Синестетические переносы в творчестве Булгакова — явление, обладающее различными признаками, а поэтому и классификация таких переносов должна быть многомерной. Представляется, что наиболее значимыми для классификации синестезии в прозе М.А. Булгакова являются:
1. разграничение видов синестезии по закрепленности или незакрепленности ее в словарях (синестезия традиционная, узуальная, отраженная в словарях, и синестезия индивидуально-авторская);
2. разграничение видов синестезии в зависимости от того в каких синтаксических, текстовых единицах она проявляется;
3. разграничение видов синестезии по типу взаимодействующих органов восприятия.
1. Индивидуально-авторские и традиционные синестетические переносы в прозе М.А. Булгакова.
Семантическая синестезия, с лингвистической точки зрения, может рассматриваться как частная разновидность метафоры, а поэтому на синестезию, как считают ученые, может быть перенесено разграничение метафор традиционных и метафор индивидуально-авторских.
К традиционным метафорам в творчестве М.А. Булгакова относятся, в частности, такие примеры: «...Губы и сладкий голос выразили живейшее желание» [Белая гвардия, 2: 160]; «Услышишь ты горький плач и стенания» [Мастер и Маргарита, 5: 132]; «...Сладко предложил Коровьев» [Мастер и Маргарита, 5: 201]; «...Пахнущий сладким давним запахом халат» [Белая гвардия, 2: 283]; «...Сладостный дух горящей махорки» [Белая гвардия, 2: 346]; «Звукам отвечала жидкая трескотня пачками из устья Суворовской улицы» [Белая гвардия, 2: 208].
Окказиональные метафоры обнаруживаются у М.А. Булгакова в словосочетаниях, где наблюдается совмещение языковых единиц, обозначающих вкус и звук, вкус и свет: «Говорю ему таким сдобным голоском» [Белая гвардия, 2: 98]; «...Кисленький парной светик» [Белая гвардия, 2: 195], — или обозначающих звук и запах: «...Шепнул голос, пахнущий одеколоном и табаком» [Белая гвардия, 2: 289], — или запах и осязание: «...Примешивался все тот же жирный розовый дух» [Мастер и Маргарита, 5: 112].
Окказиональными являются и синестетические переносы, основанные на совмещении обозначения осязательных и слуховых ощущений: «Из глаз исчез зной и училище, в глазах — напряженнейший слух» [Белая гвардия, 2: 90]; «Сверху явственно просачивалась сквозь потолок, выплывала густая масляная волна, и над ней главенствовал мощный, как колокол, звенящий баритон» [Белая гвардия, 2: 121]. Только в контексте главы романа понятно, что густая масляная волна — это звуки песни, которую исполняют герои.
В контексте всех произведений синестетическая образность строится на столкновении стандартных словоупотреблений и окказиональных, что создает дополнительную образность, реализующуюся в рамках не отдельного словосочетания, а более широкого контекста.
2. Синестезия, реализующаяся на уровне сложного слова, словосочетания, предложения и текста.
В прозаических текстах синестетические переносы реализуются на уровне сложного слова, отдельного словосочетания, предложения (простого, сложного, сложной синтаксической конструкции — «контактная когезия» [по Гальперину, 1981: 74]) или более широкого контекста (сложного синтаксического целого, отрывка — «дистантная когезия» [по Гальперину, 1981: 74—80]).
В романах М.А. Булгакова синестезия на уровне сложного слова реализуется только в двух микроконтекстах: «Стеклянно жиденько-синий свет разливался в щелях штор» [Белая гвардия, 2: 172]; «...Шампанское вскипало пузырями в трех бассейнах, из которых был первый — прозрачно-фиолетовый...» [Мастер и Маргарита, 5: 391—392].
Рассмотрим примеры реализации синестетических переносов на уровне словосочетания (наиболее частотных в прозе писателя): «Рюхин поднял голову и увидел, <...> что над Москвой рассвет, что облако подсвечено золотом...» [Мастер и Маргарита, 5: 174]. В данном микроконтексте наблюдается совмещение светового и цветового представлений (облако подсвечено золотом), в результате чего возникает яркая, красочная картина рассвета.
«...Кисленький парной светик пролез в подслеповатое оконце хаты в деревне Попелюхе» [Белая гвардия, 2: 195]. В слове кисленький, помимо общеязыковой семы «уныло-тоскливый» [МАС, 2: 51], связанной с переносным значением, в результате его сочетания с номинацией ЛСП «Свет», обладающей экспрессивно-эмоциональной окраской, реализуются индивидуально-авторские семы «тусклый», «слабый» (о свете).
Приведем пример реализации синестезии на уровне предложения и ССЦ:
• «Звукам отвечала жидкая трескотня пачками из устья Суворовской улицы» [Белая гвардия, 2: 208]; «Сверху явственно просачивалась сквозь потолок, выплывала густая масляная волна, и над ней главенствовал мощный, как колокол, звенящий баритон» [Белая гвардия, 2: 121]; «И дома будут играть аккомпанемент женщины, окрашенные светом» [Белая гвардия, 2: 106];
• «О, только тот, кто сам был побежден, знает, как выглядит это слово (побеждены)! Оно похоже на вечер в доме, в котором испортилось электрическое освещение. Оно похоже на комнату, в которой по обоям ползет зеленая плесень, полная болезненной жизни. Оно похоже на рахитиков-демонов ребят, на протухшее постное масло, на матерную ругань женскими голосами в темноте. Словом, оно похоже на смерть» [Белая гвардия, 2: 145]. В рамках данного ССЦ мы наблюдаем совмещение светового (испортилось электрическое освещение, темнота), цветового (зеленая плесень), обонятельного (протухшее масло), звукового (матерная ругань женскими голосами) представлений. В комплексе они передают значение одного слова — «побеждены». Возникает впечатление, что комплексная синестезия реализована в рамках простого предложения, однако при рассмотрении всего ССЦ оказывается, что на самом деле слова, воплощающие синестетический образ, синонимически «подравниваются»: значение слова «побеждены» — это и темнота, и зеленая плесень, и протухшее масло, и ругань. Кроме того, данная комплексная синестетическая цепочка «служит» для каузации эмоционального состояния субъекта (оно похоже на смерть). Сложный чувственный образ, воспринятый субъектом, является средством, которое отражает состояние отчаяния и страха, охвативших героев. Подобный перенос с ЛСП «Восприятие» на ЛСП «Эмоциональное состояние» усложняет синестетический перенос, делает его одним из составляющих чувственно-эмоциональной модальности всего текста.
Таким образом, при исследовании синестезий с точки зрения их реализации на уровне сложного слова, словосочетания, предложения и текста, мы выяснили, что в прозе наиболее частотны реализации синестетических переносов на уровне словосочетания.
3. Классификация синестезии с учетом типа совмещенных представлений.
1) Наиболее частотно совмещение модальностей ЛСП «Осязание» и «Звук»: «Осипший голос его окреп и стал горячей» [Мастер и Маргарита, 5: 163]; «Далеко слышались мягкие удары пушек» [Белая гвардия, 2: 131]; «У него был чудесный, мягкий, наигранный голос» [Театральный роман, 1: 530]; «Голос его стал сух, слаб и высок» [Белая гвардия, 2: 287]; «Слышны сухие выстрелы» [Театральный роман, 1: 552]; «Звукам отвечала жидкая трескотня пачками из устья Суворовской улицы» [Белая гвардия, 2: 208].
Большая часть данного типа переноса настолько частотна, что ее образность «стерта». Окказиональными можно назвать лишь некоторые из примеров: «Капитан тыкался в холодном визге метели» [Белая гвардия, 2: 249]; «Сверху явственно просачивалась сквозь потолок, выплывала густая масляная волна, и над ней главенствовал мощный, как колокол, звенящий баритон» [Белая гвардия, 2: 121]; «Колокол еще плыл густейшей масляной волной» [Белая гвардия, 2: 327]; «И маслено и нежно над головами выплывал тенор» [Театральный роман, 1: 422].
2) На втором месте по частотности и регулярности находятся синестетические совмещения ЛСП «Свет» и «Цвет»: «И дома будут играть аккомпанемент женщины, окрашенные светом» [Белая гвардия, 2: 106]; «В зеленой тени он чистый Тарас Бульба» [Белая гвардия, 2: 110]; «Синеватая тень сгущалась у складок губ и носа» [Белая гвардия, 2: 351]; «Серый свет лился в окно» [Театральный роман, 1: 491]; «Брызнул красный и белый свет» [Мастер и Маргарита, 5: 143]; «Облако подсвечено золотом» [Мастер и Маргарита, 5: 174]. В рамках словосочетания все синестетические переносы данного типа являются узуальными.
3) Третье место по частотности и регулярности занимает группа слов ЛСП «Вкус» и ЛСП «Звук»: «Губы и сладкий голос выразили живейшее желание» [Белая гвардия, 2: 160]; «Горько заплакал» [Мастер и Маргарита, 5: 223]; «Сладко запела» [Мастер и Маргарита, 5: 236]; «...Услышишь ты горький плач и стенания!» [Мастер и Маргарита, 5: 132].
4) Остальные типы совмещений являются малочастотными в прозе писателя. Это могут быть такие совмещения:
А) ЛСП «Осязание» и ЛСП «Свет»: «Пучок страшного острого света» [Белая гвардия, 2: 344—345]; «Снизу сцену залило теплой живой волной света» [Театральный роман, 1: 558]; «Погасил свой острый взор» [Мастер и Маргарита, 5: 165]; «Он ушел в прохладную полутьму» [Белая гвардия, 2: 139].
Б) ЛСП «Осязание» и ЛСП «Запах»: «Примешивался все тот же жирный розовый дух» [Мастер и Маргарита, 5: 112]; «Распространялось сухое, душистое тепло от камина» [Мастер и Маргарита, 5: 412];
В) ЛСП «Осязание» и ЛСП «Вкус»: «Разливался ровный приторный жар» [Белая гвардия, 2: 287]; «И сладкий и дерзкий холод прошел у него в животе. Сладкий холод, который проходил <...>, как только появлялось перед ним прекрасное видение в солнечном луче» [Белая гвардия, 2: 139].
Поскольку сладкий вкус приятен, дифференциальный признак «приятный» дает начало целому ряду метафорических переносных значений, включающих оценочные семы: 1) вызывающий приятные ощущения, 2) вызывающий чувство удовольствия. Таким образом, прилагательное выражает переживание говорящего, его отношение к субъекту оценки.
Г) ЛСП «Осязание» и ЛСП «Цвет»: «Загудел вахмистр, глядя прямо в глаза взором голубым, от которого теплело в сердце» [Белая гвардия, 2: 146]; «Красноватый жар» [Белая гвардия, 2: 290]; «Пыша красным жаром поддувала, ушел серый, как жаба, поезд» [Белая гвардия, 2: 107];
Д) ЛСП «Свет» и ЛСП «Звук»: «Ответил печальный и тусклый голос» [Белая гвардия, 2: 290]; «Запел вместе с барышней незвучным, тусклым баритоном» [Мастер и Маргарита, 5: 309];
Е) ЛСП «Свет» и ЛСП «Вкус»: «...Кисленький парной светик» [Белая гвардия, 2: 195];
Ж) ЛСП «Звук» и ЛСП «Цвет»: «...Черный голосок» [Белая гвардия, 2: 166]; «Голос Василисы звучал бледно, бескрасочно» [Белая гвардия, 2: 303];
З) ЛСП «Звук» и ЛСП «Запах»: «...Шепнул голос, пахнущий одеколоном и табаком» [Белая гвардия, 2: 289];
И) ЛСП «Вкус» и ЛСП «Запах»: «...Пахнущий сладким давним запахом халат» [Белая гвардия, 2: 283]; «...Сладостный дух горящей махорки» [Белая гвардия, 2: 346].
Словосочетания такого рода позволяют писателю создавать яркие образы, с помощью которых он может отразить тончайшие нюансы в признаках изображаемых явлений.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |