Отчетливо ощущаемое наличие «тайн» в «Мастере и Маргарите» приводило ученых к попыткам прояснения всего скрытого, но осязаемого в романе, несмотря на отвлекающие сюжетные ходы, занимательность, фантастические ситуации, игровые моменты, гротескные эпизоды и пародийные сцены. Ощущение криптографического ключа в «Мастере...» отразилось в названиях работ, посвященных роману: Э. Малоу «Роман Булгакова «Мастер и Маргарита»: текст как шифр» (Mahlow E. Bulgakov's The Master and Margarita: The Text as a Cipher); И.Л. Галинская «Криптография романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова»; Л. Ржевский «О тайнописи в романе «Мастер и Маргарита»»; Л.К. Паршин «Чертовщина в американском посольстве в Москве, или 13 загадок Михаила Булгакова»; А.А. Кораблев «Тайнодействие в «Мастере и Маргарите»»; С. Кульюс ««Эзотерические» коды романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита»».
«Таинственное» объясняли проекциями религиозного плана с преобладанием фокусировки на христианском мифе. Круг источников «Мастера...» был постепенно расширен, в него вошли Евангелия от Никодима, Филиппа и Фомы, книги Ф. Фаррара и Э. Ренана, Д. Штрауса и Иосифа Флавия и пр. Вместе с тем Булгаков не пренебрегал и более широким спектром возможностей, предоставляемых мировой культурой. Не случайно, изучая космологию романа, анализируя концепцию добра и зла, образную систему, исследователи приходят к выводу о существовании в нем отголосков манихейства, богомильства, альбигойства, зороастризма. Попытка жесткого привязывания к какой-либо одной традиции приводит к обеднению текста, лишая его многих глубинных смыслов и противореча принципам его конструирования.
Без учета культурно-исторических пристрастий Булгакова невозможно ни создать достоверную концепцию его творчества, ни осмыслить те глобальные перемены, которые оно переживает в 30-е годы, когда исходное балансирование «Мастера и Маргариты» между «сатирическим» (в духе Ильфа и Петрова) и «фантастическим» романом завершилось существенным изменением первоначального замысла и общей авторской стратегии. Непроясненность источников знания Булгакова по многим вопросам мировой культуры, его склонность к мистификациям и розыгрышам, предполагающая игровые отношения с читателем и игру с традицией, затрудняют задачу определения многих подтекстов романа.
Личность Булгакова формировалась в период оккультного возрождения, широко охватившего искусство. Эпоха, прошедшая через кризис рационального подхода к миру, вслушивалась в трансцендентное, проникалась духом мифотворчества, оживляя культуру «тайноведения» прошлого. Здесь уместно напомнить об оккультной периодике того времени, публикациях книг адептов «тайного знания» Э. Леви, Е. Блаватской, А. Безант, Р. Штейнера, Папюса и др. Булгаков, несомненно, был знаком и с этой стороной культуры эпохи. Вероятно, формула «я — мистический писатель», прозвучавшая в письме Правительству СССР, отражает одну из сторон его творческого потенциала, проявившуюся в максимальной степени в «Мастере и Маргарите», в котором писатель использует культуру «тайнознания» для выстраивания своей картины мира.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |