М.А. Булгаков через призму личных имен, отчеств, фамилий и прозвищ персонажей нарисовал социальный, психологический, коммуникативный портрет России начала XX века. Антропонимические формулы именования были внедрены Булгаковым в художественный текст с опорой на многовековые традиции русского именословия. Как и в реальном именословии, в литературной антропонимии писателя отмечены модели однословного, двухсловного, трехсловного именования, бытовавших в России в начале XX столетия.
1) Однокомпонентное именование
Современная формула официального именования русского народа включает не менее трех назывных слов (личное имя, отчество и фамилию). Вместе с тем в бытовом общении мы называем друг друга, как правило, лишь одним назывным словом, будь то личное имя, отчество, фамилия или прозвище. Эта по своему происхождению дохристианская традиция со всей полнотой отражена в произведениях М.А. Булгакова. Так, одним личным именем в его полной, сокращенной или уменьшительно-ласкательной форме М.А. Булгаков традиционно называет:
а) представителей духовенства (имя употребляется в полной, церковной форме): «Вид при этом у отца Сергия был такой, что он прекрасно знает, почему именно прогневался господь, но только не скажет» [Роковые яйца, с. 200]; «Со стены на бумажки глядел в ужасе чиновник со Станиславом на шее» [Белая гвардия, с. 23]; «А апостол Петр, хоть человек вольный, но, знаете ли, положительный» [Белая гвардия, с. 45];
б) лиц из низшего сословия (в произведениях Булгакова это, как правило, прислуга): «Придя, был встречен домработницей Груней, которая объяснила, что сама она только что пришла...» [Мастер и Маргарита, с. 87]; «Черноглазая Анюта, утром вернувшаяся из отпуска от тетки, шаркала петушиной метелочкой по креслам» [Белая гвардия, с. 50]; «Басом заплакала Матрешка, расплескав чашку» [Роковые яйца, с. 200]; «Необыкновенно мрачный Ермолай за стеклами задергал какими-то рычагами» [Театральный роман, Был май, с. 7]; «— Ну!! — изумлялась нижняя и Дуська, а мозаичный пол покрывался липкой шелухой...» [Похождения Чичикова, Спиритический сеанс, с. 91]; «Ксюшка заскучала и встревожилась сразу» [Похождения Чичикова, Спиритический сеанс, с. 89]; «Потом решилась, тихонько прикрыла дверь и, дав волю пяткам, понеслась к Маше нижней» [Похождения Чичикова, Спиритический сеанс, с. 91]; «Наташа залилась румянцем и с большим жаром возразила, что ничего не врут...» [Мастер и Маргарита, с. 235];
в) пожилых мужчин и женщин. Если они имеют взрослых детей, то к их именованию прибавляется апеллятив «дядя/тетя»: «— А между тем меня силою задержали здесь, тычут в глаза лампой, в ванне купают, про дядю Федю чего-то расспрашивают!..» [Мастер и Маргарита, с. 98];
г) «царственных особ»: «Ну-с, вам известно, что произошло во дворе императора Вильгельма, когда ему представлялась свита гетмана?» [Белая гвардия, с. 29]; «Конно-медный Александр II в трепанном чугунном мыле бакенбард, в конном строю, раздраженно косился на художественное произведение Лебідя-Юрчика...» [Белая гвардия, с. 23]; «Мимо победителя Наполеона левым плечом прошел дивизион в необъятный двусветный актовый зал» [Белая гвардия, с. 62]; «Александру Третьему телеграмму подали в два часа ночи» [Театральный роман, с. 245];
д) ровесники также называют друг друга одним личным именем: «Первая явилась Леночка, затем квартирант» [Похождения Чичикова, Спиритический сеанс, с. 88]; «— Алеша тоже добрый, но как-то он больше ненавидит» [Белая гвардия, с. 33]; «На плечах у Николки унтер-офицерские погоны с белыми нашивками...» [Белая гвардия, с. 10];
е) юношей и девушек, достигших брачного возраста или уже собирающихся вступить в брак (личное имя чаще всего выступает в своей полной форме): «А тотчас же за ней явился и Боборицкий с невестой Ниночкой» [Похождения Чичикова, Спиритический сеанс, с. 88];
ж) эпизодических персонажей. Это представляет читателю возможность понять, что «жизнь героев текла сама по себе, в их собственном реальном, материальном мире, куда, по воле автора, как бы со стороны, позволено было заглянуть читателю» [Щетинин 1966: 143]. В тексте: «Нет никаких доказательств, что Екатерина обижала Жана-Батиста, и тем более нет никаких, что она — это Беллина» [Жизнь господина де Мольера, с. 19]; «— Ну да, вот же я и щелкаю... На этой... Вареньке, Манечке... нет, Вареньке... еще платье полосатое... музей... впрочем, я не помню» [Мастер и Маргарита, с. 150];
з) родственников по отношению друг к другу: «Самое главное было в том, что я возненавидел непрошенную мать Антонину» [Театральный роман, с. 298]; «Тогда я представил себе наш коридор, баранину и бабку Пелагею» [Театральный роман, с. 208]; «Надоела мне моя Матрена, намучился я с фланелевыми штанами, теперь пришло мое времечко» [Собачье сердце, Щетинин 1966: 143].
Одночленная формула именования, включающая лишь фамилию именуемого лица, является достаточно специфичным средством называния (по причине достаточно позднего закрепления фамилий в составе именования). Одним фамильным именем М.А. Булгаков обычно наделяет:
а) эпизодических персонажей, принадлежащих к интеллигентской среде: «Приват — доцент Иванов был поражен, совершенно раздавлен...» [Роковые яйца, с. 190]; «Комический актер Патрикеев... старался сделать лицо презрительное» [Театральный роман, с. 337]; «...плясала красавица архитектор Семейкина-Галл, крепко схваченная неизвестным в белых рогожных брюках» [Мастер и Маргарита, с. 66]; «Затем появился писатель Винниченко, прославивший себя двумя вещами» [Белая гвардия, с. 48];
б) военнослужащих разного ранга с указанием их должности или воинского звания. В тексте: «Тальберг, а не кто иной, арестовал знаменитого генерала Петрова» [Белая гвардия, с. 18]; «— Капитан Студзинский, — обратился к нему полковник, будьте добры отправить в штаб командующего отношение о срочном переводе ко мне поручика» [Белая гвардия, с. 54]; «Звеня шпорами, полковник Малышев по лестнице, оборачиваясь и косясь на Александра, поднимался ко входу в зал» [Белая гвардия, с. 62]; «Испугался генерал Богородицкий и сдался, сдался с юнкерами» [Белая гвардия, с. 10]; «— Юнкер Павловский! — загремел в цейхгаузе Мышлаевский» [Белая гвардия, с. 60]; «В штаб генерала Картузова» [Белая гвардия, с. 17];
в) употребление одного фамильного имени во множественном числе в том случае, когда имеется в виду не отдельный представитель означенной семьи, а вся семья в целом. Пример из текста «Белая гвардия»: «...и молодые Турбины не заметили, как в крепком морозе наступил белый, мохнатый декабрь» [Белая гвардия, с. 6]; «Но потом отец плакать перестал и зачастил в гости в некую семью Флеретт» [Жизнь господина де Мольера, с. 18]; «— Ну, тогда лучше смотрите у Никитиных» [Собачье сердце, с. 316];
г) аристократов: «В него влюбилась в Жмеринке графиня Лендрикова, потому что когда он пел эпиталаму, то вместо fa взял la и держал его пять тактов» [Белая гвардия, с. 26]; «Речь шла о лиможском дворянине Пурсоньяке...» [Жизнь господина де Мольера, с. 167];
д) при упоминании иностранных граждан. «Еще два года назад владелицей ее была вдова ювелира де Фужере» [Мастер и Маргарита, с. 82]; «Это было нежное письмо Фуке к некоей мадемуазель Лавальер» [Жизнь господина де Мольера, с. 116]; «Он узнал госпожу Дезейе, известную своим безобразным лицом...» [Жизнь господина де Мольера, с. 78]; «Государю удалось спастись при помощи его верного гувернера, то есть, виноват, гувернера наследника, мосье Жильяра» [Белая гвардия, с. 29]; «В составе в час ночи уходит в Германию штаб генерала фон Буссова» [Белая гвардия, с. 18];
е) представителей рабочего класса: «В первой комнатенке сидели двое курьеров Катков и Баквалин» [Театральный роман, с. 272]; «...и тогда ему нанимают извозчика Дрыкина» [Театральный роман, с. 282]; «Костюмерша Королькова на вас пожаловалась» [Театральный роман, с. 263]; «Пантелеев, он тоже неграмотный, получил билет, и отправились мы» [Похождения Чичикова, Неделя Просвещения, с. 66];
ж) при упоминании известных исторических личностей: «Шиллер нас не задержит. С Шиллером дело гладкое» [Театральный роман, с. 255]; «Не быть — значит погубить карьеру, ведь ты знаешь, что Деникин был начальником моей дивизии» [Белая гвардия, с. 20];
з) одним фамильным именем с прибавлением апеллятива «товарищ»: «— Товарищ Бутович, вам будут оставлены билеты у Фили в конторе» [Театральный роман, с. 266];
и) при исполнении их служебных обязанностей: «Гнобин! Стоп! — кричали на сцене» [Театральный роман, с. 331];
к) эпизодических персонажей: «— Бобков за билетами бегал» [Театральный роман, с. 250]; «Петрова задумали дать Валентину Конкрадовичу» [Театральный роман, с. 317];
л) ровесников: «Рука Кузьмина легла на телефон, и он собрался позвонить своему однокурснику Буре...» [Мастер и Маргарита, с. 228].
Использование одночленной формулы именования, включающей лишь отчество, или патронимическое имя, в произведениях М.А. Булгакова не обнаружено.
2) Двухсловные формулы именника
Организующим центром при образовании двухсловных антропонимических формул произведений М.А. Булгакова является личное имя, с которым сочетаются все остальные простые антропонимы, функция второго компонента (отчества, фамилии) состоит в уточнении и конкретизации именуемого лица. В произведениях М.А. Булгакова активно используется двусоставная модель «имя + отчество». Сочетанием личного имени и отчества писатель наделяет:
а) пожилых мужчин: «— Сейчас же, Иван Савельевич, лично отвези. Пусть там разбирают» [Мастер и Маргарита, с. 117]; «Я стукнул в дверь, вошел и в сумерках увидел, наконец, Ксаверия Борисовича» [Театральный роман, с. 201];
б) прислуга при обращении к своим хозяевам также использует антропонимическую модель «имя + отчество»: «— Помилуйте, Арчибальд Арчибальдович, — багровея, говорил швейцар, — что же я могу поделать?...» [Мастер и Маргарита, с. 71];
в) в качестве уважительного именования молодых мужчин и мужчин среднего возраста: «— Вы, что же, хотите, чтобы у Ивана Васильевича температура поднялась?» [Театральный роман, с. 250]; «— В репетиционный зал прошу, Фома Сергеевич! Начинаем» [Театральный роман, с. 256]; «— Иван Арнольдович, бросьте вы отвечать. Идите в спальню, я вам туфли дам» [Собачье сердце, с. 308].
г) в качестве уважительного именования женщин: «При матери, Анне Владимировне, это был праздничный сервиз в семействе, а теперь у детей на каждый пошел день» [Белая гвардия, с. 11]; «— Что вы, Наталья Прокофьевна! Нас услышит кто-нибудь!» [Мастер и Маргарита, с. 257].
д) офицеров в ситуации общения между собой (как правило, это высший и средний командный состав), причем отчество всегда употребляется только в полной форме. «— Александр Брониславович, я вас знаю не первый день как опытного и боевого офицера» [Белая гвардия, с. 63];
Двухсловная модель «личное имя + фамилия» при назывании персонажей произведений М.А. Булгакова используется в следующих случаях:
а) при вводе персонажа в повествование: «Полная противоположность по внешности своему брату, Алоизий Рвацкий, атлетически сложенный человек с тяжкими глазами, по векселю уплатил» [Театральный роман, с. 218]; «...появился на веранде потный и взволнованный хроникер Боба Кандалупский...» [Мастер и Маргарита, с. 380]; «— Ищу вас по всему театру, позвольте представиться — режиссер Фома Стриж» [Театральный роман, с. 255];
б) когда необходимо конкретизировать одного из двух родственников, носящих одну и ту же фамилию: «Но сам Макар Рвацкий не понравился мне еще более, нежели кильки в его издательстве» [Театральный роман, с. 216].
3) Трехчленная антропонимическая модель
Трехчленная антропонимическая формула в произведениях М.А. Булгакова — достаточно редкая модель именования персонажей, возможно, по причине того, что она функционально связана с официальным этикетом, документально-канцелярским стилем и малоупотребительностью в живой разговорной речи и художественном тексте («-Севастьянов Андрей Пахомович, заведующий осветительными приборами театра, — вежливо сказал Бомбардов» [Театральный роман, с. 243]; «И произносит контрреволюционные речи, и даже Энгельса приказал своей социал-прислужнице Зинаиде Прокофьевне Буниной спалить в печке» [Собачье сердце, с. 332].
Современная трехчленная формула именования лица «личное имя + полное отчество + фамилия» стала всеобщей, вне зависимости от принадлежности к классу, сословию, полу, только в годы советской власти [Зинин 1972: 201]. До этого именоваться таким способом имели право лишь представители высшего сословия, интеллигенции, что нашло отражение в произведениях М.А. Булгакова: «В этот ночной час в нижней квартире домохозяина, инженера Василия Ивановича Лисовича, была полная тишина...» [Белая гвардия, с. 22]; «У меня в комнате находился один из самых приметных людей в литературном мире того времени, Илья Иванович Рудольфи» [Театральный роман, с. 210]; «Это и был заведующий приемом пьес Антон Антонович Княжевич» [Театральный роман, с. 241].
По трехсловной антропонимической модели именуются и представители театрального мира — Маргарита Петровна Таврическая, Людмила Сильвестровна Пряхина.
Вызвать у читателя иронию по отношению к персонажу — эту цель преследует М.А. Булгаков при номинации героя романа «Мастер и Маргарита» — Милицы Андреевны Покобатько: «...сам в автобусе поехал на Елоховскую улицу в гости к артистке разъездного районного театра Милице Андреевне Покобатько и провел у нее в гостях около четырех часов» [Мастер и Маргарита, с. 140]. Используя модель «иноязычное имя + украинская фамилия», Булгаков продолжает традиции Гоголя, избравшего эту модель при создании литературных антропонимов Хома Брут и Тиберий Горобец в повести «Вий».
В сочетаниях нейтральных имен с фамилиями, по происхождению являющимися субстантивированными прозвищами (Иван Савельевич Варенуха, Никанор Иванович Босой, Пелагея Антоновна Босая), активизируется их доантропонимическое значение.
Превратившийся в упыря администратор театра Варьете в ранних редакциях «Мастера и Маргариты» именовался Ньютоном, Картоном, Благовестом, Внучатой [Чудакова 1976: 224]. В конечном варианте романа М.А. Булгаков остановил свой выбор на фамилии Варенуха.
Слово варенуха В. Даль трактует как «пьяный напиток из навара водки и меду на ягодах и пряностях» [Даль, т. 1: 166].
Вероятно, данная фамилия привлекала писателя не столько своей семантикой (Варенуха спиртного не изготавливал и не употреблял), сколько звуковым обрамлением.
Наличие в именовании отрицательно-оценочного суффикса -ух-, вносит в него устрашающий элемент и помогает создать образ вампира.
Апеллятив босой — «необутый, с голыми ногами, голыми ступнями». Иронию вызывает контраст между доантропонимическим значением фамилии Босой и безбедным, отнюдь не босым, образом жизни председателя жилтоварищества, умевшего весьма ловко брать с жильцов взятки.
К этой группе примыкают антропонимы однокомпонентные, состоящие только из фамилий-прозвищ (Сладкий, Беломут), и двухкомпонентные, в которых отсутствует отчество (Тамара Полумесяц, Алоизий Могарыч). Антропоним Алоизий Могарыч интересен и семантически, и по ироническому звучанию благодаря сочетанию мелиоративного иноязычного имени Алоизий и пейоративной фамилии-прозвища Могарыч. Семантика мотивирующего «говорящую» фамилию слова (магарыч в просторечии означает угощение, обычно с выпивкой, по случаю совершенно выгодной сделки, получения места и т. п.) лаконично характеризует этот персонаж Алоизий Могарыч, прочитав окончательно погубившую мастера статью критика Латунского, живо смекнул, что посредством наушничанья и кляуз можно получить если не тридцать сребреников, то квартиру главного героя романа.
Используя нестандартный для реальной русской антропонимии словообразовательный тип фамилий, Булгаков создал целый ряд литературных антропонимов псевдоиноязычного характера, вызывающих у читателя иронию (иногда в составе этих антропонимов имеются действительно иноязычные элементы): Чердакчи, Сергей Герардович Дунчиль, Анна Францевна де Фужере. Каждый антропоним здесь при одинаковой стилистической функции строится по собственной словообразовательной модели.
Чердакчи. В этом случае используется модель «русское мотивирующее слово + заимствованный формант». Это сообщает иностранное звучание (благодаря тюркскому фамильному форманту — чи) однако мотивирующие апеллятивы чердак — чердачник (то есть тот, кто живет на чердаке, чердачный житель) являются исконными. Кроме того, фамилия с таким доантропонимическим значением недвусмысленно намекает на образ жизни персонажа.
Сергей Герардович Дунчиль. В этом литературном антропониме «иностранное» происхождение фамилии персонажа является результатом сочетания эвфонии и ее «внемодельной» (то есть не характерной для русской антропонимии) структуры. Эффект «иноязычности» усиливает действительно заимствованное отчество, входящее в состав антропонима.
Анна Францевна де Фужере. Здесь также два компонента — отчество и фамилия — указывают на иностранное происхождение персонажа, причем фамилия де Фужере с характерными для французского языка формантами ассоциируется с апеллятивом фужер. Способ образования фамилии де Фужере близок к способу образования Чердакчи. Разница заключается лишь в том, что в одном случае мотивирующий апеллятив исконно русский, в другом — заимствованный, освоенный русским языком.
В произведениях М.А. Булгакова имена, фамилии, отчества, прозвища и их комбинации используются в различных речевых ситуациях в соответствии с принятыми в начале XX века нормами речевого этикета. При подборе моделей имен для своих персонажей Булгаковым учитывалась характеристика вступивших в контакт (возраст, социальный статус, материальное положение, степень знакомства и родства и многое другое).
М.А. Булгаков тонко подмечает, как с изменением статуса персонажа автоматически меняется формула его именования. Как можно видеть, именования прислуги имеют однокомпонентную структуру — только имя, что отличает их от именований, носителями которых являются персонажи, занимающие в булгаковских произведениях высокое социальное положение. Последние имеют двух- или трехкомпонентную структуру: «имя + отчество» (Арчибальд Арчибальдович) или «имя + отчество + фамилия» (Филипп Филиппович Тулумбасов).
При смене социального статуса на более высокий, у домработницы появляется отчество (Анюта → Анна Тимофеевна («Белая гвардия»), Наташа → Наталья Прокофьевна («Мастер и Маргарита»)).
Таким образом, в произведениях М.А. Булгакова художественно раскрыта система и структура русского именословия в ее диахронии и синхронии. М.А. Булгаков через призму однословных, двусловных и трехсловных формул именования нарисовал социальный, психологический и коммуникативный портрет России начала XX столетия.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |