Глава 12

Уже три дня Маргарита жила в Москве. С утра ездила в клинику, дожидаясь результатов дополнительных исследований и консультации с профессором. Наконец медицинское светило назначило ей встречу. Маргарита прибыла за час раньше, сидела под дверью кабинета и думала о том, что чудеса бывают, что Добрый Боженька как-нибудь постарается и защитит Аньку от проклятущей хвори.

Профессору было под восемьдесят. Он много повидал в больничных стенах, разучился печалиться, радоваться и предаваться иллюзиям. Коротко и категорично мрачный старик сформулировал то, что уже объяснил Пал Палыч: надежд на ошибку в диагнозе нет. На терапию тоже. Результат операции может оказаться разный — любые манипуляции с мозгом опасны. Исход может быть самый печальный, но нельзя исключить и возможность излечения. Он жестко смотрел на Маргариту из-под кустистых, словно побитых молью бровей, пока она не сказала «да». Пошатываясь, словно захмелев, Маргарита побрела прочь. Ей не хотелось сейчас встречаться с сестрой — не было сил для того, чтобы успокаивать, улыбаться, смотреть в глаза. Промчалось в воспоминаниях короткими вспышками Анино детство, особенно памятное с тех пор, как Маргарита заменила ей маму, — до полуночи писала какие-то сочинения о космонавтах и подпольщиках, перешивала к праздникам мамины нарядные блузки, пекла ко дню рождения Королевский торт и ореховый кекс, сидела у кровати, держа горячую ручку и встряхивая градусник. А потом уже шептались сестры, не зажигая свет, о мальчишках, о героях кинофильмов, об удивительной жизни, которая ждет за ближайшим поворотом. Десятилетняя Аня влюбилась в Шерлока Холмса в исполнении актера Ливанова и жить собиралась в уютном деревянном доме на Бейкер-стрит. Потом явились другие кумиры, а Холмс занял место мудрого папы. Мамой же стала сестра.

У гардероба толпились, одеваясь, студенты-практиканты. Юные, здоровые, веселые, как Анька. В голове у Маргариты гудело, а сердце ныло, словно раненое. Маргарита нырнула под купол таксофона и набрала знакомый номер.

— Жду, — без всяких расспросов сказала Белла. — Приезжай.

Вскоре Маргарита сидела в знакомой кухне, сжимая зябнущими пальцами оранжевую чашку. В кипятке, благоухая, плавал пакет смородинного «Пиквика». Но теперь он уже был не просто заморским чаем, а прямым родственником смородины в саду ее далекого одуванчикового дома.

— Я хотела поблагодарить тебя за Аню и еще объяснить кое-что.

— Ничего не надо. — Кутаясь в халат из синего велюра, Белла села напротив. Она заметно похудела и словно неудачно загорела — землистая смуглость скрыла бело-розовый румянец. Руки Беллы все время потирали горло, комкая ворот халата, и Маргарита с ужасом заметила опоясывающий шею грубый багровый шрам.

— Пустяки. Мои проблемы, — подметила взгляд Маргариты Белла. — Давай ничего не выяснять, еще больше запутаемся. Кроме того, мы обе очень торопимся, а вопросов полно.

Опустив ресницы, Маргарита согласно кивнула. Вопросов полно, но на них нет и не может быть ответа.

— Ты сегодня приняла трудное решение насчет операции и тяготишься бременем ответственности. Напрасно. Все поступки, которые совершают люди, на самом деле не существуют сами по себе, поскольку связаны пуповиной с иными пластами, — с не свойственной ей серьезностью вещала Изабелла. И смотрела странно — как будто видела Мару насквозь и что-то скрывала.

— Скажи лучше — «каждый из нас связан с общим информационным полем», — усмехнулась Маргарита, процитировав популярное у оккультистов высказывание. — Я к мистике предрасположена, но не сейчас. Ситуация слишком серьезная.

— Просто пойми, что правильных решений нет. Но есть иллюзия выбора и ужас НАШИХ решений. Трагизм бытия изначален. Никто не хочет умирать, и все без исключения это делают, — блекло, как зазубренный урок, твердила Изабелла чужим голосом, — люди обречены на печаль, боль и утраты. Все, что перепадает им хорошего, дано лишь взаймы, под процент страданий. — Она вздрогнула, как от озноба. — Человечество живет в кредит.

— Кажется, роли поменялись. Теперь мне надо тебя успокаивать, Белла? — с трудом выдавила улыбку Маргарита, озадаченная переменами неистребимо оптимистичной и насквозь материалистической мадам Левичек.

— О нет. Со мной все ясно. Я свои проблемы решила. Да и ты уже сделала выбор. Не мечись больше, смирись с неизбежностью. Ничего изменить ты не в силах. — Белла пристально посмотрела в прозрачные, загадочные Маргаритины глаза и в который раз подумала, что сидящая перед ней женщина завораживающе прекрасна. И что она не смирится.

— Слушай меня внимательно... — Белла подалась вперед. — Мне кое-что известно. За Пальцева замуж я, как видишь, не пошла. Другую дорожку выбрала. Но удалось мне у него кое-что выведать. — Белла налила в бокал коньяк и, словно воду, выпила до дна. — Задумали они пакость. Какую, не скажу. Но закручено лихо. Много будет жертв. Максим Горчаков в самый омут попал.

— Он с ними связываться не будет, — замотала головой Маргарита. — Ни за что.

— Не с ними. С Лионом Ласкером. Этого мыслителя альбертовские шустрилы со всех сторон окрутили. С таким сладить ничего не стоит — все равно что с ребенком.

— Максим все сам хорошо понимает, — упрямо смотрела Маргарита.

— Решает не он, а они. Под Горчакова теперь вся каша и заварилась. Эта компания не шутит и свидетелей не оставляет. Пойми, красивая, твоего ученого спасать надо. — Белла пригвоздила гостью холодным острым взглядом, от которого у Маргариты по коже побежали мурашки и даже волосы на голове зашевелились.

— Господи! Что ж делать? — пролепетала она, каменея. Чашка выпала из рук, расколов блюдце, губы оледенели. — Господи, что делать?

— Уезжай. Уезжайте оба. Немедленно и подальше, — нахмурив брови, скорее приказала, чем посоветовала, Белла.

— Но ведь Ане предстоит операция... Я н-н-е... я не могу.

— Ей ты ничем уже не поможешь. Уезжайте сегодня же. Жаль, но я тоже помочь не могу. Должна срочно покинуть столицу.

— Надолго?

— Если скажу на сколько, ты и не поймешь, — криво, скаля крупные зубы, ухмыльнулась Белла.

Маргарита в ужасе смотрела на бывшую подругу, на ее выпирающие клыки, раньше совсем незаметные, на косящие зеленые глаза, шальные и опасные. Смотрела и не узнавала.

Та поднялась, вытащила из кармана смятую бумажку — вроде листка из записной книжки и протянула Маргарите: — Возьми вот это. Здесь адресок на крайний случай. Если какие-то затруднения выйдут, там помогут.

— Кто?

— Неважно. Мои друзья. Они знают про тебя и Горчакова.

— Откуда?

— Дурацкий вопрос. Может, еще порассуждаем об устройстве Вселенной? И проясним, кто есть кто? Не бери в голову лишнего и не доводи дело до беды. Послушай меня — бегите вы оба отсюда как можно скорее!

Белла отворила дверь на лестничную клетку, торопливо выпроводила Маргариту и уже в спину ей шепнула:

— Не поминай лихом, подруга!