К наиболее типичным синтагматическим связям единиц ЛСП «Цвет» в романах М.А. Булгакова относятся те, которые используются автором в синтагмах с наименованиями:
• одежды: «Он был в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма туфлях. Серый берет он лихо заломил на ухо, под мышкой нес трость с черным набалдашником в виде головы пуделя» [Мастер и Маргарита, 5: 101]; «Уверенный Карась в рыженьком френче был хладнокровен, курил, щурился» [Белая гвардия, 2: 157]; «Последним мыкался кафр в летнем, необыкновенно желтом пальто и почему-то без шляпы» [Театральный роман, 1: 472];
• деталей, связанных с внешностью человека: «Весь подбородок Анны Ричардовны был вымазан губной помадой, а по персиковым щекам ползли с ресниц черные потоки раскисшей краски» [Мастер и Маргарита, 5: 306]; «Кожа щек налилась ровным розовым цветом, лоб стал бел и чист, а парикмахерская завивка волос развилась» [Мастер и Маргарита, 5: 353]; «...И следом за ним вошел китаец, маленький, сухой, желтоватый, в очках с черным ободком» [Театральный роман, 1: 442];
• натурфактов: «Видел Иван и безлесый желтый холм с опустевшими столбами с перекладинами» [Мастер и Маргарита, 5: 476]; «Черная туча поднялась на западе и до половины отрезала солнце» [Мастер и Маргарита, 5: 506]; «...Ворчала серенькая зимняя даль» [Белая гвардия, 2: 164];
• животных: «Злая вороная взмокшая лошадь шарахнулась...» [Мастер и Маргарита, 5: 138]; «...Третьим в этой компании оказался неизвестно откуда взявшийся кот, громадный, как боров, черный, как сажа или грач...» [Мастер и Маргарита, 5: 147]; «Лошади в эскадронах шли одна к одной, рыжие четырехвершковые лошади...» [Белая гвардия, 2: 132]; «Дымчатый тощий зверь был заинтересован...» [Театральный роман, 1: 417];
• строений, артефактов: «Старинный двухэтажный дом кремового цвета помещался на бульварном кольце в глубине чахлого сада...» [Мастер и Маргарита, 5: 152]; «Немедленно исчезла со столика старая скатерть в желтых пятнах...» [Мастер и Маргарита, 5: 497]; «Вот изразец, и мебель старого красного бархата, и кровати с блестящими шишечками, потертые ковры, пестрые и малиновые...» [Белая гвардия, 2: 84]; «...В том самом месте, где было указано, стояла кофейного цвета машина...» [Театральный роман, 1: 506];
• звезд, света, цвета солнца, лучей и поверхностей, освещенных восходящим или заходящим солнцем: «Рюхин поднял голову и увидел, что он давно уже в Москве и, более того, что над Москвой рассвет, что облако подсвечено золотом...» [Мастер и Маргарита, 5: 174]; «Стеклянно жиденько-синий свет разливался в щелях штор» [Белая гвардия, 2: 171]; «Серый свет лился в окно» [Театральный роман, 1: 491]; «Играла Венера красноватая...» [Белая гвардия, 2: 370];
• военных орудий: «Тень, то вырастая, то уродливо горбатясь, но неизменно остроголовая, рыла снег своим черным штыком» [Белая гвардия, 2: 369]; «Исчезал сонный небосвод, опять одевало весь морозный мир синим шелком неба, продырявленного черным и губительным хоботом орудия» [Белая гвардия, 2: 370]; «Вылезли черные и серые, похожие на злых комаров, пулеметы» [Белая гвардия, 2: 170].
• чувств, эмоций: «Вся черная громадная печаль одевала Еленину голову, как капор» [Белая гвардия, 2: 125]; «Черная тоска как-то сразу подкатила к сердцу Маргариты» [Мастер и Маргарита, 5: 412].
Такие синтагматические связи коррелируют с содержательной стороной романов.
Авторское ЛСП «Цвет» состоит в основном из прилагательных, поэтому для нас в первую очередь интересны синтагматические связи имен прилагательных.
Отметим сочетание прилагательных с существительными в Р. п. (с предлогом от), передающим причину появления того или иного цветового эффекта: белое от ужаса лицо, бледная от волнения, стала зеленой от злобы.
Из синтагматических особенностей надо отметить парные и более многочленные объединения прилагательных при одном существительном (в которых цветовое прилагательное подвергается семантическому воздействию сопрягающихся с ним признаковых слов). При этом цветовой признак в определенной мере затушевывается, поглощаясь другим, передающим эмоционально-чувственное воздействие характеризуемого предмета: «...Глаза были одинаковые, пустые и черные, а лицо белое и холодное» [Мастер и Маргарита, 5: 525]; «...Догадались заглянуть ему как следует в глаза и убедились, что левый, зеленый, у него совершенно безумен, а правый — пуст, черен и мертв» [Мастер и Маргарита, 5: 140].
В некоторых случаях относительные прилагательные разных ЛСП под воздействием контекста в сочетании с существительными цветовой семантики и некоторыми другими приобретают сему «цвет»: «Кожа швейцара приняла тифозный оттенок...» [Мастер и Маргарита, 5: 165]; «...Стояла кофейного цвета машина...» [Театральный роман, 1: 506]; «Широкая лента алебастрового молока...» [Белая гвардия, 2: 138]; «...Человек с лимонным лицом и раскосыми глазами» [Театральный роман, 1: 551].
Представляет интерес синтагматическая связь существительного «краска» с метафорическими глаголами: Самоварная краска полезла по шее и по щекам, Студзинский залился густейшей краской. В данных случаях с помощью таких сочетаний передается эмоциональное состояние человека.
Отметим синтагматическую связь слова «цвет» с подчиненными ему (в Род. п.) субстантивными словосочетаниями, с помощью которых передается признак цвета, не обозначаемый одним из цветовых слов языка: «На Маргариту наплывали их смуглые, и белые, и цвета кофейного зерна, и вовсе черные тела» [Мастер и Маргарита, 5: 398]; «...Появилось следствие в сопровождении мускулистой, цвета папиросного пепла собаки...» [Мастер и Маргарита, 5: 302].
В зависимости от того, с какими лексемами соединяется цветовое слово, оно выполняет разную роль в текстообразовании (образная, эмотивная, номинативно-иллюстративная, оценочная функции).
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |