Целью главы является установление традиционных с точки зрения художественной нормы способов организации описаний пространства и выявление идиолектных приемов реализации его семантики, которые интерпретируются нами с точки зрения тенденций эволюции описания как типа речи. Анализ материала предполагает сравнительно-сопоставительную характеристику типов художественного описания в двух разновременных романах («Мастер и Маргарита» и «Преступление и наказание»). В задачи главы входит выявление синтаксических и лексико-синтаксических средств реализации концепта «я» в микротекстах описаний разных типов пространства — городского (московского и ершалаимского), внутреннего (интерьеры современные и исторические) и природного. С позиций лингвокогнитивного подхода перечисленные типы пространств представляют собой частные художественные концепты «город», «дом», «помещение», «природный мир» в структуре универсального художественного концепта «пространство». Исходя из цели главы, остановимся на результатах решения тех же задач, что и при анализе особенностей экспликации художественного пространства в романе «Преступление и наказание», а именно:
1) выявление субъектов речи как различных форм-репрезентантов концепта «я»;
2) анализ синтаксических и лексико-синтаксических средств их реализации в ФСТР описание;
3) установление их связи с коммуникативно-прагматической установкой автора.
В результате сплошной выборки были отобраны 48 микротекстов описаний московского и ершалаимского городского пространства, московских интерьеров (квартир, приемной клиники, кабинета, сцены, торгсина), резиденции прокуратора, состояний природы, мистического природного пространства общим объемом 17,8 страниц текста.
В микротекстах описаний перечисленные типы пространств эксплицированы следующими типами пропозиций:
1) характеризация современного (московского) и исторического (ершалаимского) городского пространств; интерьеров московских и мистических;
2) бытийность реалий московского городского пространства, природных явлений, мистических типов пространств, интерьеров мистических (квартира № 50, бальные залы), исторических (резиденция прокуратора) и московских (квартир, дома Грибоедова, приемной клиники, подвала Мастера, особняка Маргариты, кабинета Римского, сцены, торгсина);
3) инобытийность реалий мистического природного пространства.
По справедливому замечанию В. Шмида, «описательные тексты имеют тенденцию к нарративности по мере выявленности в них опосредующей инстанции. Это нарративность, характеризующая не описываемое, а описывающего и его акт описывания» (Шмид 2003, 20). Опираясь на особенности семантико-синтаксической организации микротекстов, мы установили три типа субъектов речи, сферы которых представлены наборами синтаксических средств реализации пропозиций, функционирующих в описаниях разных типов пространств. Для выявления фактов эволюции описания как типа речи рассмотрим признаки традиционных и нетрадиционных описаний в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита».
В тексте романа средства реализации семантики пространства указывают на признаки как традиционных способов описания (с точки зрения художественной нормы), так и нетрадиционных (эксплицирующих идиолектные явления писателя, обусловленные особенностями его мировидения). Признаки традиционных элементов художественного описания выявлены нами в микротекстах, эксплицирующих московское городское пространство и интерьеры. Обратимся к анализу приемов организации микротекстов описаний обоих типов московского пространства, городского и внутреннего (концепты «город», «дом»), которые указывают на признаки функционирования сферы традиционного субъекта описания.
3.1.1. Способы описания московского городского пространства
Рассмотрим микротекст описания московского городского пространства:
Город уже жил вечерней жизнью. В пыли пролетали, бряцая цепями, грузовики, и на платформах их, на мешках, раскинувшись животами кверху, лежали какие-то мужчины. Все окна были открыты. В каждом из этих окон горел огонь под оранжевым абажуром, и из всех окон, из всех дверей, из всех подворотен, с крыш и чердаков, из подвалов и дворов вырывался хриплый рев полонеза из оперы «Евгений Онегин» (с. 54).
Микротекст представляет собой ССЦ, высказывания в составе которого объединены общностью микротемы (описание проявления признаков городского пространства). Границы микротекста определялись следующим образом. Показателем левой границы является графическое выделение в виде красной строки, отделяющей прямую речь персонажа (Ивана Бездомного) от собственно описания:
Иван оборвал пуговицы с кальсон <...>, забрал иконку, свечу и спички и тронулся <...>, сказав самому себе: «К Грибоедову! Вне всяких сомнений, он там» (с. 54).
Показатель правой границы — сигнал перехода от описания к повествованию, на который указывает смена видовых характеристик глаголов-сказуемых и графическое выделение в виде красной строки:
Опасения Ивана полностью оправдались <...> (с. 54).
Предшествующий и последующий контексты содержат экспликаторы субъекта восприятия (имя собственное Иван), однако способ организации микротекста указывает на признаки речевых сфер как независимого рассказчика, так и рассказчика, близкого к персонажу. К признакам независимого рассказчика относятся:
— модели двусоставных предложений, смысловые структуры компонентов которых указывают на всеобъемлющий характер проявления признаков пространства — масштаб восприятия, превышающий возможности персонажа:
город жил; все окна; в каждом из этих окон, из всех окон, из всех дверей, из всех подворотен;
— наличие словесных рядов со значением перечисления реалий пространства и средства создания ритмизации, что обусловлено характером синтаксической связи между однородными компонентами:
и из всех окон, из всех дверей, из всех подворотен, с крыш и чердаков, из подвалов и дворов вырывался хриплый рев полонеза;
— смысловые компоненты в составе высказываний реализуют развернутые пропозиции «феномен — знак самопроявления — средство самопроявления», маркируемые синтаксическим концептом «инобытие объекта»:
Город уже жил вечерней жизнью.
В каждом из этих окон горел огонь под оранжевым абажуром. Из всех окон, из всех дверей <...> вырывался хриплый рев полонеза <...>.
К признакам рассказчика, близкого к персонажу, относятся:
— нарушение нейтрального порядка слов:
на платформах их — ср. на их платформах;
— обособленные уточнения в функции обстоятельств места и образа действия, указывающие на восприятие персонажа:
<...> и на платформах их, на мешках, раскинувшись животами кверху, лежали какие-то мужчины;
— смысловые компоненты в составе высказываний реализуют развернутую бытийную пропозицию, маркируемую синтаксическим концептом «бытие объекта» (структурная схема «где — есть / было / находится / находилось — что»):
<...> и на платформах их, <...> лежали какие-то мужчины.
— лексико-синтаксические средства, в составе которых актуализированы смысловые структуры неопределенных местоимений в функции определений. Ими реализуются свернутые пропозиции характеризации в позиции ремы, которые передают особенности восприятия персонажа:
<...> и на платформах их, на мешках, раскинувшись животами кверху, лежали какие-то мужчины.
К общим признакам речевых сфер рассказчика и рассказчика, близкого к персонажу, относятся актуализаторы сем негативной качественной и количественной оценки проявлений звуковых признаков пространства «искаженность», «чрезмерность» в смысловой структуре предикативного центра высказывания, участвующих в реализации основного пропозиционального значения:
<...> вырывался хриплый рев полонеза из оперы «Евгений Онегин».
Однако семантика пропозиции («феномен — знак самопроявления — средство самопроявления»), ее маркера (синтаксический концепт «инобытие объекта»), наличие экспликаторов названий музыкальных жанров, смысловые структуры компонентов всего высказывания позволяют отнести его все же к сфере независимого рассказчика.
Таким образом, к традиционным элементам художественного описания относятся:
— экспликация когнитивных признаков городского пространства;
— наличие словесных рядов как средств перечисления реалий пространства;
— функционирование глагольных предикатов с имперфективным значением, выполняющих «качественно-изобразительную функцию» (Виноградов 1947, 437);
— субъективированность описания (элементы экспрессивного синтаксиса, актуализаторы сем качественной и количественной оценки проявлений признаков пространства как способы реализации концепта «я»).
Нетрадиционные (эволюционные) элементы описания как типа речи состоят в следующем:
— сфера субъекта описания имеет контаминированный характер (включает в себя признаки как независимого рассказчика, так и рассказчика, близкого к персонажу);
— преобладание развернутых пропозиций «феномен — знак самопроявления — средство самопроявления», маркируемых синтаксическим концептом «инобытие объекта» (в романе Ф.М. Достоевского были выявлены пропозиции бытийности и характеризации).
На наш взгляд, данные средства реализации семантики пространства указывают на идиолектные явления М.А. Булгакова и объясняются особенностями индивидуально-авторского способа концептуализации пространства.
3.1.2. Способы описания московских интерьеров
В целях выявления традиционных и нетрадиционных элементов описания пространства в романе «Мастер и Маргарита» рассмотрим микротекст описания интерьера одной из московских квартир:
В громадной, до крайности запущенной передней, слабо освещенной малюсенькой угольной лампочкой под высоким, черным от грязи потолком, на стене висел велосипед без шин, стоял громадный ларь, обитый железом, а на полке над вешалкой лежала зимняя шапка, и длинные ее уши свешивались вниз. За одной из дверей гулкий мужской голос в радиоаппарате сердито кричал что-то стихами (с. 52).
Микротекст представляет собой ССЦ, высказывания в составе которого объединены общностью микротемы (описание интерьера). Линейная организация микротекста содержит сигналы когнитивных признаков пространства: «размер», «форма», «обстановка».
Границы микротекста определялись следующим образом. Показателем левой границы служит сигнал смены микротемы и типа речи, на что указывают видовые характеристики глаголов-сказуемых и графическое выделение в виде красной строки:
<...> открыла Ивану дверь какая-то девочка лет пяти и, ни о чем не справляясь у пришедшего, немедленно ушла куда-то (с. 52).
Сигналом начала собственно описания служит обстоятельственный детерминант в начале первого высказывания:
В громадной, до крайности запущенной передней <...>.
Показатель правой границы — сигнал смены ФСТР, на что указывают видовые характеристики глаголов-сказуемых и графическое выделение в виде красной строки:
Иван Николаевич ничуть не растерялся в незнакомой обстановке и прямо устремился в коридор <...> (с. 52).
Предшествующий и последующий контексты содержат в себе экспликаторы признака типа повествователя — рассказчика, близкого к персонажу (имя собственное — Иван), а способ организации микротекста указывает на признаки сферы субъекта описания, опосредующего восприятие пространства одним из персонажей романа, Иваном Бездомным. К признакам такого субъекта речи относятся:
— бессоюзная связь между предикативными компонентами сложного предложения как доминирующий вид синтаксической связи, характерный для живой устной речи;
— модели двусоставных предложений, реализующие развернутые бытийные пропозиции, маркируемые синтаксическим концептом «бытие объекта» (структурная схема «где — есть / было / находится / находилось — что»). Когнитивный признак «обстановка» эксплицирован смысловыми структурами подлежащих, находящихся в позиции ремы:
в <...> передней <...> висел велосипед без шин, стоял громадный ларь <...>, на полке <...> лежала зимняя шапка;
— нарушение нейтрального порядка слов:
длинные ее уши свешивались вниз — ср. ее длинные уши свешивались вниз;
— актуализаторы сем негативной оценки (качественных характеристик) реалий пространства «запущенность», «грязь», «скудная освещенность», представленные смысловыми структурами распространителей компонентов обстоятельственных локализаторов и реализующие добавочное пропозициональное значение — свернутые пропозиции характеризации:
В <...> запущенной передней, слабо освещенной малюсенькой угольной лампочкой под высоким, черным от грязи потолком <...>;
актуализаторы показателей чрезмерности / недостаточности проявления признака (количественных характеристик), представленные смысловыми структурами распространителей компонентов обстоятельственных локализаторов определений и реализующие добавочное пропозициональное значение — свернутые пропозиции характеризации:
В громадной, до крайности запущенной передней, слабо освещенной малюсенькой угольной лампочкой под высоким, черным от грязи потолком, <...>, стоял громадный ларь <...>.
Забегая вперед, отметим, что подобные с точки зрения выражения пропозиционального значения актуализаторы показателей чрезмерности / недостаточности проявления признака (количественных характеристик) выявлены нами и в других микротекстах описаний разных типов пространства, что позволяет отнести когнитивный признак «размер» к числу значимых признаков пространства в романе М.А. Булгакова:
<...> верхнюю площадь сада с пальмами на чудовищных слоновых ногах (с. 35).
Ершалаим <...> с не поддающейся никакому описанию глыбой мрамора с золотою драконовой чешуею вместо крыши — храмом Ершалаимским <...> (с. 35).
Возникли громадные зеркала, <...> сотни дамских шляп, <...> горы сумочек, <...> целые груды чеканных золотых продолговатых футлярчиков, <...> сотни штук ситцу, штабеля коробок (с. 124).
Маргарита <...> видела громаднейшую швейцарскую с совершенно необъятным камином (с. 256).
Маргарита оказалась в чудовищном по размерам бассейне (с. 263).
Рассмотренные признаки субъектно-речевой сферы рассказчика, близкого к персонажу, относятся к традиционным элементам художественного описания (в частности, совпадают с признаками подобного субъекта описания в романе Ф.М. Достоевского).
В числе нетрадиционных (эволюционных) элементов описания пространства отметим усложненные синтаксические конструкции с комбинированными словосочетаниями индивидуально-авторского характера:
гулкий мужской голос в радиоаппарате сердито кричал что-то стихами.
Смысловыми структурами компонентов предикативного центра в составе данного высказывания реализуется развернутая пропозиция «феномен — знак самопроявления — средство самопроявления», маркируемая синтаксическим концептом «инобытие объекта». Последнее высказывание в составе данного микротекста эксплицирует значимый для романа «Мастер и Маргарита» когнитивный признак пространства — «звуковое проявление» с семой негативной оценки «искаженность», которая актуализирована смысловыми структурами предикативного центра. Данный когнитивный признак пространства был выявлен нами и в рассмотренном выше микротексте описания московского городского пространства, причем также эксплицированный в последнем высказывании, т. е. в сильной, финальной позиции микротекста. Подобный признак пространства в описаниях романа «Преступление и наказание» отсутствует (значимые когнитивные признаки пространства в романе Ф.М. Достоевского — «отсутствие движения воздуха», «запах»).
Общим функциональным признаком субъектов описания типов московского пространства является их концептологическая сущность, а именно — установка на отражение особенностей восприятия московских обывателей, а в более широком смысле — на воссоздание картины однообразия московского быта и духовной жизни столичных жителей. Это позволяет считать данных субъектов речи вариантами одного типа субъекта описания (условно обозначим его символом Р 1), в сфере которого выявлены как традиционные, так и нетрадиционные способы описания художественного пространства.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |