Проблема идеального была предметом очень серьёзных дискуссий в отечественной литературе и искусстве. Это связано с тем, что нет ни одного крупного произведения, которое не ставило бы вопросов об идеальном герое, не решало бы проблему истины и красоты. Эти вечные вопросы волновали многих русских писателей, философов и общественных деятелей.
Впервые проблема идеального серьёзно была поднята в античности Платоном (428/427—347 гг. до н. э.) в связи с рассмотрением важнейших вопросов философии, одним из которых был вопрос о первичности и сущности мира. Реальность идеального, сверхчувственного — великое открытие Платона. Центральным в философии Платона было учение о мире идей (эйдосов). Оно разрабатывалось им в течение всей жизни в диалогах «Федон», «Федр», «Пир», «Парменид», «Тимей», «Государство» и др. Непреходящей заслугой Платона перед философией было раскрытие ценности идеального и, как отмечает А.Ф. Лосев, создание «учения об идее как о принципе осмысления вещей, как об их общей целостности, являющейся законом их отдельных проявлений»1.
Идеи Платона — это эталоны, образцы, по которым создана природа, идеалы, цели, к которым стремится всё существующее, причины бытия вещей и их свойств, сущности предметов. Мир идей Платона — неизменный, существующий вечно, умопостигаемый, не имеющий пространственного и временного ограничения. Для того, чтобы лучше объяснить это, Платон сравнивает этот мир с Солнцем, которое освещает и согревает телесные вещи. Благо — высшее начало для Платона. Выше всего он ценит красоту живого материального космоса, который является неким отпечатком, отражением вечной красоты мира идей. Общепринято, что прасимволом античной красоты является отдельное материальное тело. А «идея» по-гречески — нечто видимое, имеющее доступные взгляду очертания. Греки употребляли слово «идеал» для обозначения внешнего вида вещей, «наблюдая который люди способны адекватно мыслить о внутреннем содержании вещей»2.
В основе космоса Платон увидел три разнородных начала: 1 — Бог — («демиург»; творец, букв.: «ремесленник», «мастер») — активное начало; 2 — идеи (эйдосы) — качественное начало и 3 — материя (бесформенное, изменчивое, но вместе с тем и восприимчивое; букв.: «пространственность») — телесное начало. Активное начало, имея два других начала, способно создавать чувственно-конкретный космос. Мир идей и мир вещей, по Платону, объединяет «мировая душа». Именно она заставляет вещи подражать идеям, а идеи присутствовать в вещах3. Таковы взгляды Платона на идеальное. Эти представления об идеальном по-разному интерпретировались в истории науки. Но для нас важно, что философская позиция Платона была не антропоцентрична, идеальное здесь рассматривалось как всеобщее свойство материи, созданной высшим промыслом Божьим. И в этом смысле платоновская философия противостояла реальной практике греческого искусства, где идеал воплощался во вполне материальных изображениях человеческого тела. Платон же стремился показать, что все это суть «слепки» великой идеи, организующей универсум.
Мы не стремимся подробно рассмотреть все этапы отношения к проблеме идеального, о чем речь шла во Введении. Для нас важно, что Платон дал представление об идеале, ставшее классическим, — в последующих учениях оно развивалось и уточнялось. Однако именно человек был главным «образцом» воплощения идеального. Искусство разных эпох стремилось к воплощению пропорций лиц и тел. Совершенно особое место здесь занимает иконопись — как известно, в христианстве существует запрет на изображение Бога, а притча о Золотом Тельце (кумире, которому поклоняются неразумные люди) показывает, что путь воплощения какой бы то ни было идеи в конкретном материальном объекте ошибочен. Но сам факт писания икон, их освящения, обрядов, связанных с их украшением (украшением так называемого оклада) показывает, что человек стремится воплотить идеал в конкретном образе. Писание Божьего лика — древняя традиция, показывающая важность для человека антропоморфного воплощения идеального (это интерпретация библейской легенды о создании человека Богом «по образцу и подобию своему»). Таким образом, идеальное в классическую эпоху соотносилось с Божьим началом, мыслимом антропоморфно.
В эпоху классицизма античный идеал возводился в абсолют, это был период нового интереса ко всему культурному наследию античности. Воплощение идеального рассматривалось здесь уже вне острых сомнений и споров философской мысли, напротив, возникли строгие «правила», регламентирующие «прекрасное» соответственно античным практикам «материализации» идеального.
Но на смену классицистической эпохе приходит время бурных общественных и экономических преобразований. Это период развития индустриального капитализма, когда человек настолько замкнулся в своем индивидуальном бытии, что возникли субъективно-персональные трактовки понятия идеального. Как уже говорилось во Введении, первым философом с мировым именем, кто посвятил понятию «идеальное» специальное исследование, был Иммануил Кант.
Он рассматривал этот вопрос в связи с понятием «внутренней цели». Кант считал, что явления, не имеющие цели, которая могла бы быть представлена образно, не могут иметь и идеала: «...идеал есть для разума прообраз всех вещей, которые как несовершенные копии заимствуют из него материал для своей возможности и, более или менее приближаясь к нему, всё же всегда бесконечно далеки от того, чтобы сравняться с ним»4. Это во многом развитие идей Платона. Но принципиально новым было, согласно немецкому философу, что только человек может действовать по «внутренней цели». Как считает Кант, человек — идеал красоты, а человечество — идеал совершенства. Такое понимание идеала близко к идеям просветительского гуманизма, и антропоцентризм И. Канта «здесь приобретает явно социальный характер, так как цель идеала — существование человека в самом себе, и он не может быть средством внешней необходимости»5. По мнению философа, «идеал как воображаемое (достигнутое в воображении) совершенство человеческого рода характеризуется полным и абсолютным преодолением всех противоречий между индивидом и обществом, то есть между индивидами, составляющими «род»»6. В результате осуществление идеала возможно лишь при наступлении конца истории. Согласно Канту, невозможно достичь идеала. Идеал «указывает скорее направление на цель, чем создаёт образ самой цели, и поэтому руководит человеком скорее как чувство верного направления, чем как ясный образ результата. Только в искусстве идеал может и должен быть представлен в виде образа — в форме прекрасного»7. Идеальное и прекрасное становятся синонимами. Кант считал, что идеал не может быть в природе, он может быть только в человеке и искусстве, «где идеал обретает онтологический статус прекрасного»8.
В работе 1790 года «Критика способности суждения» И. Кант писал по этому поводу следующее: «Природа прекрасна, когда она похожа на искусство, а искусство может быть лишь тогда названо прекрасным, когда мы сознаём, что это искусство, но вместе с тем видим, что оно выглядит как природа. <...> Прекрасно то, что нравится только при оценке (не в чувственном ощущении и не посредством понятия)»9. Эти идеи И. Канта в дальнейшем получили развитие в трудах других видных деятелей: Шиллера, Фихте, Шеллинга. Мы можем видеть в учении Канта, с одной стороны, реакцию на распадение цельного представления об идеале как единстве Добра, Красоты и Истины, а с другой, — опору на античные представления об идеале. Ставя человеческое сознание в центр проблемы идеального, Кант одновременно ставил под вопрос проблему абсолютности идеала. Мы можем видеть, как антропоцентрическая модель, вытесняя теоцентрическую, неизбежно влечет за собой сомнение в наличии объективного, вненаходимого идеала. Отсюда и тема недостижимости идеала, по Канту.
В «Лекциях по эстетике» Гегель подчёркивал: «...искусство есть не подражание природе, а создание идеального мира, уходящего своими корнями в чувственное, но в сфере искусства чувственные формы, становясь воплощением идеи, обретают собственную душу и собственную гармонию»10. Таким образом, философ определяет искусство как проявление идеала. Философия, по мнению Гегеля, должна проследить это проявление и истолковать его. К.Э. Гильберт и Г. Кун считают, что «идеал» — лишь рабочий термин философа, «обозначающий абсолют, каким он воплощается в искусстве, — начало, одушевляющее предметы, воспринимаемые нашими чувствами»11.
Итак, идеальное у Гегеля совпадает с моментом действительности, оно находится в вечном развитии, всегда конкретно и постепенно реализуется в истории. Проблема идеального Гегелем сначала рассматривалась в духе немецкой классической философии (идеал — созерцаемый образ цели), а затем с точки зрения эстетики. Идеальное переходит в систему определений «прекрасного» (по мнению философа, «прекрасное существует в искусстве как идеал»12), но его осуществление как «прекрасного» не в будущем, а в прошлом, в античности, в эпохе «царствования прекрасной индивидуальности»13. Классическое искусство Гегель называл «вершиной искусства вообще, в нём воплощён идеал как совершенное и гармоническое единство содержания (идеи) и формы (материи). Именно их взаимодействие и равновесие и порождает высокое искусство классики»14. Общим в трактовке идеала немецкими мыслителями (Кантом и Гегелем) является его определение через идею, которая понимается при этом «либо как сущность самого глубокого порядка (Гегель), либо как форма её (сущности) осмысления (Кант). Поэтому, — считает А.Т. Калинкин, — идеал понимается ими как форма «освоения» сущности и определяется через неё»15. В этом исследователь видит рациональное зерно концепций идеала философов. Но для нас особенно значима идея Гегеля о постоянной трансформации идеала. При этом (в духе Платона) он предполагает наличие некой конечной точки, к которой должно привести идеал длительное развитие и изменение во времени. Так, с одной стороны, создаются предпосылки для изменчивости идеала, а с другой, — перспектива достижения цели (как и у Канта, но в отличие от последнего, по Гегелю, цель достижима). Как видим, роль человека (и его субъективности) в этой концепции еще более возрастает, хотя и «вписана» в Божий промысел.
Диалектические идеи Гегеля относительно идеального, его сути, роли и реализации в жизни были материалистически переработаны марксистами. К. Маркс и Ф. Энгельс понимали под идеалом образ цели деятельности людей, объединённых вокруг общей задачи. Философы исследовали реальные условия жизни основных классов общества своего времени (буржуазного), реальные потребности, которые лежат в основе их деятельности и преломляются в сознании в форме идеала. По мнению Э.В. Ильенкова, «идеал был впервые понят с точки зрения развивающейся социальной действительности в головах людей, находящихся в тисках этих противоречий»16.
В результате исследования проблемы идеального возникло немало дискуссий как в нашей стране, так и за рубежом. Так, например, в 70-е годы XX века сформировалось два подхода к изучению идеального: взгляды Э.В. Ильенкова (1924—1979) и Д.И. Дубровского (род. 1929). Полемика двух философов доказала вновь возросшую актуальность проблемы идеального, её многогранность и способствовала дальнейшему её изучению. Э. Ильенков исходил из развития марксистской диалектики и опоры на психологические исследования и не рассматривал идеальное как тождественное субъективной реальности. Для него идеальное — «представленное в вещах (но не вещественное. — Л.А.) и знаках отображение человеческой деятельности во всеобщих необходимых формах, имеющих объективную природу, вторичную по отношению к объективности материальных отношений», как «особая «сверхприродная» объективная действительность, как особый предмет, сопоставимый с материальной действительностью, находящийся с нею в одном и том же пространстве (и именно потому часто с нею путаемый)»17.
Идеальные объекты — это нормы, законы, принципы, схемы, которые предстоит реализовать в деятельности, формы деятельности общественного человека в соответствии с его целями. Тогда получается, что человек сам ответственен за эти цели, он вырабатывает их благодаря развитию собственной разумности, рациональности. В этой концепции нет места никакому Абсолюту, Высшей Идее, Богу. Это модель признания однозначного позиционирования идеала на уровне человеческого сознания в конкретно-историческом аспекте.
Д.И. Дубровский продолжил линию материалистического сенсуализма18.
Исходя из данных естественных и точных наук, он утверждал, что идеальное — это субъективная реальность, создаваемая способностью человека «иметь информацию в чистом виде», выражающее идеальные, должные устремления, отражающие наилучшее, идеальное в самой реальности»19. Свои взгляды Д.И. Дубровский излагает в книге «Проблема идеального. Субъективная реальность». Первое ее издание было осуществлено в 1981 году. Но с тех пор актуальность данной проблемы возросла в связи с вступлением человека в новый этап цивилизации — время информационного общества (виртуальная реальность, системы общественной коммуникации, электронные СМИ, компьютерная информация). Новое издание книги (2002 года20) включает четыре новые главы, посвященные, главным образом, рассмотрению взаимодействия форм субъективной реальности с другими формами информационной реальности. Категория «идеальное» Д.И. Дубровским раскрывается через ее противопоставление категории «материальное». Он выделяет две основные области исследования проблемы идеального, «которые крайне слабо контактируют между собой»21. Одна из них имеет своим ядром вопросы диалектического материализма, другая — вопросы исторического материализма. Первая область исследования во главе с философами-марксистами В.С. Тюхтиным, В.Н. Сагатовским, С. Петровым рассматривает и объясняет идеальное в гносеологическом и онтологическом аспектах, «базисом которых служат естественно-научные знания, данные психологии и смежных с ними дисциплин»22. Вторая область исследования проблемы идеального связана с деятельностью Э.В. Ильенкова, В.С. Барулина и других. Они рассматривают идеальное «сквозь призму социальной деятельности, диалектики опредмечивания и распредмечивания»23. Здесь есть принципиальное различие, обеспечивающее оппозицию на уровне «что первично — действие или знание о действии», но с точки зрения антропоцентризма оба эти концепции развивают идеи субъективной «власти» человека над идеальным.
По мнению критиков, из современных концепций идеального концепция Д.И. Дубровского является «более последовательной и использующей опыт частных наук XX века»24, но все же «не объясняет всей сути»25 идеального. В своем исследовании Д. Дубровский противопоставляет идеальное и материальное и таким образом раскрывает содержание этих категорий. Исходя из того, что материальное является объективной реальностью, идеальное он определяет как субъективную реальность и считает необоснованным желание некоторых представить идеальное как материальное.
Н.И. Губанов и В.Н. Согрина относят к заслуге Дубровского выделение общих и существенных характеристик структуры субъективной реальности. К ним он относит динамичность, многомерность, биполярность, самоорганизованность. Базисным компонентом структуры, по мнению философа, выступает «единство противоположных моделей — «Я» и «НЕ-Я»»26. Другим важнейшим составляющим этой структуры является «единство рефлексивного, выражающего акт самоотображения и направленный активности «Я», и арефлексивного, выполняющего информативно-ценностную или побудительно-управляющую функцию»27. Как видим, здесь под «не-Я» понимается иное равноправное сознание, позволяющее «Я» осознать себя самое. Перед нами дальнейшее развитие концепции идеального, имеющей принципиально субъективный (а значит, относительный) характер. Кроме того, здесь в центре внимания философской рефлексии оказывается понятие идеального в первом значении (как любой мыслимый объект). Для нас важно, что разработка этого аспекта так или иначе ведет исследователей ко второму аспекту понятия «идеальное».
Наиболее плодотворными в изучении данного вопроса — помимо уже названных — были исследования А.Ф. Лосева, М.Б. Туровского, М. Лившица28, А. Гулыга29. Исследователи рассматривали вопросы происхождения идеального, его роли в жизни, искусстве, культуре, соотношение идеала и действительности, идеала и реальности, идеала нравственного, общественного и эстетического, а также проблему общественных ценностей. При этом, несомненно, все эти исследователи видели неразрывную связь идеала с истиной, добром и прекрасным, однако само наполнение этих понятий признавалось результатом коллективной социально-психической деятельности конкретного социума в определенную эпоху.
Так, И. Ильинский считает: «Не природа дала человеку идеал. Идеал создал сам человек, ибо ему свойственно стремление очищать действительность от недостатков, конструировать в сознании её незамутнённый образ»30. По мнению Э.В. Ильенкова, идеальное присуще только человеку и может создаваться только в социальной среде, в результате деятельности человека, преобразования им общества и природы: «...категорию «идеального» входят именно те и только те формы отражения, которые специфически отличают человека»31. М. Лифшиц32 исходит из рассмотрения двух различающихся по его мнению понятий «ideele» (нечто потенциальное, а в данный момент ещё и неразвившееся начало: ребёнок — взрослый человек) и «ideale» (уже развившееся начало, идеал чего-либо, кого-либо: уже развитый человек, сформировавшаяся личность).
В последние годы характерно появление работ, связанных с информационным подходом к рассмотрению проблемы идеального. Прежде всего, это «Логика идеального» К. Карманова33 и «Идеальность. Реальность идеального» А.И. Лисина34. Имеется немалое количество диссертационных исследований такого направления. Очевидно, что речь идет о техническом прогрессе в сфере создания идеальных образов «первого типа», однако для нас особенно важно, что эти технические новшества создали предпосылки для превращения простых «пользователей» в настоящих творцов своих миров. Тютчевская фраза «Есть целый мир в душе твоей» приобретает в аспекте этих рассуждений практическое воплощение: теперь этот мир может быть буквально воплощен в виде различных элементов виртуальной реальности. Но для любого мира необходима система ценностей. Так первая сторона понятия неизбежно смыкается со второй.
А.Г. Спиркин анализирует современные исследования проблемы идеального и выделяет три основных трактовки идеального: 1) «как совокупности норм и способов человеческой деятельности, социально-исторических по своей природе и отличных от индивидуально-психических явлений; 2) как субъективной реальности, включающей личностные, ценностные, эмоционально-волевые и т. п. проявления психической жизни; 3) как духовного образования, выражающего идеальные устремления, ценности (идеальное как мера реального)»35.
Исследователь наших дней В.Г. Федотова36 утверждает иную трактовку понятия «виртуальная реальность». Виртуальная реальность, по мнению ученого, «выступает одновременно как синоним всего фантомного, искусственного, безличного, оторванного от реальности, произвольного и анонимного, лишённого авторства, а также то, чего нет, но что ощущается как существующее, но одновременно как чудо, едва ли не спиритизм. Как проявление мощи человеческих возможностей»37.
Термин «виртуалистика» предложен был Н.А. Носовым, а официальный статус получил в 1991 году, когда была создана Лаборатория виртуалистики в Институте человека Российской академии наук. Виртуальность можно понимать в широком смысле и узком. Эту сторону вопроса рассматривает Н.Ю. Кликушина. В широком смысле, пишет она, — это «...некая реальность, рождённая в некотором взаимодействии и существующая до тех пор, пока длится это взаимодействие», в узком — виртуальная реальность «соотносится с сугубо технической областью, где её ассоциируют с кибернетическим пространством».
Киберпространство создаётся на базе компьютера, в котором «посредством технических средств и различных эффектов производится полная изоляция пользователя от окружающего мира. Реальная действительность заменяется на воображаемую, моделируемую, имеющую собственные правила и законы»38. Чаще всего виртуальность рассматривается как один из видов реальности, бытия или небытия39. Любая реальность может восприниматься как виртуальная, так как «действительный мир сливается с виртуальными реальностями человеческих сознаний и придуманными этими сознаниями дискурсами»40.
Активное употребление термина «виртуальная реальность» обусловлено информатизацией общества. Ещё в 60-е годы XX века ставилась проблема возможности замены реальности виртуальным миром. Виртуализация реальности и общества происходит в двух аспектах: электронная (переход той или иной сферы деятельности в пространство электронной реальности) и неэлектронная виртуализация, «заменяющая деятельность и действия образами»41. Также возник вопрос: может ли существовать «такой тип идеального, реальность которого превосходила бы своей достоверностью действительный мир?»42
Возникает и другой вопрос: что способствует переходу реального в идеальное? В.Г. Федотова считает, что реальное превращается в идеальное тогда, «когда сфера выработанных в нём (в реальном) значений принимает всеобщий и необходимый, то есть социальный характер и когда в своей деятельности они сочетаются со сферой значений, сложившейся и развивающейся в идеальном (преображённой в нём)»43. Именно благодаря такому значению идеальное предстает в качестве формы деятельности. Идеальное способно отражать и творить социальный мир в виде норм, значений, форм и способов отношений, воплощающихся в практической деятельности. Наука вместе с новой реальностью создаёт идеалы и ценности. Произведения искусства: архитектурные, скульптура, музыка, картины, литература — всё это идеальная реальность. Так мы можем видеть, что разные толкования идеального в конце концов сошлись в пространстве искусства. Однако, возвращаясь к проблеме виртуальной реальности, следует заметить, что полная власть индивидуума над целым миром, который он конструирует, возвращает проблему идеального к платоновским идеям, лишь с той разницей, что на месте Бога теперь оказывается сам индивидуум.
Идеальное создаётся сознанием человека, его деятельностью. Художник создаёт свою реальность через созерцание окружающего мира, его переосмысление и отображение в произведении искусства. Интересно в этом плане наблюдение К.А. Свасьяна: «В измерении сознания вещь предстаёт в совершенно ином модусе, чем в философско-телесном измерении, но при этом она продолжает оставаться той же и неизменной... Осознанная вещь богаче той, полнее и, главное, реальнее, неосознанной... Сознание творит мир не из самого себя, а из мира... сознание творит мир в том смысле, что оно реализует потенции самих вещей, которые и есть собственные его потенции... сознавая вещь, мы творим её из полноты собственной её сущности и, так сказать, завершаем...»44
Творческий процесс зачастую требует от художника вступать в противоречие с обыденностью при создании новых миров, которые начинают восприниматься как действительность. А творца нередко ожидают гонения, гибель на пути проникновения в «слой реальности». Так герой повести А. Битова «Человек в пейзаже» считает: «Мы живём совсем не в реальности, а лишь в слое реальности, которая... не толще живописного слоя... Художник не понимает, а отражает... Но если при этом ещё и постигает, видите ли... то, полагая, что идёт вглубь, он идёт поперёк слоя, а слой-то узок, не толще масла, а что за ним? За ним грунт, за ним холст, а за ним — пропасть, дыра, рваные края, а там — пыль, темнота, стена с гвоздём и верёвкой, чтобы повеситься, бездарная подпись с бессмысленным названием...»45. Искусство требует выхода за данный слой реальности (без этого нет его жизни).
Таким образом, сформировалось и закрепилось представление об идеальном как производном от материального, в процессе исторического сознания и культуры ставшем активным началом жизни и деятельности, получившем определённую самостоятельность. Это представление сегодня оказывается на грани корректировки в связи с ростом возможностей создания миров любыми людьми, а не только великими художниками, что придает особую значимость предпринимаемому нами исследованию. Нам важно сделать выводы об этих представлениях, которые помогут нам проанализировать тему воплощения идеального в творчестве двух гениальных писателей.
Если идеал — это цель, достижение гармонического единства Добра, Красоты и Истины, и при этом мы признаем тезис о субъективности и конкретно-исторической привязке наполнения этих понятий (даже признавая наличие коллективных, «соборных» смыслов), то неизбежно мы признаем антропоцентрический характер идеала. Но если для классической эпохи не было никакого противоречия в таком характере идеального в свете тезиса о богоподобии человека, то в период неклассической науки и мышления, когда человек оказывается экзистенциально обособлен от себе подобных, антропоцентризм идеального ведет к неизбежному релятивизму самого представления об идеальном.
В свете идеи смены классического понимания идеала неклассическим особый интерес представляет рассмотрение идеала эстетического. Характерен уже сам факт выделения эстетической стороны (Красоты) из триединой формулы идеала. Можно привести множество мнений, выражающих сходные идеи: «К идеалу стремится человек, ощутимо воспринимает его и, вместе с тем, никогда не осуществляет полностью»46. Эстетический идеал — «всеполнота прекрасного, совершенство», «эстетический идеал — часть общекультурного идеала»47, социального, нравственного и познавательного. Здесь мы видим задачу вписать эстетический идеал в социокультурную практику как подчиненное ей явление.
Среди относительно небольшого семейства основных эстетических категорий (возвышенное, прекрасное, трагическое, комическое, героическое и т. п.) идеальное и прекрасное занимают особое место, несмотря на позднее появление в эстетике. Понятие «эстетический идеал» шире понятия «идеал прекрасного». «Эстетический идеал в первом приближении можно определить как идеал красоты»48. Другими словами, эстетический идеал «олицетворяет собой образец самой совершенной красоты, которая только существует в мире и какую только в силах породить человеческая фантазия, в частности художественная»49. Мы можем наблюдать в этих определениях поворот к платоновскому «вненаходимому» идеалу, однако если из более поздних определений выделить то общее, в чём сойдутся все, окажется, что «под эстетическим идеалом понимается некий образец совершенства, норма, воплощение желаемого, должного, цель, мечта — нередко в образе прекрасного, совершенного человека». «Идеал поэтому и является идеалом, что несёт в себе черты предельного совершенства, как бы явившегося в облике красоты»50. В жизни, однако, приходится сталкиваться не только с представлениями, но и с делами, поступками, предметами. Они дают возможность человеку рассмотреть то или иное представление и существующие черты эстетического идеала. Здесь уже приходится говорить о реальном, о том, что эстетический идеал существует в двух разновидностях: во-первых, «в виде более или менее отчетливого представления о желаемом, должном» и, во-вторых, «в виде реальных предметов, произведений, деяний, несущих в себе отражение этого представления»51. Реальное (от позднелат. realis — вещественный) — «действительный, существующий в действительности, в противоположность вымышленному, воображаемому, фантастическому, ирреальному, существующему только в сознании»52, «правда жизни, воплощённая специфическими средствами искусства»53. Идеал в контексте «идеал-реальность» обычно рассматривают как «рационально-духовную кристаллизацию высших положительных целей человека и общества»54.
Эти замечания помогают нам понять суть антропоцентрической модели воплощения идеального в искусстве. Получается, что такое воплощение возможно только благодаря образу положительного героя.
Если представить эстетический идеал как образ совершенства, мечту о прекрасном (пусть даже очень смутную), можно судить о трёх вариантах воплощения образа.
Первый — идеальный образ находит себе адекватное (точное) воплощение, т. е. получившееся по своей эстетической ценности должно быть полностью схожим с идеальным прообразом. Однако такое невозможно — в мире не существует абсолютных тождеств. Метафорическое воплощение этой идеи — тема Пигмалиона и Галатеи.
Второй — идеальный образ при воплощении утрачивает часть своих эстетических достоинств, т. е. конечный результат далёк, а может быть и очень далёк от прообраза. Причины этому — слабость человеческой натуры, ограниченность, которая мешает человеку воплотить задуманный идеал. Однако человек стремится к воплощению идеала. Добро, Красота и Истина предстают в своем единстве важнейшей ипостасью идеала. И речь здесь о внутренне прекрасном. Нельзя в точности создать то, что изначально задумывалось художником. Отсюда сетования художников на трудность воплощения идеала. В качестве подтверждения этого тезиса можно было бы привести примеры «бледности», «невыразительности» задуманных как положительные персонажей (например, Софья и Милон в «Недоросли» Фонвизина).
Третий — идеальный прообраз в процесс воплощения «улучшается», т. е. приобретает недостающие ему черты определённости. Причина осуществления идеала — избавление от смутности, размытости, неопределенности мыслительных образов и нахождение необходимой формы. Это обратное предшествующему явление, когда задуманный персонаж «ведет себя» вопреки черновым замыслам писателя, становится многомернее, глубже. Такова эволюция Сэмюэля Пиквика в романе Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба».
Таким образом, эстетический идеал существует в виде мысленного образа и в виде чувственно-наглядного явления на этапе создания, строительства реальных образов идеала. Образ Венеры Милосской, статуи мужчин и женщин свидетельствуют о том, что греки под идеалом понимали совершенство души и тела, их гармоническое единство. Об идеалах эпохи Возрождения узнаём из скульптур Микеланджело, полотен Тициана, Рафаэля («Сикстинская Мадонна», 1515—1519, изображающая богоматерь с младенцем, святой Варварой и святым Сикстом, в гармоничной классической композиции величественные спокойствие, торжественность сочетаются с настроением тревоги), Леонардо да Винчи, Ханса Гольбейна (младший; 1497 или 1498—1543).
Полагают, что «впервые самостоятельное значение идеал получил лишь в эстетике классицизма и означал возвращение художника к совершенным образцам античного искусства. «Зачем искать красоту, когда она уже найдена древними? — рассуждали классицисты. — Достаточно подражать грекам — и успех обеспечен!»»55 Как мы уже говорили, перед нами торжество антропоцентрической модели воплощения идеала — человеческое сознание ищет себе подобного образа, который стал бы средоточием Добра, Красоты, Истины.
Анализ такого воплощения идеала в литературе развернулся в отечественной критике еще в 20-е годы XX века. Подробные размышления об этом периоде мы найдем в работах Г. Белой, Е. Добренко, С. Шешукова56. С. Шешуков отмечает: «В обоюдных схватках выяснились позиции спорящих, обнаружились их сильные и слабые стороны»57. В 30—40-е годы данная проблема перестаёт интересовать исследователей, так как идеал в этот период заменяется другими понятиями — такими, как партийность, народность, классовость. Вновь к изучению вопроса, связанного с идеалом в литературе и искусстве вообще, вернулись в годы так называемой оттепели. Эстетическая мысль начинает трактовать идеал как «осмысление процессов самой жизни»58. В отечественной философии прочные позиции продолжал занимать диалектический материализм. В 60-е годы предвидели дальнейшее обострение проблемы «идеального». Она стала предметом очень серьёзных дискуссий именно в отечественной литературе. Уже в 50-е, а особенно в 60—80-е годы появляется множество работ, в которых рассматривается проблема эстетического идеала и положительного образа в русской литературе и искусстве59. Появилось немало трудов, в которых исследуется идеальное в философском аспекте60.
Среди работ 60-х годов остановимся на исследовании Н. Гея и В. Пискунова61. Идеал они определяют как «результат познания и эстетического освоения действительности»62, тогда как «одни считают, что идеал творится самой действительностью, другие склонны думать, что творцом идеала выступает художник»63. В данном суждении авторы видят серьёзное заблуждение исследователей, занимающихся изучением отношения эстетического идеала к действительности, его генезиса. Н. Гей и В. Пискунов считают возможным объединение эстетического и общественного идеала: «Несколько утрируя мысль для наглядности, можно сказать следующее: если общественный идеал в известном смысле выявился и утвердился как определённая цель поступательного движения, если этический, нравственный идеал обыкновенно предстает в виде определённого нормативного представления о должном, то эстетический идеал на новой основе как бы заключает в себе и ту и другую функцию: он выступает и как цель, и как норма»64. Кроме того, по мнению авторов данного исследования, целенаправленность и нормативность объединены одним общим для них качеством прекрасного и выражаются через него и в нём. Мы можем видеть в этом высказывании попытки преодоления «субъективности» идеала. Очевидно, что за словами «общественный идеал» стоит конкретное понимание идеологии своего общества, а вся фраза становится пояснением понятия «социалистический идеал в искусстве». Особенно значимо для нас, что даже в период господства нормативной эстетики соцреализма идеал не мыслится как единое и абсолютное понятие; напротив, авторы ищут пути к цельности идеала, тем самым демонстрируя признание его расщепленности.
По мнению В. Бузника, «для литератора важна способность представить идеал так, чтоб, обращенный в будущее, он не отрывался от реальной почвы современности; чтоб, выражая мечту художника, находил сочувствие у людей; а главное — чтоб он был в духе своего времени»65. «Сочувствие у людей» и «дух времени» — вот основные доминанты антропоцентрической модели идеала. Этот момент подмечен В.А. Славиной: «В некоторых работах при анализе художественного произведения происходит подмена общего понятия «идеал» его более конкретными формами проявления: эстетическим, нравственным или общественным»66. Исследовательница также замечает, что В.М. Муриан, справедливо критикуя исследователей, сам выводит «эстетический идеал из идеала общественного»67. Он определяет эстетический идеал как «всегда конкретно-чувственный прообраз высшего совершенства личности и общества, их гармонических взаимоотношений»68. В.А. Славина считает возможным согласиться с мнением В.И. Коровина69 по поводу того, что «авторское отношение к миру определятся мировоззрением художника, его эстетическим идеалом». «Эстетический идеал — это конкретно-историческое представление общества о личности, которая в результате исторического движения этого общества выступит в своем полном, цельном гармоническом и всестороннем развитии как прекрасная... Эстетический идеал влияет на характер изображения действительности и находит выражение в образе положительного героя, в эстетической оценке, в изображении прекрасного в предметах и явлениях, в пафосе художественного произведения, в резком отрицании определенных сторон жизни»70. К тому же, В.И. Коровин видит и другую роль эстетического идеала, который «преобразует жизненное содержание в содержание искусства, придает конкретному факту обобщенно-идеальное значение, делает явление жизни явлением искусства»71.
Рассмотрев и изучив работы вышеуказанных авторов, можно прийти к ряду выводов. Во-первых, представленные в этом разделе общефилософские и конкретно-литературоведческие подходы к понятию идеала выражают общие явления в эволюции представлений о понятии идеального: это признание антропоцентрического характера идеала по самому своему содержанию (человек сам устанавливает наполнение понятий Добро, Красота, Истина в ходе своей конкретно-исторической практической деятельности) и по форме (в искусстве воплощение идеала осуществляется в образе героя, положительного персонажа, воплощение идеала в искусстве обычно антропоморфно, и всегда — антропоцентрично). В подтверждение этих наблюдений обратимся к работе А. Гулыга, который уточняет, что под «высшими идеалами понимаются Истина, Добро и Красота, отражающие, соответственно научную (рациональную), нравственную и эстетическую (художественно-эмоциональную) грани бытия человека. Нравственный идеал (Добро) вместе с прекрасным играют в этой системе центральную и определяющую роль. Он может быть представлен как Благо, Абсолютное Благо. Истина, Добро, Красота — три ипостаси идеала. Испокон веку в словах этих воплощалось представление о высших духовных ценностях <...> Идеал — не идол: идолу поклоняются, к идеалу стремятся, ему подражают»72. Дальше А.В. Гулыга прямо формулирует антропоцентрический принцип воплощения идеального: «Идеал есть нечто абсолютное: единство истины, добра и красоты. Но программа, сформулированная в общих понятиях, — ещё не идеал. Последний представляет собой яркий образ, воплощённый в индивиде и обращенный к индивиду. Идеал может быть соборным, единым для общности и вместе с тем он сугубо индивидуален для каждого. Идеал не выдуман; хотя и не обретя чёткую форму, он всё же определяет собой высокие помыслы и поведение человека (и творчество художника)»73. Образ, воплощенный в индивиде, — это верх антропоцентрической модели идеального. Это означает полный круг: сознание создает идеальный образ, а затем воплощает его в жизненной практике, переносит из сферы идеального (виртуального) в реальность. Но, возможно, это и есть логика эволюции представлений об идеальном: искусство, став полем воплощения идеальных образов, неизбежно влияет на жизнь человека, само по себе оно так же антропоцентрично, адресовано человеку. Здесь возникает другой философский вопрос, связанный с проблемой «отрешенности» искусства от насущных проблем человечества. Сам по себе этот вопрос мог бы рассматриваться как часть общего комплекса проблем идеального, поскольку вопрос о «прикладном значении» искусства был точкой болезненных и острых споров в отечественной истории литературы («чистое искусство» против «гражданской поэзии»).
Во-вторых, труды ученых отражают общее представление об идеальном в современную эпоху, которую можно обозначить как неклассический период. Распадение триединства идеала и отказ от признания его укорененности во вненаходимой Высшей Идее неизбежно приводит к внутреннему конфликту самого этого понятия с его интерпретациями. Относительность Добра, Красоты, Истины ощущалась особенно остро, а в современной философской мысли постмодернистского направления фактически высказываются мысли об аннулировании позитивного содержания этих понятий. Литература как вид искусства становится пространством альтернативного воплощения идеального, однако неизбежно это воплощение будет подвержено той же расподобленности, какую можно было наблюдать в, казалось бы, позитивно-утверждающих размышлениях о месте идеального в духовной и рациональной сфере.
Примечания
1. Лосев А.Ф. Тахо-Годи А.А. Платон. Аристотель. М., 2000. С. 92.
2. Желтов Ю.В. Онтологические аспекты идей и мер // Мировоззренческая парадигма в философии: генеалогия бытия и его обновление: Сборник трудов IV Всероссийской научной конференции 23—24 ноября 2006 г. Нижний Новгород, 2006. С. 51.
3. Философия: Энциклопедический словарь / Под ред. А.А. Ивина. М., 2004. С. 652.
4. Кант И. Сочинения: в 6 т. М., 1966. Т. 3. С. 508.
5. Яковлев Е.Г. Эстетика. М., 1999. С. 15.
6. Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова. М., 2001. С. 196.
7. Там же. С. 196.
8. Егжова С.Е. Историческая трансформация идеала красоты античной Эллады: Когнитивный анализ: дис. ... канд. философ, наук. Ростов-на-Дону, 2004. С. 14.
9. Кант И. Критика способности суждения. М., 1994. С. 179.
10. Гегель Г.В.Ф. Эстетика // Гегель Г.В.Ф. Сочинения: в 4 т. М., 1968. Т. 1. С. 75—76.
11. Гильберт К.Э., Кун Г. История эстетики / под общ. ред. В.П. Сальникова; пер. с англ. В.В. Кузнецова и И.С. Тихомировой. СПб., 2000. С. 460.
12. Гегель Г.В.Ф. Сочинения: в 14 т. М., 1958. Т. 12. С. 95—109.
13. Там же.
14. Там же.
15. Калинкин А.Т. Эстетический идеал (логико-гносеологический анализ проблемы): дис. ... канд. философ, наук. М., 1983. С. 6.
16. Ильенков Э.В. Идеал // Философский энциклопедический словарь / редкол.: С.С. Аверинцев, Э.А. Араб-Оглы, Л.Ф. Ильичёв и др. М., 1989. С. 203.
17. Ильенков Э.В. Проблема идеального // Вопросы философии. 1979. № 6. С. 134.
18. Сенсуализм (от лат. sensus — чувство, ощущение, восприятие, смысл) — философское и психологическое направление, близкое к эмпиризму. Философия: Энциклопедический словарь... С. 762.
19. Федотова В.Г. Информационное общество и книги для элит и масс // Общество и книга: от Гутенберга до Интернета. М., 2001. С. 225.
20. Первое издание этой книги было осуществлено в 1981 году.
21. Дубровский Д.И. Проблема идеального. Субъективная реальность. М., 2002. С. 10.
22. Там же. С. 10.
23. Там же. С. 10.
24. Губанов Н.И., Согрина В.Н., Д.И. Дубровский. Проблемы идеального. Субъективная реальность // Вопросы философии. 2003. № 6. С. 178.
25. Федотова В.Г. Указ. соч. С. 224.
26. Дубровский Д.И. Указ. соч.
27. Губанов Н.И., Согрина В.И. Указ. соч. С. 178.
28. Лифшиц М.А. В мире эстетики. М., 1985; Лифшиц М.А. Диалог с Эвальдом Ильенковым. Проблемы идеального. М., 2003. Часть этой работы была опубликована в 1984 году в журнале «Вопросы философии» под названием «Об идеальном и реальном».
29. Гулыга А.В. Принципы эстетики. М., 1987; Гулыга А.В. Эстетика в свете аксиологии. Пятьдесят лет на Волхонке: науч. издание / Отв. ред.-сост., авт. предисл.: И.А. Андреева. СПб., 2000.
30. Ильинский И. Постигая идеал. М., 1981. С. 3.
31. Ильенков Э.В. Проблемы идеального // Вопросы философии. 1979. № 6. С. 133—136.
32. Лифшиц М. Диалог с Эвальдом Ильенковым. С. 212.
33. Карманов К. Логика идеального. Кн. 1.: Введение в проблему. М., 2001.
34. Лисин А.И. Идеальность. Реальность идеального. Ч. 1. М., 1999.
35. Спиркин А.Г. Идеальное // Философский энциклопедический словарь. С. 205.
36. Федотова Валентина Гавриловна — доктор философских наук, профессор, академик РАЕН и РАГН, руководитель Центра социального познания Института философии РАН, автор более 200 публикаций по проблемам методологии наук, теории модернизации, в том числе 6 книг.
37. Федотова В.Г. Указ. соч. С. 222.
38. Кликушина Н.Ю. Трансформация человеческого бытия под влиянием виртуальной реальности // Мировоззренческая парадигма в философии: генеалогия бытия и его обновление. С. 64.
39. Грязнова Е.В. Виртуально-информационная реальность как вид бытия // Мировоззренческая парадигма в философии: генеалогия бытия и его обновление. С. 23.
40. Ягодкина М.В. Категория виртуальности в языке рекламы // Вестн. Оренбург. гос. пед. ун-та. Гуманитарные науки. 2006. № 4 (46). С. 45.
41. Силаева В.Л. Подмена реальности как социокультурный механизм виртуализации общества: автореф. дис. ... канд. социол. наук. М., 2002.
42. Федотова В.Г. Указ. соч. С. 223.
43. Там же. С. 226.
44. Свасьян К.А. Феноменологическое познание. Ереван, 1987. С. 132—133.
45. Битов А. Человек в пейзаже // Новый мир. 1988. № 3. С. 82—83.
46. Гулыга А.В. Эстетика в свете аксиологии. Пятьдесят лет на Волхонке. С. 152.
47. Лукьянов В.Г. В мире эстетики. М., 1988. С. 112.
48. Крутоус В.П. Путь к прекрасному: (Об эстетическом идеале). М., 1989. С. 39.
49. Там же. С. 37.
50. Лукьянов В.Г. Указ. соч. С. 112.
51. Там же.
52. Философия: Энциклопедический словарь. С. 722.
53. Кравченко А.И. Культурология. [Культ. динамика. Культурогенез. Культур. стратификация. Культура и цивилизация]. М., 2001. С. 347.
54. Коржов Г.В. Непротиворечивая картина мира: к моделированию системы «идеал-реальность» // Мысль и искусство аргументации / Под общ. ред. И.А. Герасимовой. М., 2003.
55. Лукьянов Б.Г. Указ. соч. С. 110.
56. Белая Г. Дон-Кихот двадцатых годов. М., 1989; Добренко Е. Цветущая простота: о советской литературной критике революционной эпохи. Предисловие к книге: Критика 1917—1932 гг. М., 2003; Шешуков С. Неистовые ревнители. Из истории литературной борьбы 20-х годов. — М., 1984.
57. Шешуков С. Указ. соч. С. 42.
58. Радугин В. Эстетический идеал и его воплощение в искусстве: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1995. С. 5.
59. Капустин В.А. Н.С. Лесков и проблема положительного образа в русской литературе второй половины XIX века: дис. ... канд. филол. наук. Киев, 1950; Ершов Л. Идеал, героическое и сатирическое. Герой современной литературы. М.; Л., 1963; Бузник В. О правде, идеале и герое (Критическое раздумье) // Русская литература. 1966. № 3. С. 3—27; Щурин И.И. Эстетический идеал Достоевского (проблема положительно прекрасного героя): дис. ... канд. филол. наук. Томск, 1980; Потанина Н.Л. Романы Диккенса 1860-х годов. Проблема нравственно-эстетического идеала: дис. ... канд. филол. наук. М., 1984; Слизина И.А. Творческая концепция «положительно прекрасного человека» (роман Ф.М. Достоевского «Идиот»): дис. ... канд. филол. наук. Свердловск, 1985; Маца И.Л. Об эстетическом идеале эпохи социализма: материалы по теории и истории искусства. М., 1956; Громов Е. Эстетический идеал. М., 1961; Гей Н., Пискунов В. Эстетический идеал советской литературы. М., 1962; Зарев П. Эстетический идеал — ядро художественного метода // Вопросы литературы. 1963. № 12. С. 43—59; Македонов А.В. Реальность идеала и реализм в искусстве // Вопросы философии. 1963. № 11. С. 121—131; Лармин О. Эстетический идеал и современность. М., 1964; Засвонова Е. Плеханов об эстетическом идеале. М., 1965; Муриан В. Эстетический идеал. М., 1966; Коровин В.И. Эстетический идеал советского искусства. М., 1976; Столович Л.Н. Категория прекрасного и общественный идеал. М., 1969; Дрёмов А. Эстетический идеал советской литературы. М., 1973; Борев Ю.Б. Эстетика. М., 1975; Буряк Б. Художественный идеал и характер, М., 1972; Ястребова Н.А. Формирование эстетического идеала и искусства. М., 1976; Яценко А.И. Целеполагание и идеалы. М., 1977 (Киев, 1977); Калинкин А.Т. Эстетический идеал (логико-гносеологический анализ проблемы); Калинкин А.Т. Эстетический идеал, искусство, познание. М., 1983; Крутоус В. Категория прекрасного и эстетический идеал. — М., 1985 и др.
60. Ильенков Э. Проблема идеала в философии // Вопросы философии. 1962. № 10. С. 118—129; 1963. № 2. С. 132—144; Дрёмов А. Действительность — идеал — идеализация // Октябрь. 1964. № 1. С. 192—207; № 2. С. 190—206; Дубровский Д.И. Проблема идеального. Субъективная реальность. М., 1981; Давидович В.Е. Теория идеала. Ростов н/Д., 1983.
61. Гей Н., Пискунов В. Указ. соч. С. 10.
62. Там же. С. 10.
63. Там же. С. 9.
64. Там же. С. 30.
65. Бузник В. Указ. соч. С. 18.
66. Славина В.А. Указ. соч. С. 14.
67. Там же. С. 15.
68. Муриан В.М. Указ. соч. С. 79.
69. Коровин В.И. Указ. соч.
70. Славина В.А. Указ. соч. С. 9, 10.
71. Цит. по: Славина В.А. Указ. соч. С. 27.
72. Гулыга А.В. Эстетика в свете аксиологии. Пятьдесят лет на Волхонке. С. 151, 154.
73. Там же. С. 154.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |