В языковой картине мира понятие времени тесно связано и непосредственно вытекает из самого слова время, поэтому представлялось бы вполне закономерным начать описание специфики функционирования темпоральной лексики и фразеологии в романе М.А. Булгакова с особенностей употребления именно этой лексической единицы. Как правило, согласно именно этому принципу выстраивается исследовательская логика при изучении лексико-фразеологической стороны темпоральности в языке и речи, вне зависимости от аспекта и научного подхода. Например, идеографическое описание темпоральной лексики русского языка производится В.В. Морковкиным [Морковкин 1977] исходя из установки, что время является координирующим для всех лексико-семантических классов слов с временной семантикой; в диссертационной работе Д.Г. Ищук [Ищук 1995] отправной точкой в изучении семантической структуры слов с временным значением становится компонентный анализ лексемы время, позволивший определить идентифицирующие семы «отрезок» и «длительность», относительно которых происходит интеграция (включение в лексико-семантическое поле времени) и дифференциация (смыслоразличение внутри лексико-семантического поля времени) прочих лексических единиц; в исследовании Н.Б. Грушиной [Грушина 2002] первостепенность слова время определяется тем, что «ядро концепта ВРЕМЯ составляют репрезентации лексического значения имени поля..., образующие семантический гештальт на основе текстовой сочетаемости» [Грушина 2002: 11]; в монографии С.М. Беляковой [Белякова 2005] анализ лексемы время как основного репрезента категории времени предваряет описание основных лексико-семантических классов темпоральных обозначений в русских старожильческих говорах юга Тюменского области; хотя в отдельных исследованиях (например, см. [Панова 2003]) вследствие концептуального (понятийного) содержания слова время лексический аспект темпоральности может предвосхищать грамматический, несмотря на свое подчинительное положение. Тем не менее сама логика нашего исследования, предусматривающая, с одной стороны, собственно семантический аспект в изучении структуры значений темпоральных слов и фразеологизмов, а с другой — контекстуальный аспект, предполагающий обязательный анализ тех синтагматических отношений, которые они устанавливают между собой внутри текста, обусловливает вынесение проблемы ее функционирования в заключительный параграф данной главы, поскольку «слово время как наиболее общее и широкое обозначение времени многообразием своих значений как бы составляет канву» для всех слов и фразеологизмов с временным значением [Клименко 1965: 11]. Возникающий при изучении данной языковой единицы ряд сложностей обуславливается прежде всего ее семантической спецификой: по утверждению В.В. Морковкина, время принадлежит «к числу слов семасиологического типа, т. е. таких, относительно которых мы не можем утверждать, имеют они денотат в действительности или нет» [Морковкин 1977: 50]; в этом его поддерживает и Е.В. Падучева, отмечая тот факт, что слово время лишь «понимается как обозначение чего-то существующего; непонятно только, к какой онтологической категории относится его денотат»; в этой связи определение его семантики иначе, чем «некоторая безотносительная длительность», затруднено. Думается, что возникающие при изучении данной лексемы проблемы связываются прежде всего с тем, что оно является не только собственно наименованием онтологической (или таксономической) категории, но и названием соотносимого с данной категорией класса слов — в конкретном случае, с темпоральной семантикой, которые не только трактуются через ее посредство, но и сами мотивируют частные реализации ее значений; ср.: минута — отрезок времени, равный 60 секундам // время — длительность, измеренная секундами, минутами, часами и т. д. В данном случае вычленяемая исследователями для данного слова архисема «длительность» становится общей для всех слов, обозначающих время как некий более или менее протяжённый отрезок (ср. минута, секунда, век, эра и т. д.), как, в свою очередь, и её дифференциальная сема «отрезок», каковая также не может стать определяющей для значения данного слова, так или иначе включаясь в семантику абсолютного большинства слов русского языка (ср.: быстрый — «происходящий, совершающийся с большой скоростью», т. е. стремительно развивающийся во времени и, следовательно, имеющий некоторую протяжённость, длительность существования во времени; проскочить — «быстро пройти, проехать, промчаться», т. е. совершить перемещение за какой-то отрезок времени и т. п.). В этой связи становится принятым говорить о минимум трех определениях семантики слова время:
1. Безотносительно пространству, предметам, событиям и признакам; в этом случае реализуется собственно онтологическое значение времени как одного из параметров, определяющих физические границы мира, т. е. значение — «бытийной категории».
2. Соотносительно с пространством, предметами, событиями и признаками таким образом, что время получает значение инструмента, орудия или субъекта воздействия.
3. Соотносительно с пространством, предметами, событиями и признаками таким образом, что время становится физическим «вместилищем» предметов, событий и признаков.
Последовательное рассмотрение слова время в контексте позволяет разрешить проблемы, связанные с его семантикой, в той или иной мере степени, поскольку реализация им определенного значения, как в случае и с другими полисемантическими словами, непосредственно зависит от его контекстного окружения. Попытаемся обозначить в романе «Мастер и Маргарита» те позиции, где фигурирует слово время, и определить принципы его употребления.
Во-первых, отметим тот факт, что в «Словаре современного русского литературного языка» время представлено множеством своих значений, однако в булгаковском произведении оно реализует их ограниченный круг. Так, преобладающим в тексте является его основное значение — более или менее определённый отрезок в последовательной смене часов, дней, месяцев и т. п., например: Для того, чтобы высушить волосы, переодеться, переобуться и вообще привести себя в порядок, пришедшему к прокуратору понадобилось очень мало времени, и вскорости он появился на балконе в сухих сандалиях, в сухом багряном военном плаще и с приглаженными волосами (5, с. 313). В связи с этим в языке слово время относительно редко употребляется изолированно от других, «конкретизирующих» его лексических единиц и часто функционирует в составе нечленимых словосочетаний с различными типами синтаксической (подчинительной) связи (согласование, управление и примыкание); исключение составляют те случаи, когда время определяется как бытийная категория или является языковой метафорой; в данном контексте оно получает, как правило, негативную характеристику, выступая как деструктивная сила (ср. выбеленные временем человеческие кости (5, с. 180)).
По этой причине слово время в булгаковском тексте, как и в языке в целом, очень редко «самостоятельно» фигурирует в предложении, т. к. для конкретизации его значения требуется наличие иных лексических единиц, выступающих по отношению к нему в роли своеобразных «уточнителей». Отсюда в тексте романа «Мастер и Маргарита» наиболее регулярны сочетания слова время с именами прилагательными, именами существительными и местоимениями. Так, в произведении самым продуктивным способом устранения неопределённости в семантике слова время становится употребление его с именами существительными, в значении которых имеются дифференциальные семы «длительность» и «отрезок» (эти отношения характеризуются управлением), например: Следствие расположилось в кабинете Варенухи, куда и стало по очереди вызывать тех служащих, которые были свидетелями вчерашних происшествий во время сеанса (5, с. 191); Они вошли к Иванушке, невидимые и незамеченные, во время грохота и воя грозы (5, с. 388); Стёпины мысли побежали уже по двойному рельсовому пути, но, как всегда бывает во время катастрофы, в одну сторону и вообще чёрт знает куда (5, с. 83) (в последнем примере, благодаря глагольной форме бывает, лексема время реализует и такой компонент значения, как «повторяемость», т. е. она выражает цикличность). Грамматическая структура всех подобных словосочетаний, входящих в данную именную группу, в тексте однотипна: они строятся по схеме Prep. (во) + N4 sing. (время) + N2 sing./plur. и выражают «динамически протекающий интервал, задаваемый на временной оси конкретным событием, процессом или состоянием» [Яковлева 1991: 50]. В этом плане интересно замечание М.В. Гавриловой, подробно изучавшей функционирование именных групп со значением времени в романе «Мастер и Маргарита». Анализируя специфику их употребления в романе на примере ершалаимских глав и отмечая их малочисленность (!), она приходит к выводу, что «слабая выраженность времени именными группами подтверждает тезис о том, что «пространственное восприятие мира онтологически предшествует его временному постижению»», а это, в свою очередь, свидетельствует о мифологической модели времени в романе [Гаврилова 1996: 132]. Однако, на наш взгляд, здесь имеет место некоторая научная поспешность, поскольку редкие только для библейских сцен именные группы с темпоральным значением представляются достаточно частотным явлением для романа в целом.
Не менее регулярен в романе «Мастер и Маргарита» способ «конкретизации» значения слова время с помощью согласованного определения (местоимения или прилагательного), дающего количественную (1), качественную (2) и качественно-количественную (3) характеристику временному отрезку:
1. Через самое короткое время можно было увидеть Ивана Николаевича на гранитных ступенях амфитеатра Москвы-реки (5, с. 54); Поражённый этим обстоятельством бухгалтер долгое время стоял столбом, соображая, что бы это значило (5, с. 193); Некоторое время председатель, как баран, смотрел на ступеньки лестницы, но потом решил плюнуть на это и не мучить себя замысловатым вопросом... (5, с. 103).
2. Жорж, например, Бенгальский, проведя в лечебнице три месяца, поправился и вышел, но службу в Варьете вынужден был покинуть, и в самое горячее время, когда публика валом шла за билетами... (5, с. 406).
3. Небольшая площадка перед домом была заасфальтирована, и в зимнее время на ней возвышался сугроб с лопатой, а в летнее время она превращалась в великолепнейшее отделение летнего ресторана под парусиновым тентом (5, с. 55—56).
Также «конкретизация» слова время может производиться на уровне синтаксиса, благодаря придаточным определительным в сложном предложении: Но, увы, Иванушка совершенно изменился за то время, что прошло с момента гибели Берлиоза (5, с. 350). Нередко в романе «Мастер и Маргарита» данную функцию выполняют уточняющие члены предложения, например: Иностранный артист господин Воланд был любезно приглашён директором Варьете Степаном Богдановичем Лиходеевым провести время своих гастролей, примерно недельку, у него в квартире... (5, с. 99); Гость провёл в казармах немного времени, не более десяти минут, но по прошествии этих десяти минут со двора казарм выехали три повозки, нагруженные шанцевым инструментом и бочкой с водой (5, с. 322—323).
Кроме того, темпоральная неопределённость, задаваемая значением слова время, может сниматься с помощью контекста в рамках одного абзаца (Два дня прошли кое-как. На третий же день страдавшая всё это время бессонницей Анна Францевна опять-таки уехала на дачу... (5, с. 78); здесь два дня = всё это время) — или же с привлечением предыдущей части текста, иного абзаца или главы (Николай Иванович не очень удивил следствие, выложив на стол шутовское удостоверение о том, что провёл время на балу у сатаны (5, с. 354); известно, что Николай Иванович был боровом примерно с 10 часов вечера до начала первого ночи и вернулся домой только под утро).
Таким образом, вследствие специфики своего значения, слово время в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» постоянно подвергается семантической конкретизации, и, как результат, в произведении представлена система всевозможных лексических, а также тесно связанных с ними синтаксических и контекстуальных способов «уточнения» его значения. Однако рассмотренные выше примеры не относятся к наиболее частотными случаям употребления слова время, которое в романе представлено в основном в качестве определяющего члена в составе связных сочетаний, функционирующих в тексте как наречные выражения. Исходя из их семантики, они могут быть сопоставлены по следующим признакам:
1) «периодичность в повторении действия» (регулярная / нерегулярная периодичность): всё время / по временам / время от времени;
2) «протекание события в прошлом, до какого-либо момента времени» (урочность): в последнее время / в это (же) время;
3) «одновременность действий, событий» (одномоментность): в это (же) время / в (то) же время / тем временем.
Образуя семантические группы по одному из трёх признаков, данные единицы получают способность по-разному устанавливать парадигматические отношения, поэтому в тексте наблюдается обусловленность их выбора от контекста. Вследствие этого в тексте выявляются позиции, в которых данные связные словосочетания не могут взаимозамещаться и выступать в качестве синонимов. Так, например, имеющие общее значение, словосочетания в это (же) время и в то (же) время представлены двумя ЛСВ:
ЛСВ 1 — «одновременно с чем-либо;
ЛСВ 2 — «тогда».
ЛСВ 1 и ЛСВ 2 имеют общий план выражения, но разный план содержания (внутренняя омонимия), ср.: Берлиоз говорил, я сам в это время думал: «Но, всё-таки, кто же он такой? И почему он так хорошо говорит по-русски?» (5, с. 12); И вот в это время случилось что-то со мною (5, с. 150). При этом ЛСВ 1 словосочетаний в это (же) время я в то (же) время совпадает со значением другого связного сочетания тем временем, т. е. в тексте они функционируют как синонимы. Ср.: Римский вдруг протянул руку и как бы машинально ладонью, в то же время поигрывая пальцами по столу, нажал пуговку электрического звонка и обмер (5, с. 161); Ручку двери снаружи в это время крутили и дёргали, и слышно было, как курьерша за дверями отчаянно кричала: «Нельзя! Не пущу! Хоть зарежьте! Заседание!» (5, с. 112); Тем временем старушка, узнавшая от соседей, что её кота замели, кинулась бежать в отделение и поспела вовремя (5, с. 403). Следует также указать, что в романе «Мастер и Маргарита» сочетания в это (же) время, в то (же) время и тем временем образуют самый частотный темпоральный синонимический ряд (также он вступает в отношения синонимичности с другими сочетаниями, выражающими одновременность: в ту минуту... когда, в тот час... когда, в тот же день... когда), функциональная значимость которого проявляется не только на лексическом, но и на сюжетно-композиционном уровне произведения: события в произведении изображаются последовательно, в соответствии с возможностями литературы, однако в читательском сознании, благодаря указанным выше сочетаниям, они таковыми не воспринимаются, поскольку выражаемое ими значение одновременности (а не последовательности!) создаёт событийный параллелизм, синхронизируя действия. Например: Никанор Иванович налил лафитничек водки, выпил, налил второй, выпил, подхватил на вилку три куска селёдки... и в это время позвонили (5, с. 104); синхронные действия подхватил — позвонили.
Использование в тексте романа слов, производных от время, достаточно редко; наиболее распространёнными в тексте являются наречия вовремя и временно, употребляемые при описании бытовых происшествий, как и прилагательное временный, которое, в свою очередь, включено в канцеляризм временная прописка, клише, отражающее реалии социалистической действительности: Пересчитав деньги, председатель получил от Коровьева паспорт иностранца для временной прописки, уложил его, и контракт, и деньги в портфель... (5, с. 102). Случаи же использования других лексем, производных от время (заблаговременно, своевременно и т. п.), единичны. Особенно интересным представляется следующий пример внутриконтекстного «соседства» сложного имени прилагательного кратковременный с лексемой время, которую оно конкретизирует: ...Вернувшись на своё место, в свой серый полосатый костюм, Прохор Петрович совершенно одобрил все резолюции, которые костюм наложил во время его кратковременного отсутствия (5, с. 347). В этом тавтологическом употреблении однокорневых слов: время, конкретизированного лексемой отсутствие, и кратковременный — наблюдается тройное уточнение темпоральной протяжённости обозначаемого промежутка: во-первых, ограничение в соответствии с периодом отсутствия (во время отсутствия); во-вторых, реализация значения «длящийся известный срок» первой морфологической частью слова — временн-; и в-третьих, сужение границ указанного отрезка (кратко-). Отметим также, что все производные от время слова, как и само производящее слово, сохраняют оттенок «неопределённой длительности» и обозначают явления, либо имеющие непостоянный характер (временно, временный, кратковременный), либо приуроченные к иному объекту или действию (вовремя, заблаговременно, своевременно, преждевременно), например: ...Все шедшие оказались в передней, а хлопнувшая в это время в кухне дверь показала, что вторая группа с чёрного хода подошла также своевременно (5, с. 356).
Таким образом, в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» слово время, являющееся самой распространённой единицей выражения темпоральной номинации, обозначает безотносительную длительность события или действия; оно широко реализует различные оттенки значения и используется в многочисленных синтаксических структурах, служащих для темпорального упорядочивания описываемых в произведении событий.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |