Как отмечает Ю.М. Лотман, ««точка зрения» становится ощутимым элементом художественной структуры с того момента, как возникает возможность смены ее в пределах повествования (или проекции текста на другой текст с иной точкой зрения)» [Лотман 1970: 320]. Особую актуальность в связи с этим приобретает вопрос формальной стороны организации повествовательной перспективы художественного произведения — вопрос определения средств, позволяющих идентифицировать субъекта повествовательной точки зрения и выявить отношение субъекта речи к чужому слову и к чужой повествовательной точке зрения. В исследованиях он решается по-разному. При составлении классификации средств выражения точки зрения в тексте (см.: главу 3) мы опираемся на довольно широкий круг исследований как лингвистической, так и литературоведческой направленности: работы Б.А. Успенского, В. Шмида, Л.Н. Лихачевой, Н.А. Николиной, Н.А. Кожевниковой, Е.В. Падучевой, Е.А. Поповой и др., прямо или косвенно связанных с изучением проблемы точки зрения. Рассмотрим наиболее важные для нас и используемые в ходе настоящего исследования классификации средств маркирования повествовательной точки зрения, приводимые в работах разных авторов.
Б.А. Успенский рассматривает вопрос о средствах формального выражения повествовательной точки зрения в тексте в связи с описанием планов повествования. Наименее формализованным он называет идеологический, или оценочный (под оценкой понимается общая система мировосприятия) уровень проявления точки зрения: оценка маркируется, как правило, средствами других уровней: психологического, пространственно-временного и, в преимущественной степени, фразеологического (т. е. языкового) — при использовании той или иной речевой характеристики.
Повествовательная точка зрения может быть фиксирована в пространстве или во времени, то есть мы можем догадываться о положении субъекта точки зрения относительно повествуемых событий. Несовпадение позиции автора (повествователя) и персонажа отмечается: в случае последовательного обзора (движения повествователя при описании одной сцены), в случае так называемой точки зрения «птичьего полета» или «немой сцены». Как одно из средств выражения позиции повествователя во времени рассматривается употребление грамматических форм времени и вида глагола: переход от форм прошедшего времени глаголов к формам настоящего (или будущего) времени, а также переход от глагольных форм совершенного вида к формам несовершенного вида позволяет, по Б.А. Успенскому, «фиксировать момент и передать синхронность [по отношению ко времени повествуемой истории] позиции повествователя [т. е. обозначить совпадение точки зрения повествователя с точкой зрения персонажа]» [Успенский 2000: 123—126].
Б.А. Успенский отмечает две возможности использования психологической повествовательной точки зрения при построении повествования:
• описание может производиться со ссылкой на то или иное индивидуальное сознание, т. е. с задействованием какой-то заведомо субъективной точки зрения,
• или же по возможности объективно.
Формальным признаком внешнего типа описания может считаться употребление в тексте специальных модальных слов типа: «видимо», «очевидно», «как будто», «казалось» и т. п. («слов остранения»), показательным же признаком внутреннего типа описания является употребление в тексте специальных глаголов внутреннего состояния: «он подумал...», «он почувствовал...», «ему показалось...» (по сути дела, указывающих на использование конструкции с косвенной речью, которая передает мысли персонажа и рассматривается нами как средство маркирования точки зрения персонажа) и т. п.
В наиболее формализованном плане фразеологии (т. е. в плане «речевой характеристики» [Успенский 2000: 36] субъекта повествовательной точки зрения) различие точек зрения отмечается Б.А. Успенским в том случае, когда автор описывает разных героев различным языком или вообще использует в том или ином виде элементы чужой или замещенной речи при описании. Здесь большую роль играют формы контаминации речи повествователя и персонажа («чужого слова»). Успенский отмечает две возможности контаминации: влияние чужого слова на авторское (несобственно-прямая речь и т. д.) и влияние авторского слова на чужое («внутренний монолог», «замещенная прямая речь» (термин В.Н. Волошинова, см.: [Волошинов 1929: 163])). Большое внимание исследователь уделяет и важной для нас проблеме наименования как средства маркирования точки зрения.
Системный анализ средств выражения повествовательной точки зрения предлагается в диссертационном исследовании Л.Н. Лихачевой, где повествовательная точка зрения рассматривается как «способ изложения (описания, повествования), в результате которого складывается текст с определенной лингвистической структурой». Л.Н. Лихачева отмечает, что «языковые сигналы повествовательной точки зрения пронизывают все авторское повествование, организуя лексику и синтаксис согласно внутреннему принципу построения, в основе которого лежит образ рефрактора» [Лихачева 1976: 9] (персонажа, который выступает как субъект повествования). В работе, материалом которой явились англоязычные тексты так называемой «субъективированной прозы от 3-го лица с одним рефрактором», рассматривается реализация повествовательной точки зрения на всех уровнях текста как системы. Под языковой характеристикой повествовательной точки зрения автором понимается «комплекс <...> средств осуществления <...> манеры письма, создающий определенный тип повествования» [там же]. К ним относятся в исследовании средства:
• фонетические, представленные, например, явлениями фонетической компрессии, граффон;
• морфологические: появление форм настоящего или будущего времени в тексте, отклонения от грамматической нормы, употребление местоимений 1-го и 2-го лица и др.;
• лексические: 1) лексика, обозначающая внутреннее состояние персонажей, 2) лексика, показывающая ограниченность знания рефрактора, 3) лексика, вводящая и называющая персонажей, 4) лексика, носящая разговорный характер;
• синтаксические: инверсия, многосоюзие или бессоюзие, вводные и присоединительные конструкции, эллипсис, разного рода повтор, параллелизмы, экспрессивные уточнения и выделения;
• стилистические.
Согласно В. Шмиду, набор признаков для различения «текстов» нарратора и персонажа соответствует набору планов, в которых проявляется точка зрения:
• перцептивному — тематические,
• идеологическому — оценочные,
• пространственному и временному — грамматические: признаки лица и времени глаголов, признаки указательных систем,
• языковому — стилистические: признаки языковой функции, лексические и синтаксические.
Это означает, что тексты нарратора и персонажа могут различаться: по отбору тематизируемых единиц и по характерным темам; по оценке отдельных тематических единиц и по смысловой позиции вообще; по употреблению форм лица глаголов и местоимений, а также форм времени глаголов; по употреблению разных указательных систем; по функции языка (изображающей, экспрессивной или апеллятивной); по употреблению разных наименований одного и того же объекта или вообще разных пластов лексики; по синтаксическим структурам (см. [Шмид 2003]).
Н.А. Николина обращает внимание на то, что повествовательная точка зрения выражает себя на языковом и художественно-композиционном уровне, и связывает фиксацию повествовательной точки зрения в тексте, во-первых, с использованием средств и форм передачи чужой речи (фрагменты текста, отражающие позицию персонажа, как правило, особенно насыщены фрагментами слова персонажа [Николина 1983]), во-вторых, с отбором и последовательностью компонентов описания или повествования, которая мотивируется точкой зрения персонажа, его пространственно-временной позицией [Николина 2007: 93]. В ряду маркеров повествовательной точки зрения персонажа Н.А. Николина называет:
• чередование в композиции произведения динамических и статических фрагментов текста («статика, связанная с планом персонажа, выступает как своеобразный знак — пауза, показатель дискретности в непрерывном движении — развертывании повествования» [Николина 1983: 90—91]);
• расширение угла зрения персонажа введением авторской точки зрения;
• сопоставление более или менее автономных точек зрения в тексте;
• синтаксическое членение текста на предложения, абзацы;
• смена эстетического времени произведения (резкий переход к настоящему или будущему времени) и т. д.
Существенный вклад в разработку данного вопроса — вопроса формального выражения повествовательной точки — вносят исследования по лингвистике нарратива Е.В. Падучевой, Е.А. Поповой и др., направленные на выявление средств выражения эгоцентрической направленности текстового сообщения, способов формирования авторской модальности в тексте, средств диалогизации авторского монолога и т. д. Обращение к работам данных авторов связано в рамках данного исследования, в частности, с обращением к проблеме цитирования и эгоцентрических средств языка.
Анализ существующих концепций позволил нам составить собственную классификацию средств и способов формального выражения повествовательной точки зрения в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» (она приведена в параграфе 2.2 настоящей работы).
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |