить, чем зарабатывать?
Идрис. О, здесь мне найдется работа...
Хассбот. Не понимаю...
Патимат. Ну, что ты пристал к нему? Он только что приехал... Устал...
Хассбот (раздраженно). Не вмешивайся. Что это значит? Твое дело молчать. Раз я говорю с ним, значит это нужно. Занимайся своим хозяйством и не путайся не в свое дело. (Идрису.) Кем же, в конце концов, ты будешь здесь?
Идрис. У меня найдется работа. Я нахожу, что меня учили уже достаточно, и настала пора и мне научить кой-чему других.
Хассбот. Неужели ты хочешь стать учителем здесь? Я надеялся, что тебе найдется должность повыше, после того, как ты окончишь институт. Сколько же ты думаешь здесь получать?
Идрис. Я не тот учитель, о котором ты думаешь, и жалования я никакого за это получать не буду. Мне только хотелось научить наш народ, как ему следует жить по-новому.
Хассбот. Я ничего не понимаю из того что ты говоришь. Мне кажется, что ты скрываешь что-то от меня. А то, что ты рассказываешь, по-моему совсем не дело. Что это за учитель такой, который будет учить жить по-новому? И без тебя сумеют прожить по указаниям тех, кто постарше и поопытней тебя. Не дело это, не дело.
Идрис. Нет, отец, это большое дело. И его достаточно здесь для всякого, кто хочет принести пользу. А жалования мне за него не нужно.
Хассбот. Что ты глупости говоришь! Как это ты проживешь без жалования? Ты уже не маленький, слава тебе, господи. Да, и не мало я на тебя истратился, чтобы тебя выучить. Неужели ты хочешь сидеть у меня на шее?
Патимат. Ну, зачем ты так говоришь? Ведь он...
Хассбот (стуча палкой). Опять ты! Молчи, говорю тебе еще раз. Ой, Патимат, последнее время ты слишком часто сердишь меня. Берегись.
Идрис. Зачем ты кричишь на мать?
Хассбот. Ну, ну, ты мне еще будешь делать замечания! Учитель! Учи других, а не своего отца. Я вижу, что ты сам выучился только глупостям. Я спрашиваю тебя: на шее у меня сидеть будешь? Да?
Идрис. Нет, не беспокойся, отец. Я тебе не буду в тягость. Я сам сумею себя прокормить. Я очень благодарен, что ты дал мне образование, а больше, поверь мне, я ничего от тебя не потребую. Я и теперь зарабатываю и дальше буду зарабатывать.
Хассбот. Спрашивается — чем?
Идрис. Честным трудом, отец. Можешь быть спокоен.
Хассбот. Бог тебя знает. Ты или не умеешь мне ничего рассказать толком, или затеял что-то, что мне совсем не нравится. Что-то есть у тебя на уме, но говоришь ты бестолково. Ладно, поживем — увидим. Иди лучше поешь с дороги. Потом с тобой поговорим. (Уходит ворча.) Тоже учитель...
Идрис (нежно матери). Эх, бедная, заступиться за меня хотела. Ну, спасибо тебе. Ничего, мать, все обойдется.
Патимат. Ну, что там говорить сейчас же с дороги. А на отца ты не сердись. Он любит поворчать. Но ведь он желает тебе добра. Я знаю, он беспокоился о тебе, очень беспокоился, пока ты не писал. Он, конечно, этого не говорит, но я видела, как он иногда по ночам не спал и думал о тебе... Ты голодный с дороги, правда? Идем, поешь скорее. Хотя тебе, пожалуй, после русских кушаний, уж не понравится наша стряпня? Ничего, я сумею тебя накормить. Магомета накормила и тебя сумею, хоть и приехал ты неожиданно. Посидим на нашей половине и ты все расскажешь нам. А я и Айшат послала сейчас сказать, что ты приехал. Вот обрадуется сестра.
Идрис. Знаешь что, мать, не нужно рассказывать, что я приехал. Не нужно. Может быть, я ненадолго.
Патимат (тревожно). А что такое? Ну, впрочем, ничего, ничего... Потом все расскажешь... Идем...
Идрис. Идем, милая, идем. Ну, скажи же мне, как твое здоровье? Что твои глаза? Лучше они?
Патимат. Какое там, голубчик, лучше. Совсем плохо стала видеть, совсем. В особенности вечером. Слепну я.
Идрис. Что ты, мать, что ты. Не дадим тебе ослепнуть. Погоди, поедем в город к докторам, и глаза твои будут целы.
Патимат. Э, что затеял. Поздно мне ездить куда-нибудь. Боюсь я докторов, будь, что будет.
Идрис. Не унывай, все хорошо будет... А все-таки славно дома. И я рад, что я вернулся.
Патимат. И я рада...
Уходят.
Занавес.
Конец I-го акта.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |