Выводы

Комплексный анализ категории пространства ершалаимских глав романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» позволил сделать следующие выводы.

В формировании пространственной структуры ершалаимских глав наблюдается как проекция в текст средств выражения пространства, существующих в языковой системе, так и порождение текстом окказиональных средств выражения пространственных отношений. Основные средства выражения пространства в русском языке (именные группы со значением места, наречия места, придаточные определительные с местоименными наречиями места) активно участвуют в моделировании пространственной структуры повествования. Каждое из рассмотренных языковых средств имеет свою специфику: именные группы со значением места используются для точного обозначения места действия, создания эффекта достоверности описываемых событий; наречия места участвуют в создании оппозиций, формирующих пространственную организацию повествования; придаточные определительные служат для пространственной соотнесенности событий.

Для пространственной структуры ершалаимских глав характерны черты мифологической концепции пространства. К ним относятся: качественная разнородность, одухотворенность, заполненность, вещность пространства; внимание к границам — переходам, началу — концу перемещений героя; организация пространства на основе оппозиций: центр — периферия, статика — динамика, верх — низ, реальное — гипотетическое пространство, свой — чужой. В реализации мифологической концепции пространства участвуют разноуровневые единицы языка.

Актуализация образа периферии осуществляется при помощи подробного изображения обстоятельств действия, описания заполненности пространства монументальными объектами и толпой. Образу периферии соответствует подчеркнутый показ границ пространства: стены сада Ирода Великого, ворота дворцового сада, территория дворца, черта города, окрестности города и др. Введением в структуру предложения цепочки пространственных уточнителей локализуется место происходящих событий. Синтаксические и лексические повторы участвуют в изображении замкнутого пространства периферии.

В организации оппозиции верх — низ участвуют наречия места вверх, высоко, выше, повыше, наверх — внизу, вниз, снизу, ниже, книзу. Локативно-валентные глаголы с конкретной физической характеристикой нахождения предмета в пространстве по вертикали, именные группы со значением места над + т. п., под + т. п. выстраивают вертикаль. Тропы формируют вертикальную направленность пространства ершалаимских глав.

Статичность Пилата и окружающего его пространства создается частотным употреблением слов с семой «статичность» при описании дворцового и городского пространства. Глаголы местонахождения и глаголы самотического движения, сравнения и эпитеты придают статическую отмеченность действиям Пилата.

М. Булгаков объявляет физическое пространство Ершалаима несуществующим, а гипотетическое пространство описывает как реальное. Этот эффект, в частности, достигается использованием относительного показателя далеко в описании городского пространства Ершалаима и употреблением абсолютного показателя вблизи в описании гипотетического пространства.

Чуждость окружающего пространства Пилату реализуют лексемы со значением «ненавистный», «далекий», дейктические показатели этот — тот, другой; здесь — там. Отсутствие притяжательных местоимений в речи Пилата и речи повествователя, частотность личных, в том числе и бытийных предложений указывает на закрепленность Пилата в чуждом ему пространстве Ершалаима, нежелание Пилата осваивать городское пространство.

Для ершалаимских глав характерно чувственное заполнение пространства: пространство наполнено звуками или тишиной, запахом (розовый запах, запах кожаного снаряжения, запах пота от конвоя, запах мирта и акаций), раскрашено красками (белая статуя в зелени, желтая земля, разноцветные шашечки настила, черное небо, золотые статуи, красная лужа). Чувственное заполнение пространства построено у М. Булгакова на противопоставлении: блеск (трепещущийся свет, молнии, небесный огонь, трепетные мерцания) — тьма (полная мгла, дымное черное варево, темная бездна); шум — тишина (постепенное исчезновение звука и нарастание света). Отметим, что элементарно-чувственное восприятие пространства характерно для мифологического мышления.

Наиболее представленные в словаре пространственных элементов лексические группы Элементы ландшафта, Топонимы, Строения, Человеческое тело образуют важную для мифа триаду: Космос — жилище — человеческое тело, подтверждая особую взаимосвязь макро- и микрокосма, природы и человека в мифологической картине мира. Наличие этимологически связанных слов теснота — тоска, узость — ужас, страх — страшный — странный — пространство является одним из лингвистических средств реализации концепции мифологического пространства. В тексте ершалаимских глав созданы условия, облегчающие процесс символизации слова. Преобразование пространственного элемента в знак — реалию осуществляется следующими способами: ослаблением предметного значения слова и актуализацией древних смыслов, сравнением пространственных элементов с мифологическими образами, обогащением слова сложными ассоциациями в благоприятном контексте.

Рассматривая художественное пространство ершалаимских глав в зависимости от субъекта восприятия (читатель — персонаж — повествователь), мы расчленили пространственную структуру текста на события и далее сцены, определили локумы, в которых происходят события. Достаточно легкое деление пространственной структуры ершалаимских глав, вероятно, является отражением составности как одного из существенных признаков мифологического пространства.

Подводя итог, можно сказать, что категория пространства наряду с сюжетом определяет ход развития повествования ершалаимских глав. М. Булгаков, опираясь на традиционное мифологическое представление о пространстве, расширяя представленное в произведениях русской литературы понятие о пространстве, наполняет категорию пространства новой семантикой: усложняет взаимоотношения между человеком и пространством.