Булгаков Иван Афанасьевич (1900—1968), брат М.А. Булгакова

Булгаков Николай Афанасьевич родился в 1900 г. в Киеве в семье А.И. Булгакова (см.) и В.М. Покровской (Булгаковой) (см.). Учился в Первой Александровской гимназии (как и его старшие братья, Михаил и Николай), однако из-за Октябрьской революции 1917 г. и последовавшей за ней Гражданской войны не смог окончить гимназический курс полностью (прошел только ускоренный курс обучения, но с выдачей аттестата зрелости). Об Иване жена его брата Т.Н. Кисельгоф (Лаппа) впоследствии вспоминала так: «<...> Иван замечательный был парнишка. Очень меня любил. Прихожу домой усталая, надо что-то готовить. Он тут же надевает фартук, раз-раз-раз... Помогал мне. Все просил: «Тася, ну сделай ребенка, я его нянчить буду» <...>».

В детстве Ваня Булгаков по примеру своих старших братьев, особенно Михаила, увлекался собиранием насекомых и, особенно, бабочек, причем собрал неплохую коллекцию. «Юный энтомолог» любил описывать свои занятия (и не только эти события) в посланиях родным. Летом 1912 г., живя на даче в Буче, Ваня пишет брату Михаилу «деловое письмо», посвященное собиранию насекомых: «Миша! Я не могу собирать, так как у нас идут дожди. Пока я собирал бабочек, жуков и прочих насекомых — 40 шт. <...> Я купил простых булавок и на них накалываю <...>». А вот из другого письма: «<...> Вы спрашиваете, рисую ли я? Я нарисовал Шурочке (кузина Вани Александра Бархатова, дочь сестры его матери, А.А. Покровской-Бархатовой. — Б.М.) картинку вроде вашей, и она очень довольна. Мама купила мне масляных красок, и собираюсь нарисовать большую картину. <...> Я коллекцию собираю и поймал уже 2-х махаонов. У наших махаонов такая масса, как еще никогда не было. Всего у меня в коллекции 118 шт. насекомых. Я редко ловил так как была плохая погода и шли дожди».

В январе 1919 г. Иван Булгаков служил в белой Астраханской армии, в марте в Киеве болел тифом. Осенью 1919 г. вступил в ряды Добровольческой армии в Киеве. В начале 1920 г. в составе корпуса генерала Н.Э. Бредова был интернирован в Польшу. В июле 1920 г. с отрядом Бредова прибыл в Крым, откуда в ноябре 1920 г. вместе с Русской армией генерала П.Н. Врангеля эвакуировался в Галлиполи (Турция). В 1921 г. вместе с армией переселился в Болгарию, где осел в Варне. Там организовал русский оркестр (И.А. Булгаков с детства хорошо играл на гитаре и балалайке и пел). В 1924 г. он познакомился с Натальей Кирилловной Минко, дочерью героя Русско-турецкой войны 1877—1878 гг. генерала К.В. Минко, на которой женился. 25 февраля 1925 г. у них родилась дочь Ирина. В августе 1931 г. И.А. Булгаков с семьей по вызову брата, Н.А. Булгакова (см.), уехал в Париж, где вначале был таксистом, потом до конца своих дней проработал в оркестре русского ресторана. Из-за недостатка образования он не смог устроиться на более престижную работу. Необходимость же зарабатывать на содержание жены и дочери не позволила продолжить образование во Франции. По устным воспоминаниям дочери Ирины, он писал нотные партитуры, сочинял музыку к собственным стихам и исполнял их во время ресторанных выступлений. В 1934 г. И.А. Булгаков развелся с женой и остальные годы жил один. Он умер в Париже в 1968 г. от последствий ранения, полученного в Гражданскую войну.

И.А. Булгаков очень любил старшего брата Михаила (помогавшего ему и Н.А. Булгакову материально в первые годы их нелегкой эмигрантской жизни), он жаждал совета и в делах литературных, посылая Михаилу собственные стихи. В январе 1926 г. Иван писал: «Ты мне давно, давно послал одно письмо о моей старенькой вещице. Это дает мне право думать, что ты не будешь против налаженной переписки со мною. Прошу тебя, ответь. Я посылаю несколько вещей. Хочу, чтоб ты прочел и оценил» К письму прилагалось восемь стихотворений. Одно из них, «Страшный суд», как считают исследователи, могло повлиять на замысел «Мастера и Маргариты». Там есть, например, такие строки: «<...> Как небом посланный Христос. // Ему, последнему мессии, // Последняя открыта казнь. // Пред ним склонит покорно выю // Земле измученной боязнь...».

Посылал Иван Афанасьевич на строгий суд брата писателя и целые циклы своих стихов. Вот некоторые из них, обратившие на себя внимание его московского адресата:

* * *

Я жду тебя, певец полночный,
Страж ужаса, хранитель сна;
Тебе окно открыл нарочно
И занавесь сорвал с окна.
Мне там, где рдеет облак алый,
Забытый солнцем в небе след,
Твоя десница указала
Пройденный путь постылых лет.
Войдешь без слов, мой гость случайный,
Как зачарованный, вопьюсь
Глазами в лик необычайный.
Скажу — готов и не боюсь.
Слезу утрешь, утрешь и муку,
Расскажешь, как избыть всю ложь,
Когда, спокойно взяв за руку,
В обитель смерти поведешь.
23.III.1923.
Грех
Одну кипящей мести
Мешаю каплю в кровь,
К тебе, Христа невесте,
Баюкая любовь.
От губ твоих целуя,
Следы на образах,
Одну слезу хочу я
Увидеть на глазах.
Одно услышать слово...
Тому, кто без греха,
Верна: тебе другого
Не нужно жениха.
Неугасимый пламень
В груди, и мозг горит,
Не освежает камень
Холодных, стертых плит.
И мысль одна пылает,
Сильней, больней огня:
Не будь его — я знаю —
Ты выбрала б меня.
18.XI.1925.
Облака
Благословляю я огня
Тепло, что мне согрело тело,
И голос, прозвучавший смело,
И грудь, вскормившую меня.
Я не ищу других путей
В созвездьях нераскрытых знаков;
Всегда один и одинаков,
Так мало понятый, ничей!
А облака плывут, плывут!
Мой стон несут к Отчизне дальней.
В них образ мнится мне печальный,
Объятья прошлого живут.
20.VII.1928.
«Стара Планина»
Балкан кровавые утесы.
Гигантской брошенный рукой
Осколок, словно знак вопроса.
И прорубив седой гранит,
Змеистый путь наверх лежит.
Пастух овец сбирает стадо,
Чтоб узкой горною тропой
До темноты в селе быть надо.
Где после трудового дня
Прилечь у дымного огня.
Наш поезд мчится в пасть тоннеля.
Ловлю последний луч. Закат
На горы стелет алый плат,
Туманом пеленает ели...
Какая мощь и старина
В тебе, угрюмая страна!
6.VI.1929.

О непростой жизни И.А. Булгакова в Париже можно узнать из его писем брату в 1930-х гг. В частности, в письме от 29 августа 1931 г. говорилось: «Работаю сейчас музыкантом на балалайке, в качестве оркестранта и солиста. Я женат... у меня дочка — Ира, ей сейчас около семи лет. О тебе все хорошо осведомлены и любят тебя как родного, радуются твоими радостями, болеют твоей болью. У меня есть многое о тебе, что храню бережно и с любовью. Если хочешь, я могу прислать тебе ряд фотографий — наших и колониальной выставки, где мы снимали и снимались. Я на ней в данное время работаю. Вступив в переписку, хочу знать, что тебя интересует, о чем хочешь беседовать. Я с тобой очень хочу быть в связи, но лишь бы не мешать тебе и твоей работе. Сам я тоже пишу, вернее, писал очень много: главное — стихи, немного прозы. Хотел бы с тобой делиться написанным... очень интересно бы знать все о твоей работе, иметь фотографии твои, твоей жены».

Последнее из сохранившихся писем И.А. Булгакова брату датировано 4 мая 1934 г. и представляет собой ответ на короткое послание М.А. Булгакова, где писатель был обеспокоен отсутствием известий от брата Николая. Он повторил, что очень занят, работает в оркестре, дополнительно дает два урока музыки, и вновь просил: «Мне хотелось бы, если у тебя есть возможность, получить несколько строк критики давно тебе мною посланного. Ты их мне обещал... и замолк. Даже самое плохое мнение (не мне тебе об этом говорить!) — лучше молчания. Если есть на это время — черкни хоть несколько слов».

После этого письма М.А. Булгаков откликнулся на просьбу брата и послал ему разбор ранее присланных стихотворений: «...Итак, твои стихи передо мной. И раньше я их внимательно прочитал. Твоя муза мрачна и печальна, но у каждого своя муза и надо следовать за ней. «Я жду тебя, певец полночный...». Начало правильное. Верно и «...Тебе окно открыл нарочно и занавесь сорвал с окна...». Но в остальном смысл затемнен. Певца полночного не видишь. И непонятно, почему поэт ждет его, если он «гость случайный». Лик пришедшего не ясен, благодаря тем определениям, которые дает автор. Что значит «страж ужаса»? В особенности, если далее идет «хранитель сна». «Скажу — готов и не боюсь». Верно и сильно, а далее досадное ослабление. И это во многих стихотворениях. Они написаны туманно. Не отточена в них мысль до конца, а это порождает дефекты внешности, неряшливость. Непонятно начало «Греха», непонятны «Облака», как и многое другое. А «Стара Планина» понятнее. Продумано, закруглено, и читаешь с иным чувством и отмечаешь «осколок, словно знак вопроса». Невозможность ли, нежелание ли до конца разъяснить замысел, быть может, желание затушевать его нарочно, порождает очень большой порок, от которого надо немедленно начать избавляться: это постановка в стихах затертых, бледных, ничего не определяющих слов. Михаил. 12.V.1934».

Это письмо — не только единственный отзыв о (в основном) графоманских виршах брата, но и вообще единственный отзыв писателя о поэзии. Автор «Мастера и Маргариты», подходя с высокими мерками, всерьез требовал от брата-поэта ясности языка, точности употребляемых слов, логической непротиворечивости содержания. Возможно, он так долго тянул с ответом на стихи брата потому, что поэзию вообще-то не любил (исключая пушкинские стихи) и затруднялся объективно оценить его творчество, не хотел огорчать отрицательным мнением. Так или иначе, но после мая 1934 г. переписка братьев прекратилась. На это, скорее всего, повлияли неблагоприятные личные обстоятельства: в 1934 г. Иван Афанасьевич развелся с женой, брат ему тоже не писал, хотя в письмах Н.А. Булгакову обычно просил: «Передай привет Ивану».

Париж сыграл разную роль в жизни братьев Булгаковых. Этот город был вечной мечтой Михаила Афанасьевича — побродить по набережным Сены, увидеть памятник Мольеру... Мечта писателя так и не осуществилась. Этот город проявил благосклонность лишь к одному из братьев — Николаю, а к Ивану он был жесток. В 1960-е гг. он, как и Николай Афанасьевич, писал сестрам в Москву, и эти письма зримо показывают, как жил младший из братьев, показывают, что родственные чувства между братьями и сестрами оставались очень сердечными. Вот отрывок одного из них: «19.III.1961 г. Милая моя Наденька <...>. Я давно уже собираюсь тебе написать, но моя жизнь в последнее время очень мало дает утешения и радости. Я уже оправился, но очень устаю от жизненных передряг. Работы мало, и трудно ее иметь сейчас. Как ты знаешь, я — музыкант, но в моей профессии сейчас кризис, да и годы уже не те, чтобы работать как прежде. Берусь за многое (всего не перечислить), не ленюсь, не боюсь ничего, — все же толку мало. Сам виноват, что легко мне удавалось находить все, что было нужно, и не думал, что нет ничего «долговечного». Теперь приходится за легкомыслие платить. Берусь за многое и не боюсь трудной и тяжелой работы, лишь бы была возможность жить. Сейчас живу «по-походному». Нет постоянного пристанища, не нашел, и трудно у нас найти жилплощадь. Много думаю о тебе, о всех вас и ваших семьях. С Колей очень часто вспоминаем всех <...>. Передай всем мой привет и лучшие пожелания. Твой Ваня».

В одном из писем Иван Афанасьевич прислал написанное несколько лет назад стихотворение. Оно датировано 12 февраля 1955 г. и посвящено дочери.

Ирке
Почему грустишь и не до смеха?
Иль парижская пародия зимы
Разбудила, как в ущелье эхо,
Память о зиме, которой жили мы?
А, казалось, родилась ты на чужбине,
Соки родины когда могла впитать,
И какая сила пробудила ныне
Чувства, что она одна могла бы дать?
Значит, существует высшее начало,
И твоя душа, покорная нема,
Все, что слышала, без критики впитала,
Встрепенулось и ответ дала сама.
Знай и верь, что мы везде родные,
Нас спасает нашей Родины весна.
От недуга так встают больные
После жуткого и бредового сна.

Дочь И.А. Булгакова, Ирина Ивановна, дожила до наших дней. В браке с Сергеем Николаевичем Седаковым у нее двое детей — Елена и Михаил, и двое внуков — Николай и Наталья; это внучатые и правнучатые племянники и племянницы писателя. На ней кончается русская ветвь «французских» Булгаковых: у Николая Афанасьевича детей не было. И.И. Булгакова умерла 10 марта 2000 г. и похоронена на русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа. Приглашение на панихиду по ней было подписано Шанталь и Михаилом Седаковыми-Булгаковыми с детьми, Еленой Седаковой-Булгаковой с детьми, Георгием Яковлевым с супругой и детьми, господами Вюйе и Люган. На этом же кладбище нашли успокоение Николай и Иван Булгаковы.