Рассмотрим один из контекстов романа: Проверка квартиры была произведена. Не думая больше ни о покойном племяннике, ни о квартире, содрогаясь при мысли о той опасности, которой он подвергался, Максимилиан Андреевич, шепча только два слова «Все понятно! Все понятно!» — выбежал во двор. Через несколько минут троллейбус уносил экономиста-плановика по направлению к Киевскому вокзалу (с. 198). В отрывке есть выразительные знаки пространства (проверка квартиры, по направлению к Киевскому вокзалу), есть знаки интенсивности и сопряженности движений (выбежал, содрогаясь, шепча, уносил), но центром пространственно-временного континуума, несомненно, является детерминант времени через несколько минут как дейктический интенсификатор пространственно-временного континуума. Такие элементы художественного нарратива требуют особого рассмотрения.
Актуализирующая функция глагольного времени и вообще элементов темпоральности связана с идеей временного дейксиса. Говоря о временном дейксисе, мы имеем в виду языковую интерпретацию соотнесенности времени действия с моментом речи или какой-либо иной точкой отсчета, т. е. темпоральную ориентацию обозначаемой ситуации с точки зрения говорящего или другого лица, определяющего временные отношения [Бондарко 1998: 81]. Отношение к временному дейксису по-разному реализуется в типах ситуативно актуализированной и ситуативно не актуализированной речи [Бондарко 1978: 116—125].
Временной дейксис с признаком личностной характеризации — это актуальное для говорящего отношение времени обозначаемой ситуации к времени речи — отношение, представляющее собой компонент «субъективного речевого смысла». Сравним отношения типа «я теперь — то, что было тогда», ср. также «ситуации воспоминания с элементами типа помню, как сейчас вижу (существенно выражение перцептивности); мне было лет 25, когда... и т. п. [Бондарко 1998: 89].
Временной дейктический центр находит выражение прежде всего в той грамматической точке отсчета, которая заключена в глагольных формах времени и синтаксических конструкциях, обладающих определенным временным значением. Однако в целом временной дейктический центр выходит за пределы грамматического времени. Помимо временных парадигм он представлен и в соотношениях других, в частности лексических средств выражения семантики времени. Так лексические показатели темпоральности вчера, на прошлой неделе, месяц тому назад, давно, когда-то, теперь, в этот момент и т. п. представляют собой особую обстоятельственную подсистему темпоральных спецификаторов, в которой, как и в подсистеме глагольных форм времени, выявляется ориентация на дейктический центр, связанный с отнесенностью к «теперь» [Бондарко 1998: 83].
Наиболее активны в выражении дейктических смыслов в языке М. Булгакова именно интенсификаторы, обстоятельственные лексемы со значением времени. Излюбленные спецификаторы М. Булгакова тут, здесь, сейчас, сейчас же, вдруг и т. п. чрезвычайно частотны и выполняют в нарративе ряд важных образно-эстетических и стилистических функций. Эмоционально-языковое пристрастие повествователя к названным дейктикам обнаруживается уже в ранних текстах. Так метания Короткова в «Дьяволиаде», что ярко репрезентирует акциональный глагольный ряд) сопровождается большим количеством референциально-денотативных усилителей. При страшном слове канцелярские брызнули в разные стороны и вмиг рассеялись по столам, как вороны на телеграфной проволоке. Высокая частотность таких обобщенно-местоименных слов объясняется принципом самого героя. Секунды три мучительно горела голова, но потом вспомнив, что никакое колдовство не должно останавливать его, что остановка — гибель, Коротков двинулся к лифту [с. 34].
По частотности превалируют, как показало исследование, такие дейктики, как
82 затем
83 опять
85 Потом
94 здесь
97 вдруг
100 там
108 После
110 сейчас
111 тогда
306 тут
Кроме указанных сверхчастотных, в романе реализованы различные группы дейктических интенсификаторов.
Широко используются лексемы или сочетания лексем с семантикой мгновенного действия: тотчас, через минуту, в ту же секунду, через самое короткое время, через несколько мгновений, немедленно, не медля ни секунды, через мгновение, сию минуту, в мгновение ока, через самое короткое время и мн. др. Незнакомец немедленно вытащил из кармана портсигар и предложил его Бездомному... (с. 15); ...Иностранец ловко уселся между ними и тотчас вступила в разговор (с. 12); Тройка мигом проскочила по переулку и оказалась на Спиридоновке (с. 51); Ворвавшись в подъезд, Иван Николаевич взлетел на второй этаж, немедленно нашел эту квартиру и позвонил нетерпеливо (с. 52); Через секунду, не понимая, как это случилось, Маргарита оказалась в той же комнате с бассейном (с. 262).
Образно-эстетическая функция таких языковых элементов сопряжена со стремлением авторского сознания к передаче непрерывности времени, а также с созданием особого динамического эффекта.
Вдруг. Настала полутьма, и молнии бороздили черное небо. Из него вдруг брызнуло огнем, и крик кентуриона: «Снимай цепь!» — утонул в грохоте (с. 177—178).
В одну секунду. В одну секунду была открыта парадная дверь в квартиру № 50, и все шедшие оказались в передней, а хлопнувшая в это время в кухне дверь показала, что вторая группа с черного хода подошла также своевременно (с. 332).
В это время. В это время далеко наверху стукнула дверь (с. 197).
Мигом. Он мигом навел его [браунинг] на ближайшего к нему стоящего, но у того раньше, чем кот успел выстрелить, в руке полыхнуло огнем... (с. 333).
Неожиданно. Ливень хлынул неожиданно, и тогда гроза перешла в ураган (с. 290).
Теперь. Теперь африканец во время урагана прятался возле ниши, где помещалась статуя белой нагой женщины со склоненной головой... (с. 291).
Через несколько минут. Проверка квартиры была произведена. Не думая больше ни о покойном племяннике, ни о квартире, содрогаясь при мысли о той опасности, которой он подвергался, Максимилиан Андреевич, шепча только два слова «Все понятно! Все понятно!» — выбежал во двор. Через несколько минут троллейбус уносил экономиста-плановика по направлению к Киевскому вокзалу (с. 198).
Разумеется, подобные дейктики используются в художественной сюжетике самыми разными писателями, но мы привели булгаковские контексты с дейктическими интенсификаторами, чтобы показать, во-первых, что «в одну секунду» или «через несколько минут» совершается, как правило, не одно действие, и совершается подчеркнуто интенсивно; во-вторых, что писателем использован весьма широкий ряд синонимических интенсификаторов (мигом, в это время, вдруг), наконец, в-третьих, чтобы продемонстрировать и отметить обилие подобных контекстов (см. также материалы Приложения 2).
Лексические единицы со значением мгновенности (В мгновение ока Иван и сам оказался там, еще несколько секунд..., немедленно, только что; через самое короткое время, ежеминутно и т. д.) создают впечатление насыщенности событий. Каждая секунда вмещает в себя значительное число сменяемых друг друга явлений. Автор экспериментирует со временем, расширяя вместительные возможности, границы реального времени, что представляет не только художественно-эстетический, но и философский эффект классической прозы, к которой можно отнести роман «Мастер и Маргарита».
Разумеется, мы ведем речь не только о временном, но о пространственно-временном континууме, поэтому особо и отдельно следует сказать о той роли в создании семантики быстроты, которую играет в языке романа наречие тут. Особенностью семантики наречия тут является то, что оно имеет дейктический, так называемый референциально-отсылочный характер, указывая одновременно и на временную, и на пространственную точки отсчета. Тут — здесь, в этом месте; тут — в этот момент. Оба эти значения актуализированы в тексте романа «Мастер и Маргарита». Использование наречия тут как одного из самых частотных слов привносит значение неожиданности. У М. Булгакова наречие тут является излюбленным языковым способом создания эстетико-психологического эффекта неожиданности. «Тут приключилась вторая странность, касающаяся одного Берлиоза...», «Тут ужас до того овладел Берлиозом, что он закрыл глаза», «Тут иностранец отколол такую штуку...», «Тут бездомный сделал попытку прекратить замучившую его икоту, задержав дыхание, отчего икнул еще мучительнее и громче, и в этот же момент Берлиоз прервал свою речь, потому что иностранец вдруг поднялся и направился к писателям». В последнем предложении использованы три дейктика: наречие тут, наречие вдруг и предложно-местоименно-падежное сочетание в этот же момент. Эти указательно-отсылочные единицы объединяет семантика быстроты, неожиданности, внезапности действия.
Подчеркнем еще раз, что спецификой дейктика тут является совмещение в пределах своей семантики пространственных и временных значений. Тут — там, где находится лицо говорящее, но тут — и в то время, когда говорит субъект. Такая синкретичная семантика дейктиков говорит о единстве дейктического центра в речи и тексте. Е.В. Падучева справедливо отмечает: «Можно сформулировать принцип единства дейктического центра — как критерий при выборе концепта ситуации: Нормально, чтобы субъектом временного и пространственного дейксиса было одно и то же лицо» [Падучева 2006: 9]. И далее: «...при интерпретации мы исходим из того, что все эгоцентрические элементы предложения ориентированы на один и тот же субъект: этот субъект должен находиться в определенное время и в определенном месте...» [Падучева 2006: 9]. Немедленно вслед за воспоминанием о статье прилетело воспоминание о каком-то сомнительном разговоре, происходившем, как помнится, двадцать четвертого апреля вечером тут же, в столовой, когда Степа ужинал с Михаилом Александровичем (с. 81). В данном отрывке хорошо прослеживается единство временного и пространственного усилителей происходящего (немедленно вслед — тут же).
Интересно, что в аналогичном пространственно-временном континуальном смысле у М. Булгакова используется и наречие «здесь». Здесь из внутреннего зала повалил, на веранду народ, вокруг Иванова огня сдвинулась толпа (с. 63). Здесь гость не только метнул взгляд на прокуратора, но даже немного задержал его... (с. 298). Не столько место, сколько время выражает в приведенных контекстах наречие «здесь», точнее участвующее в передаче пространственно-временного единства фрагмента текста. Ср. также абзац, состоящий из одного предложения с дейктиком здесь в самом начале: И вот здесь в дело вмешалось новое действующее лицо (с. 127). Возможна синонимическая замена: И вот тогда в дело вмешалось..., подтверждающая непрерывность, континуальность пространственно-временных локализаторов в зачинах глав и абзацев.
Одновременность как черту повествования от 3-го лица (в то время, когда... в тот самый день, когда...) исследователи противопоставляют последовательности (на другой день, через два дня, недели через три...), которая может быть в любом типе повествования [Попова 2007: 24].
Обратимся к следующему контексту: И двадцати секунд не прошло, как после Никитских ворот Иван Николаевич был уже ослеплен огнями на Арбатской площади. Еще несколько секунд, и вот какой-то темный переулок... <...> Опять освещенная магистраль — улица Кропоткина, потом Остоженка и еще переулок, унылый, гадкий и скупо освещенный. И вот здесь-то Иван Николаевич окончательно потерял того, кто был ему так нужен (с. 52). Этот отрывок — прекрасная иллюстрация, во-первых, ИНИЦИАЛЬНОЙ ПОЗИЦИИ дейктических интенсификаторов (начало предложения), во-вторых, иллюстрация переключения временных интенсификаторов на пространственный (здесь-то), в-третьих, иллюстрация совмещения авторской речи и «языковой личности» персонажа с несобственно-прямой речью (гадкий, скупо освещенный).
По роману М. Булгакова легко прослеживается инициальная позиция большинства дейктических интенсификаторов текста. Более того, это не только начало предложения (часть примеров представлена в Приложении 2, где хорошо видна типичная инициальная позиция исследуемых слов), но также позиция начала абзацев. Последние четыре абзаца главы 9 романа начинаются с дейктических интенсификаторов: Тут он... / В это время Тимофей Кондратьевич... / Через пять минут жильцы... / А еще через час неизвестный гражданин... (с. 101). Наречие затем «плохо смотрится» в начале абзаца, но у М. Булгакова оно не случайно открывает абзац: пространственно-временной континуум потребовал своего структурирования и в абзацной графике всего текста. Затем он достал из письменного стола кипу бумаг и начал тщательно сличать жирные, с наклоном влево, буквы в фотограмме с буквами в Степиных резолюциях... (с. 105). Явно не смотрится в главе 11 в начале абзаца и наречие с усилительной частицей И: И сразу поэт запутался, главным образом из-за слова «покойным» (с. 113).
Следующий контекст интересен сопряжением временного дейктика с описанием не просто интенсивного действия (влетела), но ЦЕЛОЙ ТРАЕКТОРИИ ПОЛЕТА, что «растягивает» время «наблюдения», отслеживания действия. Воробушек же тем временем сел на подаренную чернильницу, нагадил в нее (я не шучу!), затем взлетел вверх, повис в воздухе. Потом с размаху будто стальным клювом клюнул в стекло фотографии, изображающей полный университетский выпуск 94-го года, разбил стекло вдребезги и затем уже улетел в окно (с. 209) В это время в колоннаду стремительно влетела ласточка, сделала под золотым потолком круг, снизилась, чуть не задела острым крылом лица медной статуи в нише и скрылась за капителью колонны (с. 29—30). Специфика булгаковского пространственно-временного континуума проявляется в подобной асимметрии авторского внимания ко времени и пространству: то подробнее описывается время события, то характеризуется с большей основательностью пространственная часть сюжетики.
В исследуемом романе чрезвычайно частотны языковые единицы, указывающие на конкретное время или единицы со значением кратчайшего времени через четверть часа, через секунду, через две минуты. Через самое короткое время можно было увидеть Ивана Николаевича на гранитных ступенях амфитеатра Москвы-реки (с. 53).
Для выявления собственно авторских коннотаций обстоятельственных лексем со значением времени и со значением кратчайшего времени полезно сопоставлять смысловой объем этих единиц в «Мастере и Маргарите» и подобных им единиц в других текстах. Например, слова сейчас, теперь в романе Б.Л. Пастернака, современника М.А. Булгакова, «Доктор Живаго» содержат значение преимущественно широкого времени: это или целая историческая эпоха или значительный период жизни человека: Совсем другое было теперь... (здесь соотносятся два временных плана: тогда — далекое детство, и теперь — взрослость), Сейчас он ничего не боялся, ни жизни, ни смерти, все на свете, все вещи были словами из его словаря (Б. Пастернак). У М. Булгакова же эти и другие лексемы, а чаще всего лексема сейчас же несут смысл кратчайшего времени, времени, равного одному какому-либо незначительному действию, мысли и т. д.: «Но не эта мысль поразила сейчас Пилата...» (с. 30), «Кто же может услышать нас сейчас здесь?» (с. 31), «Ни какая это была дама, ни который сейчас час, ни какое число и какого месяца — Степа решительно не знал...» (с. 65). Значение слова сейчас сужается до самого короткого момента. Так, время у М. Булгакова индивидуализировано, субъективировано, более личностно. У М. Булгакова нет времени эпохи — есть миг, секунда, в течение которой происходит что-то значительное. У Б. Пастернака же наоборот, время эпохально. Герои «Доктора Живаго» погружаются во время историческое, не зависящее ни от одного из них. Персонаж Б. Пастернака пассивен перед потоком времени, время у Булгакова принадлежит герою. Об этом могут свидетельствовать и указания в Мастере и Маргарите» на индивидуальное восприятие времени героем: Эти десять секунд показались Маргарите чрезвычайно длинными... (с. 234), А потом, когда приходил ее час и стрелка показывала полдень... (с. 124). Впрочем, такие указания не столь часты, что наряду с высокой частотностью рефлексивов (возвратных глаголов), опять же, говорит о стремлении к моносубъектности художественного нарратива М.А. Булгакова. Квантитативным показателем моносубъектности может служить высокая и почти равная частотность личных местоимений: мне, ему, меня, соответственно 248 — 243 — 234. Местоимение МЫ встречается в романе 99 раз. Другим показателем моносубъектности романа является высокая частотность глаголов с постфиксом -СЯ: бухнулся, рванулся, уселся. См. Приложение 3.Б, где представлен полный список форм на -СЯ по составленному нами обратному словнику частотности исследуемого романа.
Далее, к дейктикам относятся, как известно, языковые единицы, указывающие на ПРИБЛИЗИТЕЛЬНОЕ время: через самое короткое время;
2) лексемы со значением НЕОЖИДАННОСТИ (тут, вдруг, как только);
3) со значением ОДНОВРЕМЕННОСТИ (в то самое время, когда; в то время как).
Таким образом, временной дейксис в романе в значительной степени основан на интенсификаторах. Их стилистическая и смысловая роль в выражении референциально-отсылочных отношений в тексте достаточно велика. Именно они придают особенную динамику стилю романа. Делают динамичным художественный строй романа, создают эстетическое впечатление НЕПРЕРЫВНОГО движения и изменения условно-метафорической реальности произведения. Каждое, даже «незаметное», «боковое», «соседствующее» событие, таким образом, оказывается включенным в художественное время романа.
Анализ дейктических интенсификаторов свидетельствует о значительной смысловой и эстетически-образной емкости в романе М. Булгакова слов со значением быстрой смены событий, мгновенности, неожиданности, об их широких текстообразующих потенциях в создании пространственно-временных смыслов в «Мастере и Маргарите»; а также указывают на яркие черты своеобразия индивидуально-авторского художественного мышления.
Возникая под непосредственным воздействием авторской интенции, дейктики в языке романа не только привязывают нарратив к определенному месту и времени, но репрезентируют и семантику субъектности. Нарратив привязывается к субъекту говорящему, каким, безусловно, является сам автор. В этом случае добавляется информация об эмоциональных реакциях говорящего, приращивается оттенок иронии, иногда удивления. Благодаря дейктикам, говорящий субъект в художественном нарративе осуществляет ряд функций, ролей: он отражает позицию самого автора, «субъективный план образа автора», героя.
По мнению И.И. Ковтуновой, благодаря частотности таких форм художественный текст содержит элементы автокоммуникации, т. е. речь, рассчитанную на себя, обращение к себе. Такая внутренняя речь отличается известной сложностью образной системы, индивидуальностью, использованием средств текстовых парадигм, окказиональностью, что должен понять читатель [Ковтунова 1986: 179].
Высокая частотность дейктиков актуализирует в данном случае субъективно-личностное начало в романе. По этому поводу представляются любопытными философские суждения М.М. Бахтина: «С единственного места моей причастности бытию единые время и пространство индивидуализируются, приобщаются как моменты целостной конкретной единственности. С точки зрения теоретической пространство им время моей жизни — ничтожные (отвлеченно-количественно; но участное мышление обычно влагает сюда целостный тон) отрезки единого времени и пространства, и, конечно, только это гарантирует смысловую однозначность их определений в суждениях; но изнутри моей жизни эти отрезки получают единый ценностный центр [выделено нами. — С.Г.], что и превращает действительные время и пространство в единственную, хотя и открытую индивидуальность» [Бахтин 1979: 56].
— А вот чего я не понимаю... Что же это — все полночь да полночь, а ведь давно уже должно быть утро?
— Праздничную полночь приятно немного и задержать, — ответил Воланд (с. 285).
«Математическое время и пространство гарантирует возможное смысловое единство возможных суждений (для действительного суждения нужна действительная эмоционально-волевая заинтересованность), а моя действительная причастность им с моего действительного места — их безысходно-нудительную действительность и их ценностную единственность, как бы наливает их плотью и кровью; изнутри ее и по отношению к ней все математически возможное время и пространство (возможное бесконечное прошлое и будущее) ценностно уплотняется; из моей единственности как бы расходятся лучи, которые, проходя через время, утверждают человечество истории, просквожают светом ценности все возможное время, самую временность как таковую, ибо я действительно причастен ей. Такие временно-пространственные определения, как бесконечность, вечность, безграничность, которыми пестрит наше эмоционально-волевое участное мышление в жизни, в философии, в религии, в искусстве, в их действительном употреблении отнюдь не является чистыми теоретическими (математическими) понятиями, но живы в мышлении моментами ценностного смыла, который им присущ, загораются ценностным светом в соотнесении с моей причастной единственностью» [Бахтин 1979: 18].
Дейктики становятся фиксаторами индивидуально-авторской рефлексии, участвуя в выстраивании «категории субъектности» в языке романа. О значимости субъекто-объектной оппозиции в семантике булгаковского текста красноречиво говорит и чрезвычайная частотность возвратных глагольных форм, о которых шла речь ранее, и обычные для М. Булгакова конструкции с косвенной речью. Автор-субъект не доверяет возможность мировосприятия своему герою. «По ту сторону» текста всегда стоит ироническое сознание автора, комментирующее происходящее, превосходящее читательское как сознание знающее. Отстраненность субъекта репрезентируется в закономерной для булгаковского творчества «манере участия» (позднее такой принцип включения авторского ego в повествовательную ткань в своих исторических романах будет использовать Валентин Пикуль): Следовало бы, пожалуй, спросить Ивана Николаевича, почему он полагает, что профессор именно на Москве-реке... (с. 53); Так вот, в этой ванне стояла голая гражданка, вся в мыле и с мочалкой в руках (с. 52); Впоследствии, когда откровенно говоря, было уже поздно, разные учреждения представили свои сводки с описанием этого человека...; Приходится признать, что ни одна из этих сводок никуда не годится (с. 9); Раньше всего: ни на какую ногу описываемый не хромал и росту был немаленького и не громадного, а просто высокого (с. 10).
Выясняется, что субъект повествования знает доподлинно всю произошедшую историю.
Благодаря особой актуализированной стилистической и текстопорождающей функции дейктиков М. Булгакову удается, несмотря на огромное количество героев и диалогов в романе, сохранить преимущественно моносубъектность повествования.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |