М. Булгаков входил в советскую литературу как сатирик. Явление «чертовщины» или «дьявольщины» как сатирического приема возникло в самом начале его творчества. Оно в разной мере проходит в повестях «Записки на манжетах» и «Дьяволиада», фельетоне «Похождения Чичикова». Прием этот служит одной цели: показу фантасмагоричности нового, неустоявшегося еще быта и, главное, критике бюрократизма в новом государственном аппарате.
В «Дьяволиаде» отчетливо обнаружился интерес Булгакова к несообразностям в жизни, к той «мистике в повседневности», которая близка была Гоголю, Блоку, которую остро замечал и сам Булгаков. Этот мотив — странное, нелепое, алогичное, происходящее ежедневно, ежечасно и тем не менее не замеченное обывателем, приобретает впоследствии очень важное значение в «Мастере и Маргарите».
В «Дьяволиаде» автор выставляет на обозрение бюрократический аппарат с раздутыми штатами, ненужными командировками, бесконечными перемещениями служащих и, следовательно, преступным разбазариванием государственных средств.
Жизнь во Владикавказе (1920—1921 гг.) и Москве первой половины 20-х годов с избытком давала Булгакову впечатления, скажем прямо, не ординарные. Прежняя жизнь, привычные ее нормы были разрушены. Новое строилось с огромным трудом. В фельетоне «Похождения Чичикова» «шутник сатана» открыл двери из мертвого царства: «И двинулась вся ватага на Советскую Русь, и произошли в ней тогда изумительные происшествия...». Здесь угадывается ситуация «современной» сатирической части романа «Мастер и Маргарита». В фельетоне Булгаков рисует остросатирическую картину деятельности нэпманов, частных предпринимателей. Фельетон построен на использовании персонажей «Мертвых душ», перенесенных Булгаковым в «диковинном сне» в Москву начала 20-х годов.
Интересно, что «чертовщина» носит у Булгакова чисто литературный характер, писатель отнюдь не маскирует верность литературной традиции: в «Записках на манжетах» — «огненная надпись» — цитата из «Носа» Гоголя, приключения близнецов в повести «Дьяволиада» ассоциируются с приключениями Голядкина в повести Достоевского «Двойник», фельетон «Похождения Чичикова» уже названием своим отсылает к «Мертвым душам». Это, так сказать, русская традиция. Но Булгакова интересовала и дьяволиада Гете и Гуно. В начале 20-х годов Мефистофель промелькнет в эпиграфе к юмористическому рассказу «Спиритический сеанс», а во второй половине 30-х годов — в «Театральном романе».
Однако в романе «Мастер и Маргарита» — вершине своего творчества, Булгаков создает такой яркий характер дьявола, что словно бы сам открывает новую традицию в литературе.
В первой (уничтоженной) редакции роман Булгакова предполагался как «роман о дьяволе». В окончательной редакции Воланд-сатана остается одним из главных героев. Любопытно, как это отразилось в именах собственных персонажей романа. Первым назван Михаил Александрович Берлиоз. Ассоциируется ли эта фамилия с дьяволом? Несомненно. Композитором Берлиозом написана оратория «Осуждение Фауста». В недавно опубликованных на русском языке «Интервью и статьях» Федора Шаляпина упоминается, что великий русский певец исполнял партии Мефистофеля в произведениях Гуно, Берлиоза (в концертном исполнении) и Бойто. И вот вывод Шаляпина: «Гуно и Бойто относительно близки друг другу в своей концепции «Фауста», тогда как Берлиоз выделяет, в основном, другие аспекты оригинала, главным образом связанные с образом Мефистофеля». (Федор Шаляпин. Интервью и статьи. — «Театр», 1983, № 6). И далее: «Кажется, что Мефистофель никогда не говорит всего — тут многое читается между словами роли, в подтексте...»
Мог ли юноша Булгаков — театрал и любитель классической музыки — услышать ораторию Берлиоза в Киеве, побывать на концерте Шаляпина? Видимо, нельзя исключить такой возможности. Кстати, в 1932 году в письме П.С. Попову, рассказывая о слухах, возникших в связи с возобновлением «Дней Турбиных» в МХАТ, Булгаков пишет о возможности приезда в Москву Шаляпина. И с разочарованием добавляет: «А Шаляпин, кажется, не приезжает и только зря в Большом телефон оборвали. Языки бы им оборвать».
В главе восьмой «Мастера и Маргариты» мы знакомимся с профессором Стравинским. Его появление обставлено торжественно — он является в сопровождении большой свиты. Вновь мы сталкиваемся с фамилией известного композитора, чьи балеты с шумным успехом шли в Петербурге и Париже в начале века. У Стравинского в «Жар-птице» одна из центральных фигур — Кащей Бессмертный и его «поганая свита» (Кащея в первых представлениях исполнял однофамилец писателя А. Булгаков). Зная пристрастие Булгакова к точным реалиям, быть может, фамилия Стравинского возникла не случайно — ведь в романе, как и в балете, действует «нечистая сила».
Среди важнейших представителей «поэтического подраздела» после Павианова назван Богохульский. Рождение этой фамилии тоже видимо не случайно. Как пример 30 апреля 1930 года журнал «Огонек» в передовой статье отмечал пятилетие деятельности Союза воинствующих безбожников. Булгаков был человеком весьма здравомыслящим, и любые крайности рождали в нем чувство иронии, сарказма. Раздражали его и безграмотность, примитивизм иных воинствующих безбожников. Горе-литератор Пончик, например, в пьесе Булгакова «Адам и Ева» сотрудничает в журнале «Безбожник».
В первых редакциях романа Берлиоз фигурирует как редактор журнала «Богоборец», и как ироническая антитеза Богохульскому и «Богоборцу», Варенуха носил фамилию Благовест, а Римский — Библейский. В последней редакции романа Булгаков отказался от них.
Любопытно отметить, что в художественной литературе второй половины 20-х годов «чертология» как бы витала в воздухе. Главным образом, по линии шаржирования образа дьявола. У В. Вересаева в «Собачьей улыбке» (Красная нива», 1927, № 1) черт напоминает свалявшуюся собачью шкуру, решительно отказывается от приобретения души, утверждая, что душа — это условный рефлекс. Тур («Чудасия, или Мефистофель в столице») заставляет самого Мефистофеля объявить, что старого немецкого дьявола больше нет, Мефистофель умер, вместо него родился рядовой материалист XX века. И подытоживает: «Чертям в Советском Союзе — определенный каюк» («Чудак», 1929, № 33). В повести Ю. Слезкина «Козел в огороде» (1927) приключения козла Алеши и Алексея Ивановича Козлинского навязчиво напоминают чертовщину, но в конце происшедшее разъясняется самым реалистическим образом. Нельзя не заметить при всей разности масштаба этих произведений совпадения целого ряда деталей в повести «Козел в огороде» и начала романа «Мастер и Маргарита». Приезжий незнакомец у Слезкина — путешественник, его принимают за иностранца. Он припадает на левую ногу. Бывалый хозяин «Номеров» не может определить его профессии, а затем решает, что незнакомец — фокусник. Реплики незнакомца: «А вы уверены, что человек может сделать все, что захочет? «Но вы, должно быть, хотите получить мои документы?». Это напоминает появление Воланда в романе М. Булгакова. Далее Козлинский дает объявление о вечере-гала. После исчезновения Козлинского общее мнение было: «тут не без чертовщинки». И далее следует, что история эта «поставила верх тормашками весь устоявшийся быт...» И, наконец, перекличка фамилий — Козлинский и Коровьев. Примечательно, что исследователи демонологической линии романа М. Булгакова нашли традиционными имена Воланда, Бегемота, Азазелло, Абадонны. И только Коровьев не объяснен. Да и Коровьев чисто русское образование.
Случайны ли эти совпадения? Вряд ли.
Тут необходим краткий комментарий к отношениям М. Булгакова и Ю. Слезкина.
Приятельские отношения нарушены, но Булгаков знакомится с новыми книгами своего старшего собрата, чья литературная судьба складывалась весьма удачно — почти ежегодно в разных издательствах выходили одна-две повести Ю. Слезкина.
Несомненно, Булгаков помнил «Козла в огороде», когда начал свой «роман о дьяволе». Булгаков как бы шел от обратного: у Слезкина и ряда других писателей черт как литературный персонаж шаржирован или вообще уничтожен (в Козлинском только подозревают черта, но выясняется, что он — мастер по театральным парикам), у Булгакова в романе возникает полнокровный, мощный образ Воланда-сатаны и его свита. Немецкий Мефистофель умер, утверждали литераторы, Булгаков создает своего дьявола.
Воланд — художественный образ, и Булгаков наделяет его неожиданными для традиционного дьявола чертами: он не только умен, проницателен, но умеет досадовать и раздражаться, быть любезным, симпатизировать людям положительным, устраивать их судьбу. Он развлекается игрой в шахматы, но в этой игре ставкой отнюдь не является человеческая жизнь, как это, например, свойственно Смерти в фильме Бергмана. Пословица гласит, что «дьявол стар, да празднества ему нет». Булгаков устраивает бал у сатаны.
Воланд многолик. В первых глазах романа «иностранец» (каковым его восприняли Берлиоз и Бездомный) не очень отличается от двух сопровождающих его гаеров. На Патриарших прудах Воланд «привзвизгнул от любопытства», «завертел головой», «сладко усмехнулся», он «жмурится как кот», «то растерянно, то развязно» отвечает на реплики своих оппонентов.
Иначе ведет себя «визитер» в квартире Лиходеева. Его отличает «низкий, тяжелый голос», речь интеллигентного человека. Свита обращается к нему: «мессир». В главе 12-й «черный маг» философствует: «Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны...» (отзвук речей Мефистофеля). Вообще булгаковский Воланд — философ. Что ни появление его — то мысль, выраженная с афористичной краткостью и точностью. Именно в его уста вложен знаменитый булгаковский афоризм: «Рукописи не горят».
Речь Воланда весьма экспрессивна в разговоре с буфетчиком, но ее постоянно отличают столь излюбленные Булгаковым несколько архаичные обороты, свойственные речи русского интеллигента начала века. Далее дьявол принимает королеву Маргариту. Здесь он особенно умен, любезен, ироничен: он разговаривает с дамой.
Характер Воланда лепит автор «Жизни господина де Мольера» и потому сатана говорит о Бегемоте: «он начинает заговаривать зубы, подобно самому последнему шарлатану на мосту». Это — штрих из булгаковского описания Парижа времен Мольера. И тут же (прямо выполняя свою сатирическую функцию) Воланд критикует московских радиодикторш.
Размышления Воланда о неизбежности существования зла вполне естественны для дьявола, но его мысль о том, что «тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит», — странна в устах сатаны (зато совершенно естественна для писателя Булгакова).
Булгаков охотно посмеивается над страстью русского человека к чертыханью. Первая реплика (в уме) Ивана Бездомного по поводу Воланда: «А какого черта ему надо?» И чуть позже: «Вот черт его возьми!» Впрочем, в романе чертыхаются все: и обыватели, и сама «нечистая сила», и, особенно активно, Маргарита; чертыханье присутствует и в речи автора. Понимание черта порождает у Булгакова удивительные ситуации: Анна Ричардовна, например, прямо связывает чертыханье Прохора Петровича с его исчезновением. Маргарита мыслит: «душу бы я продала...» — и становится ведьмой.
И, наконец, с неистощимой булгаковской фантазией реализуются огромные «возможности» Воланда. Становятся допустимы самые неожиданные сюжетные повороты. Но не мрачные, а скорее шуточные. Казалось бы, когда «нечистая сила» гневается на Степу Лиходеева и решает избавиться от его присутствия в Москве, можно ожидать самого страшного. Но нет! «Когда он открыл как следует глаза, он увидел, что шумит море... и что, короче говоря, он сидит на самом конце мола, и что под ним голубое сверкающее море, а сзади — красивый город на горах». В первой части романа Воланд и его свита сталкиваются с поэтом-невеждой, всяческим жульем и просто обывателями. «Нечистая сила» делает явным то, что в будничной жизни обычно не бросается в глаза. Здесь все вполне реально: и агрессивность Ивана Бездомного, происходящая, скорее всего, от его низкой культуры, и лиходейство Степана Богдановича, и взяточничество управдома. Иное во второй части романа, когда на сцене появляется Маргарита — единственный персонаж романа, не испугавшийся Воланда. Здесь события приобретают мистический характер: полет Маргариты, торжественный прием, оказанный ей русалками, ведьмами и козлоногим, бал у Воланда с явлением длинной вереницы преступников всех времен и народов, и, наконец, превращения главных героев романа.. Однако и здесь мистика носит особенности булгаковской прозы, в нее врываются юмористические ноты: превращения Николая Ивановича в борова, встреча Маргариты с голым толстяком в цилиндре, проделки Бегемота. И сам дьявол, в нарушение всех литературных канонов, творит добро и восстанавливает справедливость: карает доносчиков, спасает рукопись мастера и устраивает будущее Мастера и Маргариты.
Воланд, Коровьев, Азазелло и Бегемот не отделены от людей в качестве представителей «потустороннего мира». Напротив, их особенность вполне театральна: атрибуты Мефистофеля — черный плащ и шпага; Гелла, рвущаяся в кабинет Римского, подобно «нечистой силе» в «Вие», облик свиты в последней главе — подчеркнуто условны. В главном они ведут себя как люди, сопоставлены с ними, похожи на них. Коровьев и Бегемот — гаеры. Они конкретны, материальны и даже обыденны. Воланд в романе назван сатаной, духом зла и повелителем теней. Однако если в сценах бала приведенное выше определение оправданно, то его поступки в отношении Мастера и Маргариты говорят о доброй воле.
У Гоголя встречи Чичикова с помещиками — своеобразное испытание для них: речь идет о продаже мертвых душ. У Булгакова встреча героев романа с Воландом также своеобразный экзамен. Экзамен на ум, культуру, человечность, нравственность. И так как с Воландом Булгаков сталкивает людей, проходящих по «ведомству» дьявола, то они этот экзамен не выдерживают. Так оказывается наказанным мещанство, корыстолюбие, приспособленчество.
Исключение составляют главные герои романа, но они как раз и не принадлежат этому ведомству.
Люди, близко знавшие М.А. Булгакова, вспоминали о нем как о неистощимом выдумщике, человеке, любящем шутку, артистическую импровизацию. Это ощущается и в его прозе. У него было немало поводов для грусти, были разочарования, однако он умел радоваться, заражать весельем друзей. Он был жизнелюбив и, несмотря на все трудности своей писательской судьбы, оптимистичен.
Страстный поклонник русской классики, блистательный наследник и продолжатель ее традиций, он развивает ее достижения, по-своему используя литературные приемы для разоблачения зла, в какие бы маски оно ни рядилось.
В романе «Мастер и Маргарита» поставлены нравственные проблемы, которые волнуют нас и сегодня. Это, прежде всего, ответственность за содеянное, трусость как самый тяжкий порок, требование, обращенное к каждому человеку — честно выполнять свой долг на своем месте.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |