Кто хорошо поработал, обязательно должен хорошо отдохнуть. Наслаждаясь прохладным воздухом, Маргарита неслась прочь от города, пока не увидела волшебной красоты бухту. Среди крутых, поросших ароматными травами берегов тихо шелестела абсолютно прозрачная, играющая звездами волна. Спешившись и подойдя к краю обрыва, Маргарита заглянула вниз. Она представила, как плавно соскользнет по упругому воздуху с тридцатиметровой высоты и с тихим всплеском вонзится в прохладную, ласковую воду. Не было ни капельки страха, а лишь шальная, бурлящая шампанским удаль. Маргарита вытянулась, встала на цыпочки и взвилась в воздух, как выпущенная из лука стрела. Легкое ее тело, описав широкую дугу, вонзилось в гладь залива и выбросило столб воды почти до самой луны.
Вынырнув из бездны, Маргарита плавала, ныряла, кувыркалась в воде, путая в головокружении небо и воду, а потом выбежала на песчаный берег, словно новорожденная Афродита. Тело ее пылало после купания, и усталости как не бывало.
Она прислушалась: рядом зашуршали крылья, два белых лебедя, изогнув шеи, опустились у ног. В клювах они держали широкую атласную ленту, на которую Маргарита уселась, словно в кресло, обвив руками гибкие шеи птиц. Сделав круг над берегом на этих чудесных качелях, она в сладкой полудреме ступила на покрытый шелковистой травой луг и опустилась на колени, тихо смеясь. Мелкие, прохладные тюльпаны покрывали густым ковром все вокруг, вплоть до пышных кустов, окружавших лужайку. Оттуда слышалось пиликанье крошечных скрипок, и, по мере того как оркестр разыгрывался, определилась мелодия старого вальса. Внутри цветов затеплились насквозь просвечивающие их венчики огоньки — алые, оранжевые, желтые. Маргарита растянулась на ковре, а тюльпаны, качаясь и позванивая, словно новогодние бокалы, росли, поднимались все выше и выше. Она села, поддерживаемая мерцающим ковром, и поняла, что может порхать среди цветов, словно эльф. На носочках, чуть отталкиваясь, — с венчика на венчик!
Кружась, она заметила двух странных существ, похожих на серебряных пауков, которых продают в ювелирных магазинах, но эти были в человеческий рост. Пауки шествовали на задних лапках, а в передних несли нечто воздушное и сверкающее. Возле Маргариты они остановились и отвесили почтительный поклон, блестя панцирями, словно рыцарскими доспехами. Один из пауков — с рубиновым брюшком, по-видимому старший, поправил очки в черепаховой оправе и голосом доброго гнома проскрипел:
— Подарок королеве! Ровно 365 дней коллектив возглавляемого мною салона высокой моды «Ты у меня одна» имени Ганса Христиана Андерсена трудился над созданием этой эксклюзивной модели. Лунные нити впрядены в тончайшую паутину совершенно ручным, вернее, ножным способом. Силуэт и крой — идеальный. Лучше не может быть.
Второй паук, явно молодой, шустрый, с жемчужным брюшком, взметнул вверх принесенное облако. Искрясь и переливаясь, оно струилось по воздуху и легло к ногам Маргариты.
— Здесь миллионы алмазов! — восхитилась она, поднимая невесомую ткань.
— Никаких алмазов, помилуйте! Клянусь вам — это чистейшая утренняя роса, королева! — воскликнул молодой. — Только мастера моего цеха ювелиров «Сонька Золотая лапка» имени Девида Копперфильда знают секрет превращения росы в совершеннейшие бриллианты! Такой коллекцией, уверяю вас, не может похвастаться ни один музей мира и ни один земной властелин.
— Большая честь работать для вас. Мы ждем приговор, королева.
Пауки почтительно склонили головы, а Маргарита набросила на себя лунное серебро.
— Да это просто волшебно... Это самое восхитительное из самых волшебнейших платьев!
— Венец, королева, не забудьте венец! — Зачарованно глядя на сияющую королеву, паук-ювелир открыл круглый футляр и достал широкий обруч, переливающийся до рези в глазах всеми цветами радуги.
— Звездная пыль, королева. И ничего, абсолютно ничего больше!
— Великолепно! — Возложив на свои тяжелые кудри сияющий обруч, Маргарита подпрыгнула от радости: — Благодарю, благодарю вас, Лучшие мастера!
Она порхала среди цветов, наблюдая, как стелется по воздуху окутавший ее туман сотканного из лунных нитей платья — туман мечты и волшебства.
Остановившись лишь на секунду, Маргарита заметила двух мартышек, одетых в сиреневые смокинги. За ручки они держали гигантский, не меньше письменного стола, поднос из чистого льда, а на нем выстроились островерхими пирамидами разноцветные вазочки.
— Извольте попробовать, извольте попробовать, королева! — верещали мартышки. — Только у нас и только сегодня! Только для вас, все, что пожелает душа!
Маргарита рухнула на тюльпанный ковер, словно на батут, покачалась и затихла, приступив к дегустации. Можно с уверенностью сказать, что такого мороженого никто и никогда не едал. Правда, если собрать все самые чудесные ягоды, фрукты, орешки и прочие вкусности со всей Земли, а потом провести Всемирный конкурс кондитеров, то их кулинарные результаты могли бы приблизиться к здешним. Но Маргарите ни собирать, ни проводить ничего не пришлось. Она меняла вазочки, пробуя то одно, то другое, а мартышки корчили уморительные рожи и просили:
— Еще, еще одну ложечку!
— У-ф-ф... — вздохнула Маргарита, опрокидываясь на спину. — Не могу больше ни капельки. Честное слово!
И мартышки уволокли свой тающий поднос.
Тут грянул бравурный марш Дунаевского и со стороны осыпанных белыми гроздьями кустов акации двинулось шествие, и в самом деле напоминавшее цирковой парад. Русалки, гномы, смешные разноцветные оборотни, голубые слоники с ослиными ушами, девушки-стрекозы в высоких изумрудных сапожках с трепещущими алмазными крыльями, метровые плюшевые лягушки в профессорских очках — все, кувыркаясь и кланяясь, расположились вокруг Маргариты, как артисты на манеже. Выползла, тяжело переваливаясь, кокетливая Батониха в шляпке с вуалеткой, разбежались вприпрыжку полосатые, словно зебра, зайцы, встали рядком чинные жирафы с медвежьими головами, и, наконец, выпорхнул вперед, раскланиваясь и приседая, длинноусый вертлявый кузнечик в элегантном фраке. Отвесив церемонный поклон, он поставил возле ног Маргариты большую ивовую корзину, взмахнул дирижерской палочкой и кивнул оркестру. Марш сменила известная, захватывающая дух мелодия.
«В звуке вальса все плывет, весь лазурный небосвод...» — стройно запел хор, подражая Любви Орловой, и закружились над тюльпанами нелепейшие пары. Подхваченные вихрем, неслись мимо Маргариты забавные уродцы, и каждый из них, приблизившись к ней, не забывал положить в корзину яркий, пахнущий карамелью фантик.
— Кто они? — спросила у кузнечика возлежащая на тюльпанах гостья.
— Ваши сны, Маргарита Валдисовна. Счастливые, детские сны. Увы, забытые.
— Да, да! Я вспоминаю сейчас! Помню, как долго еще была уверена, что в дремучем лесу можно встретить вот таких симпатяг, как огорчалась, когда ни один, ну ни один лиловый слоник не выпорхнул ко мне из-за елок Нескучного сада. И медведь в зоопарке даже не поздоровался... А что здесь, в корзине?
— Это их пожелания для тех, кому снятся дурные сны. Кто стал чересчур взрослым или несчастным. Целебное средство, поверьте, прелестнейшая! Не грустите ни в коем случае, умоляю. — Он встал на одно колено и приложил зеленую лапку к сердцу. — Вы прекрасны и должны веселиться напропалую!
У кузнечика были огромные, выпуклые, прозрачные глаза. На самом дне в россыпи сверкающих кристаллов притаилось то, что люди называют восторгом. Маргарита улыбнулась, поднялась, весело подпрыгивая на душистом ковре. Тут же к ней подлетела пара эльфов, полупрозрачных, хрустальных, глазастых и легких, как паутинка. Чудесные юные принцы из диснеевских мультяшек, напомнившие Маргарите детсадовского Лешу, наряженного к Елке в бархатный камзол. Детство вернулось, и случилось то, что тогда обошло ее стороной. Ощущая себя беззаботной маленькой девочкой, всерьез верящей в чудо, Маргарита закружилась с эльфами над поляной, отдаваясь блаженству полета. А над головой кружилось и пело усыпанное мигающими звездами небо. Прозвучали и растаяли «Сказки Венского леса», другие чудесные вальсы, сочиненные Хачатуряном, Петровым, Догой — завораживающие, сводящие с ума. Маргарита парила в алмазной метели своего сказочного платья и хохотала, рассыпая над лугом колокольчатый смех.
А затем, переходя от кавалера к кавалеру, Маргарита услышала, как с цыганским надрывом выводит хор: «...Ночь темна, за кормой тихо плещет волна. И блестит под луной голубая вода...»
Каково порхать над венчиками цветов, светящихся и звенящих, касающихся ступней прохладными лепестками? Каково взмывать к верхушкам сосен и вновь кидаться в морскую пучину, остужая разгоряченную кожу? — Великолепно! Так можно провести целую вечность. Вечность... Вечность, которая принадлежит ей и Мастеру. Теперь в мыслях Маргарита называла Максима так.
— Пора! — Маргарита встряхнула головой, отгоняя ожившие сновидения. — Мне давно пора возвращаться.
На лугу стало тихо. Выстроились рядами загрустившие гости, и одинокая скрипочка печально запела: «Цветы роняют лепестки на песок...» Послышались горестные всхлипы. Рыдал, утирая крокодиловые слезы кружевным платком, полосатый, как зебра, и милый, словно Гена, аллигатор.
— Спасибо, друзья мои. Чудесный праздник. Я помолодела на двадцать лет! — со слезами умиления произнесла Маргарита, дотрагиваясь кончиками пальцев до тех зверюшек, кто оказался поближе.
— Вы прекрасны! Прекрасны! Прекрасны, Марго! — звучало со всех сторон. — Мы были счастливы, счастливы, счастливы...
По воздуху с далекой звездочки бесшумно соскользнул блестящий открытый автомобиль — ароматный и розовый, как сливочное мороженое, политое малиновым сиропом. Кузнечик с поклоном отворил дверцу:
— Прошу сесть за руль, королева. Не беспокойтесь, здесь полностью автоматизированное управление.
— Как в метле! — поняла Маргарита и опустилась на мягкое, розовым пухом покрытое сиденье. Рядом оказался давний знакомый — Анютин плюшевый медвежонок. Он подмигнул ей, тем самым согласовав маршрут.
— Прощайте! — крикнула гостья.
— Нет, нет! Еще минуту, королева. Подарки!
По знаку распорядителя праздника эльфы поставили в автомобиль полную цветных бумажек корзину. А пара зеленогривых пони, встав на дыбы, свалила на заднее сиденье охапки хрустально зазвеневших тюльпанов. Затем снова грянул марш, все замахали букетами, в ореоле цветочного аромата Маргарита поднялась над поляной, посылая воздушные поцелуи. А когда праздник умчался в ночную мглу, она со вздохом закрыла глаза и резко набрала высоту.
Держать руль не было никакой нужды. Но нога охотно выжала газ. Стрелка спидометра бешено завертелась, луна превратилась в светящуюся полосу. Медленно, как подвешенные на нитку, проплывали и оставались позади реактивные лайнеры. В них, уронив на грудь головы, спали люди. Кто-то жевал, слушал музыку или глядел на экран телевизора. Но никому из спящих не снился Маргаритин сон. Разве что доносился откуда-то запах трав и цветов, мелькнул тихий вальсок и скрылся вдали.
Лишь одна девочка, сидевшая у окна, смотрела в темноту зоркими глазами. Она была смуглой, гибкой, нежной и уже хорошо знала, что такое потери и горе. Сироту, найденную среди трупов в доме, взорванном исламскими террористами, везли в Европу сопровождающие благотворительного фонда. Девочка не могла спать — перед ее глазами, стоило лишь опустить веки, снова взрывался и погибал ее мир. Но вот откуда-то потянуло ароматами луга, и взрывы исчезли. В разлившейся лазури девочка увидела свое будущее. Она вырастет, встретит единственного любимого и ни за что не потеряет его. Она станет называть его Мастером... Розовый автомобиль обогнал самолет. Девочка улыбнулась и тихо уснула. На ее коленях дремал незнамо откуда попавший сюда розовый мишка.
Маргарита точно знала, куда летит. Огромное мрачное здание Онкологического центра возвышалось над спящими домами. В окнах лестничных клеток и комнат дежурных ярко горел голубой неон. Серый исполин был похож на враждебную спящую крепость.
Высчитав этаж, Маргарита приблизилась к стене и заглянула в незашторенное окно комнаты медсестры. Все было ослепительно чисто и неприятно. Стеклянные шкафы с медикаментами, пластиковый стол, капающий кран над раковиной, узкая клеенчатая кушетка. На кушетке, подтянув к животу ноги и укутав их рясой, спал мелкий, худой священнослужитель. Из-под полы выглядывали ступни в шерстяных, аккуратно заштопанных носках, под щеку батюшка положил толстую папку с надписью по корешку: «Анализы отделения нейрохирургии». Пегая жиденькая борода топорщилась над бледным не молодым, но и не старым лицом.
Ведьмовской своей сущностью Маргарита угадала, что человек этот устал, что трудится он здесь за совесть, поддерживая, как может, братьев и сестер на краю бездны. Наверно, убеждает, что бездны нет, а есть вечный, вечный свет.
Маргарита припарковала автомобиль к окну, тихонько отворила фрамугу и шагнула в комнату, прихватив корзину с бумажками. Поставила ее у изголовья спящего, не сомневаясь, что он раздаст счастливые сны страдающим. Если и нет вечного света, то есть вечный сон. Пусть он будет радостным.
Взгляд Маргариты привлек пузырек в стеклянном шкафчике. Она знала, что хранящиеся в нем капсулы способны избавить от страданий. Навсегда, если воспользоваться неумело. Разумеется, дверцы были старательно заперты, но что остановит ведьму? Маргарита достала флакон и, вернувшись в автомобиль, спрятала его. Затем набрала полную охапку тюльпанов, тем же путем вернулась в комнату и проскользнула в коридор.
Здесь горели вдоль потолка, тихо потрескивая, холодные лампы, какой-то исхудалый человек сгорбившись сидел возле стены, обреченно глядя в пустоту, и все пронизывал знакомый запах больницы. Запах беды, надежды и последнего животного страха — страха измученного обреченного тела — ударил ей в ноздри. Маргарита стала обходить палаты, оставляя на тумбочках сказочные цветы, заглядывала в спящие лица, избегая открытых, страдальческих, не видящих ее глаз.
Анечка спала, подсунув под щеку ладошку. Как в детстве. По подушке разметались завитки черных волос. Маргарита положила свою невесомую руку на лоб сестры и прошептала: «Все будет хорошо, детка». И вообразила, как утром принесет ей Леша обнаруженные у своей кровати цветы, как загалдит весь этаж, всполошенный с неба свалившимся даром. Люди улыбнутся и подумают: теперь все пойдет совсем по-другому...
Боясь расплакаться, Маргарита вернулась в автомобиль и больше уже не открывала глаз до тех пор, пока машина не остановилась и знакомый скрипучий голос не произнес:
— Наконец-то!
Крышу Дома заливала стоящая высоко в небе полная луна. Москву окутывала глубокая ночь. Даже шум автомобилей не доносился снизу.
— Я боялась опоздать!
— Не будем мелочиться. — Амарелло подал ей руку. — Фу, да вы вся в паутине, королева.
Стряхивая серые клочья с волос и озябшей кожи, Маргарита вздохнула — это было все, что осталось от лунного платья. Она с недоумением оглядела спящий внизу город.
— Уже, должно быть, утро!
— У кого это должно? — Амарелло накинул на обнаженные плечи Маргариты длинную меховую накидку.
— Прошло много-много часов... — задумалась Маргарита.
— Ровно тридцать минут. Запомните, драгоценная, ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным. Особенно в вещах несомненных. Манипуляция с временем — самая простая процедура. Достаточно попридержать земной шарик.
— Выходит... — Она последовала за ним в оконце чердака и далее по темным захламленным помещениям. — Выходит...
— Да, да! — Амарелло распахнул перед Маргаритой дверь знакомой квартиры. — Бал еще впереди!
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |