На верхней площадке играет большой симфонический оркестр. Звучат «Звуки весеннего вальса» И. Штрауса. По лестнице поднимаются люди. Наверху лестницы всех встречает посол Уильям Буллит с женой. В американском после всё соразмерно, выверено и благородно: отлично сидящий по фигуре фрак, блестящие бриллиантами запонки перекликаются с блеском ожерелья и фероньерки его жены. Даже мешочки под глазами и лысина у него благородная. По бокам лестницы стоят лакеи в зелёных ливреях, подают поднимающимся гостям «Шампанское». Люди идут по лестнице самые разнообразные. Мужчины в основном во фраках, женщины в вечерних платьях, блестят украшениями, на головах колышутся перья. Есть несколько мужчин в военной форме.
По лестнице поднимаются Булгаков с Еленой Сергеевной. На Булгакове его обычный костюм (другого нет), голова, конечно, непокрыта, без тюбетейки. На Елене Сергеевне новое вечернее платье. Посол всем кланяется, его жена ослепительно улыбается. Булгаков и Елена Сергеевна доходят до него.
Булгаков. Господин посол, для нас большая честь быть приглашёнными...
Буллит (лёгкий акцент). И для меня большая честь видеть вас. Добро пожаловать.
Булгаков (вдруг, ехидно). Неужели? Вы же меня совсем не знаете!
Буллит. Почему же? Писатель Булгаков. Яркое дарование и сложная судьба. Впрочем, как у всех, у кого яркое дарование. Надеюсь, у вас не будет неприятностей из-за того, что вы пришли?
Булгаков (серьёзно). Обязательно будут. Впрочем, как у всех... независимо от дарований.
Буллит. Сегодня можно об этом не думать. Проходите, угощайтесь. Пейте!
Булгаков. Спасибо.
Елена Сергеевна (улыбнувшись). Извините!
Буллит. Я всё понимаю.
Идут дальше.
Булгаков. Ты посмотри! Какой фрак у дирижёра! Фалды до пят!
Елена Сергеевна. Как ходить в таком?
Булгаков. Он не ходит. Он летает!
Знакомый (подходя). Здравствуйте, Михаил Афанасьевич! Боже мой, я так рад!
Этот знакомый — небольшой восторженный человек с сияющими глазами и почему-то в светлом летнем костюме. Наверное, тоже нет другого. Опирается на трость, которая ему совершенно не идёт.
Булгаков. Добрый вечер, Александр Николаевич.
Знакомый. Вас так давно нигде не было видно, я уж подумал... А теперь вижу... Я так рад!..
Булгаков. Да тут многие, чьё существование удивительно. Вон, например, Бухарин... А вон — Мейерхольд и Райх...
Булгаков кланяется проходящим мимо режиссёру с женой-актрисой.
Знакомый. Почему же удивительно?
Булгаков. Александр Николаевич, вы притворяетесь? Я хорошо помню ваши пьесы.
Знакомый. А я нет. Я раскаялся. Искренне. Партия подвергла меня наказанию, исключила из своих рядов и ничего тяжелее в своей жизни я не испытал!
Булгаков. Видно, лёгкая была у вас жизнь...
Знакомый. Если партия настаивает, значит, ничего этого не было, не было пьес, не надо! Я согласен! И партия приняла меня обратно! И теперь я дышу легко и свободно.
Булгаков. Ну, что ж... Вас можно только поздравить...
Музыка смолкает.
Знакомый. Всё шутите. А ведь я искренне считаю, что наше поколение неблагодарно, оно не умеет ценить всех благ, данных ему революцией. Как часто забываем мы всё, от чего избавлены, как часто морщимся и ёжимся от мелких неудобств, чьей-то несправедливости, считаем, что живём плохо. А если бы мы представили себе прошлую жизнь, её ужасы и безысходность, все наши капризы и недовольства рассеялись бы мгновенно, и мы краснели бы от стыда за свою эгоистическую забывчивость.
Булгаков. Вам многое простится, Александр Николаевич. За искренность. Извините.
Булгаков отходит от навязчивого партийного знакомого из мира литературы. Музыка звучит снова. И снова Штраус. Елена Сергеевна увлекает мужа танцевать. В резиденции посла специально для бала устроен зверинец, ревут медведи, тигры. Посреди зала бьёт фонтан, струи которого подсвечены разноцветными огнями. Ловкие темнокожие официанты, лавируют между танцующими парами. В фонтане купаются девушки в откровенных купальниках, повсюду экзотические цветы. Вдруг откуда-то полетели над головами гостей какие-то птицы. Один попугай задел крылом голову Булгакова. Он недовольно поправил волосы. Попугаи расселись на цветах, бортике фонтана-бассейна и спинках стульев. Один из них вдруг отчётливо сказал: «Союз Советских Социалистических Ррреспублик!», второй подтвердил: «Прр-ризнание Амерррики!» И остальные грянули: «Урра!» Очередной вальс закончился. Булгаковы отходят к столику покурить.
Посол Буллит и его жена обходят гостей, с кем-то чокаются, с кем-то останавливаются поговорить. Вот, доходят до Булгаковых. Буллит чокается с Булгаковым, идёт дальше, к Михаилу Афанасьевичу подходит жена посла. Она обмахивается веером, ослепительно улыбается.
Жена Буллита. Где вы были?
Булгаков. В смысле? Когда?
Жена Буллита (улыбаясь, но настойчиво). Где вы были?
Булгаков. Летом? В отпуске? В Сухуми были...
Жена Буллита. А потом?
Булгаков. В Тифлисе.
Жена Буллита. А потом?
Булгаков. Заехали на Зелёный мыс.
Жена Буллита. А потом?
Булгаков. Домой вернулись, в Москву.
Жена Буллита. А потом?
Булгаков (начинает чувствовать себя неуютно). Ну... потом я ездил по делам в Ленинград...
Жена Буллита. А потом?
Булгаков. Снова вернулся в Москву.
Жена Буллита. А потом?
Булгаков. Я не понимаю...
Жена Буллита. А потом?
На помощь спешит Буллит.
Буллит. Извините... Луиза совсем не понимает по-русски. Извините. Веселитесь! Пейте! Вы что-то совсем не пьёте!
Булгаков. Да, пожалуй, выпью.
Булгаков принимает у проходящего мимо чернокожего официанта рюмку коньяка, выпивает.
Елена Сергеевна. Нам весело, господин посол! Спасибо! Но мы, наверное, поедем.
Буллит. Нет! Я вас не отпускаю! Будет сюрприз! Оставайтесь! А пока... Посмотрите на ту группу. Знаете кто это? Это американские актёры, которые играют «Дни Турбиных» в Нью-Йорке!
Булгаков смотрит в сторону актёров, те поднимают бокалы. Буллит отходит и отводит жену.
Булгаков. Значит, Америка существует?..
Булгаков делает движение пойти к американским актёрам, но его удерживает Елена Сергеевна.
Елена Сергеевна. Не сейчас.
Булгаков оборачивается и видит подходящего к ним Штейгера.
Елена Сергеевна. Это он.
Булгаков. Кто?
Штейгер (подходит). Штейгер Борис Сергеевич. Я полагаю, мы много слышали друг о друге.
Булгаков. А, барон Штайгер!
Штейгер. Штейгер. И давайте-ка без «барона».
Булгаков (горько усмехается). Штайгер-Майгер, какая разница?
Елена Сергеевна (тихий упрёк). Миша...
Штейгер. Да, Елена Сергеевна. Юмор низкой пробы, даже удивительно. Но я пропущу. Не будем портить вечеринку господину послу. Нам бы надо поговорить.
Булгаков. Говорите.
Штейгер. Здесь? Ну, как угодно. Вам надо писать, Михаил Афанасьевич.
Булгаков. А я пишу, вы разве не знаете?
Штейгер. Знаю. Но вам надо писать так, чтобы вас ставили, печатали.
Булгаков. Это как?
Штейгер. Написать то, что от вас ждут!
Булгаков. Кто?
Штейгер. Кто надо. Страна в тяжёлом положении, мы на пороге войны.
Булгаков. Вам видней.
Штейгер. А вы живёте отдельно.
Булгаков. Ах, если бы!
Штейгер. Вы прямо государство в государстве!
Булгаков. В смысле, живу по своим законам.
Штейгер. Да! А так нельзя! Напишите агитационную пьесу!
Булгаков. Я?
Штейгер. А что?
Булгаков. Скажите, кто вас подослал?
Штейгер (смеётся). Это же и вам выгодно!
Булгаков. Конечно...
Штейгер. Ну, сколько это может продолжаться? Надо сдаваться. Все сдались! Один вы остались!
Булгаков. Надеюсь, что нет.
Штейгер. Это глупо!
Булгаков. Это опасно. Но не глупо.
Штейгер. Напишите.
Булгаков. У меня всё равно не получится.
Штейгер. Даже попытка зачтётся!
Булгаков. Вам?
Штейгер мрачнеет лицом, взгляд леденеет.
Штейгер. Я хотел помочь, гражданин Булгаков!
Штейгер отходит.
Булгаков. Нет, точно, застрелю...
Булгаков оборачивается, ищет глазами по залу, но американских Турбиных нигде нет. На его лице отражается досада.
И снова звучит музыка. Быстрая часть «Вальпургиевой ночи» Ш. Гуно (финал балетного фрагмента из оперы). Огни сверкают, льётся вода, кто-то танцует, кто-то разговаривает, кто-то уже освежается в фонтане...
Подходят Мейерхольд и Зинаида Райх.
Мейерхольд. Михаил Афанасьевич! Какой сюрприз! Зиночка, ты помнишь Булгакова?
Райх. Нет, всё-таки Сталин ничего не понимает в искусстве! Обругал такой спектакль!
Мейерхольд (конфузится, пытается отвлечь). Ты, наверное, не помнишь, но Михаил Афанасьевич и меня протянул в одном своём произведении.
Райх. Я ему так и написала! (Булгакову) Брала пример с вас, между прочим!
Мейерхольд. «Театр имени покойного Всеволода Мейерхольда, погибшего при постановке «Бориса Годунова», когда обрушились трапеции с голыми боярами...» Я помню!
Райх. Я послала письмо прямо в Кремль!
Мейерхольд. Я ценю шутку. Мы с Михаилом Афанасьевичем потом прекрасно вместе работали! «Багровый остров» вы помните?
Булгаков. Помню, как его запретили.
Райх. Вот и я говорю! По какому праву? Я пойду к нему на приём, я объясню! Каждый должен заниматься своим делом!
Мейерхольд. Всего хорошего!
Мейерхольд увлекает жену прочь, что-то гневно шепча ей на ухо.
Обезьяний джаз играет фокстрот «Аллилуйя!»
Булгаковы замечают Мессинга, который издали приподнимает свой бокал. Они тоже улыбаются ему.
Булгаков. Я понял! Это Вальпургиева ночь. Шабаш!
Елена Сергеевна. Американский посол не похож на дьявола.
Булгаков. А это и не он. Это так, мелкий бес, распорядитель бала...
Елена Сергеевна. А кто тогда гости?
Булгаков. Мертвецы.
Елена Сергеевна. Слишком мрачно... Нет, возможно, «у всех будут неприятности после этого приёма», но...
Булгаков. Да нет, настоящие мертвецы. Получили на одну ночь свободу от адских мук... Грешники. Воры, прелюбодеи... Предатели, вроде твоего Штайгера. Висельники и убийцы. Вон тот, с бородой... Знаешь, кто это?
Елена Сергеевна. Кто?
Булгаков. Это Малюта Скуратов... Смотри, как глазами вращает.
Елена Сергеевна. Он просто пьян.
Булгаков. Вот-вот. А вон тот милый молодой человек — Чезаре Борджиа.
Елена Сергеевна. Не похож.
Булгаков. Это потому, что он во фраке. А вот эта дама — Мессалина...
Елена Сергеевна. Да, есть в глазах что-то... мессалинское...
Булгаков. Гай Кесарь Калигула... Ты не можешь его узнать, конечно же...
Елена Сергеевна (заканчивает фразу). ...из-за фрака...
Булгаков. Конечно!
Елена Сергеевна. А я тогда кто?
Булгаков. Ведьма!
Елена Сергеевна. Это почему?
Булгаков. Потому что с нечистой силой знаешься (показал глазами на Штейгера).
Елена Сергеевна. Так... Ну, а ты?
Булгаков. А я просто сошёл с ума и попал сюда случайно.
Раздаётся визгливый крик. Все оборачиваются и видят, что Зинаида Райх пытается вырвать руку из цепких лап Мейерхольда, пытающегося её увести.
Райх. Деспот и мещанин, не ломайте мне руку!
Мейерхольд утаскивает прочь отбивающуюся и визжащую в истерике жену.
На возвышении появляется Буллит с ослепительно улыбающейся Луизой и несколько раз бьёт в ладоши. Все оборачиваются: он привлёк внимание. Буллит показывает куда-то вниз, там разъезжается в стороны зелёный занавес и из-за него выходят дрессировщики с медведями, держащими балалайки и гармоники. Начинается номер a la russe. Медведи пляшут камаринского. Толпа расступается и начинает хлопать в такт с глупыми улыбками на лице. Но посол, кажется, доволен.
Булгаков (Елена Сергеевне, шепчет). Шабаш...
Номер a la russe заканчивается залихватским коленцем. Все начинают аплодировать, радостно кричать, хрюкать, стонать и лаять, и над всем этим вдруг громко кричит петух. Зал резиденции посла со всеми гостями исчезает...
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |