Художественный повествовательный текст представляет собой многоуровневую структуру.
Детальный анализ уровней повествовательной организации художественного текста проводит В. Шмид (см. [Шмид 2003: 39—40]). Вслед за ним коммуникативную структуру повествовательного произведения мы рассматриваем состоящей из авторской и нарраторской коммуникаций, к которым может добавляться факультативный третий уровень — уровень наррации персонажа. Исследователь выделяет следующие четыре уровня коммуникации: литературное произведение (внетекстовый уровень), изображаемый мир (внутритекстовый), повествуемый мир и цитируемый мир. Отправитель и получатель художественной информации вступают в коммуникацию в специфической для каждого уровня форме:
• на внетекстовом уровне в коммуникацию вступают реальный автор и реальный читатель;
• на внутритекстовом уровне — абстрактный автор и абстрактный читатель;
• на уровне собственно повествования — фиктивный Нарратор (повествователь) как главный субъект речи в произведении и фиктивный читатель — адресат нарратора;
• на уровне цитируемого мира — персонажи произведения, выполняющие функции вставных рассказчиков и адресатов этих рассказчиков.
Рассмотрим подробнее категории «абстрактного автора» и «повествователя», наиболее значимые в рамках проводимого исследования.
Понятие «абстрактный автор» по значению близко к понятию «образа автора», сформулированному В.В. Виноградовым как «концентрированное воплощение сути произведения, объединяющее всю систему речевых структур персонажей в их соотношении с повествователем-рассказчиком или рассказчиками и через них являющееся идейно-стилистическим средоточием, «фокусом целого»» [Виноградов 1971: 118]. Абстрактный автор — это автор вымышленный, не идентичный конкретному писателю и всецело принадлежащий миру произведения. «Автора мы находим (воспринимаем, понимаем, ощущаем, чувствуем), — отмечает М.М. Бахтин, — во всяком произведении искусства... Мы чувствуем его во всем как чистое изображающее начало (изображающий субъект), а не как изображенный (видимый) образ. <...> Так называемый образ автора — это <...> образ особого типа, отличный от других образов произведения, но это образ, а он имеет своего автора, создавшего его. <...> мы можем говорить о чистом авторе в отличие от автора частично изображенного, показанного...» [Бахтин 1979: 303—304]. Автор есть «носитель напряженно-активного единства завершенного целого, целого героя и целого произведения, трансгредиентного каждому отдельному моменту речи» [Бахтин 1986: 16], «каждый момент произведения дан нам в реакции автора на него» [Бахтин 1986: 9].
Абстрактный автор не идентичен нарратору, но представляет собой принцип вымышления нарратора (см. [Шмид 2003: 53]). Он не является изображаемой инстанцией, ему нельзя приписывать ни одного отдельно взятого слова в повествовательном тексте, но его позиция выражается всей субъектной и внесубъектной организацией произведения.
О.А. Мельничук считает более правильным называть данную повествовательную инстанцию «авторским сознанием», т. к. в художественном произведении присутствие автора не сводится к созданию своего образа, а «выражается в изображении некой модели мира, отражающей авторское сознание, авторское отношение к действительности, которое в свернутом виде можно сформулировать как главную идею произведения» [Мельничук 2002: 52]. О.А. Мельничук выделяет составляющие авторского сознания: авторские интенции:
• стратегические (общий замысел, концепция произведения) и тактические (выбор языковых, композиционных и графических средств);
• модель мира, основная идея произведения;
• авторская точка зрения [там же: 56—57].
Нам более близка точка зрения В. Шмида, который понимает абстрактного автора как «антропоморфную ипостась всех творческих актов, олицетворение интенциональности произведения» и называет симптомами существования автора в тексте все творческие акты, порождающие произведение: вымышление событий с ситуациями, героями и действиями, внесение определенной логики действия с более или менее явной философией, включение нарратора и его повествования [Шмид 2003: 53—54]. Выбор языковых, композиционных и графических средств входит в данном случае в компетенцию абстрактного автора лишь на опосредованном уровне, т. к. является составляющей созданного автором образа нарратора.
Повествователь (Нарратор) — это посредник между автором и изображенным миром, основной субъект речи в произведении, вступающий в коммуникацию с подразумеваемым реципиентом (наррататором).
В тексте, согласно Ж. Женетту (см. [Женетт 1998: 262—264]), повествователь выполняет следующие основные функции:
1. собственно нарративную, которая является основной и обязательной для любого повествователя;
2. режиссерскую, проявляющуюся в способности повествователя «говорить в рамках особого метаязыкового (<...> метанарративного) дискурса, обозначая его членения, связи, внутренние отношения <...> — его внутреннюю организацию»;
3. коммуникативную, суть которой состоит в «ориентации на адресата, имеющей целью установление или поддержку с ним контакта или даже диалога», и которая сводится, по сути, к двум выделяемым Р. Якобсоном функциям — «фатической» (подтверждение контакта) и «конативной» (воздействие на адресата);
4. свидетельскую, или функцию удостоверения, связанную с выражением повествователя своего эмоционального, морального, интеллектуального отношения к рассказываемой им истории, которое может принимать «форму простого свидетельства..., когда повествователь указывает источник своих сведений, или оценивает степень точности своих воспоминаний, или упоминает о чувствах, пробуждаемых в нем тем или иным эпизодом»;
5. идеологическую, которая основывается на стремлении повествователя к дидактическому вмешательству в текст и наличии в тексте так называемых «авторитетных комментариев». Повествователь знакомит читателя с персонажами, передает различными способами их слова и мысли, сообщает о поступках персонажей или пошагово их изображает, оценивает различные объекты повествования.
Автор распоряжается в произведении содержательно-концептуальной информацией, повествователь — содержательно-фактуальной (см. [Попова 2005: 9], о видах информации см. также [Гальперин 2005: 27—28]).
Если для реконструкции ценностного отношения к изображаемому абстрактного автора требуется учет всех элементов и уровней художественной структуры произведения, то позиция повествующего субъекта эксплицируется из содержания и формальных особенностей его речевой партии (об этом см. [Шуников 2006: 17]).
Исследователи предлагают множество различных классификаций типов повествователей. Наиболее общее деление на типы состоит в различении «повествователя» и «рассказчика» (в европейской нарратологии сходным образом противопоставляются «эксплицитный» и «имплицитный» нарраторы (см. работы: [Шмид 2003], [Manfred 2003])).
Вопрос критериев разграничения этих типов не решен в теории повествования однозначно. Как правило, исследователи отмечают, что повествователь «безличен», ведет изложение истории преимущественно в 3-м лице, рассказчик же повествует от 1-го лица, дает свою субъективную версию происходящего [Введение в литературоведение 1988: 236]. Другими учеными высказываются сомнения относительно правомерности закрепления данных повествовательных категорий за местоименными формами: «...в повествовании от третьего лица может выражать себя или всезнающий автор, или анонимный рассказчик. Первое лицо может принадлежать и непосредственно писателю, и конкретному рассказчику, и условному повествователю, в каждом из этих случаев отличаясь разной мерой определенности и разными возможностями», — указывает Н.А. Кожевникова (см. [Кожевникова 1994: 5]). Н.А. Николина предлагает термин «рассказчик» «закрепить за обозначением, во-первых, повествователя, который ориентируется на устное [выделено автором] изложение той или иной истории и обладает резко характерной манерой речи <...>, во-вторых, повествователя в текстах, которые строятся как изложение в форме первого лица, где ярко проявляется субъективность главного носителя речи...» [Николина 2007: 95].
Анализ мнений позволяет нам считать существенными различительными признаками то, что, во-первых, повествователь представляет собой «носителя речи, не выявленного, не названного, растворенного в тексте», рассказчик же — это «носитель речи, открыто организующий своей личностью весь текст» [Корман 1972: 33—34], во-вторых, рассказчиком можно назвать повествователя, который «является одним из персонажей текста, входит в мир текста: например, совершает какие-то поступки; имеет хотя бы минимальную биографию; может быть, имеет собственное имя» [Падучева 1996]. «Субъект речи тем ближе к автору, — отмечает Б.О. Корман, — чем в большей степени он растворен в тексте и незаметен в нем. По мере того как субъект речи становится и объектом ее, он отдаляется от автора. Чем в большей степени субъект речи становится определенной личностью, тем в меньшей степени он непосредственно выражает авторскую позицию. Естественно предположить, что повествователь ближе других субъектов речи к автору, а рассказчик в сказовом произведении дальше других субъектов речи от автора» [Корман 2006а: 102].
Заслуживает внимания в свете множественности различных мнений по данному вопросу точка зрения В. Шмида, предлагающего для обозначения повествователя и рассказчика пользоваться общим термином «Нарратор», сугубо функциональным, индифферентным по отношению к каким бы то ни было типологическим оппозициям, поскольку «между полярными типами «объективного», безличного, стилистически нейтрального, близкого к авторской смысловой позиции «повествователя» и «субъективного», личного, стилистически маркированного, занимающего специфическую оценочную позицию «рассказчика» простирается широкий диапазон переходных типов, четкое разграничение которых невозможно и вряд ли целесообразно». В рамках данного исследования мы будем пользоваться, наряду с термином «Нарратор», понимаемым в том же значении определением «повествователь», более традиционным в отечественной научной практике. По мере необходимости (в случаях разграничения функций собственно повествователя и рассказчика) значение данного наименования будет уточняться.
В исследованиях художественного повествования закрепилось также разграничение терминов «диегетический повествователь» и «недиегетический (экзегетический) повествователь».
Диегетический Нарратор «повествует о самом себе как о фигуре в диегесисе1», «фигурирует в двух планах — и в повествовании (как его субъект), и в повествуемой истории (как объект)» [Шмид 2003: 81], т. е. выступает в произведении как рассказчик (см. вышеприведенное определение рассказчика Е.В. Падучевой).
Недиегетический (экзегетический) повествователь «повествует не о самом себе как о фигуре диегесиса, а только о других фигурах» [там же], не входит во внутренний мир текста, проявляет себя только как субъект оценок или диалогических реакций, а также — очень редко — в лирических или риторических отступлениях (об этом см. [Падучева 1996]).
Вслед за исследователями (В. Шмидом, К.Н. Атаровой, Г.А. Лесскисом, В.Л. Шуниковым и др.) будем различать эксплицитный и имплицитный способы изображения нарратора.
Эксплицитный повествователь в тексте представлен очевидно: говорит от своего «я», в связи с чем «презентует» себя в тексте как некая «персона» (степень его конкретизации может быть разной: Нарратор может называть свое имя, описывать себя как повествующее «я», рассказывать историю своей жизни, излагать свои взгляды на нее (см. [Шуников 2006: 18]) и т. д.); обращается к читателю; выстраивает метатекст повествования («текст о тексте», характеризующий процесс повествования) (см. [Атарова, Лесскис 1980: 35]).
Имплицитное изображение повествователя имеет фундаментальный, обязательный характер. Его имплицитный образ есть результат взаимодействия разных приемов построения повествования: подбора элементов (персонажей, ситуаций, действий, в их числе речей, мыслей и восприятий персонажей) из «событий» как нарративного материала для создания повествуемой истории; конкретизации, детализации подбираемых элементов; композиции повествовательного текста, т. е. составления и расположения подбираемых элементов в определенном порядке; языковой (лексическая и синтаксическая) презентации подбираемых элементов; оценки подбираемых элементов (она может содержаться имплицитно в указанных выше четырех приемах либо может быть дана эксплицитно) (см. [Шмид 2003: 66—67]).
Так или иначе, Нарратор является изображаемой автором инстанцией (равно как изображаемы в произведении реалии (предметы, лица в ситуациях и обстоятельствах художественной действительности) и язык, эстетическую реализацию которого представляет текст) (об этом см.: [Заика 2001]). И он как говорящий вступает в коммуникацию «не как глобальная личность, <...> а как личность «параметризованная», выявляющая в акте речи одну из своих социальных функций или психологических аспектов, в связи с которыми и должно пониматься его высказывание» [Арутюнова 1981: 357].
В. Шмид предлагает целый ряд критериев классификации типов нарраторов и различает:
• по способу изображения эксплицитного и имплицитного нарраторов,
• по степени диегетичности — диегетического и недиегетического,
• по степени обрамления — первичного, вторичного и третичного,
• по степени выявленности — сильно и слабо выявленного,
• по степени личностности — личного и безличного,
• антропоморфности — антропоморфного и неантропоморфного,
• гомогенности — единого и рассеянного,
• по способу выражения оценки — объективного и субъективного,
• по охвату пространства — вездесущего и ограниченного по местонахождению,
• по степени информированности — всеведущего и ограниченного по знанию,
• по степени интроспекции — внутринаходимого и вненаходимого,
• профессиональности — профессионального и непрофессионального,
• надежности — ненадежного и надежного [Шмид 2003: 78].
Четыре основные позиции повествователя в тексте выделяет К.А. Долинин (см. [Долинин 1985]):
• повествователя, не противопоставленного автору (аукториального повествователя), который находится вне фабульного пространства;
• повествователя, не противопоставленного автору, который находится внутри фабульного пространства, в центре его (подтип «а» — если это не главный герой, то центральный персонаж) или на периферии (подтип «б» — не столько действующее лицо, сколько свидетель);
• повествователя, противопоставленного автору — вымышленного рассказчика, который находится вне фабульного пространства; ложного или подставного автора;
• повествователя — вымышленного рассказчика, который находится внутри фабульного пространства, в центре его («а») или на периферии («б»).
Наиболее важным в рамках настоящего исследования является различение повествователей: эксплицитного и имплицитного, сильно и слабо выраженного, диегетического и экзегетического (недиегетического), вездесущего и ограниченного по местонахождению, всеведущего (прагматически не мотивированного) и ограниченного по знанию (прагматически мотивированного), объективного и субъективного, надежного и ненадежного. Одним из основных способов характеристики образа нарратора является в данной работе определение специфики выбора повествовательной точки зрения.
Примечания
1. Под «диегесисом» вслед за В. Шмидом будем понимать план повествуемой истории, под «экзегесисом» — план повествования (см. [Шмид 2003])
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |