Это и есть подлинная «карнавальная преисподняя», в которой абсолютное умирание сменяется гипертрофированной жизнеспособностью. Эта философская идея была спроецирована автором журнальных материалов на политическую реальность. Все ее ужасы, в лице безумствующих политических деятелей, ввергались в эту веселую преисподнюю, чтобы жизнь вышла из нее обновленной. Недаром рассказ «Недоверчивый» в № 7, с его изображением неистребимой никаким социализмом человеческой предприимчивости, находится в одном номере с пародией на Маяковского «На свет!», где даже такие прозаические вещи, как паспорт и кошелек становятся символом полового акта.
Это происходит как раз после нескольких публикаций, где в сатирическом виде изображается грядущий носитель всеобщего омертвения — «товарищ Стайкин», и тут же лидеры окончившейся эпохи политического удушья, бесполые, неспособные на деторождение Ленин и Крупская, ввергаются в специфически трактованный ад. Четверостишие «Любовь по сезону», подписанное литерой «А.» и следующее сразу за рассказом «Опасный жилец», тоже строится вокруг образа символизирующей смерть старухи и одерживаемой над ней победы:
Зимы старухи бита карта,
Ее весна сгоняет в гроб:
Люблю МОЗО в начале марта,
А в день сентябрьский МОСКВОТОП.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |