«— Ну, хорошо, — ответил гость и веско и раздельно сказал: — Вчера на Патриарших прудах вы встретились с сатаной».
В главе 13 («Явление героя») при встрече мастера и Ивана Бездомного в психиатрической больнице, гость помогает поэту понять, с кем тот беседовал на Патриарших прудах.
«— Лишь только вы начали его описывать, — продолжал гость, — я уже стал догадываться, с кем вы вчера имели удовольствие беседовать. <...> Первые же речи этого профессора рассеяли всякие мои сомнения. Его нельзя не узнать, мой друг! <...>
— Ну вот... ведь даже лицо, которое вы описывали... разные глаза, брови! Простите, может быть, впрочем, вы даже оперы «Фауст» не слыхали?»
Итак, мастеру из описания внешности и речей собеседника поэта сразу же стало ясно, с кем встретился Иван Бездомный. Причем мастер безоговорочно поверил в историю, рассказанную поэтом.
«Но то, что вы рассказываете, бесспорно, было в действительности. <...> Ваш собеседник был и у Пилата, и на завтраке у Канта, а теперь он навестил Москву».
Подчеркнем. Мастер не только безоговорочно принял историю встречи на Патриарших из уст поэта, хотя встретился с ним впервые. Мастер не усомнился и в достоверности пересказанной Иваном истории от Воланда, как прокуратор Иудеи совершил суд над Иешуа Га-Ноцри. Более того, мастер утвердился в правильности того, что он сам написал в романе о Понтии Пилате.
«Тогда гость молитвенно сложил руки и прошептал:
— О, как я угадал! О, как я все угадал!»
Поэтому в дальнейшем, когда поэт хотел услышать продолжение древней истории, мастер отослал его к очевидцу. Причем такому очевидцу, слова которого мастер не подвергает сомнению.
«— Скажите мне, а что было дальше с Иешуа и Пилатом, — попросил Иван, — умоляю, я хочу знать.
— Ах нет, нет, — болезненно дернувшись, ответил гость, — я вспомнить не могу без дрожи мой роман. А ваш знакомый с Патриарших прудов сделал бы это лучше меня. Спасибо за беседу. До свидания».
И вот теперь перед нами стоят два вопроса. Во-первых, кто такой мастер. Во-вторых, кто такой сатана.
Мастер — историк по образованию, он еще два года тому назад работал в одном из московских музеев, а кроме того, занимался переводами. Владел пятью языками: английским, французским, немецким, латинским и греческим, и немножко читал по-итальянски. Ему примерно тридцать восемь. Следовательно, образование он получил лет пятнадцать назад. В СССР с 1923 по 1932 год история в школах и вузах не преподавалась. К написанию романа «Мастер и Маргарита» Булгаков приступил в конце двадцатых годов.
Исходя из всего указанного, можно предположить, что мастер получил высшее историческое образование в дореволюционный период. Тогда же ему преподавалась и история церкви. Как же тогда он мог всерьез полагать, что история, рассказанная сатаной, будет достоверной? И если содержание его романа совпало с версией от Воланда, то не следовало ли мастеру задуматься над таким неприятным совпадением? Ведь сатана — это не только «дух зла и повелитель теней», не только «профессор черной магии», но самое главное, что его зло проистекает от его лжи. Именно поэтому все что Воланд рассказывал, следует подвергать самой пристальной проверке на достоверность, иначе поверивший ему будет обманут.
Вот именно здесь и кроется противоречие. В прошлом православный, историк по профессии и всесторонне образованный мастер сразу признал в собеседнике Ивана сатану. Как же в этом случае мастер мог утверждать, все что поэт пересказал из речей Воланда было бесспорно в действительности? И подтвердил это утверждение, заявив Бездомному, что «ваш знакомый с Патриарших прудов» лучше рассказал бы о дальнейшей судьбе Пилата и Иешуа?
Здесь, во-первых, мы видим неожиданно образовавшиеся пробелы у мастера в знаниях: из основ православия по школьной программе и из истории церкви уже по университетской программе. Во-вторых, уйдя из музея и засев за написание романа, мастер отпустил в полет свое образное мышление. А личные встречи с поэтом и Воландом показали, что мастер совершенно утратил критическую часть мышления. Он безоговорочно поверил в созданную им историю как подлинную и совпадение с версией от Воланда, напротив, укрепило мастера во мнении о достоверности содержания его романа.
Это противоречие может быть снято версией, что достав облигацию из корзины с грязным бельем, историк превратился в мастера для написания романа о Понтии Пилате. И поэтому утратил те знания и качества, которые помешали бы достижению цели. Раз содержание романа совпало с историей, поведанной Воландом, то, скорее всего, содержание было навеяно мастеру сатаной, также как увидел «события прошлого» в своих снах Иванушка Бездомный.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |