Булгаков дал одному из основных персонажей «Мастера и Маргариты» свой псевдоним времен работы в газете «Гудок». Поиски имени героя были довольно долгими. Писатель перебирал варианты фамилий и псевдонимов: Антоша Безродный, Иванушка Попов, Иван Николаевич Попов, Иванушка Безродный, «Иван Покинутый (известный всему СССР поэт)»; Иван Петрович Тешкин, «заслуживший громадную славу под псевдонимом Беспризорный»; «Понырев, Палашов, Пушкарев»; «Безбрежный». Направление поисков понятно: молодой поэт 1920-х годов, имеющий пролетарское происхождение. Обычно, по примеру Горького, такие поэты выбирали себе псевдонимы, демонстрировавшие принадлежность к угнетенному классу или, наоборот, причастность к прекрасному новому миру. Можно вспомнить в этой связи Демьяна Бедного, Михаила Голодного, Михаила Ясного и т. п.
В 1960-е годы на фоне появления работ о Булгакове как писателе, травимом инородцами, «вненациональными элементами, гнездившимися в РАППе» или ЛЕФе, предпринимались и попытки «национального» истолкования романа: Иван Бездомный объявлялся главным героем произведения (П.В. Палиевский), а автор «Мастера...» — чуть ли не идеологом новой волны «почвенничества».
В начале романа Иван Бездомный — пролетарский поэт, автор написанной по заказу Берлиоза атеистической поэмы. В качестве его литературного прообраза называют поэта-авангардиста Ивана Русакова из романа «Белая гвардия», раскаявшегося в написании богохульных стихов, а в числе прототипов — Демьяна Бедного (автора известного сатирического «Нового завета без изъяна евангелиста Демьяна» — 1925); крестьянского поэта Ивана Приблудного, Александра Безыменского, Ивана Старцева (М.О. Чудакова) и Александра Жарова.
Засилье антирелигиозных произведений отвечало идеологическим установкам нового строя и приветствовалось властью, неудивительно, что Бездомный в романе Булгакова знаменит, а его фотография помещена в «Литературной газете».
Описание антирелигиозной поэмы Ивана Бездомного в критическом пассаже Берлиоза напоминает отзывы марксистской критики о книге Анри Барбюса «Иисус» (1926), в которой он пытался «очеловечить» и «реабилитировать» Христа.
В начале романа герой полностью совпадает с «классовой» нормой и по внешнему своему виду, и по стилю своего поведения, и по своей готовности выполнять социальный заказ массолитовского учителя Берлиоза. Однако Бездомный — меняющийся герой. Все его метаморфозы имеют своим истоком встречу на Патриарших прудах с Воландом. Дальнейшие злоключения Ивана приводят его к встрече с новым учителем, Мастером, к «прозрению» и преображению героя, к вытеснению из его жизни лжеучителя Берлиоза («Важное, в самом деле, происшествие — редактора журнала задавило!» — 115) и к переосмыслению своей жизни и своего творчества. Возможность эволюции, впрочем, была заложена в Иване изначально. Несмотря на «учительство» Берлиоза, отрицавшего факт существования Христа, Иван в заказанной ему атеистической поэме создал «совершенно живого», «некогда существовавшего» Иисуса, хотя и «очертил... очень черными красками» (9).
Характерно, что обретший новые черты известный поэт и член Массолита начинает немедленно отторгаться Домом Грибоедова, органической частью которого он до этого был: его разговоры об «иностранце», экипировка иконкой и горящей венчальной свечой полностью выпадают из этикета московского литературного мира, обнаруживая «чужака».
Отказ от поэзии, пробудившийся интерес к истории Иешуа и римского наместника Понтия Пилата, наставничество Мастера делают Ивана другим человеком, заставляют его сменить род деятельности и стать историком (он работает в Институте истории и философии).
Последние коррективы, внесенные Булгаковым в образ героя в эпилоге романа, показывают, что беспамятство, общее свойство гибельного московского мира, у Понырева соседствует, тем не менее, с «притяжением верхней бездны трансцендентного» (как выразился бы Н.А. Бердяев), с причастностью к линии Мастера. Именно Ивану открывается в вещем сне потусторонняя реальность: он видит подлинное завершение судьбы Пилата и посмертную судьбу автора романа о Пилате. Ему дано завершающее «закатный» роман Булгакова видение Мастера и Маргариты в движении к ночному светилу, в локус Иешуа.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |