Грубо-фамильярный тон проявляется в диалоге Воланда с инфернальным котом. Речевой дуэт Воланда и Бегемота имеет игровой, карнавальный характер1, отражает склонность обоих участников к розыгрышам, о чём свидетельствуют и авторские ремарки: Не воображаешь ли ты, что находишься на ярмарочной площади? — притворяясь рассерженным, спрашивал Воланд [247]; Мессир, я в ужасе! — заявил кот, изображая ужас на своей морде [250]. В отношении Кота Воланд демонстрирует некоторую речевую агрессивность, грубовато-пренебрежительную фамильярность как бы не всерьёз. Однако речевая агрессия, как правило, манифестирует социальную ассиметричность ролей (Михальская 1996), поэтому данный тон отражает и закреплённую в речевой партии Воланда роль повелителя, которая проявляется в общении со свитой, и особенно — со слугой-шутом.
Эмоционально-экспрессивная окраска высказываний, обращённых к Бегемоту, проявляется в употреблении сниженной фразеологии, разговорно-просторечной лексики с яркой экспрессией грубоватой фамильярности, пренебрежения. Такие стилистические средства содержат высказывания Воланда, сопровождающие его шахматную партию с Бегемотом: Долго будет продолжаться этот балаган под кроватью? Вылезай, окаянный Ганс! [247]; Не воображаешь ли ты, что находишься на ярмарочной площади? /.../ Оставь эти дешевые фокусы для Варьете. Если ты сейчас же не появишься, мы будем считать, что ты сдался, проклятый дезертир [247]; Ах, мошенник, мошенник, /.../ каждый раз, как партия его в безнадёжном положении, он начинает заговаривать зубы, подобно самому последнему шарлатану на мосту. Садись немедленно и прекрати эту словесную пачкотню [248].
Экспрессия высказывания усиливается и за счёт побудительной модальности, при этом директивные волеизъявления в прямой форме передаются императивами вылезай, оставь, садись, прекрати, молчи. Косвенные приказания и требования выражаются вопросительными предложениями: Долго будет продолжаться этот балаган под кроватью? [247]; Ах ты подлец, /.../ Ты сдаешься или нет? [250] — или глагольной формой прошедшего времени с наречием: Пошёл вон [275]. К безапелляционным требованиям, выражающим демонстративный гнев, пренебрежение, раздражение Воланда, подключаются угрозы: Если ты сейчас же не появишься, мы будем считать, что ты сдался, проклятый дезертир [247]. (Заметим в скобках, что речевые акты угрозы являются экспрессивными по своей природе (Шилейко 1985, 156—166), и их использование эмоционально окрашивает любой контекст).
Ряд бранных слов и разговорно-сниженных выражений в адрес Бегемота: мошенник, шарлатан, окаянный Ганс, проклятый дезертир, подлец — расширяется в других высказываниях Воланда, в том числе за счёт сниженных фразеологизмов: Нет, я видеть не могу этого шута горохового [247]; Этот валяющий дурака — кот Бегемот [248]; ты и есть мародёр [351]. Специфика употребления бранной лексики проявляется в том, что денотативный компонент лексического значения таких слов «размыт», номинативная функция в контексте «стремится к нулю» при абсолютном преобладании экспрессивной функции, поэтому бранные слова и словосочетания не являются номинациями, а выражают эмоциональное отношение говорящего к объекту оценки, обусловленное стремлением оскорбить и унизить (Петрищева 1984, 169—180). Данные семантические особенности бранной лексики реализуются в игровом контексте диалогов Воланда с Котом.
Чувство раздражения в речи Воланда, вызванное поведением Бегемота, передают также бранные междометные фразеологизмы на какой чёрт, чёрт тебя (вас) возьми: И на какой чёрт тебе нужен галстух, если на тебе нет штанов? [247]; А, чёрт вас возьми с вашими бальными затеями! [249]; Молчи, чёрт тебя возьми! [275]. Фамильярно-пренебрежительное отношение к Коту проявляется и опосредованно, через эмоциональную оценку его действий, которая выражается экспрессивной лексикой и фразеологией, обычно стилистически сниженной: дешевые фокусы, словесная пачкотня, заговаривать зубы (см. приведённые выше контексты). Ср. также: И интереснее всего в этом враньё то /.../ что оно — враньё от первого до последнего слова [269]; Опять началась какая-то чушь [352].
Таким образом, основой грубо-фамильярного тона речи Воланда является использование сниженной оценочной лексики и фразеологии. Эстетическое применение подобных речевых средств связано с мотивом карнавальной игры, балагана как явления низовой, площадной культуры. О том, что не следует фамильярность и брань Воланда воспринимать всерьёз, свидетельствуют речевые сигналы балаган под кроватью, на ярмарочной площади, которые вызывают непосредственные ассоциации с карнавалом, связывая этот мотив и с образом Воланда.
Примечания
1. Уместно отметить, что в литературоведении существует точка зрения, согласно которой художественная модель мира Булгакова строится в соответствии со смеховым карнавальным жанром мениппеи (Вулис 1989).
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |