Психолог Ф. Риман в своей работе «Основные формы страха» говорит, что первичной следует считать эмоцию страха, она генетически запрограммирована. Он пишет: «Переживание страха содержится в самом нашем существовании» [Риман, 1998, с. 14].
В толковом словаре под редакцией С.И. Ожегова, М.Ю. Шведовой даётся следующее определение лексемы «страх»:
1. Очень сильный испуг, сильная боязнь.
2. мн. События, предметы, вызывающие чувство боязни, ужаса.
3. в знач. сказ. и нареч. Очень, в высшей степени, очень много, ужас [ТСОШ, 1999, с. 772].
В словаре Т.Ф. Ефремовой лексема «страх» имеет следующие определения:
1) а) Состояние сильной тревоги, боязни, беспокойства, душевного волнения от грозящей или ожидаемой опасности.
б) Выражение, проявление тревоги, беспокойства, боязни.
2) а) То, что вызывает сильную боязнь, тревогу, беспокойство.
б) перен. разг. Кто-л., что-л., представляющие угрозу для кого-л. [Новый толково-словообразовательный словарь русского языка 2000, с. 512].
Н.Д. Арутюнова в «Лингвистическом энциклопедическом словаре» отмечает перенос названия данной эмоции на причину её возникновения — «ужасное событие» [Арутюнова, 1990, с. 300]. Исследователь указывает на вторичную номинацию (метонимию) данной лексемы, воспользовавшись её современным определением, приведённым выше в соответствии со словарной статьей.
Есть несколько версий происхождения слова «страх». Возможно, оно вначале обозначало определённую ситуацию, угнетающе действующую на психику человека (лат. strages «опустошение, поражение, повержение на землю»). Согласно второй версии происхождения слова, первоначально возникло от вербального обозначения угрозы одного человека другому (лтш. *struostit «угрожать, строго предупреждать). Третья версия возникновения лексемы в том, что при развитии основного значения лексемы, осуществился перенос с наименования физических действий человека на его внутренние переживания (европейская форма *treso — «трясти») [ЭС Фасмер, 1996, т. 3, с. 722].
Также есть мнение ученых о его этимологической связи лексемы с номинантом эмоции страсть и глаголом страдать [Степанов, 1997, с. 672].
При анализе дальнейшей этимологии, М. Фасмер указывает на связь «страха» со словами разных языков: с лит. *stregti, stregiu «оцепенеть, превратиться в лёд», лтш. *stregele «сосулька», ср.-верх.-нем. *strac «тугой», нов.-верх.-нем. *strecken «растягивать», др.-верх.-нем: *stracken «быть растянутым» [ЭС Фасмер, 1996, т. 3, с. 722].
Сегодня данное слово представляет собой полисемичную лексическую единицу, объединяющую значения: номинации эмоции, причин её возникновения, её выражение.
Слово «страх» является доминантой синонимического ряда. Оно имеет следующие синонимы в современном русском языке: боязнь, ужас, трепет, испуг, фобия [ССРЯ, 2002, 263].
Большая советская энциклопедия определяет «страх» как отрицательную эмоцию в ситуации реальной или воображаемой опасности. В качестве философского понятия было введено С. Кьеркегором, различившим эмпирический страх-боязнь перед конкретной опасностью и безотчётный метафизический страх-тоску, специфический для человека. [Современный толковый словарь БСЭ, 1998].
В данном исследовании мы обращаемся к рассмотрению эмоционального концепта «страх» и его конкретным лексическим реализациям в художественном тексте М.А. Булгакова. Также для нас важно понимать, что эмоция страха может носить как кратковременный, так и продолжительный характер, отражать длительное состояние человека. Сравните определения: «страх — очень сильный испуг, большая боязнь» [ТСОШ, 1999, с. 772] и «страх — состояние сильной тревоги, беспокойства, душевное волнение от грозящей или ожидаемой опасности; боязнь» [ССРЛЯ, 1963, т. 14, с. 1007—1008]. Для текстов М.А. Булгакова 20-х голов XX века в целом характерна передача состояния страха, персонажи испытывают данную эмоцию в большинстве произведений, и часто она становится состоянием, в которое могут быть включены и другие эмоции, например эмоция радость. Страх может подавлять другие эмоции, надкалываться на них, придавая дополнительные оттенки в восприятии собственного состояния персонажем.
Причинами состояния страха может быть присутствие чего-либо угрожающего. Иногда страх может вызываться одиночеством, предчувствием утраты. Сильное воздействие эмоция страха имеет на волевой механизм психики, ослабляя его. Испуг — это кратковременный вариант страха, паника — паника и ужас — состоянии, связанные с крайней степенью страха. Возможные проявления — подергивания губ, дрожание тела, побледнение, заикание. [Тысяча состояний души, 2005, с. 350].
Описание подобных психо-эмоциональных состояний следует начать с самого общего понятия — чувство страха.
В течение всего романа «Белая гвардия» нагнетается атмосфера страха. В начале произведения говорится, что «велик и страшен был год», в авторских отступлениях встречается компаратив прилагательного «кругом становится страшнее и страшнее». Поэтому неслучайно, что все персонажи М.А. Булгакова в той или иной мере испытывают данную эмоцию.
Причиной возникновения страха чаще всего становятся происходящие вокруг события:
Да страшно там просто! И храбрый человек не пойдёт [Белая гвардия, с. 276].
Многие герои чувствуют свою ответственность за происходящие события и испытывают страх или ужас, от совершенных действий:
Сообразите, что весь ужас в том, что у него уж не собачье, а именно человеческое сердце. И самое паршивое из всех, которые существуют в природе! [Собачье сердце, с. 197].
Также причиной может быть переживание за близких людей:
Анюта тревожными, расширенными глазами поглядела на Елену [Белая гвардия, с. 345].
Часто чувство страха возникает, когда персонаж остаётся наедине с самим собой:
Николка и сейчас же понял, что страшно от тоски и одиночества [Белая гвардия, с. 325].
На душе у него было до того больно и горько, до того одиноко и страшно, что мелкие собачьи слёзы, как пупырыши, вылезали из глаз и тут же засыхали [Собачье сердце, с. 121].
Иногда страх вызывают окружающие предметы:
В щите гудело как на пожаре, а на сковородке ворчало, пузырилось и прыгало. Заслонка с громом отпрыгивала, обнаруживала страшный ад, в котором пламя клокотало и переливалось [Собачье сердце, с. 150].
Или просто темнота:
Потом полутьма в ванной стала страшной, он завыл, бросился на дверь, стал царапаться. «У-у-у!» — как в бочку пролетело по квартире. [Собачье сердце, с. 153].
Причина возникновения эмоции страха различна для каждого персонажа и зависит от ЯЛ, которую изображает М.А. Булгаков. Для Алексея Турбина страх вызывают переживания за своих родных или подчиненных, для профессора Преображенского страшны перемены, происходящие в стране и связанные с его нежеланием принимать новые порядки, также ему страшно от возможных последствий совершенных им поступков, для Шарикова страшна темнота, для пса Шарика страшны непонятные ему предметы окружающего мира, такие, например, как печь.
В описании эмоции страха для художественных текстов М.А. Булгакова распространённым является приём описание глаз, взгляда, для передачи состояния человека:
Глаза синие, громаднейшие... Но только странная муть гнездилась на дне её глаз, и я понял, что это страх [Записки юного врача, с. 93].
Глагол «гнездиться» употреблён в переносном значении (перен. О мыслях и чувствах: теснится [ТСОШ, 1999, с. 134]).
В самой семантике слова «громадный» заложено значение большой степени качества, М.А. Булгаков ещё усиливает это значение формой «громаднейший». Автор передаёт высокую степень страха, как самого героя, испытывающего его, так и особенности восприятия чужих переживаний героя-повествователя. Так как персонажи М.А. Булгакова постоянно испытывают страх, то для передачи конкретного ощущения, вызванного внешними событиями, автору приходится использовать суперлатив «громаднейший».
Взгляд человека, испытывающего эмоцию страха, особенный, глаза широко раскрыты или, наоборот, человек закрывает их:
Важный пёсий благотворитель круто обернулся на ступеньке и, перегнувшись через перила, в ужасе спросил: «Ну-у?» — Глаза его округлились и усы встали дыбом [Собачье сердце, с. 125].
М.А. Булгаков подбирает цветовые ассоциации: страх бывает мутный, тёмный или чёрный.
Ничего ровно она не могла говорить, и круглые глазки её закатывались от страха [Белая гвардия, с. 346].
Глаза были чёрно-испуганны [Белая гвардия, с. 385].
У Николки в глазах помутилось от страха [Белая гвардия, с. 400].
Большинство отрицательных эмоций сопровождается у писателя подобной цветовой характеристикой (чёрная печаль, чёрная ненависть, серый ком тоски). В приведённых выше примерах писатель использует лексико-фразеологические средства для придания выразительности речи: фразеологизм (закатить глаза принадлежит разговорному стилю), эмоционально окрашенные слова.
В повести «Собачье сердце» М.А. Булгаков использует необычную метафору при описании глаз, взгляда — «дула на лице»:
Удивлённый Шариков пришёл и с неясным страхом заглянул в дула на лице Борменталя, а затем на Филиппа Филипповича [Собачье сердце, с. 203]. Шариков, испытывающий страх, воспринимает взгляд Борменталя как направленный на него оружейный прицел, одновременно несущий ему опасность, пугающий и парализующий его.
Интересны глаголы, которые использует автор для описания этого переживания (страх запрыгнул, заполз, задавил):
В сердце его заполз страх и отчаяние [Белая гвардия, с. 361].
Приставки за- имеет значения направленного действия, заполнения пространства. Благодаря использованию подобных глаголов, автор создаёт некий образ страха, как нечто заполняющее человека изнутри, тяжёлого, неприятного, действие которого направленно внутрь человека, в его душу.
Писатель рисует внешние изменения, жесты, позы людей:
Я втянул голову в плечи, как-то воровато съёжился... Мне было страшно [Записки юного врача, с. 137].
Стук в такие минуты всегда волнует, страшит. Я вздрогнул [Морфий, с. 139].
Страх скакал в его глазах, как чёрт, руки дрожали и губы у него прыгали как у ребенка [Белая гвардия, с. 290].
М.А. Булгаков представляет два основных вида проявления страха: дрожание и старание оградить себя от опасности («съёжиться»). В отличие от этимологических значений слова «страх», где присутствуют такие соответствия в других языках как «коченеть», «вытягиваться», «столбенеть», у автора герои часто выражают данную эмоцию с помощью практически противоположных действий. Вместо «вытягиваться» персонажи «втягивают голову», вместо того, чтобы остолбенеть, дрожат.
Страх может изменить восприятие происходящих событий. Мы видим, как персонаж воспринимает окружающую действительность, которая становится для него иррациональной, и ему кажется, что предметы также несут опасность.
Нож вскочил ему в руки как бы сам собой, после чего лицо Филиппа Филипповича стало страшным. Он оскалил фарфоровые и золотые коронки и одним приёмом навёл на лбу Шарика красный венец [Собачье сердце, с. 156].
Страх заставляет действовать персонажей активнее. М.А. Булгаков описывает не состояние человека, а его действия, вызванные страхом. Автором разнообразно используются глаголы движения:
Какой-то человек в чёрном пальто ошалел от страха, рванулся в ворота, засадил в решётку свою палку и с треском её сломал [Белая гвардия, с. 318].
Глагол ошалеть (разг.) обозначает «становиться безрассудным» [ТСОШ, 1999, с. 487], рвануть (разг.) — резко тронуться с места [ТСОШ, 1999, с. 671], засадить (разг.) — глубоко воткнуть [ТСОШ, 1999, с. 218]. Писатель использует в этом контексте разговорные глаголы, добиваясь тем самым динамики действия экспрессии изображения. Также это является примером несобственно-прямой речи. М.А. Булгаков рисует действия окружающих людей теми словами, которые использовал бы для этого персонаж.
На синтаксическом уровне в авторской речи можно выделить простоту её конструкций. В текстах М.А. Булгакова мало сложных предложений, описывающих эмоцию страха, они часто представляют собой простые предложения, комментарий к словам действующего лица:
Помилуйте, — трясясь, ответил голос [Белая гвардия, с. 251].
Его сердце защемило почему-то от страха [Белая гвардия, с. 264].
Пятьдесят один! — корчась со страху, ответила дама [Собачье сердце, с. 133].
В авторской речи не возникает рассуждений о причинах, видах этого эмоционального состояния, напряжённость которого естественнее передать в простом предложении.
Активно использует М.А. Булгаков глаголы в повелительном наклонении, передающие реакцию на эмоцию страха (помилуйте, остановитесь, бегите).
Страх путает мысли, речь персонажей становится отрывистой, с множеством восклицаний:
В сердце его заполз страх и отчаяние: «Что с Еленой? Боже, боже! Николка... За что Николка погиб? Наверно погиб...» [Белая гвардия, с. 351].
Возникают повторы, что также отражает эмоциональную остроту речи. Предложения короткие, практически нераспространённые, часто неполные:
Что-то теперь Елена? А Алексей? Ясно — рвать погоны, значит произошла катастрофа [Белая гвардия, с. 314].
Речь нелогична и непоследовательна, в большей степени передаёт общее настроение, чем какую-то информацию.
Интересен приём диалогизации внутренней речи персонажа. Испытывая чувство страха, герой старается его осознать, возникающие противоречивые мысли автор передаёт в форме беседы:
«Не страшно?» — «Нет, не страшно», — ответил бодрый голос в голове, и Николка от гордости, что он, оказывается храбрый, ещё более бледнел [Белая гвардия, с. 303].
Состояние страха нередко сочетается с другими эмоциями, например, яростью:
Всё непреложно, а раз так — страх через всё тело и через ноги выскочил в землю. Но через ноги ледяной водой вернулась ярость и кипятком вышла изо рта на бегу. Уже совершенно по-волчьи косил Турбин глазами [Белая гвардия, с. 347].
Метафорично представляет М.А. Булгаков, как одно эмоциональное состояние перетекает в другое, какие ощущения при этом испытывает человек.
Может одновременно присутствовать эмоции радость и страх. Подобное сложное состояние испытывает Елена во время молитвы:
Тут безумные глаза её разглядели, что губы на лике, окаймлённые золотой косынкой, расклеились, а глаза стали такие невиданные, что страх и пьяная радость разорвали ей сердце, она сникла к полу и больше не поднималась [Белая гвардия, с. 411].
Эмоция страха может сменяться радостью, если персонаж находится в изменённом состоянии сознания:
Ужас исчез, сменился радостью. Секунды две угасающий пёс любил тяпнутого. [Собачье сердце, с. 154].
Испуг менее интенсивное состояние страха. Авторские комментарии также представляют собой нераспространённые предложения (лицо женщины стало испуганным, она испугалась).
Дама испугалась и даже побледнела под коркой румян [Собачье сердце, с. 133].
Если эмоция страха характерна для всех персонажей, то испуг чаще испытывают женщины, так как они более эмоциональны и восприимчивы (испуганно спросила, ответила с испугом). М.А. Булгаков кратковременность этой эмоции передаёт с помощью однородных сказуемых. Состояние испуга сменяется действием. (Испугался генерал Богородецкий и сдался, испугалась Елена и засуетилась). В прямой речи своих героев автор использует междометия, которые наиболее чётко передают состояния испуга:
Эх ты, госпо... — начал возница испуганно [Записки юного врача, с. 73].
Интересно М.А. Булгаков трактует состояние паники. Автор не описывает это чувство у одного человека, паникой охвачены сразу группы людей. В толпе человек не может быстро найти выход из сложившейся ситуации и инстинктивно повторяет действия окружающих людей:
Николка закричал, — ваши юнкера бегут в панике [Белая гвардия, с. 322].
Наиболее интенсивный вариант страха — ужас (внезапный, сильный страх, внутреннее содрогание). Это состояние может быть вызвано чувством страха за близкого человека, осознанием собственного бессилия или даже чувством одиночества. По-разному ведут себя женские и мужские персонажи на страницах произведений М.А. Булгакова, находящиеся в состоянии ужаса. Женщины стараются отгородиться, ищут поддержки, мужчины пытаются найти выход, много говорят. Иногда писатель использует аллитерацию, нагнетая ощущение ужаса:
Елена в ужасе жмурилась к значкам, братья опять вскрикивали «Ну-ну» [Белая гвардия, с. 195].
Для описания данного эмоционального состояния автор вновь использует суперлатив «ужаснейший», чтобы подчеркнуть максимальную интенсивность данного состояния персонажа:
За одно можно поручиться: в квартире в этот вечер была полнейшая и ужаснейшая тишина [Собачье сердце, с. 302].
Речь персонажей прерывиста, в ней много вводных слов, часты односоставные предложения:
Помилуйте, господин офицер, — трясясь в ужасе, ответил голос, — я ничего не говорю, я молчу [Белая гвардия, с. 251].
Катастрофа... Теперь понимаю... Вот в чем ужас — они верно ушли в пешем строю... Да, да, да... Несомненно. Ах, ты боже мой... К Анжу надо бежать... Может быть, там узнаю [Белая гвардия, с. 305].
Использует автор повторы для нагнетания состояния ужаса. Нередко вместе с данной эмоцией возникает состояние отчаяния:
Николка, чувствуя ужас и отчаяние, подумал в смятении: «Как не найдём?» [Белая гвардия, с. 324].
Также писатель рисует подобные сложные эмоциональные состояния, сочетая эмоцию ужаса и отчаяния, согласно логике автора данное сочетание эмоций рождает ощущение «смятения». Вместе с эмоцией ужаса может одновременно появиться интерес. Но кроме ужаса нарастает и жгучий интерес [Белая гвардия, с. 265]. При этом «интерес» наделяется отрицательной коннотацией, так как эмоция ужаса имеет подобную характеристику и для выражения данного оттенка значения автор прибегает к эпитету жгучий.
Для выражения эмоции страха наиболее предпочтительными являются: на лексическом уровне — эмоционально окрашенные глаголы, глаголы движения, лексика разговорного стиля, эмоционально экспрессивно окрашенные существительные и прилагательные, междометия; на синтаксическом уровне — простые предложения, вводные слова и повторы.
Последствия переживания данной эмоцией часто у М.А. Булгакова становятся активные действия, здесь автор отходит от этимологии слова (страх — от «цепенеть, превращаться в лед»), в художественных текстах писателя эмоция страха перерастает в другую, активную эмоцию.
«Страх» сам по себе очень интенсивен, даже определение лексемы в толковых словарях даётся с помощью слов: очень, сильный (страх — очень сильный испуг, [ТСОШ, 1999, с. 772], страх — сильная тревога [Ефремова, 2000, с. 512]).
ЭК «страх» часто встречается на страницах произведений 20-х годов М.А. Булгакова. Это связано с общим настроением и восприятием окружающей действительности (Гражданской войны и первых лет Советской власти).
В состав ЭК, как наиболее частотные, входят такие номинанты как страх, ужас, испуг, паника. Своё восприятие данной эмоции автор строит с помощью описания человека, ощущающего её: человек съёживается, у него дрожат губы. Эта эмоция у М.А. Булгакова интенсивная, она может запрыгнуть в человека, задавить его или наоборот, активизировать его действия.
Подобное восприятия эмоции в большей степени характеризует собственное представление писателя о ней (его идиостиль), желание победить страх, пронизывавший повседневную жизнь самого писателя, и отражённое в ЯЛ персонажей произведений на уровне прагматикона.
Из всего синонимического ряда наиболее часто употребляются лексемы страх, ужас. Самой активной эмоцией данного синонимического ряда является «ужас». В своих произведениях 20-х годов М.А. Булгаков передаёт через описание ЭК «страх» общее настроение людей. Чаще данная эмоция носит длительный характер и накладывается на другие переживания, испытываемые персонажами.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |