Глава 23

— Так все и случилось, экселенц, — завершил горестным вздохом свой рассказ кот. — Наш флигелек и «Муза» сгорели дотла.

Все сидели за столом, Маргарита между Роландом и Батоном, но экселенц не давал команды приступить к трапезе. Блюдо с поросенком и яства в золотых тарелках и соусниках казались картинкой к репортажу о торжественном ужине в Виндзорском дворце. Окружавшие же стол персоны держались с независимостью профсоюзных лидеров, объявивших политическую голодовку.

— Это был не простой день, экселенц, — с достоинством поднял узкое лицо Шарль. — Не станем жаловаться. Истинные герои не нуждаются в саморекламе. О нас будут помнить потомки.

— Как бы там ни было, мы здесь и ждем ваших приказаний, — хмуро глядя в тарелку, прорычал Амарелло.

— Выходит, пожар «Музы» был совершенно неизбежен, — вздохнул Роланд.

— Совершенно! Клянусь, мы изо всех сил пытались спасти материальные ценности клуба, и вот все, что удалось отстоять, — смиренно склонил голову кот. — Вот окорок и ваш кальян, экселенц, а также обрывок ценной бумаги из директорской папки... Как только пламя охватило офис наших партнеров, я прямиком рванулся в кабинет Пальцева. Там все пылало. Схватил со стола бумаги — остался один клочок. Огонь опалил мне усы и грудь. Я побежал на кухню — спасти удалось лишь этот окорок. В холле горели ценнейшие экспонаты! Хотел принести вам чрезвычайно важное заявление, подписанное американским президентом. Но, увы, экселенц, бумага порвалась. — Батон разложил на столе мятый кусок ватмана с жирно прописанными красным фломастером словами «...плюс сексуализация всей страны!».

— Дай сюда! — Роланд требовательно протянул руку.

Батон с готовностью протянул ему окорок и обрывок плаката.

— Не это. Еду на кухню, бумагу в мусорник. Где документ из директорского кабинета?

Роланд взял извлеченный котом из-за уха обгоревший листок письма, оставленного на имя Альберта Владленовича уфологом, и прочел следующее:

«...вследствие чего возможна головная боль, расстройство сна и аппетита, диспепсия, уремия, летальный исход. Рекомендации: в целях предотвращения означенных выше фатальных искажений в планетарном информационном коде советую настоятельно принять следующие меры: заняться фермерством в районе Байкало-Амурской магистрали или осуществить эмиграцию астрального тела на орбиту Сатурна. Контактный телефон... Факс... Оплата наличными аванса в размере 20 000 долларов, столько же по прибытии на орбиту (у Брандохлыстова возьмут дороже). Магистр Все небесного братства, профессор Манчестерской академии международного права — подпись витиеватая...»

— Да-а-а... — нахмурился Роланд. — Ценные, но, увы, запоздавшие советы. Так что за лица? Откуда эта мировая скорбь? Секреты? Хотите объясниться? Не сейчас, не сейчас, честные вы мои. Мы катастрофически выбиваемся из графика. Поросенок стынет.

Обратившись к блюду, Роланд ловко разделал аппетитно поджаренную тушку маленькой шпагой. На блюдо заструился ароматный сок, орошая разнообразный гарнир. Свита не могла не заметить, что экселенц, несмотря на строгость тона, выглядел чрезвычайно моложаво и бодро.

— Извольте жевать и поменьше галдеть, — распорядился он.

Все тут же выполнили указание, и несколько минут в комнате не было слышно ничего, кроме позвякивания столовых приборов, чавканья Амарелло и потрескивания огня свечей. Маргарита сидела с прямой спиной и гордо развернутыми плечами, ощущая всем телом бодрящее прикосновение прохладной и нежащей ткани сказочного платья. Ткань оказалась непростой — бархатные розы зацвели на ней по-настоящему, наполняя воздух благоуханием. Чудесное платье, словно новая кожа, преобразило Маргариту. Так чувствует прилив властности, величия и хмельной решимости актриса, надевшая наряд Марии Стюарт — королевы, идущей на эшафот. Новая роль Маргариты пришлась ей впору. Теперь она не сомневалась, что может стать и королевой и ведьмой. Опасность дышала в затылок, и кровь вскипела, ядовитая кровь отчаяния и ярости — пьянящая удаль боя. Иная женщина сидела в гостиной, с вызовом вздернув подбородок и нетерпеливо постукивая о стол золотым ножом. Почувствовав это, Роланд, обратился к гостье с подчеркнутым почтением:

— Внесу разъяснения для Маргариты Валдисовны. Знакомый вам, милейшая, господин Пальцев провел сегодня нелегкий, можно сказать, судьбоносный день. С утра он посетил подземную сокровищницу и задумал избавиться от соучастников — наглых, мешавших ему иностранцев. Причем немедля, чтобы те не успели что-либо предпринять с обнаруженным кладом. День у него уже был расписан до минуты, а тут еще этакая забота. Так бывает, дорогая, что все важное обычно наваливается сразу. Эпохальные события имеют тенденцию сбиваться в кучу. — Он положил на тарелку дамы куски мяса и кивнул Маргарите: — Извольте есть. Не стоит утруждать себя голоданием. Вам понадобятся силы. Так вот, Пальцев сделал все возможное, чтобы заложить фундамент будущего величия. Организовал террористический акт на окружной, предал своих бывших соратников и дал распоряжение о поголовном истреблении нашей симпатичной компании. Причем весьма хитро запутал госчиновников и отвлек от предотвращения катастрофы. Скоро случится нечто ужасное, а в это самое время герой будет находиться далеко отсюда в сопровождении верных друзей, с которыми и собирается впоследствии разделить руководство страной.

— Это его ребята явились к нам — такие бесшумные, такие черные, и открыли пальбу! — пояснил кот. — Мы с Шарлем сразу рухнули на ковер, обливаясь кровью. Девять дыр, экселенц, вы не поверите! Можно весь мех попортить.

— Стандартный вариант в этих краях — «внутримафиозные разборки», — уточнил Роланд.

— Хорошенькая ситуация! — обиделся Амарелло. — Нам, выходит, и делать нечего? Стреляют, поджигают, отрубают головы — все сами. Скучно.

— Временные трудности, — объяснил Роланд. — Это надолго.

— Простите, экселенц... — осмелилась вступить в разговор Маргарита, — о какой страшной катастрофе вы говорили?

— О взрыве, естественно. Будет уничтожено вон то строение. — Он кивнул на окно. — Под прикрытием археологических подземных работ люди Пальцева начинили его фундамент взрывчаткой. Да какой! Супер! Разнесет в крошку — можете не сомневаться.

— Взорвать Храм?! О нет! — Маргарита вскочила, просительно сжав ладони. — Это никак, никак не может произойти! Этого невозможно допустить!

— Не слушайте ее, экселенц, — ввернул кот. — Она не из религиозных фанаток. В своего Бога верит. И вообще девушка хорошая — выращивает котов.

— Не имеет значения, в какого Бога! — вспыхнула Маргарита. — Дело не в церковных догмах, а в людях! Они мечтали, верили, ошибались, погибали... А потом захотели исправить ошибки, искупить вину... И построили собор заново!

Роланд расхохотался.

— Полагаете, экселенц, это невозможно? — с вызовом нахмурила брови Маргарита. — Невозможно исправить ошибки?

— Исправление ошибок — весьма прибыльная статья. Взять хотя бы того же Альберта Владленовича. Организованный им телемарафон взволновал общественность. Общественность, вплоть до старушек-пенсионерок, сдавала деньги на восстановление храма. Все попало в карман самого организатора, — с назидательной интонацией отчитался Шарль. — Если вы еще этого не поняли, детка.

Маргарита вздрогнула и, помолчав, вымолвила горестно:

— Я так и знала...

— А вы только что призывали к терпению и справедливости и при этом заявляли о желании стать ведьмой. Нонсенс! У ведьм, милейшая, иной взгляд на мир, другой моральный кодекс. Совсем другой: ненавидеть и мстить. — Отчитав гостью, Роланд обратился к своей тарелке.

— Ненавидеть, мстить и еще — веселиться! — К столу с подносом в руках подошла стройная обнаженная брюнетка в белом фартучке, с кружевной наколкой и в хрустальных «шпильках». Ее густые вьющиеся волосы, падающие на грудь и плечи, словно озаряли отсветы пламени, шею обезображивал багровый шрам.

— Белла?! — поразилась Маргарита, осмыслив сейчас природу их странной дружбы.

Но та, глянув с изумлением, подругу, кажется, не узнала. Сверкнув изумрудными глазами, водрузила на стол старые запыленные бутылки.

— Из вашего погреба, экселенц.

— Весьма кстати, — одобрил Роланд. — Нам предстоит хорошо повеселиться.

— Бал?! — догадалась Маргарита.

— А что, непременно должен быть бал? Батон, пригласи даму на танец. Какую музыку изволите? Утесов, Козловский, Лемешев? — В руках у Роланда оказались пластинки. — Здесь даже есть американский джаз.

За столом, иногда вращавшимся подобно карусели, произошли незаметные перемещения — теперь Маргарита сидела как раз напротив Роланда, в соседстве кота и Шарля. Батон вскочил и церемонно предложил даме согнутую лапу.

Маргарита отрицательно покачала головой:

— Мне не нужны танцы. Дело совсем в другом... С тех пор как стало известно про ваши балы полнолуния, экселенц, обойтись без бала просто невозможно. Поверьте. — Она вскинула голову и взглянула твердо в лицо сидящего напротив демона: — Без этого никак нельзя.

— Я и забыл. Но сейчас нет никакого повода. — Роланд задумчиво пригубил вино, смакуя букет.

— А летнее полнолуние? А солнечное затмение? Метеоритные потоки? — напомнил Шарль. — В конце концов, время — чистая условность, а повод всегда найдется. Были б деньги.

— Увы, нас ждут в Месопотамии. Мы обещали. — Роланд поднял на Маргариту свой пустой угольный глаз. — Извините, не хотелось вас огорчать, леди.

— Но ведь я — Маргарита! Я жила с этой мечтой! Я встретила вас! Бал и полет непременно должны быть! — Маргарита поставила бокал и подалась вперед, не отводя горящий взгляд от смуглого, словно высеченного из камня лица.

— Так вы диктуете мне, что должно делать? — холодно молвил Роланд, глядя поверх Маргаритиной головы.

— Если бал не состоится, то останется разочарование и пустое место, экселенц.

— Не хитрите, милая, вы жаждете вовсе не бала, а вознаграждения за него. Вам известно, конечно, что ничего никогда нельзя просить, особенно у тех, кто сильнее. Но вы печетесь не о себе. Вы надеетесь вернуть своего Мастера. Вы хлопочете за спасение Храма, — снисходительно проговорил Роланд. — Только почему непременно — бал?

— Это праздник, экселенц. Что за победа без праздника? — Маргарита встала из-за стола и отступила к окну, словно заняла место в центре сцены. Ее цветущее платье источало теперь терпкий аромат увядания — розы роняли лепестки. — Бал — это не только развлечение для вас и повинность для его королевы, требующая оплаты. Бал — эта вершина судьбы, главное, что может свершить женщина ради своей совести, своей гордости, ради своей любви... Если не будет бала — не будет ни возмездия, ни упоения, ни чуда! Женщины будут рождаться, стареть и умирать, не испытав полета! Они так и не узнают, что умеют летать.

— Но ведь описанные вами мысли и чаяния присущи далеко не всем, — с интересом пригляделся к девушке сквозь дым раскуренной трубки Роланд. — Далеко не всем это нужно.

— Но тем, кому дано и кому нужно, не должны оставаться без надежды! — Отдернув вздувшиеся парусом шторы, Маргарита распахнула створку окна и легко вспрыгнула на подоконник. — Я знаю, что такое любовь. И я умею летать. Мастер сделал меня летучей! — Она стояла, прислонившись спиной к раме. Ветер развевал ее туманное платье и длинные волосы, на лице играли отсветы прожекторов. — Смотрите, я не боюсь! — Отделившись от рамы, Маргарита повернулась к открывшейся под ее ногами пропасти. Внизу по блестящему от дождя асфальту скользили маленькие автомобили, в смоляных водах реки чешуйчато отражался желтый свет фонарей. Маргарита вдохнула влажный, горчивший вредными примесями воздух столицы, поднялась на цыпочки, протянула перед собой руки и встряхнула волосами: — Глядите же!

— Решено! Бал, бал! — захлопал в ладоши Роланд. — Да снимите ее оттуда.

Коротышка Амарелло оказался хорошо натренированным в балетных поддержках партнером. Легко и даже изящно подхватив девушку, он поставил ее перед господином, раскрасневшуюся, осыпанную вновь посвежевшими алыми розами.

— Впечатляющая смелость. Вы тронули меня. Имею слабость к настоящим королевам, — улыбнулся Роланд.

Маргарита опустила глаза. Слезы покатились градом, осыпая ткань платья. Там, где они падали, на туманном шифоне распускались нежные незабудки. Шарль усадил ее в кресло и подал бокал гранатового вина:

— У вас разыгрались нервишки, голубушка!

— А и вправду, махнем лапой на Месопотамию? Надоели они со своими непременными омовениями в двуречье. Я вообще не отличаю, где Тигр, а где Евфрат, — отмахнулся Батон, изогнутой спиной выражая пренебрежение к древней земле.

— Ну и чем же мы повеселим гостей на внеочередном, так сказать, торжестве? — Роланд переместился в кресло. Стол очистился, явив взору костяную инкрустацию на красном дереве в виде зодиакального круга. — Подумайте сами, друзья. Гробы с подгнившими мертвецами, вылетающие из камина, ушли в прошлое вместе с нейлоновыми париками, накладными ресницами, девичьей скромностью, буги-вуги и другими атрибутами непуганых совдеповских шестидесятых. Встающими из могил покойниками, байками из склепа, живописно изображенными похождениями очередного серийного убийцы сегодня не проймешь даже школьника.

— А монстры, извращенцы, инопланетяне... — заведомо кислым голосом предложил Шарль.

— Маски уродов и прочие страшилки продаются в ближайшем магазине, — парировал Роланд. — И кого сегодня, скажите мне, приведет в трепет нагая женщина в качестве хозяйки бала? Я заметил здесь в Москве такие места...

— Осмелюсь напомнить, экселенц, такие места всегда и везде были в разном количестве и качестве, естественно, — компетентно заверил Шарль. — Голые женщины — тоже. Но застенчивая красавица, тем более — королева и к тому же нагая — это пока еще нетленная ценность. Ссылаюсь в качестве примера на скульптуры и полотна великих мастеров. А так же на нашу гостью.

— Замечено верно. Эта женщина — фантастически красива. Я бы сказал — адски, — прорычал Амарелло, уставив на Маргариту свой жуткий, испорченный бельмом глаз.

— Браво! Не ожидал. Уж если голос подал наш женоненавистник... — задумчиво нахмурился Роланд, — стоит прислушаться. М-м-да... Уверен, что с королевской кровью у Маргариты Валдисовны нет никаких проблем.

— Высшей пробы, — доложила явившаяся у освещенного стола Зелла. — От самых Нибелунгов. По дальней, но прочной ветви.

— Я так и знала, — с облегчением выдохнула Маргарита.