Сефира № 7 «Низа» («Победа», «Твердость»)
Имя Неизвестного — Йод-Хет-Вав-Хет и Иегова Цабоат
Если вы, дорогой читатель, позволите нам иногда пошутить, глава начинается, фактически, с того, что мы и собираемся в ней найти, — с такой черты характера директора театра «Варьете» Степана Богдановича Лиходеева, как «твердость».
Судите сами:
«Если бы в следующее утро Степе Лиходееву сказали бы так: «Степа! Тебя расстреляют, если ты сию минуту не встанешь!» — Степа ответил бы томным, чуть слышным голосом: «Расстреливайте, делайте со мною, что хотите, но я не встану»».
Далее автор вводит в главу Айн-Соф (или Неизвестное), которое эманирует Древо Мироздания: Степа старается припомнить события вчерашнего дня, «но припоминалось только одно — что, кажется, вчера и неизвестно (!) где он стоял с салфеткой в руке и пытался поцеловать какую-то даму, причем обещал ей, что на другой день... придет к ней в гости. Дама от этого отказывалась... а Степа упорно (!) настаивал на своем: «А я вот возьму и приду!»».
То есть Лиходеев снова проявляет «настойчивость» и твердость характера, не так ли?
Словом, уже с первых же строк седьмой главы автор указывает нам на очевидные признаки седьмой Сефиры, «Твердость».
К этому стоит, пожалуй, добавить лишь то, что «прийти к даме в гости» он собирался тогда, когда в масонской ложе начинаются работы — «ровно в полдень».
Теперь несколько слов о жильцах квартиры, в которой, по существу, будет проходить большинство самых значительных событий, столь блестяще описанных Михаилом Булгаковым.
Сначала автор осторожно отмечает, что квартира принадлежит «вдове».
Поскольку впереди у нас будет еще множество упоминаний о «вдове», сразу же отметим, что в масонском символизме «вдовой» является Изида, которая с целью оживления своего убитого мужа Озириса1 пытается собрать воедино части его тела, разбросанные по всему свету.
То есть речь идет об утерянном слове, символизируемом Озирисом, которое и пытаются найти те, кто в его честь решил именовать себя «детьми вдовы», — вольные строители Вселенной.
Они же — масоны.
Члены МАССОлита...
Итак, еще два года назад владелицей квартиры «№ 50» (50), давно уже пользовавшаяся «странной репутацией», была «вдова ювелира де Фужере... Анна Францевна де Фужере» (не ассоциируется ли в вашем подсознании это имя с ранее упоминаемом нами именем Антуана Кура де Жебелена, который первым выдвинул версию о египетском происхождении Таро?).
Так вот, Анна Францевна де Фужере, «пятидесятилетняя (50) почтенная» вдова, жила в этой квартире «в большом шестиэтажном (6) доме, покоем расположенном на Садовой улице». Причем «три (3) комнаты из пяти (5) сдавала жильцам: одному (1), фамилия которого была, кажется, Беломут (можете даже не сомневаться, что именно так и звали первого жильца, — ведь слово «БЕЛомут» как раз и содержит очередной намек на «жеБЕЛен»), и другому — с утраченной фамилией (символ «утраченного Слова», которое как раз и пытаются найти все оккультисты!).
И вот два (2) года тому назад начались в квартире необъяснимые происшествия: из этой квартиры люди начали бесследно исчезать.
Однажды... явился в квартиру милиционер, вызвал в переднюю второго (2) жильца!! и сказал, что того просят на минутку зайти в отделение милиции... Жилец приказал Анфисе, преданной и давней домашней работнице Анны Францевны (ну и чем вам «Анфиса» не «Айн-Соф» — «давний» и «преданный» работник Каббалистической системы Сефирот? А та же «Анна Францевна»?), сказать... что он вернется через десять (10) минут (десять Сефирот на Древе Мироздания)... Но не вернулся он не только через десять (10) минут, а вообще никогда не вернулся...
Набожная, а откровеннее сказать — суеверная, Анфиса так напрямик и заявила... что это колдовство... Ну а колдовству, как известно, стоит только начаться, а там уж его ничем не остановишь. Второй (2) жилец исчез...», затем «как сквозь землю провалился Беломут».
Ну а если вам все-таки еще не верится, что это мистическое «колдовство» имеет прямое отношение именно к Древу Мироздания с его Сефирот и Путями, их соединяющими в виде Арканов Таро, давайте в очередной раз обратимся к цифрам из этого небольшого и законченного по смыслу отрывка.
Итак, мы имеем:
502 + 5 + 0 + 6 + 3 + 5 + 1 + 2 + 2 + 1 + 0 + 1 + 0 + 2 = 78.
Да, да — именно 78 Арканов полной колоды Таро!
Не убедительно?
Тогда посмотрим на цифры, которые зашифрованы в последующих эпизодах.
«Два (2) дня прошли кое-как. На третий (3) же день... Анна Францевна... уехала на дачу... [и] ...не вернулась!»
Здесь — прямой намек на 32 Пути Мудрости (инверсированная комбинация от «23») на Дереве Сефирот.
Далее:
«Оставшаяся одна (1) Анфиса... легла спать во втором (2) часу ночи. Что с ней было дальше, неизвестно (а вот вам уже и прямая связь «Анфисы-Айн-Соф» с «Неизвестным» — ведь «Неизвестное», как вы уже знаете, и является переводом с еврейского «Айн-Соф»!)... будто бы в № 50-м (50) всю ночь... горел электрический свет. Утром выяснилось, что и Анфисы нет (а как же может быть то, что в самом своем принципе «неизвестно»?)!
Об исчезнувших и о проклятой квартире... рассказывали всякие легенды (точно так же, как их рассказывают о Таро), вроде того... что... набожная Анфиса... носила на... груди... двадцать пять (25) крупнейших бриллиантов, принадлежащих Анне Францевне».
Просуммируем полученные в этом, — по существу, посвященном только Анфисе — отрывке цифры:
1 + 2 + 50 + 25 = 78.
То есть мы снова имеем полную колоду карт Таро.
А вам, случайно, не интересно, что можно получить хотя бы только здесь — в последнем отрывке — в результате простой медитации?
Например, «набожная «Ан-фиса» с улицы «Садовой» — это все тот же эманирующий Древо Жизни «набожный» Айн-Соф, на котором расположены десять (2×5 = 10) Сефирот, связанных между собой при помощи карт Таро («бРиллиАнТОв»).
И сразу же — словно в доказательство нашей догадки — читаем: «будто бы в дровяном сарае (то есть в «деревянном сарае» — Дерево Сефирот) на той самой даче, куда спешно ездила Анна Францевна, обнаружились сами собой (то есть мистическим путем) какие-то несметные сокровища (ибо Таро и есть самое «несметное сокровище»!) в виде... бриллиантов (десять Сефирот3), а также золотых денег царской чеканки (конечно же — листов Книги Тота, «отчеканенных» верховными жрецами на золотых пластинах, которые использовались в мистериях для инициации новых адептов)».
Далее выясняется, что «квартира простояла пустой и запечатанной только неделю» (не является ли сама эта «неделя», состоящая, как известно, из семи дней, очередным намеком на седьмую Сефиру?), а затем в нее вселились Берлиоз и Лиходеев со своими супругами, которые, в свою очередь, также пропали в течение одного месяца.
Причем супругу Берлиоза «будто бы... видели... с каким-то балетмейстером» (то есть с «мастером Таро» — «с бАлеТмейстеРОм»), а супруга Степана Богдановича «якобы обнаружилась на Божедомке» (то есть непосредственно в Аркане № 16, «Дом Божий»).
Но давайте снова вернемся к Степе, который то и дело проявляет свойства, указывающие на «твердость», что, как известно, напрямую соответствует названию именно седьмой Сефиры.
Об этом, например, красноречиво свидетельствует тот факт, что, будучи в крайне тяжелом состоянии после выпитого накануне «портвейна с водкой», он все же «решил подняться [с постели], каких бы человеческих усилий (!) это ни стоило».
Причем, как только Степа «разлепил склеенные веки», он сразу же увидел, что «отражается в трюмо (то есть в треугольнике, состоящем из седьмой, восьмой и девятой Сефирот)... а рядом с зеркалом увидел неизвестного («увидел Айн-Соф», уже проявленный до этих сфер)».
Снова «сделав над собой страшнейшее усилие», Лиходеев поинтересовался, что тут делает этот неизвестный.
Тот отвечает, что Степан Богданович сам назначил ему здесь встречу «на десять часов» (очередное указание на «десять» Сефирот), а на «золотых часах с алмазным (!) треугольником» незнакомца уже прозвонило «одиннадцать» часов (а это уже «прозвонил» намек на двадцать одну номерную карту из колоды Старших Арканов Таро: 10 + 11 «часов» = 21).
Несмотря на все усилия, Лиходеев ничего не может вспомнить про неизвестного посетителя. Тем временем тот советует ему снова выпить водки, и при этом отмечает: «Следуйте старому мудрому правилу — лечить подобное подобным».
Не очередной ли здесь намек на Гермеса Трисмегиста, который в своей Изумрудной Скрижали раскрывает нам один из важнейших принципов Герметизма — «То, что вверху, то и внизу, и то, что внутри, то и снаружи»?
Или же тем самым автор просто напоминает нам об оккультном законе, который гласит, что «Подобное притягивается подобным»?
После второй рюмки «проклятая зелень перед глазами растаяла, стали выговариваться слова, и, главное, Степа кое-что припомнил».
Здесь мы не могли не заинтересоваться намеком автора на какие-то «слова», которые вдруг стали «выговариваться», и в результате простого анализа пришли к выводу, что все они имеют прямое отношение к нашему поиску.
Судите сами: «...дело вчера было на Сходне («сХОДня» — следующая Сефира, «Ход»), на даче у автора (да, да — «у авТОРА») скетчей Хустова (а «Хустов» напомнил нам о четвертой Сефире, «Хесед», также имеющей прямой канал с главной Сефирой этой главы — Сефирой № 7), куда этот Хустов и возил Степу в таксомоторе («в таксомоТОРЕ»)». И снова далее — «таксомотор», «неизвестный», «недурно» (безномерной Аркан «Дурак») и тому подобное.
Кроме того, в восклицании Воланда «Помилуйте, да разве же это можно делать!» мы в очередной раз увидели четвертую Сефиру, представленную уже непосредственно в ее русском эквиваленте — «Милосердие».
Интересным показалась нам и характеристика самого «Хустова», данная магом, — «сволочь, склочник, приспособленец и подхалим».
Если взять только первые буквы этих слов...
Нет, мы решили пока не делать этого...
Думаем, что это еще непозволительно.
Непозволительно, невзирая даже на указанное нами Милосердие...
Далее «профессор черной магии Воланд» рассказывает Лиходееву о том, что он только «вчера днем... приехал... в Москву, немедленно явился к Степе и предложил свои гастроли («явился и предложил именно Таро» — «гАсТРОли») в Варьете». Степа же со своей стороны подписал с ним «контракт («кОнТРАкт») на семь (конечно же, именно на «семь», ведь мы и находимся как раз в «седьмой» Сефире!) выступлений... условился, что Воланд придет к нему... в десять («десять» Сефирот) часов утра».
Далее следует серия весьма интересных, но достаточно глубоких зашифровок автором тех ключей к его произведению, которые мы сознательно пропускаем в этой работе, так как они выходят за рамки нашего исследования.
Указанная ремарка относится, например, и к замечанию Степы: «Да, Хустов был, а Воланда не было» (оставляем это для желающих поразмышлять на тему «Все есть Бог, и дьявол тоже Бог»).
И к его «мыслишкам о дурацкой статье для журнала» (ведь само упоминание о ней является прямым намеком на «Дурацкую» тему, которой мы сейчас и занимаемся).
И к его же воспоминанию «о каком-то сомнительном разговоре, происходившем... двадцать четвертого апреля» (отсылаем желающих к углубленному изучению Каббалистических мистерий, в которых имя Иегова пишется соединением двадцати четырех точек — или же Сил — перед Его Троном).
И к видению Степой в зеркале «какого-то странного субъекта», когда «тот отразился и пропал» (ведь об отражении Тота в нашем мире и так уже сказано немало).
И к серии приводимых автором цифр, различные комбинации которых опять и опять дают нам Ключи к Каббалистической системе Сефирот и ко многому-многому другому (говоря словами того же Степы, «на какую-то ненужную тему»), не имеющему непосредственного отношения к уже выбранному формату данной работы.
Но, конечно же, мы не можем не привлечь вашего внимания к такому очевидному факту, свидетельствующему о нашей правоте, как... начало процесса инициации в мистерии Таро самого Степана Богдановича Лиходеева!
Ведь именно после «отражения» в его сознании «Тота» он задает себе соответствующие вопросы: «Что же это такое?.. уж не схожу ли я с ума? Откуда же эти отражения?!»
А «отражения» эти — со страниц все той же Книги — Книги Тота!
Разве Иван Бездомный «сошел с ума» по другим причинам, нежели Лиходеев?
И разве не после встречи с магом и сопровождающими его спутниками в лице «странного... длинного, как жердь» субъекта и «здоровеннейшего черного кота» (как одного из главных признаков Аркана «Безумец»)?
А разве не является одним из признаков посвящения его вопрос (зашифрованный автором под вопрос Лиходеева к домработнице Груне относительно «шляющегося» по квартире кота): «Откуда он?»
И разве не точно так же, как и ставший ранее на этот Путь Бездомный, он стал передвигаться именно «рысцой»? Ведь он именно «рысцой побежал в спальню и застыл на пороге» (да, да, и именно на «пороге», охраняемом Стражем Порога)!
Ну и наконец, разве не является значимым тот факт, что, ударившись «о притолоку головой», Лиходеев подумал: «Я умираю...»?
Ведь вновь посвящаемый в ложу и должен символически «умереть» для бывшей своей жизни, в которой он «жутко свинячил», «пьянствовал» и «втирал очки» окружающим?! А ведь Степа, по словам автора, только этим и занимался до своего посвящения.
Но, как и следует из процедуры этого образного «умирания», «он не умер».
Как и следует (после «открытия ему глаз» на некоторые Тайны Мироздания), «он увидел себя сидящим на чем-то каменном»!
Да, да — именно на каменном кубе вольных «каменщиков» и сидит посвященный в мастерскую степень адепт четвертого Аркана («Император»).
А именно это и является целью любого ученика, ступившего на путь просветления!
Когда посвященный достигает этой стадии, он действительно преображается и его глаза по-настоящему открываются на окружающий его мир.
Он оказывается примерно в том же состоянии, в каком и обнаружил себя адепт Лиходеев:
«Когда он открыл, как следует (!), глаза, он увидел, что шумит море, и что даже больше того, — волна покачивается у самых его ног, и что... под ним голубое сверкающее море, а сзади — красивый город на горах».
На этом, пожалуй, и поставим твердую точку в этой главе...
В главе, посвященной такому Имени Бога, как «Твердость».
«Твердость» — как «каменный мол».
«Твердость» — как одна из черт, которая необходима всем «Безумцам», ставшим на путь посвящения.
Ну и наконец, «Твердость» — как седьмая Сефира, «сзади» которой действительно и располагается «красивый город на горах».
Действительно «красивый» город на «гористых» изломах Каббалистической системы Мироздания.
Словом, «красота», а не город.
Шестая Сефира, «Красота»...
Или просто — красота.
Примечания
1. А первое упоминание о нем было в самом начале романа «...поэт узнавал все больше и больше интересного и полезного и про египетского Озириса, благостного бога и сына Неба и Земли».
2. «50» именно в виде цифры, а не слова «пятьдесят», поэтому мы и оставили это число в цельном виде.
3. Кстати, по мнению многих каббалистов наименование «Сефира» этимологически связано с еврейскими словами «цифра» и «сапфир», означающего драгоценный камень! Впоследствии отсюда и произошло выражение о том, что «сияние Сефирот подобно сиянию сапфира».
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |