Сефира № 6 «Тиферет» («Красота»; а также «Мелек» или «Царь»)
Имя Неизвестного — тетраграмматон Йод-Хет-Вав-Хет
Упоминание в самом начале главы о «знаменитой психиатрической клинике» в Москве сразу же натолкнуло нас на мысль о том, что в такого рода заведениях окружающий нас мир, как правило, полностью преображается — он становится спокойным и красивым.
Словом, «Красота», а не мир, не так ли?
Но, впрочем, шутки — в сторону.
Тем более что перед нами сразу же предстает первый признак Сефиры «Красота» в образе вошедшего в приемную этой «знаменитой психической» врача — врач «с острой бородкой и облаченный в белый халат».
Все.
Это все его описание, которое сразу же натолкнуло нас на некое подозрение (точнее, «медитативное подозрение»). Ну а когда мы до конца дочитали предложение — «была половина второго», — оно переросло в убеждение.
Сразу же стало ясно, что перед нами образное описание так называемого «Малого Лика» (или Микропрософуса), являющегося точной «половиной второго» Лика («Великого», или «Удлиненного», или Макропрософуса), традиционно изображаемого на страницах оккультных книг именно «с острой бородкой и облаченным» в длинную «белую» копну волос!
Причем, если «Великий Лик» располагается в «Короне» (Сефира № 1), то центром отраженного от него «Малого Лика», состоящего из шести Сефирот (№ 4, 5, 6, 7, 8 и 9), является как раз рассматриваемая нами здесь шестая Сефира, «Красота»!
Для начала давайте вернемся в первую главу (соответствующую именно «Короне») и посмотрим момент рождения «Великого Лика»1:
«И тут знойный воздух («Айн-Соф») сгустился (а согласно герметическому учению, образование любого организма во Вселенной и начинается через «Сгущение» — или же «Coagula»2)... и соткался из этого воздуха прозрачный гражданин престранного («иностранец», или же Неизвестный) вида» с «глумливой («глУМливой») физиономией»3.
И раз уж мы упомянули о начале отражения Малого Лика от Лика Великого именно в четвертой Сефире, не лишним будет напомнить и то, что этот «вылепившийся из жирного зноя регент как сквозь землю провалился» как раз... в четвертой главе.
То есть в полном соответствии с Каббалистической концепцией Мироздания Он отразился в нашем «земном» Мире именно в четвертой Сефире и уже именно в качестве «регента».
«Регента» — как временного управителя государством.
Или же — Царством.
И разве после всего этого стоит удивляться, что в следующей пятой главе он же предстает перед нами уже в образе Арчибальда Арчибальдовича — «черноглазого красавца (прямой намек на Сефиру «Красота») с кинжальной бородой, во фраке», который своим «царственным (а «Царь», повторяем, и является одним из возможных имен теперь уже этой, шестой Сефиры, являющейся центром всего «Малого Лика»!) взором окинул свои владения»!
Но вернемся к настоящей главе.
Увидев Ивана Бездомного, доктор — будучи символом Малого Лика — тотчас догадывается, что перед ним находится... посвященный.
Эту догадку он раскрывает нам как через вопрос, не водилось ли за Иваном «шмыгающих собак» («собака» как прямой признак безномерного Аркана), так и через «удовлетворительное» восклицание «Ага, ага» (очень напомнившее нам все ту же тетраграмму Имени Неизвестного) по поводу того, что Бездомный был «в кальсонах» и с ярко выраженной «ссадиной».
То есть — через прямые признаки карты посвященного.
Вполне логичным представляется нам и тот факт, что возраст Ивана, как оказалось, составлял именно «двадцать три» года.
Простая инверсия тут же дает искомые нами тридцать два Пути Мудрости, или же — продолжая вышеупомянутую тему — «тридцать два зуба Большого Лика».
Далее доктор, присев на «белый табурет на блестящей ноге» (а все Сефирот на Древе Жизни графически очень схожи на «белые» круглые «ТАбуРеты» на «блестящих ногах» путей, их соединяющих), объясняет Ивану, что он находится «не в сумасшедшем доме, а в клинике, где вас никто не станет задерживать, если в этом нет надобности» (то есть «его никто не будет задерживать, если» ему — «Безумцу» — будет дозволено дальнейшее продвижение по «Королевскому Пути»).
И действительно, после этих слов доктора Иван «покосился недоверчиво» в сторону и... увидел там то, что и должно находиться на правой «косой» линии Пути, соединяющего шестую Сефиру, «Красота», с восьмой Сефирой, «Слава», — он увидел там именно эту восьмую Сефиру, зашифрованную автором в восклицании Бездомного: «Слава те господи!»
Далее следует очень, на наш взгляд, интересное замечание Ивана про «типичного кулачка по своей психологии» Рюхина, «тщательно маскирующегося (!) под пролетария».
Здесь — явный намек на то, что под «пРОлеТАрием» тщательно маскируется именно Таро! Таро, раскрывающее механизмы постижения человеческой души, чем, фактически, и занимается такая наука, как «психология».
Не менее интересным является и само рассуждение прозелита о внешних проявлениях и внутренней сути человека.
Так, указывая на «пролетария» Рюхина, Иван отмечает:
«Посмотрите на его постную физиономию и сличите с теми звучными стихами, которые он сочинил к первому числу! Хе-хе-хе (а если
прочитать это на еврейский манер — слева-направо, — опять получается начало тетраграмматона: «Йод-Хет»4)... «Взвейтесь!» да «развейтесь!»... а вы взгляните к нему внутрь (а Таро и служит инструментом для проникновения «внутрь» — внутрь человеческой души для обнаружения в ней архетипов!) — что он там думает... вы ахнете! — И Иван Николаевич зловеще рассмеялся».
Далее доктор интересуется, по каким причинам Ивана доставили в клинику, и тот начал подробно рассказывать про все известные нам события и «олухов» (а «Элохим», кстати, является одним из Имен Божьих в третьей, пятой и восьмой Сефирот, напрямую связанных с шестой Сефирой, «Тиферет»), которые в них принимали участие.
Остановимся на упоминаемой в этом разговоре «иконке».
Итак, что нам известно об этой странной иконке?
Впервые о ней мы услышали «в доме № 13... квартире 47».
Как мы впоследствии смогли убедиться, различные сочетания данных чисел дают нам прямые указания на Таро, а дальнейшее описание некоторых деталей квартиры — на Древо Мироздания с расположенными на нем Сефирот и Путями (Таро), их соединяющими.
Среди прочего там, как вы помните, «один лунный луч (само введение автором восемнадцатого Аркана, «Луна», с ее «обманчивым светом», является намеком на наличие здесь какого-то тайного смысла)... скупо освещал тот (именно «Тот»!) угол, где в пыли и паутине («краеугольное» Древо Жизни с расположенной на нем «паутиной» каналов) висела забытая (Айн-Соф) икона, из-за киота которой высовывались концы двух венчальных свечей (вы можете легко обнаружить «свечи» — жезлы Творения, — например, в первом Аркане, «Маг», и двадцать первом, «Мир»). Под большой иконой висела пришпиленная маленькая — бумажная» иконка.
То есть уже в четвертой главе автор впервые в зашифрованной форме подсказал нам, что познание «забытой иконы» (Макропрософуса) возможно через «маленькую бумажную иконку» (Микропрософуса)5.
Но чтобы до конца разобраться в том, что же конкретно он мог подразумевать под этой «бумажной иконкой», попробуем проследить дальнейшие упоминания о ней.
«Никому неизвестно (Айн-Соф), какая тут мысль (третья Сефира, «Разум») овладела Иваном, но только, прежде чем выбежать на черный ход (восьмая — «Ход», непосредственно связанная с шестой, в которой мы сейчас и находимся), он присвоил одну из свечей и бумажную иконку»
и вместе с этими предметами покинул «неизвестную квартиру».
Здесь сделаем предположение, что Иван покинул «Айн-Соф», эманирующее Древо Жизни, и начал свое путешествие по нему с соответствующим путеводителем в виде колоды бумажных карт Таро, зашифрованной под «бумажную иконку» (ведь, как нам уже хорошо известно, двадцать два Старших Ключа Таро как раз и обозначают имеющиеся на этом Дереве Пути!).
Далее он поручает все свои вещи «какому-то приятному бородачу (четвертый Аркан, «Император», — адепт, прошедший первые ступени посвящения и ставший мастером; именно поэтому он и передал свои «шутовские одежды» в виде «рваной белой толстовки и расшнурованных стоптанных ботинок» новому адепту), курящему самокрутку (а Колесо ТАРО как раз «само и крутится»!)». Иван принимает посвященческое омовение (при этом, как и положено настоящему «Безумцу», несколько чернеет от нефтяной воды), выходит на берег и облачается в вышеупомянутые «шутовские одежды».
Причем исчезнувший мастер не только не тронул оставленную Иваном Книгу Тота, зашифрованную под «бумажную иконку», но и прибавил к ней свою «коробку спичек», символизирующих так необходимый новому адепту огонь познания (с которого, говоря словами самого Булгакова, «все начинается и которым все заканчивается»).
Во второй раз эта же «пришпиленная» к груди Ивана «бумажная иконка со стершимся изображением неизвестного святого» появляется в Доме Грибоедова (то есть в пятой Сефире, «Гебура») и, наконец, в третий раз именно здесь — в клинике «профессора Стравинского» — в главе, посвященной Сефире «Тиферет».
Причем ее третье появление (снова намек на Трижды Великого Гермеса) в этом разделе именно в сочетании со словом «пришпиленная» («я иконку на грудь пришпилил») имеет, на наш взгляд, особенное значение.
Ведь если данная глава посвящена центральной Сефире отраженного «Макропрофуса» (в виде его «Малого Лика»), то введение в имя Неизвестного «Йод-Хет-Вав-Хет» дополнительной буквы «Шин» точно так же проявляет это Неизвестное в известном всем нам имени «Йод-Хет-Шин-Вав-Хет», произносимом как Иешуа6.
После этого Бездомный пытается какими-то туманными намеками объяснить доктору смысл этой «иконки»:
«Ну да, иконка... иконка-то больше всего и испугала... но дело в том, что он, консультант, он, будем говорить прямо... с нечистой силой знается... и так его не поймаешь».
Уж не намекает ли здесь автор, во-первых, на то, что Воланд является не дьяволом, а просто каким-то «консультантом», точнее — «специалистом по черной магии», который только «знается» с «нечистой силой»?
Скажем даже — не указывает ли он тем самым, что Воланд символизирует собой именно «Мага» с первого Аркана Таро, только каким-то образом связанного с «Дьяволом» пятнадцатой карты?
Во-вторых, если принять это — пока чисто гипотетическое — предположение, то не становится ли ясным и смысл того, что «поймать» в себе дьявола можно только при помощи его же магических инструментов — магических карт Таро (или же карт «Мага»), как раз и символизируемых здесь «иконкой»?
Ну а в-третьих, постарайтесь пока что... не слишком размышлять над этими вопросами, так как все ответы на них вы получите немного позднее.
Словом, поставим пока на этой «иконке» крестик и пойдем дальше.
«Тут вдруг часы ударили два раза», и Иван восклицает: «Эге-ге!»
То есть, фактически, он во второй раз и произносит Имя Бога в виде тетраграммы — «Йод (еврейское написание в виде запятой, напоминающей перевернутую букву «е») — Хет («г» как раз и произносится как «хэ») — Вав (изображается на письме фактически так же, как и «Йод», а значит, как и «е» — только более вытянутой) — Хет («г»)».
Причем, в точном соответствии с «ударами часов», в Каббалистической системе Имен Божьих это Имя употребляется именно «два раза» — в шестой и седьмой Сефирах!
Тут же он подходит к телефону, снимает трубку и, разговаривая с милицией, произносит слово «Алло».
А «Ал», как мы уже говорили, является Именем Бога в четвертой Сефире, прямо связанной с «Тиферет».
Далее он пытается уйти из сумасшедшего дома, но ничего не получается: его пытаются усмирить санитары, затем «женщина... с неженской силой» (прямой намек на андрогина — двуполое человеческое существо, — каким и являлся, как известно, первочеловек). «Запахло эфиром» («Дух эфира» как одно из прямых названий нулевого Аркана). Ему делают укол (а при вступлении в ложу обязательно делают символический «укол» шпагой в область сердца) и... мир для Ивана действительно становится более прекрасным — он засыпает.
Ну и конечно же, Ивана определяют в «сто семнадцатую отдельную» палату.
Да, да, именно в палату № 117!
Именно в палату с этим номером!
В палату...
Впрочем, чтобы вас более не интриговать, сразу же отметим, что это простая зашифровка (причем широко используемая некоторыми тарологическими обществами!) точного количества номерных Ключей Таро, так как умножение «11» на «7» дает в результате именно «77».
Семьдесят семь Арканов Книги Тота.
Ну а если к ним добавить и безномерного «Сумасшедшего» (Ивана-«дурака» из нашей 117-й палаты), то перед нами сразу же предстанет и полная колода карт Таро!
Сразу же отметим, что в том или ином выражении эта цифра — 117 — будет постоянно встречаться нам на пути — на «Королевском Пути» романа Мастера Булгакова.
Важным также является и распоряжение врача относительно ванны (««Ванна...» — распорядился врач»), ибо обряд очищения является обязательным условием при приеме в ложу.
Затем из «коридора выехала на резиновых колесиках (опять «колесо» как символ — символ Таро) кушетка, на нее переложили затихшего Ивана, и он уехал в коридор».
На первый взгляд малозначимые («вялые») рассуждения доктора про «бредовые интерпретации» и «галлюцинацию» опускаем, ведь мы уже отмечали, что настоящее постижение смысла Арканов Таро возможно только при помощи глубокой медитации над изображенными на их «ландшафтиках» архетипами, не так ли?
Весьма важным является эпизод, посвященный возвращению «Рюхина в Москву».
На наш взгляд, в нем снова дается изображение Древа Жизни (видимо, с тем, чтобы и мы наконец «загаллюцинировали» от этих скрытых символов, встречающихся практически в каждом абзаце романа) с его круглыми Сефирот и путями (каналами), их соединяющими.
Судите сами:
«Вот и лес (с его деревьями!) отвалился... и река ушла куда-то в сторону (именно — «в сТОРонУ»), навстречу грузовику сыпалась разная разность («разная РАзнОсТь»): какие-то заборы (каналы на Древе Жизни...) с караульными будками (...с расположенными на них Сефирот...) и штабеля дров («шТАбеля дРОв»), высоченные столбы и какие-то мачты, а на мачтах нанизанные катушки (Сефирот на «мачтах» соединяющих их каналов)... земля, исполосованная каналами (а вот вам и прямое указание на эти самые «каналы»!), — словом, чувствовалось, что вот-вот она, Москва (наше с вами «Царство», представленное Сефирой № 10), тут же, вон за поворотом (а эта десятая Сефира и расположена на схеме Каббалистической космогонии как раз «за поворотом» восьмой Сефиры!), и сейчас навалится и охватит».
Да, да, читатель, скоро и нас «охватит» это «Царство»!
Обязательно «охватит», если мы будем настойчиво следовать вперед по уже известным нам тридцати двум Шагам Мудрости.
Именно на это, впрочем, намекает и сам автор: вот едет Рюхин на грузовике, застрявшем «в колонне (три колонны Древа Жизни) других машин», устроившись на каком-то «обрубке» (Сефира), который постоянно пытается «выскользнуть» из-под его (и наших!) ног. Он пытается собрать воедино и все пути Древа Жизни, разбросанные по кузову грузовика в виде «ресторанных полотенец», но ничего у него из этого не выходит...
И мы даже знаем почему!
Дело в том, что он эти «ресторанные полотенца» «отшвырнул»...
Причем не просто «отшвырнул», а отшвырнул «ногой и перестал на них глядеть».
А зачем вообще-то было на них «глядеть», если бы они были просто «ресторанными полотенцами», а не маленькими «полотнами» Таро...
Ведь они были «ресТОРАнные»?!
Словом, мораль сей басни такова: только осмысленное «разглядывание» Арканов Книги Тота позволит нам разглядеть все тридцать два Пути Мудрости.
В противном случае посвященный будет только «вертеться» как настоящий «дурак» (точнее, как «Дурак» в Колесе Таро) и не находить себе покоя...
Но вот Рюхин начинает размышлять (как и «Дурак» с нулевого Аркана, который отказался от покоя ради постижения смысла Бытия или, по крайней мере, хотя бы своей жизни), что ему уже «тридцать два года!» (да, именно тридцать два — ровно столько, сколько и самих Путей Мудрости!). И что же дальше? «И дальше он будет сочинять по нескольку стихотворений в год. — До старости? — Да, до старости («до сТАРОсти»). — Что же принесут ему эти стихотворения? Славу? (а один из Путей Таро на Древе Жизни и «несет» посвященного как раз от шестой Сефиры, «Тиферет», к восьмой — «Слава»!) Какой вздор! Не обманывай-то хоть сам себя. Никогда слава не придет к тому, кто сочиняет дурные стихи... не верю я ни во что из того, что пишу!»
И здесь простая мораль: никогда не нужно обманывать самого себя!
«Никогда слава не придет к тому», кто просто прожигает свою жизнь, занимается чуждым ему делом, все свое внимание уделяет лишь ничтожной суете, окружающей нас...
Нужно всегда помнить о том, что если человек не будет думать о смысле жизни, о ее ценности, о своем предназначении в ней — чем бы он ни занимался, — ни Победа, ни Слава «никогда не придут к нему».
Триумф всегда приходит лишь к тому, кто смел, кто рискует, кто искренне верит в то, чем он занимается, в то, что он пишет!
Только в этом случае, «какой бы шаг он ни сделал в жизни, что бы ни случилось с ним», все идет «ему на пользу, все обращается к его славе!».
Ярким примером такой удачливости является Поэт, который вечно будет стоять в бронзе на постаменте в самом центре Великого Города.
Именно такие, как он (и как многие другие, включая и Мастера Булгакова), и должны представлять для всех нас «пример настоящей удачливости».
Именно в этом и состоит смысл жизни!
Слава, правда, еще и иначе приходит, — вот белогвардеец стрельнул в поэта и обеспечил себе бессмертие.
А вот Пилат вынес приговор и тоже обрел бессмертие...
Да, помудрел Рюхин.
«Колонна тронулась», и вскоре «постаревший поэт» (посвященный в Таро, словом, — «пОсТАРевший») уже «входил на веранду Грибоедова». А там (внимание!) «в центре ее суетился знакомый конферансье в тюбетейке и с бокалом «Абрау» в руке»!
Да, да — там как раз и находилась наша Сефира «Тиферет» — наша «Красота».
А где же ей еще и быть?
Как не в «ТюбеТеЙке конФЕРансьЕ»?7
Как не в самом «центре» Каббалистической системы Сефирот?!
В самом центре схемы Каббалистической Космогонии, общее «знакомство» с которой автор, фактически, и осуществил ранее (в предыдущей главе) именно в Доме «Грибоедова», в — «Гебуре»!
И как же ей иначе предстать перед нами, если не с «Абрау в руке»?!
Ведь «Абраксас» и является главным гностическим божеством, сочетавшим в себе черты Великого Лика с отраженным в низшем Царстве Ликом Малым.
Словом, нами разгадан и этот авторский знак.
Уже «ЗНАКомый» нам знак, не так ли?
Или же у вас все же есть какие-то сомнения?
Неужели есть?
Тогда...
Тогда — снова Рюхин!
«Рюхин, обремененный полотенцами (!), был встречен Арчибальдом Арчибальдовичем очень приветливо и... избавлен от... тряпок («от ТРяпОк» Таро). Не будь Рюхин так истерзан... он... получил бы удовольствие, рассказывая о том, как все было в лечебнице, и украшая свой рассказ... подробностями» (!).
А теперь?!
Или вы не заметили здесь прямого названия этой шестой Сефиры?
Вы не заметили «Красоты»?
В слове «украшая»?!
Ну и наконец, вглядевшись «в лицо пирата», он «понял, что тот хоть и... восклицает «ай-ай-ай!», но по сути дела... ничуть не жалеет» Бездомного.
И — все про то же:
Трижды Великий «Тот», который трижды «восклицает» здесь первую букву «Йод» тетраграмматона («аЙ-яЙ-яЙ»), «по сути дела», действительно «ничуть не жалеет» посвященных...
Настоящих посвященных, которые для очищения своей души просто вынуждены проходить через тяжелые испытания!
Да, да!
Именно так!
Просто «вынуждены»...
«Я молодец! И правильно!»
Правильно его понял даже Рюхин!
Рюхин, — поэт, отвечавший за... «Тиферет».
Примечания
1. Вторая страница романа.
2. Более детально об этом поговорим в Аркане, посвященном «Дьяволу».
3. Стр. 6 романа.
4. Более того, еврейская буква «Йод» имеет написание, аналогичное запятой, которая, в свою очередь, очень близка по графике к букве «е». А при произношении этой буквы мы обнаруживаем дифтонг «йэ» — то есть она также напрямую созвучна еврейской «Йод».
5. Напоминаем главную магистраль этого познания: «То, что вверху, то и внизу».
6. Кстати, намек на это был сделан при первом же упоминания об этой «иконке» в «квартире 47 дома № 13» через активное введение буквы «Шин» в таких, например, словах, как «шины», «вешалка», «шапка», «уши свешивались», «пришпиленный» и так далее! См. стр. 40 романа.
7. Буквы, слагающие эти слова, — «ТТЙФЕРЕ» — являются полной анаграммой слова «ТИФЕРЕТ».
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |