Сразу после первого издания «Мастера и Маргариты» роман привлек внимание критиков и литературоведов.
Из статьи В. Лакшина «Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита»» стало известно, что первой о романе высказалась Л. Скорино на страницах журнала «Вопросы литературы». В статье «Лица без карнавальных масок: полемические заметки», написанной в 1968 году, о романе говорилось без энтузиазма, и Булгаков обвинялся в «антигуманизме и мистицизме». Пытаясь изучать роман на фоне политической ситуации в Европе 20—30-х годов XX века, Л. Скорино рассматривала систему булгаковских главных героев. В статье Л. Скорино пишет: «Иешуа и Мастер высоко оценили порядочность в жизни человека и устояли перед соблазном зла. Маргарита, наоборот, оказавшая слабое сопротивление Воланду и его свите, воспринималась как помощница нечистой силы» [22, с. 286]. По Л. Скорино с героини взяли пример и настоящие люди, так как они не нашли в себе достаточно сил, чтобы бороться с фашизмом. После публикации статьи утверждение Скорино подверглось сомнению некоторых критиков.
На данное утверждение ответил И.И. Виноградов, который подробно рассуждал о глубинном смысле «Мастера и Маргариты»: он считал роман Булгакова «художественным завещанием» автора, великим «философским романом», избегающим ненужных исторических истолкований. По мнению критика, в романе Булгаков обсуждает актуальные вопросы роли литературы и судьбы писателя. Кроме этого, Виноградов считает, что тема «Мастера и Маргариты» является философской.
Вокруг романа разгорались дискуссии. В то время, когда в 1968 году журнал «Новый мир» поместил статью В.Я. Лакшина «Роман М. Булгакова Мастер и Маргарита», со страниц «Москвы» стали неоднократно выступать с нападками на сторонников булгаковского творчества, осуждая лакшинские чрезмерные похвалы «Мастеру и Маргарите». Но не все критики разделяли мнение Лакшина. Из статей Лакшина, в которых упоминается критик М. Гус, стало известно: «Гус вскрыл ошибочность «абстрактной» позиции и указал на необходимость ясно представлять себе, что понимается под лакшинскими отвлеченными категориями, какое конкретное содержание вкладывается в них» [22, с. 290].
В двенадцатом номере «Нового мира» 1968 года Лакшин отправляет немедленный, провокационный ответ Гусу. «Журнал, вступив в газетную кампанию по защите романа «Мастер и Маргарита», способствовал освоению «забытого» на протяжении многих лет булгаковского творчества.
Именно в «Новом мире» Твардовского 1968 года публикуется статья Лакшина «Роман М. Булгакова Мастер и Маргарита», восстановившая забытое имя М. Булгакова в литературе» [23, с. 14].
«Через год после публикации статьи о «Мастере и Маргарите» в журнале «Москва» Лакшин показывает, что читатели могут найти ценного в наследии М. Булгакова и, естественно, чем может служить его сложный роман» [21, с. 460].
Труды Лакшина проникнуты любовью к творчеству Булгакова и потрясают своей глубиной, наблюдениями и живым языком.
В предисловии к сборнику своих статей, изданному «Советским писателем» в 1905 году, Лакшин пишет: «Она [критика по призванию] рождается из неподдельного интереса именно к этому автору, к этой книге, поманившей своей загадкой, заслужившей нашу любовь или, напротив, негодование» [21, с. 464].
«Мастеру и Маргарите» посвящено множество работ, в которых это произведение рассматривается под самыми разными углами. Литературоведы фактически досконально изучили этот роман, трактуя его в различных аспектах. Например, А. Вулис в своей книге «Литературные Зеркала», в статье «Мастер, Маргарита и другие» сравнивает этот роман с творчеством А.В. Чаянова, Гете, Гоголя, Сервантеса, картинами художника Диего Веласкеса [11, с. 286—317].
Что касается мнения булгаковедов, то в исследовании романа «Мастер и Маргарита», они имеют схожие взгляды, например, все булгаковеды сходятся во мнении, что «Мастер и Маргарита» — главное произведение в жизни Булгакова. Среди самых известных и авторитетных булгаковедов стоит отметить Л. Яновскую, М. Чудакову, И.Л. Галинскую, Е. Яблокова и Б. Соколова.
Говоря о жанре романа все солидарны в его неоднозначном определении, поскольку в «Мастере и Маргарите» можно обнаружить признаки многих жанров: сатира, фарс, фантастика, мистика, мелодрама, фантасмагория, притча, а иногда жанр романа определяют и как мениппею, о чем упоминалось выше.
Из этого следует сделать вывод, что текст сложный, многоуровневый и соединяет множество жанров. Поэтому от того, на чем сделает упор режиссер-постановщик в своей киноинтерпретации, зависит результат. Каждый, кто интерпретировал «Мастера и Маргариту» в киноискусстве, делал упор на разные вещи, благодаря чему мы наблюдаем уникальные версии романа на экране.
Булгаковеды сошлись и в неоднозначности цели написания романа «Мастер и Маргарита». Его рассматривают и как ответ на атеистическую пропаганду Советского Союза, и как показатель зла, неотделимого от добра, так как свет не может существовать без тени. Ученые считают, что в романе три основных сюжетных линии, вокруг которых (а, в частности, их пересечений между собой) и разворачиваются все события романа. Первая сюжетная линия — это Москва двадцатых годов XX века, в которой живет и творит Мастер, и в которой он встречает Маргариту. Вторая сюжетная линия — это мир в романе Мастера, то есть Ершалаим в первом веке нашей эры. Третья сюжетная линия — это мир нечистой силы, где время и пространство подчиняется особым законам, вполне вероятно устанавливаемым самим Воландом.
А. Вулис предположил, что мир романа в Зазеркалье: «Мы не видим, откуда появляется Воланд (ибо, если читатель помнит, именно Воланд сейчас начнет разговор с Лиходеевым, к сожалению, не душеспасительную). Но на наших глазах в комнату заходят остальные демонические гости:
«Тут Степа... в зеркале, помещавшемся в передней... отчетливо увидел какого-то странного субъекта — длинного, как жердь, и в пенсне... А тот отразился и тотчас пропал». Степа в тревоге поглубже заглянул в переднюю (то есть туда, где стояло трюмо. — А.В.), и вторично его качнуло, ибо в зеркале прошел здоровеннейший черный кот и также пропал.
У Степы оборвалось сердце, он пошатнулся.
«Что же это такое? — подумал он — уж не схожу ли я с ума? Откуда ж эти отражения?»» [11, с. 213].
Следующее предположение Вулис в ее книге «Литературные зеркала»: «Прямо из зеркала трюмо вышел маленький, но необыкновенно широкоплечий, в котелке на голове и с торчащим изо рта клыком, безобразящим и без того невиданно мерзкую физиономию. И при этом еще огненно-рыжий. Вскоре мы услышим имя нового героя — Азазелло» [11, с. 217].
В книге Вулис упоминает о тонкостях оптики, которые достаточно изучили к тому времени, и они не удивят читателей, если бы появление Коровьева «из ниоткуда» толковали как тень. Очевидно, что это не тень, но автор напоминает о том, что тень — это эквивалент зеркала.
В «Литературных зеркалах» упоминается эпизод, когда на Патриарших возникает Воланд, который Вулис трактует как момент с подразумеваемым зеркалом, которое становится явственным.
Этот фрагмент в романе: «Иностранец окинул взглядом высокие дома, квадратом окаймлявшие пруд...» [8, с. 7]. «Он остановил взор на верхних этажах, ослепительно отражающих в стеклах изломанное и навсегда уходящее от Михаила Александровича солнце, затем перевел его вниз, где стекла начали предвечерне темнеть, чему-то снисходительно усмехнулся, прищурился, руки положил на набалдашник, а подбородок на руки...» [8, с. 8].
Вулис отмечает, что пейзаж выступает в роли зеркала, но зеркального эффекта можно добиться и без него.
Автор приходит к выводу: «Воланду чужды эмоции рубежа. Несмотря на всякую внешность или биографию, Воланд реалистично вписывается в роман и воображение читателя, даже избегая связи с намеком сказки. Поэтому для уточнения системы отсчета зеркала достаточно легких художественных мазков: стекло, отражающее закат в окнах здания, темное, нижнее, ослепительное» [11, с. 219].
После всего сказанного автор «Литературных зеркал» конкретизирует, но на абстрактном уровне: «Воланд, быть может, лучше, чем кто-либо другой, знает, что зеркало-предмет в литературе зачастую выражает всего только связь между явлениями (событиями, персонажами), которую можно передать и другими средствами. Он знает, что зеркало как литературный прием — это авторская позиция в разных ее ипостасях: мировоззренческой, образной, событийной, стилевой. А более конкретно — действенный способ управлять правдоподобием картин, предрешать меру их вероятности, дозировать фантазию, транспортировать изображение из одного времени (или пространства) в другое, группировать и перегруппировывать эпизоды! Он знает, что зеркало — это композиционная эмпирика произведения; переходы от картины к картине провоцировали бы разрыв художественной непрерывности, не будь между этими картинами зеркальных соответствий, которые позволяют находить даже в пейзаже, в грозе или звездном ночном небе, в грезе или исторической реминисценции отблеск души героя и, наоборот, в чувствах и мыслях героя отклик на природные стихии или на других героев» [11, с. 222].
Если обратиться к морально-этическому аспекту романа, то следует отметить, что в негативном ключе в «Мастере и Маргарите» показываются и порою высмеиваются человеческие пороки: трусость, жадность, гордыня, прелюбодеяние, гнев, алчность, которые далее будут проанализированы.
Следует сделать вывод, что не просто так в Москве 20-х гг. по Булгакову появляется Князь тьмы: значит количество людских пороков переходит все нормы, а света и веры в Бога, уравновешивающих и ограждающих от тьмы, практически нет в атеистической державе, вот и начинается разгул темных сил, Бал Сатаны.
Пороки, описывающиеся в романе:
Трусость: «Нет, игемон, он не был многословен на этот раз. Единственное, что он сказал, это, что в числе человеческих пороков одним из самых главных он считает трусость» [8, с. 425].
«Свободного времени было столько, сколько надобно, а гроза будет только к вечеру, и трусость, несомненно, один из самых страшных пороков. Так говорил Иешуа Га-Ноцри. Нет, философ, я тебе возражаю: это самый страшный порок» [8, с. 445].
Трусость предстает в романе главным пороком человечества. Булгаков раскрывает этот порок на примере Иудеи Понтия Пилата и Иешуа Га-Ноцри. Автор показывает читателям, что трусость самый главный и страшный порок, который может не только приносить вред другому человеку, но и довести его до смерти.
Жадность: «Через несколько секунд денежный дождь, все густея, достиг кресел, и зрители стали бумажки ловить.
Поднимались сотни рук, зрители сквозь бумажки глядели на освещенную сцену и видели самые верные и праведные водяные знаки. Запах тоже не оставлял никаких сомнений: это был ни с чем по прелести не сравнимый запах только что отпечатанных денег. Сперва веселье, а потом изумленье охватило весь театр. Всюду гудело слово «червонцы, червонцы», слышались восклицанья «ах, ах!» и веселый смех. Кое-кто уже ползал в проходе, шаря под креслами. Многие стояли на сиденьях, ловя вертлявые, капризные бумажки.
На лицах милиции помаленьку стало выражаться недоумение, а артисты без церемонии начали высовываться из кулис» [8, с. 168]
Булгаков представляет жадность пороком москвичей, что является их групповой характеристикой. Во время сеанса черной магии в Варьете Воланд со своей свитой доказали, что люди во все времена были жадными.
Гордыня: «никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут! Садитесь, гордая женщина!» [8, с. 391].
Гордой женщиной Булгаков характеризует Маргариту через Воланда. Порок гордыни является индивидуальной характеристикой Маргариты и не относится к группам людей.
Прелюбодеяние: «Никто не знал о нашей связи, за это я вам ручаюсь, хотя так никогда и не бывает. Не знал ее муж, не знали знакомые» [8, с. 194].
Порок прелюбодеяния относится к индивидуальной характеристике Маргариты. Он выражен в том, что Маргарита, находясь в браке, встречается с Мастером и не думает о том, что нужно уйти от мужа. Это длится достаточно долго.
Гнев: «Внимательно прицелившись, Маргарита ударила по клавишам рояля, и по всей квартире пронесся первый жалобный вой. Исступленно кричал ни в чем не повинный беккеровский кабинетный инструмент. Клавиши на нем провалились, костяные накладки летели во все стороны. Со звуком револьверного выстрела лопнула под ударом молотка верхняя полированная дека. Тяжело дыша, Маргарита рвала и мяла молотком струны. Наконец, уставши, отвалилась, бухнулась в кресло, чтобы отдышаться» [8, с. 328].
«Разрушение, которое она производила, доставляло ей жгучее наслаждение, но при этом ей все время казалось, что результаты получаются какие-то мизерные. Поэтому она стала делать что попало. Она била вазоны с фикусами в той комнате, где был рояль. Не докончив этого, возвращалась в спальню и кухонным ножом резала простыни, била застекленные фотографии. Усталости она не чувствовала, и только пот тек по ней ручьями» [8, с. 330].
Гнев является еще одной индивидуальной характеристикой Маргариты.
Алчность: «Словом, невзирая ни на какие трудности, нужно было суметь унаследовать квартиру племянника на Садовой. Да, это было сложно, очень сложно, но сложности эти нужно было во что бы то ни стало преодолеть. Опытный Максимилиан Андреевич знал, что для этого первым и непременным шагом должен быть следующий шаг: нужно во что бы то ни стало, хотя бы временно, прописаться в трех комнатах покойного племянника» [8, с. 273].
Алчность является групповым пороком, который осуждается Булгаковым.
Но, несмотря на все пороки, Булгаков, словами Воланда во время сеанса черной магии, утверждает, что пороки были и остаются неизменными уже много лет: «...люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было... Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или из золота. Ну, легкомысленны... ну, что ж... и милосердие иногда стучится в их сердца... обыкновенные люди... в общем, напоминают прежних... квартирный вопрос только испортил их...» [8, с. 171].
Необходимо подчеркнуть, что, во время того, пока некоторые писали статьи и как-либо высказывались о романе, в обществе произошел «читательский бум»: за номерами журнала «Москва», где был опубликован роман, выстраивались огромные очереди. Через несколько месяцев эти журналы было невозможно найти нигде и ни за какие деньги.
В 1973 году вышел однотомник Булгакова, мгновенно ставший библиографической редкостью: большая часть тиража была продана государством за границу, книга расходилась по личным библиотекам представителей советской номенклатуры, приобрести ее в свободном доступе можно только в «валютных» магазинах «Березка». «Березка — в СССР было официальным названием двойной фирменной сети розничных магазинов, реализовывавших товары и продукты питания за иностранную валюту — иностранцам и за сертификаты, позже чеки Внешторгбанка и Внешпосылторга — советским загранработникам: дипломатическим, военным и техническим специалистам, в частности специалистам «Зарубсжстроя и членам их семей» [27].
Роман стал предметом массового литературного бума, не имеющего аналогов по своему масштабу в русской литературе XX века. В нем мастерски соединились характерные реалии советской действительности, реконструированный мир древнего Ершалаима и сложные координаты вечности; в нем удачно переплетены исторический и метафизический (мистический) пласты; роман интересен яркими персонажами, живыми сценами и диалогами, сложным хронотопом. В тексте «Мастера и Маргариты» много уровней, что дает большие возможности для интерпретации и делает роман интересным не только для литературоведения, но и для киноискусства.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |