Заключение

В результате исследования подтвердилась гипотеза о том, что роман М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» создавался под воздействием религиозно-философских идей В.С. Соловьева и П.А. Флоренского.

В первой главе данной диссертации, исследуя историю восприятия Булгакова в Японии, мы отметили, что интерес японского читателя к русскому писателю возник ранее, чем предполагается в России и западных странах. Но проблема в том, что анализ романа «Мастер и Маргарита» с точки зрения русской религиозной философии до сих пор мало исследовался из-за небольшого интереса к русской религиозной философии в Японии. Мы рассмотрели мнения российских и западных булгаковедов о связи романа Булгакова и русской религиозной философии и особенно обратили внимание на мнения П. Абрагама, анализирующего роман Булгакова в контексте проблемы «добра и зла» в русской философии и также влияние космологии Флоренского на роман Булгакова. Опираясь на точку зрения этого исследователя, мы пришли к выводу, что необходимо сопоставить роман Булгакова с некоторыми работами Соловьева и Флоренского для выяснения мировоззрения писателя, нашедшего прямое или косвенное отражение в романе «Мастер и Маргарита». При этом мы считали необходимым сопоставить некоторые тексты романа и трудов философов, которые П. Абрагам при анализе игнорирует.

Во второй главе через анализ идейного содержания романа Булгакова в сопоставлении с философскими работами Соловьева мы выявили близость мировоззрения Булгакова с философом. Мы нашли переклички с идеями трактата «Смысл любви» в истории любви героев романа, но вместе с тем, показали различия некоторых мнений (идеи бессмертия и всеединства) писателя и философа. Мы рассмотрели образы Воланда и его свиты, проблему «добро и зло» и мотивы Апокалипсиса романа в контексте идей трактата «Три разговора» и пришли к выводу, что Воланд и его свита изображаются как совокупность мага и Антихриста у Соловьева, но при этом Воланд у Булгакова и Антихрист у Соловьева не совсем совпадают, а они соотносятся по зеркальному принципу. Проблема «добра и зла» в романе Булгакова исследовалась в свете развития идеи Соловьева. Булгаков изобразил дьявола реально существующим, как в «Трех разговорах», но не согласился с идеей философа о борьбе между добром и злом, приближаясь таким образом к позициям «Жизненной драмы Платона», в которой добро и зло взаимодействуют. Мы показали, что спор о «добром человеке» между Иешуа и Пилатом восходит к диалогу между Князем и господином Z. Но в отличие от Соловьева Булгаков, используя и элементы учения Толстого о Христе и образ абсолютного идеала как другого «князя» — Мышкина, создал равноправный диалог между Иешуа и Пилатом. Что касается мотивов Апокалипсиса, несмотря на черты сходства между романом и трактатом нельзя отметить прямое влияние идей Соловьева на Булгакова: в романе описывается не конец истории, а конец индивидуальной жизни героев.

Таким образом, нравственно-этические и религиозно-философские мысли Соловьева имеют особую важность для изучения романа «Мастер и Маргарита», в котором наиболее полно воплощается мировоззрение Булгакова. В этом смысле представляется необходимым подробный анализ влияния на роман идей одной из центральных работ Соловьева «Оправдание добра. Нравственная философия». Эта работа имелась в семейной библиотеке Булгаковых и наверняка была прочитана писателем. Правда, некоторые черты сходства между работой Соловьева и романом Булгакова уже отмечаются такими исследователями, как А. Зеркаловым, П. Урюпиным и В. Славиной¹. Однако «Оправдание добра. Нравственная философия» Соловьева является настолько объемной и важной работой, что для специального сопоставления философского текста с художественным текстом и изучения влияния идей философа на творчество Булгакова требуется дальнейшие исследования.

В третьей главе исследовалось отражение в сюжетной линии и композиции романа Булгакова мировоззрения Флоренского, изложенные в «Мнимостях в геометрии», «Столпе и утверждении Истины» и «Иконостасе», и при этом показано, что из-за неполного чтения писателем книги «Мнимости в геометрии» Булгаков мог понять идею Флоренского не так, как утверждал сам философ. Мы выявили, что писатель мог применить теорию двойного пространства мира к композиции романа, а теорию тройного космического пространства — к сюжетной линии судьбы Мастера, Маргариты и Пилата, анализируя хронотоп ада и рассматривая близость миропонимания о пути спасения между писателем и философом. В данной главе мы подвергли пересмотру понятие «смерть» в романе Булгакова, которое не имеет ничего общего с понятием Соловьева, и пришли к выводу, что можно найти общую черту понимания «смерти» между Булгаковым и Флоренским: Булгаков считал смерть способом перехода к другому миру. Возможно, он заимствовал у Флоренского теоретическое основание перехода к другой сфере. Кроме того, мы выяснили, что сцена сна Ивана в эпилоге перекликается с тем, что представлял Флоренский в работе «Иконостас», где понимается сон как граница между землей и Небом. Отсюда мы отметили душевное развитие у Ивана, который, как и его учитель Мастер, видит мнимую сферу, где, по космологии Флоренского, имеет место обратная причинность. При этом в отличие от Мастера, прозревшего истину прошлого с точки зрения настоящего в рамках теории о двойном пространстве, во сне Иван видит небесную и мнимую сферу из земного пространства. Здесь, в развязке всего романа, Булгаков воплощает суть космологии Флоренского в «Мнимостях в геометрии».

Примечания

1. Зеркалов А. Лежащий во зле мира... // Знание — сила. 1991. № 5. С. 34—41. С. 92; Урюпин И. Роман М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита»: мотивы головы и сердца в контексте традиций русского религиозно-философского Ренессанса: Дис. ... канд. филол. наук. Елец, 2004. С. 45; Славина В. Философские иносказания Михаила Булгакова // Славина В. В поисках идеала. Литература, критика, публицистика первой половины XX века. Монография. М.: Прометей. МПГУ, 2005. С. 198.