Глава 28

Марафон Горчаков провел точно в указанное время и с феноменальной результативностью. Смотрелся на экране как киногерой, вызывающий безграничное доверие и желание подражать ему. Эффектно смонтировал кадры хроники уничтожения и восстановления Храма с документальными лентами последних событий. Нашел интересных людей, вдохновленных идеей искупления исторических грехов. И собрал прямо на сцене целый ящик наличности. Не говоря о банковских переводах. Вернувшись под утро домой, свалился спать. Отправляясь в офис, Лана прошептала едва открывшему глаза мужу: «Вот ты и герой, милый».

Когда она вернулась, Максима дома не было. Он появился, нагруженный пакетами и сумками с целью приготовить праздничный ужин. Лана сидела в кухне у стола, сложив по-школьному руки и неподвижно глядя на чашечку с кофейной гущей.

— Я все время звонила домой. Ты не подходил.

— Бегал по магазинам. Смотри, что притащил! — Максим стал выгружать на стол покупки.

— Сядь, — остановила его Лана.

Из пакета посыпались и разбежались на кафельном полу крупные блестящие мандарины.

— Что-то произошло? — наконец понял он. — Бабушка?..

— Умоляю тебя, без эмоций. Надо взять себя в руки и все быстро обговорить. Они скоро будут здесь.

— Господи... Кто?

— Излагаю факты. Собранные во время марафона деньги остались до утра в подвальной подсобке. Там дежурил парень из охраны.

— Их даже не точно пересчитали. Целые ящики. Надо срочно отправить машину в банк.

— Не надо. Деньги уже забрали. Охранник убит. Действовали профессионалы. Обнаружили в десять утра. На месте преступления работают соответствующие специалисты.

— Не найдут... — схватился за голову Максим.

— Никого не найдут... Сосредоточься: Пальцев — твой покровитель и мой основной шеф — исчез. Вместе со счетами «Музы».

— О! — Максим рухнул на табурет у изящно оборудованной на кухне барной стойки.

— Вадим Савченко, мой давний приятель и, в общем, непосредственный патрон... — Губы Ланы дернулись, она закусила платочек, который комкала в руках, ткнулась лицом в ладони, разрыдалась и не договорила.

В дверь зазвонили специфически требовательно. Максим пошел открывать, вспоминая, как здорово получилась в фильме спина его героя, шаркающего в прихожую по зову вот такого же требовательного звонка. В мае 1937-го.

— Денис Акимович Лущенко. Следователь, — представился симпатичный мужчина в дубленке нараспашку. И улыбнулся, оценив свое сходство с хозяином дома. Тоже длинный, тощий, с косым русым чубом.

Не поинтересовавшись удостоверением следователя, Максим проводил его на кухню, предварительно избавив от дубленки. Перехватив кофе и покряхтев насчет погоды, бандитского беспредела и служебных тягот, Денис Акимович перешел к делу:

— Господина Савченко — содиректора исчезнувшего Пальцева, нашли мертвым на пустыре возле дома рано утром. Над ним скулил, дергая повод, дрожащий доберман... Ну, рука-то окоченела, а ремешок петлей... Стреляли в спину, с небольшого расстояния... Кто-то знал, когда и где он выгуливает пса... Ребята работают с уликами и документами. Ничего пока нельзя сказать определенно... Нам известно, что именно по рекомендации Пальцева вам предоставили довольно значительный пост на телевидении. С подачи того же Пальцева руководитель канала поручил вам провести марафон. Деньги исчезли, Пальцев тоже... Логика есть?

— Разумеется. Только я не знал, что моей работой из-за спины непосредственного начальства руководит Пальцев.

— Скорее всего, вас подставили, — понимающе вздохнул Лущенко. — Сочувствую, Максим Михайлович. Выбраться вам будет непросто. — Он устало поморщился. — Дело в том, что уже обнаружены факты, свидетельствующие о вашей причастности к случившемуся. Операция была продумана заранее, а вас, естественно, опутали сетью обязательств.

— Да что за чушь! — вышла из столбняка Лана. — Мой муж абсолютно непричастен к банковским махинациям. Он... он вообще не знал, чем занимаются Пальцев и Савченко. Поймите, им было необходимо прикрытие. Горчаков — прекрасная кандидатура для козла отпущения!

— Кому «им»? — пожал плечами следователь. — Иных уж нет, а те далече. На месте массовка, фигуры второго плана и — вы, уважаемые господа.

— Если мне заплатили, так где же деньги?! — вскипел Максим. Он стал выворачивать карманы, извлекая оставшиеся от покупок смятые купюры и мелочь.

— Не надо демонстраций, Максим Михайлович. Подумайте лучше, как выйти из трудного, можно сказать, скандального положения. После вчерашней передачи, которую вы провели блестяще, на большом подъеме, Горчаков стал лицом популярным. И одновременно обзавелся то ли мученическим венцом, то ли клеймом мафиози. Подозрения в вашей причастности к сговору весьма серьезны.

— Так... — Максим сел, внезапно успокоившись. — Сопротивляться, как я понимаю, бесполезно?

— Ну почему же? Постарайтесь всемерно помочь следствию, припомнить детали, не искажать пусть даже нелицеприятные факты...

— Чистосердечное признание смягчит приговор, — улыбнулся Максим. — Что ж, этого следовало ожидать...

Последующие недели оказались нелегкими. В жизни супругов Горчаковых дотошно копались, выворачивая наизнанку все самое личное, интимное. Выяснилось, что Лана была любовницей Савченко и других мужчин, втянутых в орбиту следствия. Она даже имела короткую связь с неприятным ей Пальцевым. Максим ушел к бабушке.

— Понимаю, что между нами все кончено, — сказала Лана, вызвав мужа на разговор.

Они сидели на той же кухне в квартире, которую он никогда не любил. А теперь — и она тоже. Во всем ощущалась запущенность, беспризорность. Светлана сама выглядела как человек, едва спасшийся после кораблекрушения, наскоро одевший чужую одежду и кое-как приведший себя в порядок. Коричневые тени залегли вокруг глаз, сухие губы растрескались даже под слоем помады. Желтизна выступила на скулах вместо бронзового загара, радовавшие прежде шелковым блеском волосы слиплись противными прядями.

— Нам надо поговорить. Нет, я не вымаливаю прощения. Мне необходимо прояснить две вещи, очень для меня важные... Я измучилась. Час торчала перед зеркалом — не помогло. — Она взъерошила волосы. — Тот же шампунь, а кажется, что керосином моюсь. — Она брезгливо поморщилась. — Плачу все время. Запахи мучают, мысли.

Максим упорно смотрел в чашку, крутя в кипятке золоченой ложечкой. Растворимый кофе он положить забыл.

— Выслушай, пожалуйста... Простить меня не прошу. Только попытайся понять... Я догадывалась, что в банке нечисто. Собственно, как в любой другой коммерческой структуре. Но в дела не лезла и ни в какие сделки не вступала. Вадим, Царство ему Небесное, предостерегал. Жалел... Что бы тебе ни говорили про мое соучастие в заговоре — не верь. Клянусь, я не знала, что тебя втянут в махинацию. Собственно, ведь мы попали под «бомбежку» оба. Нами пожертвовали, Макс...

— А ты находила нужным расплачиваться натурой с этими людьми. Или все происходило по любви?

— Не надо... Не надо так. Все женщины используют вечные методы в своей карьере. Привлекательность — оружие слабого пола. Мне нужна была хорошая работа. Чтобы устроиться в «Музу», я действовала расчетливо... С Пальцевым, например, была только один раз... Через силу...

— Оставь подробности! Это невыносимо...

— Все! — Она остановила поднявшегося Максима. — Мне никто не был нужен, кроме тебя. Запомни. Позвони, когда подашь на развод.

Максим поторопился уйти. Он даже зажмурился, чтобы не видеть ее прощального взгляда, равнодушного молчания вещей — спутников минувшего счастья.