Кто управляет Воландом?

...Бушует бал сатаны.

Воланд же, как сказано, отнюдь не господин, а слуга гостей этого бала: всей этой «тварной» орды, да и каждого отдельно взятого из московских персонажей, с кем ему приходится столкнуться. О сравнительно незаметной Гелле он говорит Маргарите Николаевне: «Расторопна, понятлива, и нет такой услуги, которую она не сумела бы оказать».

Таков и сам Воланд. С поправкой, разумеется, на распределение ролей в иерархии, на амплуа. В остальном же он, как и все, — исполняет «заказы». Снабжает Ивана Бездомного папиросами «Наша Марка», похмеляет «свинячущего» Степу Лиходеева, и на другом уровне потребностей, — обеспечивает смертельно перепуганного жизнью Мастера и его подругу — покоем.

Воланда массовый читатель, как известно, считает воплощением всемогущества, мудрости и справедливости.

Еще бы ему не быть всемогущим и мудрым, если он — это как бы осуществившиеся наши желания, иллюзии, тайные страсти, как, впрочем, и наша скрываемая порою от себя трезвая самооценка.

Возьмем хотя бы его знаменитый «мудрый» афоризм: «Второй свежести не бывает. Свежесть бывает первая, она же и последняя». Это что же — сам великий Воланд дошел до такой бессмертной истины? Что уж мы так «сурьезно» относимся к любой банальности, только бы на ней была наклейка: «сделано у Воланда»?! Слова эти Воланд «считывает» с тайной «матрицы» в сознании своего собеседника. Это А.Ф. Соков, жулик-буфетчик Варьете, день и ночь думает, как оправдаться перед ревизором, который накроет его, сбывающего тухлятину под видом «второй свежести». И оправдание у него всегда наготове. Думать — думает, а вслух не говорит. Вот ему Воланд и заменяет собственную совесть (а также и репетицию встречи с ревизором).

Или — о так называемой справедливости Воланда. Она несомненна в том смысле, что «каждый получает по своей вере»; получает то, что заложено в самом человеке, а не внесено извне: будь то смерть Берлиоза, судьба Мастера, Ивана Бездомного, взяточника Босого, рак печени буфетчика Сокова и т. д. и т. п. Нечистая сила лишь фиксирует то, что есть, ничего не добавляя от себя; проявляет скрытое, но ничего не создает.

Она отнюдь не заставляет человека «грешить». Здесь, увы, человек тоже «сам управляет» собою, в обратном, разумеется, смысле.

Причем, если, к примеру, Никанор Иванович Босой все же прячется за «нечистую силу», если буфетчик-вор апеллирует к Воланду, чтобы пополнить свою кассу, если Маргарита использует крем Азазелло, чтобы было мотивировано ее превращение в ведьму, то в окружающей их жизни подавляющее большинство людей прекрасно обходятся без этих декоративных мотивировок.

Они превосходно обстряпывают в романе свои делишки, и не подозревая о существовании «нечистой силы». Ну, вывозят из одного учреждения в психушку сотрудников, свихнувшихся на хоровом пении в рабочее время. Так ведь они не одни такие. «Прохожие, бегущие по своим делам, бросали на грузовики лишь беглый взгляд, ничуть не удивляясь, что это экскурсия едет за город». В рабочее время. Всем коллективом.

Или так: лишь в самом конце и ненадолго навещают апартаменты МАССОЛИТа два приятеля — Коровьев и Бегемот. Но с первых глав творится там — без всякого вмешательства нечистой силы — ад кромешный: и в ресторане, и во всех кабинетах писательского дома.

В финале романа Воланд и его свита покидают Москву — не без вздоха облегчения: порядочно заездили их требовательные московские «клиенты». Ну, а что в Москве произошло после их отбытия восвояси? Началась новая, чистая и прекрасная жизнь? И все переменилось к лучшему?

Смешной вопрос! Ничегошеньки, естественно, не переменилось...

Пока в человеке сохраняется «низ» — визиты «нечистой силы» к нему и его визиты к ней будут снова и снова повторяться. «Низ» — сила колоссальная и неисчерпаемая, ибо она берет начало и в бездне мироздания (об этом дальше), и в пучинах подсознания, инстинктов.

Поэтому «нечистая сила» в романе с такой легкостью проникает вовнутрь человека, захватывает его речевые «каналы», начинает вещать по этим каналам. Если вслушаться внимательно — вся партитура «нечистой силы» озвучена голосами, скрытыми в сознании или подсознании самих людей. Стоит вникнуть чуть попристальнее в речевую «фактуру» всех пришельцев «оттуда», как мы увидим, что весь их словесно-интонационный (и смысловой) репертуар заимствован из набора смыслов и стилевых красок, присущих тем, с кем они встречаются.

А Воланд и присные его — «вампиры», питающиеся только энергией подключения к ресурсам реальных людей, к пластам их подсознания, в особенности к их скрытым побуждениям. Но все они совершенно пассивны в тех случаях, когда люди сами могут принимать решения. Об этом свидетельствует любой контакт (а также и неконтакт) с. «нечистой силой» персонажей современных глав.

...В конце романа, покидая Москву, погружаясь в мировую ночь (еще один лейтмотив романа — «тьма», «мрак», «ночь»), все бесы, естественно, меняют свой взятый напрокат «московский» облик. Читаем: «И, наконец, Воланд летел тоже в своем настоящем обличье. Маргарита не могла бы сказать, из чего сделан повод его коня, и думала, возможно, что это лунные цепочки и самый конь — только глыба мрака, и грива этого коня — туча, а шпоры всадника — белые пятна звезд». Поразительный портрет сатаны. Вот они — составляющие подлинного Воланда, его «настоящее обличье»: «лунные цепочки», «глыбы мрака», «белые пятна звезд»!.. Пустота и чернота Вселенной, беспредельный космический Хаос. Сатана в «настоящем обличье» и есть образ и воплощение мировых стихий, «беспредела», существующего до вмешательства Бога в судьбы мироздания.