Мысль о существовании «масонских» проекций романа не раз высказывалась исследователями, указывавшими на отдельные масонские детали «Мастера и Маргариты» — наличие тайны, шапочка Мастера, треугольник (В.Я. Лакшин, Э. Бацарелли, М. Йованович, И. Косович), на целый пласт «масонских» отсылок (М.Н. Золотоносов, И.З. Белобровцева, С.К. Кульюс), на пародирование масонства (Б.В. Соколов).
Главенствующие в идеологии масонства идеи совершенствования человека, постижения высшего смысла жизни, идеи долга, любви и нравственной поддержки членов сообщества, осознавшего испорченность и степень нравственного падения человека, должны были импонировать Булгакову. Не стоит упускать из виду и биографический момент: отец писателя — А.И. Булгаков — был автором книги «Современное франкмасонство» (Киев, 1903).
Первый же «масонский» элемент связан с «именем» художника в булгаковском романе — Мастер, совпадающим с особым рангом в масонской иерархии — степенью мастера. Истинное имя «душевнобольного, именующего себя мастером» (377), остается неизвестным, что усиливает ореол таинственности вокруг героя. Его безымянность может быть соотнесена с отречением «посвящаемого» от своей личности и имени ради служения высокой идее, подчеркнутого в ритуалах масонства сменой на пороге ложи истинного имени на условное.
Вынесенное в заглавие романа, это имя предполагает возможное присутствие и других масонских проекций. И действительно, мы обнаруживаем достаточную насыщенность текста отсылками к этому культурно-историческому коду. В свете масонских традиций могут быть рассмотрены атмосфера «тайны», пронизывающая роман; образ пути Мастера как эквивалент «духовной лестницы»; поиски Истины; инициационные акты и масонская мистерия смерти, предполагающая новое рождение/воскрешение.
К деталям, расширяющим «масонское» поле «Мастера и Маргариты», можно отнести отброшенное название романа «Великий канцлер»; упоминание в материалах к роману «философского камня» и имен великого магистра тайнознания ордена розенкрейцеров — Нострадамуса, основателя «египетского масонства» Калиостро и Л. Таксиля, автора скандально известных книг о масонстве как «синагоге Сатаны» («Полное разоблачение франкмасонства», «Тайны франкмасонства» и др.), а также книги «Дьявол в XIX веке». В подобном контексте некоторые мотивы и реалии тоже начинают восприниматься как «масонские»: гомункул, треугольник, ключи, шпага, глобус и некоторые жесты. Они и придают тексту большую многозначность.
Утрата героем имени в романе связана с отказом от предшествующего пути. За ней следует «новая», окутанная тайной жизнь. Восходящая к средневековым цехам атмосфера тайны играет исключительную роль в романе и особенно характерна для линии Мастера: он скрывает имя Маргариты и табуирует собственное, остается неизвестным название его романа, нет адресов подвальчика Мастера и особняка, в котором жила героиня, хотя другие названы с предельной точностью. И наконец, само бытие Мастера в романе складывается в иерархический путь, осознаваемый как некое восхождение по ступеням лестницы посвящения. Она организует все пространство Мастера. Творчество, дар, мастерство неразрывно связаны с этим движением и завершаются смертью и последующим воскресением для жизни во внеземных пространствах.
За «профанным» отрезком жизни следует обязательный для будущего Мастера шаг: уход от мирской суеты, осмысление предшествующей жизни и не только нравственное самосовершенствование, но и постижение «сокровенных наук» и уроков мировой истории. С этого момента перед «взыскующим истины» и открываются первые ступени предстоящего восхождения к «свету».
В этом смысле уединенная жизнь героя в подвальчике, начало работы над романом могут быть спроецированы на переходную ступень к степени Мастера в культуре масонства. Начало восхождения по духовной лестнице связано с обращением к одному из центральных эпизодов в истории человечества, эпохе Христа, т. е., как и в масонстве, с приобщением к судьбе возвестившего о совершенной жизни и способах ее достижения. А это обязательная черта адепта магии (именно «апология Христа» и вызывает травлю Мастера).
Герой Булгакова становится Мастером, «угадывая» события прошлого. Совпадает с масонским и способ постижения минувшего: «О, как я угадал!», ибо, согласно доктринам масонства, разум не дает полного познания истины, возможно лишь вдохновенное угадывание, нисходящее на избранных.
Знаком новой природы героя оказывается чудо встречи с Маргаритой. Этой встречей словно отмечен этап какого-то «посвящения». Ее мистический характер несомненен: герои встречаются в обстановке замкнутого магического круга, сопровождаемые особыми «знаками» — таинственным эхом, возникшим в месте встречи, и «желтыми цветами» героини — мимозой (род акации, священного древа масонов, ветвь которого была возложена на могилу легендарного первого Мастера, строителя Соломонова храма). В масонстве она — символ воскрешения и аксессуар обряда посвящения в мастера.
Другим свидетельством приобщения героя к «степени мастера» становится черная шапочка с вышитой на ней желтым шелком буквой М. Желтый цвет в цветовой гамме Булгакова приравнен к «золотому» — в масонской культуре он принадлежит «достоинству мастеров», как и буква М, которая означала Мастера.
Булгаков, автор инсценировки «Войны и мира», безусловно, помнил страницы эпопеи, связанные с посвящением Пьера в масоны, и рассуждения об одной из добродетелей масона — «любви к смерти», которая «освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу для введения ее в место награды и успокоения». Последнее словосочетание — награда и успокоение — помогает увидеть в соответствующих сценах Л. Толстого один из возможных источников финала «Мастера и Маргариты».
Тема «смерть — воскресение» обыгрывается в ершалаимском сюжете в высоком ключе (за казнью, распятием Иешуа следует его воскресение). Высшее проявление той же темы в московской части романа связано с Мастером, прошедшим свою, литературную, голгофу и смерть и тоже воскресающим для новой жизни в инобытии (таково и центральное масонское действо, символизирующее смерть и воскрешение к новой жизни). Упования на бессмертие на страницах романа находят разрешение в сюжетном завершении линии Мастера, обретшего жизнь за пределами земного мира.
Как ступени иерархической лестницы, отмеченные в узловых сценах «Мастера...» инициациями, могут быть представлены и такие важные для мира булгаковского романа понятия, как «свет», «покой», «бессмертие». При этом весьма знаменательно, что и описание «вечного приюта» имеет «масонский» привкус: Мастера ожидает путь нового Фауста, возможного создателя гомункула. Последнее находится в русле исканий масонов, занятых, как и алхимики, задачами изменения мира при помощи создания искусственного и совершенного человека.
«Степень мастера» подтверждена и самим героем во время встречи с Бездомным: «Вы — писатель? — с интересом спросил поэт... — Я — мастер, — он сделался суров и вынул из кармана халата совершенно засаленную черную шапочку с вышитой на ней желтым шелком буквой «М». Он надел эту шапочку и показался Ивану и в профиль и в фас, чтобы доказать, что он — мастер» (134).
Ранг Мастера подчеркнут духотворческим деянием: обретением ученика, которому Мастер помогает «очиститься от скверны» и начать выстраивать новое «здание» своей жизни. Этим учеником оказывается Иван Бездомный, полностью меняющийся после истории на Патриарших прудах. После гибели Берлиоза он выглядит потерявшим рассудок, совершающим дикие, с точки зрения непосвященных, поступки. Экипировка венчальными свечами и иконкой во время погони за «профессором», купание в Москве-реке (проецируемое на обряд крещения: в ранних редакциях оно происходило около храма Христа Спасителя) символизируют рождение «нового» Ивана. Это этапы подготовки к встрече с Учителем, отхода от ложного «братства» Дома Грибоедова и осознание своей слепоты.
Абсолютный «профан» в начале романа, Бездомный к моменту встречи с Мастером находится в необходимом для посвящаемого состоянии «безумства», переживает душевный надлом и созревает для ученичества. Тринадцатая глава занимает чрезвычайно важное место в структуре «Мастера и Маргариты»: она содержит как исповедь Мастера, так и сцену перерождения Ивана, его «пересоздание» Мастером. Злоключения приводят его к осознанию существования иных измерений жизни. Безбожник Иван, автор антирелигиозной поэмы о Христе, прозревая, начинает испытывать изменивший его жизнь интерес к истории Понтия Пилата и Иешуа.
Ночная беседа Мастера с Бездомным благодаря «таинству» исповеди Мастера, особой структуре диалога, жестам «посвящаемого» обретает черты инициации. Именно в ходе разговора Бездомный осознает порочность своей жизни и чудовищность своей поэзии и клянется начать новую жизнь (ср.: клятва и рукопожатие — обязательные составляющие масонского ритуала посвящения).
Согласно тайным доктринам, сокровенные знания передаются из уст в уста, и учителю вменялось в обязанность открывать человеку путь к высшим реальностям и самому Богу. Мастер и явился тем человеком, который помог Бездомному прояснить суть происходящего. Иван чувствует происходящие с ним перемены — историю Мастера слушает уже «преображенный» Иван, и в этом «строительстве» нового Ивана — заслуга Мастера.
Звание ученика (одно из ключевых масонских слов) получено Бездомным от Мастера («Прощай, ученик!» — 363). Новая природа поэта подчеркнута как сменой имени (он становится Поныревым), так и «угадыванием» судьбы Мастера и его возлюбленной («Сейчас в городе еще скончался один человек. Я даже знаю, <...> — это женщина» — 364), а также дарованием ему вещего сна о встрече Пилата и Иешуа на лунном пути и о женщине «непомерной красоты», восходящей с Мастером по лунному лучу. Это видение поражает совпадением с масонскими легендами.
Совершенно очевидно, что генерирование магического, алхимического и «масонского» пластов дали Булгакову возможность усложнить облик главного героя романа, наделив его чертами и мага, и алхимика-духотворца, и Учителя, и создать тем самым образ героя, альтернативный по отношению к героям официозного искусства 30-х годов.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |