— Что же вам такое не нравится в его мыслях?
— Иуду-предателя оправдывал.
— Нет, он только изъяснял его характер.
Н.С. Лесков
Аналогии с образом Маргариты, наверное, представляют наибольший интерес для размышлений о двойственной природе любви. Причем, если сравнение с легендарной Еленой вполне понятно, то параллель с Иудой покажется абсурдной.
Как же совмещаются булгаковское «За мной, читатель! Кто сказал, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви?.. За мной... и я покажу тебе такую любовь!» и евангельское «Целованием предаешь Сына Человеческого»?
На каждой чаше весов человеческого бытия — любовь: любовь-страсть и любовь-сострадание. От любви-страсти к любви-состраданию человек идет через искушение, но не каждому удается пробиться сквозь тернии собственных желаний и нагромождаемой лжи, и многие несчастные не к воспитанию чувств устремляются, а к самоистреблению.
Как велика любовь прекрасной Маргариты: в ней страсть, и честолюбие, и нетерпение, и нежность — «она сулила славу, она подгоняла его и вот тут-то стала называть Мастером». Эта чудная любовь вмещала в себя мучительную тоску о Мастере и неугасимую ненависть к его гонителям, надежду и веру в будущее соединение. И только ложь Маргариты придавала вину ее любви привкус горечи. Оттого-то Маргарита оставила Мастера в самую страшную ночь в его жизни, ушла, заклиная его «не бояться ничего», ушла потому, что «ее ждут, что она покоряется необходимости, что придет завтра» (13,515). И «вернулась, как несчастный Левий Матвей, слишком поздно!» (19,582). У нее не хватило сил поддержать возлюбленного, она чувствовала себя такой разбитой, так была измучена собственной болью и его страданием, что сама нуждалась в утешении и покое («Вот как приходится платить за ложь, — говорила она, — я больше не хочу лгать»), забыться хоть на одну ночь, а завтра она придет и — либо они вместе погибнут, либо вместе спасутся.
Предчувствие говорило Маргарите, что Мастер вновь предстанет перед ней, единственный желанный. Какая сила совершит это чудо соединения — благая или дьявольская — ей было все равно. Она была готова ко всему. Вот оттого так безрассудно и соглашается Маргарита Николаевна на предложение посланца сатаны. О, этот соблазнительный договор: стоит только выполнить совсем необременительные, а скорее приятные условия дьявола — и вот оно, право на исполнение заветного желания!
«— Как я счастлива, как я счастлива, как я счастлива, что вступила с ним в сделку! О дьявол, дьявол! Придется вам, мой милый, жить с ведьмой» (30,720).
Невероятной силою своей любви Марго извлекает Мастера из тьмы, скрывающей его от всех — и любящих, и ненавидящих, из спасительной для него палаты дома скорби, в котором божественным провидением защищен он от адских сил. Вот грех Маргариты (Иудин грех) — целованием любви предает она Мастера. (Сравните: «Да! Целованием любви предаем мы тебя. Целованием любви предаем мы тебя на поругание, на истязание, на смерть! Голосом любви скликаем мы палачей из темных нор и ставим крест — и высоко над теменем земли мы поднимаем на кресте любовью распятую любовь» — Л. Андреев. Иуда Искариот).
Но проступок Марго прощается ей за то, что в собственном горе и отчаянии просит она не за себя и не для себя, — просит за несчастную Фриду, вызывая неудовольствие Воланда: милосердие не по его ведомству, и он никого не может спасти. Благородная душа Маргариты деятельно сострадает скорбящим (Мастеру, Фриде, Пилату, Левию Матвею) — искушение преодолено, она спасена, и с нею вместе те, за кого сердце Марго заступилось. Дьявольские силы вдруг теряют власть над душами Мастера и Маргариты: покой их будет выкуплен заступничеством Иешуа, а прозрение-свет они еще заслужат своей любовью — той, которая «долго терпит, милосердствует... не гордится... не ищет своего... не мыслит зла, не радуется неправде... всему верит... все переносит»1.
Не к такой ли святой любви вел Булгаков своих героев и не к ней ли звал читателя?
Примечания
1. Новый Завет. Первое послание к Коринфянам 13, 4—7.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |