МХАТ. Булгаков на сцене с тетрадями в руках. Очевидно, только что закончил читать. Все, находящиеся тут, аплодируют. Даже Немирович. Булгаков раскланивается. В зале Елена Сергеевна, с ней рядом — Оля, её родная сестра и секретарь Немировича. Оля жмёт руки Елене Сергеевне, поздравляет. Немирович встаёт, подходит к Булгакову, жмёт ему руку, и снова аплодирует.
Немирович. «Батум» — это новая веха в истории нашего театра!
Снова аплодисменты.
Немирович. Что греха таить, — МХАТ переживает не лучшие времена. Без Константина Сергеевича, в новых условиях жизни страны! Да и международная обстановка сложная. Нам необходим такой духоподъёмный, правдивый и вместе с тем оптимистичный спектакль!
Аплодисменты.
Немирович. О первом человеке в СССР, о нашем с вами вожде, политическом лидере всей нашей советской нации. Товарищ Егоров!
Егоров. Да, Владимир Иванович.
Немирович. Возьмите экземпляр пьесы у автора, оформите всё как следует и подайте наверх.
Егоров. Слушаюсь, Владимир Иванович!
Немирович. Но мы не будем дожидаться разрешения, я уверен, с такой пьесой никаких осложнений не будет! Как говорил незабываемый наш Алексей Максимович, «я предрекаю этой пьесе анафемский успех!»
Егоров (робко). Владимир Иванович...
Немирович. Мы немедленно начинаем репетиции!
Егоров. Владимир Иванович, вот здесь подпишите (подаёт бумагу в раскрытой папке).
Хмелёв. Да, но надо же сначала узнать распределение ролей...
Станицын (ехидно). Вы, Николай Павлович, конечно, полагаете, что Сталина будете играть вы!
Немирович (Егорову). Это что такое?
Егоров. Счёт за исходящий реквизит.
Хмелёв. Конечно! Я играл Алексея Турбина! Вы помните, что мне Сталин сказал?
Станицын. Конечно, вы же всё время всем об этом напоминаете!
Хмелёв. Да, он сказал, что мои усики ему даже снятся.
Станицын. А теперь вы надеетесь, что Сталину будут сниться ваши сталинские усики?
Немирович (Егорову). Боже, мой, почему же так много?
Егоров. Артисты во время репетиций съедают всё, что стоит на столе.
Хмелёв. А вы, Виктор Яковлевич, вообще характерный актёр!
Немирович (Егорову). Запретить!
Станицын (Хмелёву). А вы — бесхарактерный!
Егоров. Да как же им не есть, если они голодные!
Немирович. Но ведь сейчас не восемнадцатый год!
Хмелёв. Давайте обратимся к автору. Михаил Афанасьевич, вы кого видите в роли Сталина?
Станицын. Кого, Михаил Афанасьевич?
Булгаков. В роли Сталина? Ну, что ж... я, пожалуй, выскажусь. В роли Сталина я вижу только Константина Сергеевича Станиславского. В молодости...
Пауза. Слова Булгакова произвели странное впечатление на всех. Немирович подписал Егорову бумагу и нетерпеливым жестом отослал его. Все переглядываются и молчат. Кто-то из чувствительных дам (Коренева) всхлипнул.
Немирович. Да... Выдающийся был артист. Но, поскольку, молодого Станиславского у нас нет, главную роль в нашей новой постановке исполнит Николай Хмелёв.
Станицын разочарованно выдыхает. Хмелёв смотрит на него победно.
Немирович. Егоров! Будете готовить записку о «Батуме», не забудьте сообщить об этом.
Егоров. Слушаюсь, Владимир Иванович!
Немирович. А начнём мы с того, что поедем в Тифлис и в Батум!
Труппа ликует.
Булгаков (робко). Владимир Иванович...
Немирович. Конечно же и вы с нами, Михаил Афанасьевич! А как же!
Булгаков. Да только я не могу один... Видите ли, я не совсем здоров...
Немирович. И Елена Сергеевна, безусловно. Если только она не против.
Елена Сергеевна очаровательно улыбается.
Булгаков. Это прекрасно, спасибо... Только, видите ли, мы сейчас в несколько стеснённом положении...
Немирович. Всё за счёт театра! Разумеется! Суточные, командировочные, плацкарта... Вы же автор! Может, оглядевшись на месте, поговорив с людьми, вам захочется что-нибудь изменить, уточнить в вашей пьесе! Изучение места действия — это очень важная составляющая работы над спектаклем.
Булгаков. Жаль я не знал об этом, когда писал «Мольера»...
Немирович. Помнится, когда мы готовили постановку горьковского «На дне»...
Булгаков. Неужели вы ходили... на дно?
Немирович. Представьте себе! На Хитров рынок. И если бы не Гиляровский, мы бы оттуда живыми не выбрались (Кореневой). Вы помните?
Коренева тут же обижается как дама, которой напомнили о её возрасте.
Булгаков. Что же он сделал?
Немирович. Он завернул такую фразу!.. Шестиэтажную! Что все... тамошние обитатели сразу его зауважали... И нас — не тронули.
Елена Сергеевна смеётся. Улыбается и Булгаков.
Булгаков. Батум...
Немирович. Да, мой дорогой Михаил Афанасьевич! Батум!
Булгаков. Если всё получится, это какой-то новый этап в отношениях с театром... в жизни... Дивный, прекрасный... мой мир!
Немирович. Что же тут может не получится? Ведь это же надо просто сесть в поезд и поехать!
Немирович дирижирует актёрами, актёры мгновенно понимают, чего от них хочет Немирович. Они берут несколько стульев, ставят их друг за другом, усаживаются. Руками изображают движения шатунов на колёсах паровоза и, конечно, помогают себе звуками «чу-чух, чу-чух... чу-чух, чу-чух...» И вот, «поезд» с артистами МХАТа уже «едет» в Тифлис. Актёры призывными жестами манят с собой Булгакова, тот принимает игру, берёт под руку Елену Сергеевну, они идут к «поезду», входят. Там, за сидящими на стульях актёрами, их ждёт Станицын, уже раздобывший где-то фуражку и преобразившийся в полусонного кондуктора. Он проверяет билеты (пантомима) и приглашает Булгаковых в «вагон». Последним в «поезд» входит Немирович. Он садится на переднее, специально для него оставленное место, и даёт свисток (свистит сам). «Поезд» едет в Тифлис.
Тем временем, не замеченный пассажирами «поезда», из левой кулисы выходит Сталин. Он в мундире и треуголке Наполеона. Он стремительно, по-наполеоновски проходит по первому плану из одной кулисы в другую, за ним семенит Егоров. Сталин на секунду останавливается.
Сталин (с акцентом). Хорошая пьеса, но ни играть, ни публиковать её нельзя.
Егоров. Как же так, Иосиф Виссарионович? Ведь мы...
Сталин (нетерпеливо отмахивается от Егорова). Пардон!
Сталин уходит. Егоров семенит за ним. Оба исчезают в правой кулисе.
«Поезд» замедляет ход и останавливается.
Немирович (объявляет). Станция Серпухов.
В «поезд» входит служащая вокзала.
Служащая. Где тут бухгалтер? Тут телеграмма, срочная! Который тут бухгалтер?
Булгаков встаёт.
Булгаков. Это, видимо, я...
Служащая подходит к нему, он расписывается, берёт телеграмму.
Булгаков (читает в гробовой тишине). «Надобность поездки отпала. Возвращайтесь Москву».
Булгаков беспомощно оглядывается на притихший «поезд». Вдруг роняет телеграмму, зажмуривается, резко садится на корточки, мгновенно съёживается.
Елена Сергеевна. Миша!
Она бежит к нему. Булгаков ложится на пол в позу эмбриона, стараясь занимать как можно меньше места, пытаясь стать как можно более незаметным.
Булгаков. Очень много света... много... Надо уменьшить... Пожалуйста... свет!..
Свет гаснет.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |