Пародирование будущего стихотворения Маяковского, начатое «Занозой», будет продолжено в 1925 году в ряде публикаций журнала «Крокодил» (на страницах которого, кстати, то и дело появлялись стихотворения самого Маяковского!). В этом издании пародирование будет осуществляться к тому же через посредство... предвосхищающих реминисценций кинофильма «Москва слезам не верит». В апрельском № 16 «Крокодила» за 1925 год появляется рисунок К. Елисеева «Весна... уж очень ранняя» (стр. 4), воспроизводящий повторяющуюся мизансцену будущего фильма: двое, мужчина и женщина, сидят на скамейке бульвара и обсуждают свои не складывающиеся отношения: «Он: — Ты знаешь, я теперь «Друг детей»...
Она: — Значит мне... аборта не делать?»
При первой встрече на бульваре героиня фильма как раз умоляет своего стремящегося увильнуть от ответственности возлюбленного «найти врача». Точно такая же мизансцена была изображена в «Крокодиле» еще в прошлом, 1924 году в № 15 от 15 августа на рисунке К.Х. «Колечко и кольцо» (стр. 10), только там отношения носят прямо противоположный характер — парень умоляет девушку выйти за него замуж: «— Жениться? Комсомолец несчастный! Ведь у вас обручальное кольцо купить не на что.
— А зачем? Мы его Бульварным кольцом заменим». Тут уж, и без всякой мотивировки, звучит прямая цитата из вступительной песни к кинофильму, исполняемой Татьяной и Сергеем Никитиными: «Вот и стало обручальным / Нам Садовое кольцо!» (повтор этого последнего мотива мы также встретим в «Красном перце»).
А в 1925 году в предшествующем номеру с рисунком апрельском № 15 все та же ситуация повторилась в «Рассказе о старых традициях», за подписью: «Михаил Б[нет, нет, не Булгаков!]андин» (стр. 4). Здесь рассказывается о том, как молодой комсомольский функционер соблазняет юных провинциалок, приехавших в Москву и тоже ставших на путь руководящей комсомольской работы. Происходит это... все на той же скамейке Тверского бульвара; причем, как и в фильме, сцена объяснения повторяется дважды: сначала — с главной героиней рассказа, а потом — она становится невольной свидетельницей того, как это объяснение дословно повторяется с другой девушкой.
Вот в этом рассказе реминисценции из фильма «Москва слезам не верит» и пересекаются с реминисценциями из «Стихов о советском паспорте» (обратим внимание, что и в названии рассказа, и в названии стихотворения обозначение литературной формы становится частью заглавия).
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |