Разве для того, чтобы считать себя живым, нужно непременно сидеть в подвале?
М.А. Булгаков
Маленькая Москва
Начать следует с того, что Москва времен Булгакова была намного меньше современной. В 1917 году в городе жило «всего» 1 854 400 человек, к 1920-му осталось 1 028 200.
Дореволюционную численность населения Москва превзошла довольно поздно: к 1925-му. Михаил Афанасьевич приехал в город, по численности населения меньший, чем современные Омск, Ростов-на-Дону, Пермь, Екатеринбург, Казань и Красноярск.
В 1926 году страсти по «Белой гвардии» происходили в «двухмиллионнике» с населением в 2 080 000 человек.
На протяжении всей жизни в Москве Михаила Афанасьевича город только рос, к году его смерти в нем обитало больше 4 млн человек.
Даже этот колоссальный город, размером с современный Берлин, значительно меньше современного. Официально считается, что в Москве живут около 12 млн человек. Большинство независимых экспертов полагают, что реальное население Москвы и области превосходит официальные оценки на 10—50%1.
1 июля 2016 года Сергей Собянин оценил население московской агломерации в 25 млн человек. Он предположил также, что «в жизнь столичной агломерации» втянуто еще 15 млн То есть всего до 40 млн человек2.
Получается, что Булгаков приехал в город, где жило в 12—20 раз меньше людей, чем в современном. А умер в городе, население которого составляло 30, а то и 16% современной численности москвичей.
Мало того, что в «Москве Булгакова» жило намного меньше людей. Их распределение в пространстве города было иным... Да и границы города были совершенно иными.
Границы города
Считается, что на 1 января 2014 года площадь Москвы составляет 2561,5 км². Но это полнейшее лукавство: с 1 июля 2012 года площадь Москвы официально увеличена на 1480 км² — то есть в 2,4 раза.
В состав Москвы путем административного решения включили территории «Новой Москвы», которые до того частью города не считались, а были частью Московской области. Просто сообщили: «Это теперь тоже Москва».
Реально территория города на 2011 год составляла 1081 км², причем внутри МКАД находилось 877 км², остальные же 204 км² — за кольцевой автодорогой.
Сама Московская кольцевая автомобильная дорога (МКАД) — тоже способ расширить территорию города. Построенная к началу 1960-х годов, МКАД до 1984 года в точности совпадала с административной границей города.
В «довоенное время», то есть до 1941 года, Москва намного меньше — 233,9 км² до 1926 года, 326,2 км² в 1939-м.
Булгаков жил в городе, представлявшем из себя неправильную окружность с диаметром порядка 20—25 км. Это город можно было пройти за день с юга на север и с востока на запад.
«Внутри» современной Москвы
Границы Москвы, в которой жили Мастер и Маргарита, во многом совпадают с границами традиционной, допанельной застройки. Совпадают не до конца, потому что и в этих границах сравнительно небольшого города в 1940—1959 годах было построено очень много.
Булгаковская Москва — это досталинский город. Но границы и сталинской, и досталинской Москвы — внутри громадного пояса индустриальной застройки. Застройки домами, в которых основные несущие конструкции выполняются из металла и современных материалов, а не создаются каменной кладкой.
Ведь с конца 1950-х началась принципиально новая эпоха возведения домов методом, который еще называют «промышленным». Состоит он в том, что на заводах предварительно изготавливаются большие железобетонные панели и плиты. Потом их отвозят на место строительства и собирают. Отдельные образцы панельного строительства известны с 1920-х, но чтобы система заработала, необходим высокий уровень производства на заводах. Специальные машины для доставки крупных монтажных единиц, панелевозы, могут весить до 40 тонн и имеют транспортные радиусы разворотов до 18 метров.
Необходимы дороги с прочным покрытием и достаточной ширины. Необходимы мощные подъемные краны — вес панелей до 9 тонн при вылетах стрелы не менее 30 метров требует использования крана грузоподъемностью от 14 тонн. В эпоху Булгакова таких машин попросту не было нигде.
Знаменитый швейцарский архитектор, этнический француз Шарль-Эдуар Жаннере-Гри, больше известный как Ле Корбюзье (1887—1965), агитировал за массовое жилищное строительство с 1920-х годов. В деревушке Дранси под Парижем в 1931 году он построил 5 пятнадцатиэтажных и 103 пятиэтажных панельных дома. Совершенно современная картина: море деревянной усадебной застройки и среди нее — громадные панельные дома. Были опыты панельного строительства и в СССР, но не таких масштабов и без выхода на массовые серии.
Не было бы счастья, да несчастье помогло: после Второй мировой войны Европа нуждалась в массовом жилищном строительстве. А необходимая техника или была, или ее уже можно было создать.
Первые образцы массового панельного строительства Ле Корбюзье применил с 1947 по 1965 год во французских городах и в Берлине. Опыт оказался чрезвычайно удачным: путем стандартизации жилья множество людей получали комфортные квартиры в больших и дешевых сборных жилых домах. В США фыркали, что стандартное жилье — проявление «европейского загнивания». В СССР толковали, как ни парадоксально, о «стиле американского империализма». Но преимущества были слишком велики.
Началась архитектурная эпоха интернационального стиля. В СССР известный советский архитектор и государственный деятель Василий Ильич Светличный (1896—1977) давно агитировал за проекты панельного строительства. В 1947—1952 гг. он разрабатывал методы поточно-скоростного строительства жилых домов на Песчаных улицах в Москве, за что и получил Сталинскую премию в 1951 году. В СССР применение индустриальных методов строительства многоэтажных жилых домов стало не только способом отстроить жилой фонд после войны 1941—1945 годов, но и единственным шансом быстро осуществить урбанизацию СССР.
Москва, пригороды и слободки
Особенность Москвы — город лежит на равнине, равно открытый во все стороны. Он словно вбирает в себя Россию. Ведущие в разные районы страны тракты переходят в улицы города и сходятся к Кремлю. Границы города административно можно определить с точностью до метра, но фактически они всегда размыты.
В 1920-е пригородами намного меньшего, чем сейчас, города оставалось то, что для нас давно сделалось частью городского пространства.
К 1910 году в состав Москвы входит часть Лефортова, Пресня, Ростокино, печально известная Ходынка. В 1897 году в состав Москвы вошли слобода Измайлово с ее 3 тысячами жителей и село Коломенское, где жило тогда 1500 человек. В 1917 году в состав Москвы вошло село Петровско-Разумовское.
На глазах Михаила Афанасьевича, в 1920—1930-е, в состав Москвы включаются территории большей части современных Бабушкинского района, Сокола. Территория Тимирязевской академии в Петровско-Разумовском в представлении москвичей остается еще «загородным» местом.
В те же годы разрастаются и подмосковные села и города, селам все чаще придается статус города: как Реутову, Балашихе и Мытищам. В 1925 году городами стали Раменское, Кунцево, Кусково, Люблино, Бабушкин, Перово.
Сегодня названия этих сел, ставших городами, угадываются в названиях станций метро. Даже еще в 1939 году это — подмосковные города. Как Лосиноостровск, который в 1924 г. насчитывал 15 тысяч жителей. Как и другие подмосковные города, он все время расширяется, обрастая новыми поселками. При строительстве первой линии метро около платформы Лось появляется городок метростроевцев. В 1939 г. город с 70,5 тыс. жителей получает новое имя — полярного летчика, Героя Советского Союза Михаила Сергеевича Бабушкина. Он родился неподалеку от Лосиноостровской, в деревне Бородино, а учился в селе Раево.
Только в 1960 году, при строительства МКАД, город Бабушкин окончательно включается в состав Москвы.
Тогда же, в 1960-м, включен в состав Москвы поселок Ленино. В сей же поселок с 1923 года включалось и «историческое» Царицыно, и Новое Царицыно, и ближайшие деревни.
В 1939—1940 годах стали частью Москвы Алексеевское, Марфино, Кожухово, Фили, Грайвороново, Верхние и Нижние Котлы, Шелепиха, Измайлово, Серебряный бор.
Для Булгакова и Фили, и Бабушкин — не станции метро, а подмосковные городки.
Булгаков упоминает в числе заключенных «театра» владельца гусей в Лианозове. Основанный в начале XX века промышленником Степаном Георгиевичем Лианозовым (1872—1949) поселок Лианозово тоже вошел в состав Москвы в 1960 году. Этот поселок к концу 1970-х был окончательно уничтожен ради строительства на его землях многоэтажных домов.
Село Алтуфьево в 1926 году стало центром Алтуфьевского сельсовета с населением в 377 человек, со школой и церковью. С 1939 по 1959 г. село входило в Краснополянский район Московской области.
На месте Новогиреевского района во времена Булгакова находились деревня Гиреево и поселок Новогиреево, включенные в состав Москвы в 1960 году.
Савеловский вокзал строился в 1897—1902 годах за пределами Москвы, у Бутырской заставы. Первоначальное название его и было — Бутырский. Само название «Бутырки» означает по Далю «небольшое селение, отделенное от большого населенного пункта полем или лесом; выселки; часть селения, несколько домов на отшибе». Сегодня в Московской области есть 4 деревни с такими названиями.
В 1900 году Московская городская дума включила Савеловский вокзал в состав города, но он оставался на окраине; местность вокруг него была районом частной деревянной одноэтажной застройки с не очень хорошей репутацией.
В 1961 году Высоцкий споет свое «Я был душой дурного общества», со словами: «В меня влюблялася вся улица и весь Савеловский вокзал». Пел явно о полууголовной окраине.
Такая же репутация была у деревни Марьино в Марьиной роще, то есть в лесном массиве к северу от Москвы. Булгаков наверняка знал поговорку: «В Марьиной роще люди проще».
Интересная деталь: считается, что во время Второй мировой войны нацисты не дошли до Москвы. Тем не менее достоверно известно, что нацистские мотоциклисты въезжали на территорию Химкинского, ныне Северного речного вокзала, и вели бой с советским речным катером.
Нацистский танк доехал до открытой в 1935 году станции метро «Сокол», где его забросали гранатами работники местного военкомата.
Но и официальная позиция властей, и народное мнение совпадают — нацисты до Москвы не дошли! Потому что Северный речной вокзал находился за пределами тогдашней городской черты, а Сокольники, и даже станция метро Сокол — на самой спорной окраине.
Черемушки в 1960-е стали символом чего-то невероятно далекого. Черемушками стали называть удаленные от центра городские районы во многих городах России. Что и послужило одной из частей сюжета знаменитого кинофильма Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром».
Название же исторического района на юго-западе Москвы пошло с рабочего поселка (до 1938-го — деревни) Черемушки, который 14 марта 1958 года был включен в городскую черту Москвы и сделался одним из основных районов массового жилищного строительства.
Здесь появились первые панельные пятиэтажные дома — хрущевки. Первоначально улицы новой застройки в Черемушках получали номера и все назывались Черемушкинскими. Уже потом их переименовывали.
Забавная деталь: строго говоря, Черемушками следовало бы называть окрестности современной станции метро «Академическая» — именно здесь находились Черемушкинские улицы. Но это быстро забылось... Понятие «Черемушки» стало смещаться на юг.
Младший современник Булгакова, московский археолог Георгий Борисович Федоров, в 1939 году раскапывал курганы вятичей «там, где сейчас находится Юго-Западный район столицы»3. Раскопки велись в самой настоящей деревне, мало затронутой городской жизнью вообще, столичной особенно.
Воробьевы горы, они же Ленинские
Склоны Воробьевых гор, обращенные к Москве-реке, расчленены глубокими оврагами, по которым сбегали, впадая в Москву-реку, речки Чура, Кровянка и Котловка. Было много родников. Красивое место, поднятое над Москвой-рекой примерно на 80 метров.
С конца XIX века Воробьевы горы — популярное дачное место для загородного отдыха москвичей. В конце XIX — начале XX века Воробьевка была любимым местом народных гуляний. Буквально толпы народу собирались по воскресным и праздничным дням, шли по Воробьевскому шоссе, переправлялись на лодках со стороны Новодевичьего монастыря.
В бывшем имении бояр Воробьевых, деревне Воробьеве, или Воробьевка, привечали дорогих гостей, организовывали все необходимое. В большинстве домов делали садики со столиками с самоварами и нехитрой снедью. Наверху крутились карусели, на склоне Воробьевых гор были построены деревянные горы. Зимой их поливали водой, по льду охотно скатывались и дети, и взрослые.
Село Воробьево окончательно исчезло только в 1956 году, но в 1920—1930-е оно захирело и обнищало: гуляющих стало намного меньше.
На Воробьевых горах находился начавший строиться в 1811 году храм Живоначальной Троицы. В советское время он не был закрыт, и, более того, полностью сохранялся и внешний облик храма, и его интерьер.
У подножия Воробьевых гор находилась Мамонтова дача — бывшая подмосковная усадьба Васильевское. Ее владельцами были князья В.М. Долгоруков-Крымский и Н.Б. Юсупов. В 1830—1860-е там содержался граф Матвей Александрович Дмитриев-Мамонтов (1790—1863): от того времени и пошло название «Мамонтова дача». Дмитриев-Мамонтов отказался присягать Николаю I, его объявили сумасшедшим и держали под домашним арестом.
В начале XX века Мамонтова дача стала крупным пригородным хозяйством, поставлявшим в Москву овощи и фрукты.
В 1923—1943 годах в главном здании Мамонтовой дачи разместился Центральный музей народоведения. Уникальная экспозиция жилищ народов России помещалась прямо в парке, под открытым небом.
В 1935 году Воробьевы горы переименованы в Ленинские, в честь Владимира Ульянова по партийной кличке Ленин. Тем не менее в это время, даже после включения Воробьевых гор в состав Москвы, в 1939 году, — это не часть города, а скорее пригородная окраина.
Именно с этой точки Мастер прощается с городом, а Воланд смотрит на него последний раз. Это — самая-самая окраина.
История «города-сада» и планы перестройки Москвы
В 1898 году британский философ и мечтатель Эбенизер Говард (1850—1928) создал концепцию «города-сада», где люди будут жить вместе, в гармонии с природой.
Говард считал, что современные ему города себя изжили. Они растут хаотично, антисанитарны, грязны, в скопище людей и особенно в трущобах обесценивается человеческая жизнь.
Лучшие качества города и деревни можно реализовать в городах с населением в 32 тысячи, окруженных парками и лесами, состоящих из малоэтажных домов с приусадебными участками. Промышленность — на периферии.
Такой городок не самодостаточен. Города, по планам Говарда, должны образовывать «созвездия» с населением в 250—300 тысяч человек, с единым центром.
В Британии в 1903 году построен «город-сад» Лечворт. В 1920-м — Уэлин-Гарден-Сити. Оба эти городка входят в «зеленый пояс» Лондона. К концу 1920-х годов в Лечворте жило 14 тысяч человек, в Уэлин-Гарден-Сити — 7 тысяч. В общем, революции не произошло.
Во многих странах Европы пытались осуществить подобные проекты. Не получилось ни разу — мешала и теснота, и малоземелье. И экономика: города-сады не окупались, население вынуждено было уезжать в другие места. В лучшем случае, возникали небольшие уютные городки для творческой интеллигенции.
Полнее всего идея города-сада реализовалась в новой столице Австралии, Канберре, строительство которой началось в 1913 году. Этот зеленый городок с неофициальным названием «лесная столица» — bush capital — и населением более 400 тысяч человек процветает — но именно как столица.
В России с концепцией Говарда тоже носились с 1903 года. Только в Британии строились маленькие городки-сады, для весьма ограниченного контингента... И в стороне от основной инфраструктуры. В России появились планы реконструкций больших исторических городов.
Первый план реконструкции Москвы предложил инженер и архитектор, градостроитель и преподаватель Борис Викторович Сакулин (1878—1952).
Это было радикальное развитие идеи «города-сада»: идея превратить в «город-сад» громадный город. К тому же Сакулин едва ли не первым в мировом градостроительстве предложил проект комплексного развития крупного промышленного города и прилегающих к нему территорий и городов-спутников.
Масштаб совершенно исключительный!
Есть серьезные основания полагать, что знаменитый архитектор и градостроитель Лесли Патрик Аберкромби (1879—1957) многое взял не только из идей Говарда, но и из идей Бориса Сакулина4.
В 1950-е годы Аберкромби реализовал грандиозный проект создания городов-спутников Лондона. По принятому правительством Великобритании плану Аберкромби вокруг Лондона должны были быть построены 18 новых городов с общим населением в примерно миллион жителей, в которые будут переселяться жители перенаселенного, тесного Лондона. План был частично выполнен, но его результаты очень уступали ожиданиям. К 1963 году в новые города-спутники Лондона переселилось всего 263 тыс. человек.
Но это совершалось в 1950-е, а в Советской России Сакулин в 1918 году предложил план, названный «Инфлюэнтограмма». Он предполагал создание на всей Московской области сети связанных между собой поселений. «Проект был невыполним, так как предполагал переустройство жизни на слишком большой территории, сравнимой с небольшим государством»5. Но это идея именно что «городов-садов», соединенных воедино как части инфраструктуры.
В градостроительных планах «Новая Москва» Алексея Викторовича Щусева (1872—1949) и «Большая Москва» Сергея Шестакова «городам-садам» отводилось большое место.
Щусев широко известен с конца XIX века. Он пошел на службу к большевикам, в 1918—1923 годы руководил разработкой генерального плана «Новая Москва». Этот план стал первой советской попыткой создать реально исполнимую концепцию развития Москвы как большого города-сада.
При сохранении исторического центра, множества отдельных старинных общественных зданий и храмов проект предусматривал развитие «зеленых клиньев» от центра к периферии, и чем дальше от центра — тем больше парков, ниже застройка.
Проект «Новая Москва» развит в новом градостроительном плане «Большая Москва» инженера и архитектора Сергея Сергеевича Шестакова (1862—1929).
Проект был таков, что, если бы он осуществился, мы бы сейчас не узнали Москву. Шестаков предлагал снести почти весь исторический центр Москвы ради расширения улиц вокруг Кремля. На месте Большого театра он намеревался установить памятник Ленину, а от центра провести четыре широченных бульвара до окраин, где будет «зеленое кольцо».
Проект предполагал увеличить площадь Москвы до 1800 км², из которых 110 км² приходятся на две «ограничительные» зеленые зоны.
Рассеченный парковыми зонами, город превращается в несколько городов-садов. За пределами «третьего пояса» — лесного массива шириной 4 км, проектировалась Окружная железная дорога.
За Окружной железной дорогой — два пояса городов-спутников Москвы, «нанизанные» на железнодорожные и шоссейные магистрали.
Первое кольцо насчитывало 12 городов-спутников, расположенных от Москвы на расстоянии 40—80 км: Подольск, Дмитров, Бронницы, Богородск, Звенигород, Апрелевка, Домодедово, Гжель.
Второе кольцо состояло из 14 городов-спутников, расстояние которых от Москвы равнялось 90—120 км: Клин, Серпухов, Руза, Волоколамск, Можайск, Коломна, Александров, Кашира, Верея.
Если население Москвы проектировалось довести до 4 млн человек к 1945-му и до 6 млн — к 1960 году, то население городов-спутников — до 3,5 млн6.
Чем не «город-сад», только огромный? В масштабах опять же небольшого европейского государства7.
В 1925 году проект был одобрен Планировочным институтом при Моссовете, но, к счастью, до конца никогда не был выполнен.
Сам Шестаков в 1929-м был внезапно арестован и быстро умер в заключении. Возможно, я ошибаюсь — возможно, коммунисты уничтожили слишком рьяного попутчика. Но многое из его плана взяли.
Утвержденный 10 июля 1935 года постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР № 1435 Генеральный план многое сохранял от планов Щусева и Шестакова. То, что реально могло быть осуществлено.
Коммунисты последовательно уничтожали православные храмы, но в преамбуле постановления от 10 июля 1935 года сказано: «ЦК ВКП(б) и СНК СССР считают, что при определении плана Москвы необходимо исходить из сохранения основ исторически сложившегося города, но с коренной перепланировкой его путем решительного упорядочения сети городских улиц и площадей».
Реализуя эту идею, коммунисты строили большие кварталы. Вместо мелких по 1—2 га строили кварталы в 9—15 га, застроенные крупными домами. Они отказывались от сети проездов и переулков. Стремились к равномерной плотности заселения — 400 человек на 1 га жилого квартала. Они не хотели замкнутого размещения коммунальных учреждений в жилых домах, доступных только для местных жильцов.
Они определяли «к постройке в Москве допускать жилые дома высотой не ниже шести этажей, а на широких магистралях... более высокие дома в 7-10-14 этажей»8.
То есть начал создаваться город с высотными для того времени каменными домами, с большими кварталами, прямыми широкими трассами. С 1935 года в городе действует метро.
До какой степени преобразился город за годы жизни в нем Михаила Афанасьевича, можно показать хотя бы на примере хорошо известной и очень заметной Хамовнической, а с 1936 года — Фрунзенской набережной. До середины 1930-х годов застройка набережной оставалась одноэтажной, в основном деревянной. Было много домов усадебного типа, окруженных заборами. Разумеется, никаких удобств в этих домах не предусматривалось: уборные во дворе, никаких ванных комнат. Водопровод был не во всех домах, а если был — только холодная вода. В 1923—1936 годах по набережной бегал трамвай.
Единственный каменный многоэтажный дом на Хамовнической набережной — дом № 10: доходный дом Чудова монастыря с приютом для сирот, возведенный в 1915—1918 годах. Он возвышался как корабль в море деревянной застройки.
В 1926—1932 годах строят конструктивистский дом № 2, с канализацией, водопроводом и ванными комнатами.
В 1936—1938 годах возводится комплекс жилых домов № 46—48, 52—54.
В 1938 году начинают строить дом № 22 — здание Главного штаба сухопутных войск.
В 1939-м — дома с колоннадами по адресам № 4, 8, комплекс жилых домов по адресам № 26, 32, 34.
За считаные годы облик Хамовнической-Фрунзенской набережной совершенно переменился.
Еще о «городах-садах»
Неудивительно, что утопическая идея «города-сада» реяла над сознанием «строителей светлого будущего». Идея ведь и правда революционная — не просто строить новое качественное жилье для широких масс населения. Идея — совершенно по-другому подойти к организации целых городов. Создавать жилое пространство, максимально учитывающее потребности самого человека. Создать новый тип селений и городов.
В СССР не только Москву хотели превратить в «город-сад».
Эти идеи пытались воплотить и в Барнауле, и при строительстве города и металлургического завода близ города Кузнецка на Кузбассе, поселок с 1929 года так и назывался — Сад-город.
У Маяковского:
По небу
тучи бегают,
дождями
сумрак сжат,
под старою
телегою
рабочие лежат.
И слышит
шепот гордый
вода
и под
и над:
«Через четыре
года
здесь
будет
город-сад!»9
Современный промышленный город Новокузнецк образован из Сад-города 3 июля 1931 года. 2 марта 1932 года города Кузнецк и Новокузнецк объединены в один город с названием Новокузнецк.
Город-сад не получился, но многие его элементы в этом городе воплощены.
Лучше всего «города-сады» по понятным причинам получались в маленьких городах. Красный город-сад в Ростове-на-Дону, Октябрьский поселок-сад в Вологде, Первый Рабочий и Второй Рабочий поселки в Иваново — не идеальные, конечно, поселения, но они и правда получались лучше, удобнее для жизни.
В послевоенное время идея города-сада во многом воплощалась в создании так называемых «наукоградов» — от подмосковного города Жуковский до новосибирского и красноярского Академгородков.
По сталинским планам реконструкции Москвы окраины и пригороды Москвы предполагалось застроить поселками, состоящими из невысоких домов с большими площадями озеленения, в которых должны были быть свои библиотеки, поликлиники, клубы, спортивные и детские площадки, детские сады. Во времена Булгакова и на его глазах создавались поселок Дружба в Мытищах, перестраивалось Кратово и строился Сокол.
И ничего этого нет в романе «Мастер и Маргарита». Ничего.
Примечания
1. [Электронный ресурс]: https://www.facebook.com/boris.ovchinnikov/posts/10151359725317304
2. [Электронный ресурс]: https://realty.rbc.ru/news/577e15cf9a79471433ad9b19
3. Федоров Б.Г. Дневная поверхность. — М.: Детгиз, 1966.
4. Астафьева-Длугач М.И. Рассказы об архитектуре Москвы. — М., 1997.
5. Казусь И.А. Советская архитектура 1920-х годов: организация проектирования. — Прогресс-Традиция, 2009.
6. Шестаков С.С. Большая Москва. — М.: Издание М.К.Х, 1925.
7. Диканский М.Г. Проблемы современных городов. — М., 1926.
8. Романовский И.С. Новая Москва. Площади и магистрали. — М.: Московский рабочий, 1938.
9. «Рассказ Хренова о Кузнецкстрое и о людях Кузнецка» опубликован буквально сотни раз. Первая публикация: Маяковский В.В. «Рассказ Хренова о Кузнецкстрое и о людях Кузнецка» // Чудак 1929. № 46, ноябрь.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |