Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!
М.А. Булгаков
Предшественники романа
По одним данным, первые наброски «романа о дьяволе» Михаил Афанасьевич начал делать в 1928 году1. По другим данным, в 1929 году2.
Эту версию романа Михаил Афанасьевич сжег 18 марта 1930 года — после того, как была запрещена к постановке «Кабала святош».
В письме советскому руководству 28 марта 1930 года, то есть ровно через десять дней после уничтожения рукописи, Булгаков сообщает: он «лично, своими руками, бросил в печку черновик романа о дьяволе».
Впрочем, часть черновиков уцелела: две тетради с разорванными страницами, немногочисленные рукописные листы из третьей тетради.
Насколько можно судить, действие романа, как и в известной нам версии, начинается с того, что «в час заката на Патриарших прудах» прогуливаются два писателя, молодой и постарше. Только зовут их Владимиром Мироновичем и Антоном. На примерно 160 рукописных страницах нет никаких Мастера и Маргариты.
Назывался роман «Копыто инженера», «Гастроль (Воланда)», «Жонглер с копытом»... Были и другие версии названия.
Эти ранние версии в наше время опубликованы...3 Насколько можно верить их аутентичности — не очень ясно.
Существуют версии, а скорее наброски 1929—1931 годов, но только в 1932—1936 гг. возникает новая редакция романа. Эта вторая редакция имела подзаголовок «Фантастический роман» и много вариантов названий: «Великий канцлер», «Сатана», «Вот и я», «Шляпа с пером», «Черный богослов», «Он появился», «Подкова иностранца», «Он явился», «Пришествие», «Черный маг», «Копыто консультанта».
То, что возникало в 1936—1940 годах, чаще всего называют «третьей версией», или «третьей редакцией» романа. Это и верно, и неверно.
Неверно, потому что ранние версии — фактически другой роман. Самостоятельный.
Есть очень интересные свидетельства Л.Е. Белозерской и С.А. Ермолинского о том, что Булгаков читал им в 1929 г. законченный роман в машинописном виде.
В своем письме Вересову в 1933 Булгаков говорит очень ясно: «Уже в Ленинграде и теперь здесь, задыхаясь в моих комнатенках, я стал марать страницу за страницей наново тот свой уничтоженный три года назад роман. Зачем? Не знаю. Я тешу себя сам! Пусть упадет в Лету!»
Да и в поздних версиях очень ясно говорится: Мастер дописал «роман о дьяволе», его перепечатали на машинке.
Верно, потому что известный нам роман окончательно родился в 1937 году. То, что было до него, — работа над созданием окончательного текста.
Если бы роман 1929 года сохранился — он бы наверняка переделывался и дополнялся. Текст второй и третьей редакций тоже продолжал изменяться и уточняться до самой кончины Булгакова.
Во-первых, какие-то части своей работы писатель все же уничтожал.
Так, 12 декабря 1933 г. Елена Сергеевна записала: «Утром звонок Оли4: арестованы Николай Эрдман и Масс. Говорят, что за какие-то сатирические басни. Миша нахмурился... Ночью М.А. сжег часть своего романа».
Во-вторых, буквально до своего последнего часа Михаил Афанасьевич вносил правки в рукопись.
В 1937—1938 годах он исписывает шесть толстых тетрадей — делает чистовой текст. В ходе переписки все время вносятся изменения и переделки.
В мае—июне 1938-го писатель диктует роман на машинку Ольге Бокшанской. Родственница очень ответственно, серьезно относится к работе. Улыбнулась всего один раз: печатая про «песенную лихорадку», когда вся зрелищная комиссия поет раз за разом «Славное море».
Булгаков же прямо по ходу работы вносит новые правки, делает сокращения и вставки.
Авторская правка машинописи началась 19 сентября 1938 года и велась до 13 февраля 1940 года. Меньше чем за четыре недели до смерти Булгакова внесена последняя поправка, фраза Маргариты: «Так это, стало быть, литераторы за гробом идут?»
Задним числом трудно ставить диагнозы. Но гипертензивная нефропатия в наше время по крайней мере не приговор. Сегодня Булгаков как минимум прожил бы на несколько лет дольше. А может, скончался бы от инфаркта далеко за 80 лет.
Уверен, что и останься Булгаков жив, он продолжал бы работать над романом. И 15 лет работал бы, и 20. Дожить бы ему до публикации... Ничего невероятного: в 1966-м Михаилу Афанасьевичу исполнилось бы 75 лет.
Жаль, что так не произошло.
За 11 или 12 лет работы над романом окончательно сложилось содержание книги, ее сюжетные линии. Нашли свое отражение многие детали политической жизни середины-конца 1930-х годов.
Но самое главное — роман реально становился сильнее и лучше. Нет ничего нового в том, что тексты надо много раз «вылизывать». До сих пор как светлый идеал сообщают: «Лев Толстой переписывал некоторые страницы «Войны и мира» по 34 раза...»
По отдельным фрагментам черновиков трудно судить о романе, сожженном в 1930-м. Но с 1932-го роман точно становился все лучше и лучше. Судя по всему, что мы знаем, становился и с 1928-го.
За время работы роман стал:
— сложнее (те самые новые сюжетные линии);
— при этом сюжетно более строгим и четким;
— стилистически совершеннее;
— меньше привязан к историческим реалиям;
— добрее.
Начнем с самого простого: с поиска названий и имен.
Поиск названий и имен
Само название «Мастер и Маргарита» мелькает в середине 1937-го, становится окончательным весной 1938 года. А ведь это название явно лучше любого предшествующего.
В первой редакции роман имел варианты названий: «Черный маг», «Копыто инженера», «Жонглер с копытом», «Сын В(елиара?)», «Гастроль (Воланда?)».
Вторая редакция «Мастера и Маргариты», создававшаяся вплоть до 1936 г., имела подзаголовок «Фантастический роман» и варианты названий: «Великий канцлер», «Сатана», «Вот и я», «Шляпа с пером», «Черный богослов», «Он появился», «Подкова иностранца», «Он явился», «Пришествие», «Черный маг» и «Копыто консультанта».
Массолит — намного полнее отражает сущность жуткой организации, чем Всеопис или Миолит. Всеопис — смешнее, но ведь и прямолинейнее. Во Всеописе стоит гипсовый памятник поэту Александру Ивановичу Житомирскому... который в 1933 году отравился осетриной — тоже смешно. Но тоже очень ведь прямолинейно.
Нет, Массолит гораздо лучше...
И намного лучше Берлиоз, поучающий «девственного» поэта Понырева, как писать гадости о Христе.
Берлиоз в разных версиях романа вдруг превращается в Цыганского, Крицкого, Григория Александровича Чайковского, Бориса Петровича Чайковского, Михаила Мирцева, Михаила Яковлевича, Антона Антоновича, Антона Мироновича, Владимира Антоновича, Марка Антоновича...
Автор пробует имена на вкус, на ощущение и останавливается на самом лучшем: Михаил Александрович Берлиоз...
Точно так же Иванушка Бездомный в ранних редакциях был Понырев, Палашов, Пушкарев... Например: «...молодой спутник его поэт Иван Николаевич Палашов, пишущий под псевдонимом Безбрежный». Или «поэт-самородок Иван Николаевич Бездомный, входивший в большую славу».
Был он и «Безродный».
Ядовито!
Но «Иван Николаевич Понырев, пишущий под псевдонимом Бездомный» — явно лучше.
В ранней версии романа «Доротея Савишна Непременова подписывалась псевдонимом Боцман-Жорж и писала военно-морские пьесы, из которых ее последняя, «Австралия горит», с большим успехом шла в одном из театров за Москвой-рекой».
Потом она уже Секлетея Саввишна, и ей 66 лет. Позже «богатая некогда купеческая наследница Настасья Савишна Непременова, ставшая военно-морской романисткой и подписывавшаяся «Боцман Жорж», была в засаленной шелковой блузочке и черной кривой юбке».
Но ведь намного лучше «Настасья Лукинишна Непременова, московская купеческая сирота, ставшая писательницей и сочиняющая батальные морские рассказы под псевдонимом «Штурман Жорж». Так просто смешнее и ядовитее.
Заведующий буфетом Андрей Фокич был раньше Алексеем Лукичом Барским.
Варенуха в ранних версиях превращается во Внучату.
Дядюшка Берлиоза был не Поплавский, а Александр Максимилианович Радужный.
Сукин сын, написавший донос на Мастера, может быть, конечно, и Понковским, и Богохульским... Но Алоизий Могарыч — намного лучше!
Меняют имена и положительные персонажи. Фаланд — вовсе не плохо, и означает то же самое, что Воланд... Но Воланд — все же красивее, звучнее.
В ранней редакции под названием «Великий Канцлер»: «Иностранец вытащил из кармана пиджака колоссальных размеров золотой портсигар, на коем была составлена из крупных алмазов буква «W».
Потом эта буква исчезает. Ни в последней прижизненной редакции романа, ни в перепечатанном Е.С. Булгаковой в 1940 г. окончательном тексте произведения нет буквы W.
И вообще — Фаланд. В шестой рукописной редакции читаем: «...поэт успел разглядеть на карточке слово «Professor» и начальную букву фамилии, опять-таки «F».
«W», «дубльвэ», появляется лишь в журнальном варианте текста, в журнале Москва, в 1966 году5.
Гелла первоначально была Марта... Но ведь Гелла — намного звучнее.
Как и Азазелло куда лучше Фиелло.
Мастер первоначально был и Поэтом, и Фаустом.
Уточнение деталей
Так же точно изменяются детали сюжета. Первоначально Степа Лиходеев попадает не в Ялту, а во Владикавказ. Иногда утверждается — Булгаков не захотел привлекать внимание к городу, с которым у него слишком много было связано.
Полагаю, есть и другие причины: Ялта — широко известный, популярный курорт. Реалии Ялты — «красивый белый город на горах» шумящее о молы море — хорошо известны тому кругу, к которому обращался роман.
Попутно Михаил Афанасьевич избавлялся от избыточных деталей. Например, в первых версиях попадания Степы во Владикавказ ему тут же встречается лилипут. Деталь не плохая и не хорошая, но необязательная. Позже она исчезает.
Кстати, расчеты времени и расстояния у Булгакова очень приблизительны. В ранней версии романа Римский «представил себе Степу в ночной сорочке, торопливо влезающего в самый-самый, делающий, скажем, триста километров в час аэроплан, и тут же сокрушил эту мысль, как явно гнилую. На таком далеко не улетишь. Он представил другой самолет, военный, сверхбоевой, шестьсот километров в час, и тут же сосчитал, что, ввалившись в него непосредственно тотчас же после телефонного разговора в час дня, Степа за два часа недотянул до Владикавказа восемьсот километров».
Все чудесно, но расстояние Москва — Владикавказ по прямой — немногим больше 1500 километров.
Также намного лучше поздний вариант изгнания Могарыча. В раннем все слишком конкретно: Алоизия отправляют по конкретному адресу:
«— Владивосток, — сухо сказал Азазелло, подавая Могарычу бумажку с адресом, — Банная, 13, квартира 7. Там ванну пристроишь. Вот билет, плацкарта. Поезд идет через 2 минуты.
— Пальто? А пальто?! — вскричал Могарыч.
— Пальто и брюки в чемодане, — объяснил расторопный Азазелло, — остальное малой скоростью уже пошло. Вон!
Могарыча перевернуло кверху ногами и вынесло из спальни. Слышно было, как грохнула дверь, выводящая на лестницу».
Право, намного лучше, если Могарыч обнаруживает себя в каком-то поезде возле Вятки, без штанов.
В ранних версиях Мастера возвращали непосредственно из заключения. «Ватная мужская стеганая кацавейка была на нем. Солдатские штаны, грубые высокие сапоги.
Весь в грязи, руки изранены, лицо заросло рыжеватой щетиной. Человек, щурясь от яркого света люстр, вздрагивал, озирался, глаза его светились тревожно и страдальчески».
В ранних версиях Воланд женил Мастера и Маргариту.
Так, в версии от 7 января 1934 года «Маргарита опустилась у ног Воланда на колени, а он вынул из-под подушки два кольца и одно из них надел на палец Маргарите. Та притянула за руку поэта к себе и второе кольцо надела на палец безмолвному поэту.
— Вы станете не любовницей его, а женой, — строго и в полной тишине проговорил Воланд».
Более поздний вариант:
«— Так возьмите же это на память, — и Воланд подал Маргарите два темных платиновых кольца — мужское и женское».
Есть убедительная причина считать, что Булгаков не закончил роман. Он все «спрямлял» сюжетные линии, избавлялся от лишнего и делал вставки... Но всего доделать не успел.
Во-первых, куда-то пропадает Гелла. Ее нет на Воробьевых горах, нет в последнем полете на волшебных конях. Куда девалась?!
Во-вторых, исчезает Наташа.
В ранних версиях в справке, выданной Никанору Ивановичу, уточнялось: «предъявитель сего Николай Иванович Филармонов провел упомянутую ночь на балу у Сатаны, будучи привлечен в качестве перевозочного средства, в скобках — боров, ведьмы Наташи. Подпись — Бегемот».
Наташа в этих версиях продолжала служить Маргарите и в подвале, куда она вернулась с Мастером. Азазелло убивает и берет с собой не двух, а трех людей.
Вероятно, если бы Булгаков успел дописать роман, эти досадные мелочи были бы исправлены.
Создание сюжета
В первой версии романа Иерусалим и Москва причудливо перемешивались. В ранних редакциях в римской армии оказывались ротмистры взводные и адъютанты, Пилат же становился генералом и слал телеграмму императору Тиберию.
В ранних версиях Михаил Афанасьевич очень прямолинейно гвоздит окружающую его действительность. Для этого и Москва опрокидывается в Рим, и Рим притворяется Москвой.
Этот условный Рим совершенно исчезает в более поздних версиях, две эпохи строго разделены. Каждая из них нужна для решения общей задачи, но без внеисторичного смешения.
Сюжет усложняется, появляется «линия Мастера», сюжетные линии переплетаются.
В ранних версиях ирония слишком часто переходит в сарказм. Бегущий с Патриарших прудов Иван сталкивается и с Иваном Грозным, и с сидящим на шпиле церкви священником, и с прочим то ли сюрреализмом, то ли безумием.
Замысел и текст романа постоянно менялся, от первых черновиков до последней правки, вносимой Е.С. Булгаковой под диктовку смертельно больного писателя.
Во-первых, менялся в сторону художественного совершенствования.
Во-вторых, он все больше ориентировался на вечные, вневременные ценности и символы.
Булгаков все больше смотрел на свой роман и на жизнь как уходящий из нее человек Он все больше понимал, что если публикация и будет — он ее не увидит.
Война с политическим режимом, сведение счетов с врагами все менее актуальны. Важнее вечное. То, что будет и после Булгакова.
Недобрые первые версии
В первых версиях нет мягкого авторского лиризма, которым впоследствии будет окрашен весь текст романа о Мастере.
Сначала писался роман о дьяволе, который явился покарать Москву. Это не мудрый дьявол, выполняющий в конечном счете волю творца... Это злая жестокая сила. Воланд — искуситель, развратитель, провокатор6.
В ранних версиях и Маргарита другая. Та, которая «свистнула весело и с размаху надела розовые панталоны на голову Николаю Ивановичу. Тот тихо визгнул и сел наземь».
Велика ли разница между розовыми панталонами и голубой рубашкой? Вроде бы и нет, а все же в ранней редакции использована «более неприличная» деталь тогдашнего дамского туалета.
И вообще Маргарита другая. «На плите ревели два примуса, и две женщины вели разговор между собой, стоя у синих бешеных огней.
— Вы, Пелагея Павловна, — с грустью сказала одна, — при старом режиме были такой же стервой, как и теперь.
— В суд подам на тебя, проститутка, — отвечала вторая, помешивая кашу в кастрюле.
Маргарита Николаевна поднялась повыше и плюнула в кашу Пелагеи Павловны.
В ту же секунду Пелагея Павловна вцепилась в волосы второй, и та испустила веселый крик «Караул!».
В следующие мгновения в кухню вбежал мужчина в ночной рубашке с болтающимися по штанам подтяжками.
— Жену бить! — вскричал он страдальчески. — Жену, — повторил он так страшно, что зазвенела посуда на полке.
Маргарита Николаевна сверху ткнула его каблуком туфельки в зубы, от чего он на секунду умолк, но уже в следующую секунду ринулся на Пелагею Павловну, но оказался в объятиях другого мужчины, вырвавшегося из какой-то дверушки. Сцепившись с ним тесно, он клубком покатился по полу кухни, издавая рычание. Маргарита вылила на катающихся ведро жидких помоев, развинтила кран в раковине, от чего с гулом водопада понеслась вода, и вылетела в окно. Когда она поднималась, чтобы через крыши лететь дальше, слышала несущийся ей вслед визг, бой стеклянной посуды и веселый в подворотне дворницкий свист.
На крыше Маргарита Николаевна сломала радиомачту, перевалила в соседний двор, влетела, снизившись, в парадный подъезд, увидела щит на стене, концом щетки перебила какие-то фарфоровые белые штучки, от чего весь дом внезапно погрузился в тьму».
Маргарита, о которой мы привыкли читать, вряд ли устроит такое «веселье» с выливаниями на людей помоев, плевками в кашу и уничтожением электропроводки.
На балу у Воланда «гроздья винограду появились перед Маргаритой на столике, и она расхохоталась — ножкой вазы служил золотой фаллос. Хохоча, Маргарита тронула его, и он ожил в ее руке. Заливаясь хохотом и отплевываясь, Маргарита отдернула руку. Тут подсели с двух сторон. Один мохнатый с горящими глазами прильнул к левому уху и зашептал обольстительные непристойности, другой — фрачник — привалился к правому боку и стал нежно обнимать за талию. Девчонка уселась на корточки перед Маргаритой, начала целовать ее колени».
Тем более не в духе Маргариты эта групповуха с лесбийским акцентом.
В последней версии грач, ведущий машину, когда она становится не нужна, отправляет ее в овраг.
В ранней версии летят в двух машинах, а потом «Первый «Линкольн» устремился в чистое поле, хлопая дверцами, запрыгал по буеракам, наконец, влетел в овраг, перевернулся и загорелся, а второй полетел по шоссе, и слышно было, как он врезался в какую-то встречную машину. Блеснули тревожно огни, затем смешались, что-то вспыхнуло и долетели вопли».
Невольно возникает протест против разрушений, причинения вреда случайным людям. «Ранняя» Маргарита куда менее симпатична, чем «поздняя».
Иначе ведут себя и слуги Сатаны. По некоторым данным, в первой редакции романа, погибшей в 1930 году, инфернальная компания спалила весь город.
В версии 1934 года горит уже не весь город, но пожаров много, очень много: «когда выяснилось, что размеры беды чрезвычайны, когда во всех частях города пылали здания, пожалуй, все уже знали, что город зажгли фокусники из «Кабаре».
В последней версии горят в основном Торгсин и Грибоедовский дом — нежилые сооружения. В ранней версии «пылал трехэтажный дом напротив музея. Люди, находящиеся в состоянии отчаяния, бегали по мостовой, на которой валялись в полном беспорядке разбитая мебель, искрошенные цветочные вазоны. Трамваи далее стояли вереницей. С первого взгляда было понятно, что случилось. Передний трамвай наскочил у стрелки на что-то, сошел с рельс, закупорил артерию».
Более того... «поэт не успел присмотреться, как под самыми ногами у него шарахнуло, и он видел, как оглушительно кричавший человек у стенки Манежа упал на асфальт и тотчас же красная лужа образовалась у его лица».
В последней версии стрельба безвредна, и никакие случайные жертвы не упоминаются. В ранней же: «— Как полыхнуло на Петровке, одна компания нырь в универмаг, я — с ними, — рассказывал возбужденно Бегемот, — тут милиция... Я — за пейзажем... Меня по морде... Ах так, говорю... А они стрелять, да шесть человек и застрелили!
Он помолчал и неожиданно добавил:
— Мы страшно хохотали!»
«Веселая» компания иначе ведет себя и на Воробьевых горах.
В поздней версии Бегемот и Коровьев свистят в виде шутки, чтобы смягчить грусть расставания.
«— Но ты смотри, смотри, — послышался суровый голос Воланда с коня, — без членовредительских штук!»
Конечно, «огромный пласт берега, вместе с пристанью и рестораном, высадило в реку. Вода в ней вскипела, взметнулась, и на противоположный берег, зеленый и низменный, выплеснуло целый речной трамвай». Но что характерно, трамвай выплеснуло «с совершенно невредимыми пассажирами».
В ранней же версии свист имеет другие последствия... Там свист — это не шутка, а война.
Там Сатану и его слуг пытаются задержать: «Три серые, широкие к корме, лодки, сидя на корме, задрав носы кверху, как бритвой разрезая воду, разводя после себя буйную волну с пеной, гудя, пронеслись против течения и, разом смолкнув, пристали к берегу.
Из всех трех лодок высыпались на берег вооруженные люди и по команде «бегом!» бросились штурмовать холм. Лица их были, как лица странных чудовищ, с огромными глазищами серого безжизненного цвета и с хвостом вместо носа.
— Э... да они в масках, — проворчал Азазелло».
От свиста же «берег впереди наступавших треснул червивой трещиной, и пласт земли рухнул в Москву-реку, поглотив наступавшие шеренги и бронированные лодки. Вода взметнулась вверх саженей на десять, а когда она упала, железный мост по левой руке беззвучно прогнулся в середине и беспомощно обвис. Без всякого звука рухнула крайняя башня Девичьего монастыря вдали».
В охватившем Москву потоке разрушения и смерти Маргарита спасает мальчика, который во время пожара, отрезанный языками пламени, сел на балконе ждать смерти. Но сколько таких же детей обречены? Не велика ли для не виновных ни в чем людей цена мести за травлю Булгакова кучкой приблудных коммунистических «писателей»?
Примечания
1. Лесскис Г.А. Триптих М.А. Булгакова о русской революции: «Белая гвардия», «Записки покойника», «Мастер и Маргарита». Комментарии. — М.: ОГИ, 1999. — С. 213.
2. Неизвестный Булгаков / Государственная библиотека СССР имени Ленина / Сост. и коммент. В.И. Лосева. — М.: Книжная палата, 1992. — С. 407.
3. Булгаков М.А. Великий канцлер. Князь тьмы. — М.: Гудьял-Пресс, 2000.
4. Ольга Бокшанская, сестра Елены Сергеевны.
5. Яновская Л. Треугольник Воланда. — Киев, 1992. — С. 65—70.
6. Белобровцева И., Кульюс С. Роман Булгакова «Мастер и Маргарита». Комментарий. — М.: Книжный клуб, 2007. — С. 7.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |