Введение

Актуальность исследования. В современном отечественном литературоведении проблема идеального входит в состав относительно нового направления аксиологических исследований художественных произведений. Однако и сегодня само понятие «идеал» применительно к гуманитарной сфере остается недостаточно изученным: до сих пор «нет глубоких и всесторонних исследований, посвященных анализу и отражению в художественном творчестве <...> общего понятия «идеал»»¹. В то же время в философии, социологии, культурологии признается историческая значимость этого понятия для всей русской культуры. Еще Л.П. Карсавин отмечал: «Русский человек не может существовать без абсолютного идеала, хотя часто с трогательной наивностью признаёт за таковой нечто совсем неподобное. <...> Ради идеала он готов отказаться от всего, пожертвовать всем; усомнившись в идеале или его близкой осуществимости, являет образец неслыханного скотоподобия или мифического равнодушия ко всему»². Подобные высказывания можно найти у Л. Шестова, Н. Бердяева, С. Франка и других известных философов. Если учесть, что в России литература выполняла функции общественного голоса и одновременно выразителя «духа нации», то мы неизбежно придем к выводу о высокой значимости исследования самого воплощения понятия идеального в художественных текстах, что обусловливает актуальность работ такого направления. В то же время важно, что установление философских, идейных, эстетических параллелей между художественными мирами разных писателей способствует выяснению постоянных, неизменных черт идеального в русской литературе и помогает выявить особенности данного смыслового ядра отечественной словесности. Актуальным представляется также сопоставление творчества Ф.М. Достоевского и М.А. Булгакова в контексте изучения единого пути русской литературы XIX и XX веков.

Степень разработанности проблемы. Следует выделить три основных составляющих проблемы для освещения степени ее разработанности.

Прежде всего, это теоретическое осмысление феномена идеала и понятия идеального. История изучения этих явлений уходит своими корнями к истокам человеческой письменной культуры. За тысячелетия развития общее понимание идеала и идеального почти не менялось, однако постоянно пересматривалось прикладное значение этого понятия в жизни человечества, поскольку осознание идеала слито с ответом на вопрос о назначении пути человечества и его главной цели. Применительно к проблеме воплощения идеала в произведениях искусства и конкретно в произведениях художественной словесности создано целое направление теоретических исследований в разных аспектах. При этом понятие «идеальное» распалось на две составные части: как обозначение самой способности человеческого сознания создавать воображаемые идеальные объекты и как высшее нравственное представление о благом и должном. Круг задач диссертации связан со вторым значением понятия. Применительно к данной работе «идеальное» и «идеал» рассматриваются как синонимы и используются (если нет специальных оговорок) в значении «высшая степень качеств». Помимо Платона, принципиально поставившего вопрос об идеале и идеальном, к этой стороне понятия обращались пифагорейцы, Гераклит, Эмпедокл, Демокрит, позднее Фома Аквинский, Августин Блаженный, Франциск Ассизский и др. Их труды закрепили представление об идеале как торжестве Добра (этический компонент), Красоты (эстетическая составляющая) и Истины (когнитивная составляющая). Такое представление об идеале получило в науке название «классического». Согласно классическим представлениям об идеале, все три эти компонента нерасторжимы и материализуются в произведениях искусства. Наиболее спорным был вопрос о достижении идеала в реальной человеческой практике. Именно при решении этого вопроса И. Кант фактически обозначил момент перехода классических представлений об идеале к неклассическим, поскольку он считал идеал недостижимым, а главной его функцией назвал регуляцию человеческого поведения. Гегель, споря с Кантом, вводит понятие «исторического движения идеала», но тем самым он фактически узаконивает уход от классической модели идеального. Диалектический метод Гегеля подводит к согласию с мыслью об относительности и исторической обусловленности идеала, отсутствии «вечных ценностей», к которым сводили идеал мыслители античности, средних веков, эпохи Возрождения. Если Кант соглашался с предшествующей традицией в неизменности идеала, но указывал на его вненаходимость в общественной практике, на его недостижимость, то Гегель ставит неизменность идеала под сомнение, подвергает ревизии сам постулат о вечных ценностях. После Гегеля материалистическая мысль Фейербаха и Маркса углубила и закрепила такие представления. Но подлинный кризис понятие идеала переживает с появлением работ Ф. Ницше, который вообще отвергает достижения европейской культуры, науки, морали и противопоставляет им «человека естественного», но в отличие от «естественного человека» Руссо, предполагавшего первичность идеала в человеческой натуре, его безусловное присутствие, «естественный человек» Ницше принципиально эгоистичен. Неклассическое понимание идеала как раз и связано с распадением человеческого сообщества на отдельные самодостаточные и замкнутые «единоличные миры». Русская философия рубежа XIX—XX веков (Н. Лосский, С. Франк, И. Ильин, Б. Вышеславцев, С. Булгаков, Н. Бердяев и др.) продолжает эту линию, фактически утверждая и вненаходимость, и относительность идеала. Эта линия проходит через весь XX век и во многом определяет идеи постмодернистской эпохи. По словам О.Ю. Романовой, «с конца XIX века человечество вступило в период кризиса классической культуры и классических идеалов. <...> Тот путь, который прошло человечество с конца XIX века, не выправил, а, наоборот, усугубил указанное положение вещей. В лице постмодернистов Ж. Делеза, Ф. Гваттари и др. западный мир и философия окончательно отказались не только от классических идеалов, но и от разума и морали как основ человеческого существования»³. Таким образом, теоретическое осмысление идеала как единства Добра, Красоты и Истины эволюционировало в сторону перевода идеального в субъективную сферу личного «я», в конечном итоге, к признанию «анти-идеала» в пессимистических философских концепциях конца XX века. Что касается непосредственно творчества Достоевского и Булгакова, то оно может рассматриваться как воплощение этой эволюции, как рефлексия на уже состоявшийся распад единства, целого.

Второй аспект исследований — рассмотрение проблемы идеала непосредственно в творчестве Достоевского (активное изучение восходит еще к началу XX века⁴). Характерно, что наследие Достоевского изначально рассматривалось как знак кризисного состояния культуры, пророчество будущих крупных социальных катастроф. В советское время достоевсковедение долго находилось в почти «подпольном» состоянии, однако с момента «легализации» имени Достоевского исследование проблемы идеала в его творчестве обрело новую силу. Особенно активизировалась исследовательская мысль в этом направлении в связи со 150-летием со дня рождения писателя⁵. Отечественные достоевсковеды сформулировали основные положения проблемы «социального» идеала у Достоевского. Вслед за этими работами появились и обобщения темы; такова, например, монография Н.В. Кашиной «Эстетика Достоевского»⁶. По мнению ученого, «носителем или выразителем эстетического идеала является образ Христа в его «народном понимании» с точки зрения народной веры»⁷. В такой трактовке можно усмотреть компромисс между господствующей в период выхода исследования идеологией и теми художественными явлениями, которые стремилась обобщить Н.В. Кашина. Конфликт между очевидной христианоцентричностью идеала Достоевского и «обязательным атеизмом» советского литературоведения во многом препятствовал обобщениям на эту тему, однако ряд принципиально значимых работ появился еще до перестройки⁸. С момента падения идеологических запретов основной поворот достоевсковедения был как раз связан с углублением изучения места и роли христианского вероучения в творческом наследии писателя. Проблема идеала в связи с этим получила новое освещение. В трудах Н.Ф. Будановой, А.А. Алексеева, Л.М. Розенблюм и других исследователей⁹ вопрос о христианской составляющей этико-эстетического идеала Достоевского стал важнейшим. Обобщением достоевсковедения в этом направлении стал словарь-справочник «Достоевский: Эстетика и поэтика», где статьи об идеальном написаны А.А. Алексеевым, Г.К. Щенниковым и Н.П. Арсентьевой¹⁰. По мнению Г.К. Щенникова и Н.П. Арсентьевой, «Достоевский как писатель шел к созданию христианской эстетики, предполагающей, что искусство должно способствовать нравственному перерождению человечества: «Эстетика есть открытие прекрасных моментов в душе человеческой самим человеком же для самосовершенствования»» [Т. 21, 256]¹¹.

Таким образом, по Достоевскому, высшая красота в искусстве может быть достигнута там, где она вдохновляется религиозно-нравственным идеалом»¹². Этот тезис о неразрывности этического и эстетического в системе представлений Достоевского разделяет и А.А. Алексеев: «Эстетическое для Достоевского неотделимо от первоначал бытия и в конечном счете восходит к Богу. Поэтому традиционное деление идеала на эстетический, этический и религиозный (философский) для него не годится. Более того, Достоевский считал такое разграничение отражением всеобщего кризиса человечества в эпоху цивилизации, когда целостное восприятие мира рушится, эстетическое отрывается от других аспектов, что ведет к амбивалентности красоты и активному вторжению в мир идеала содомского, являющегося воплощением морального и бытийного зла»¹³. В высказывании ученого можно усмотреть «подмену основания»: деление идеала «на части» было как раз характерной чертой кризисной эпохи, когда создавал свои произведения Достоевский, и показывает степень этой кризисности. Однако А.А. Алексеев справедливо указывает на то, что Достоевский болезненно ощущал сам процесс такого разрыва и пытался вернуть идеал к его первозданному нерасчлененному, цельному, гармоничному состоянию — за счет утверждения приоритета христианского идеала над всеми остальными «правдами».

В последние годы проблема идеала в творчестве Достоевского рассматривается именно в ключе углубленного исследования христианского аспекта его творчества (сборники «Достоевский: Материалы и исследования», альманах «Достоевский и мировая культура», ежегодные выпуски Международных Старорусских чтений и др.).

В 2000-е годы наметилась тенденция перевода проблемы идеала в творчестве Достоевского на уровень аксиологических изысканий. Аксиология¹⁴ — учение о ценностях — становится все более востребованной частью литературоведения. Применительно к творчеству Достоевского это понятие используется активно в связи с христианской аксиологией, а в последние годы — и более широко¹⁵. Рассматривая произведения Достоевского как «поле аксиологической напряженности» (А.П. Власкин), исследователи подчеркивают неоднозначность и непрямолинейность воплощения идеала у Достоевского. Однако в литературоведении (в отличие от философии) нет исследований, которые осветили бы проблему идеала в творчестве Достоевского в связи с эволюцией самих представлений о качестве и месте идеального в жизни человечества.

Третий аспект проблемы, степень разработанности которого нас интересует, — это исследования проблемы идеального в творчестве М.А. Булгакова. Здесь следует заметить, что, хотя булгаковедение как отдельное направление в литературоведении складывается после публикации некоторых глав «Мастера и Маргариты» в конце 1960-х гг., активно развивается оно только с момента триумфального возвращения романа в 1987 году. Это период обновления литературоведческих подходов и приемов, пересмотр идеологических оснований науки. В связи с этим булгаковедение сразу формировалось как «новое литературоведение», избавленное, с одной стороны, от необходимости преодолевать идеологические штампы советского времени, а с другой, — не имеющее прочной и основательной базы, свойственной тем разделам литературоведения, что посвящены были писателям с менее сложной «официальной» судьбой. Для булгаковедения также характерен «перекос» в сторону западного литературоведения. В.Б. Петров замечает: «О количестве публикаций, посвященных творческому наследию Булгакова, свидетельствует тот факт, что фрагмент библиографического указателя работ о жизни и творчестве М.А. Булгакова, составленный Э. Базилевской и Н. Бессоновой в 1990 г., насчитывал около полутора сотен наименований¹⁶, а в более полной картотеке В. Рокотянского (до начала 1991) их было собрано свыше 7,5 тысяч на русском и основных европейских языках, при этом 80% англоязычных публикаций о Булгакове посвящено «Мастеру и Маргарите»¹⁷. Однако, если учитывать «относительную полноту» и этого списка, то на сегодняшний день эта цифра значительно выше»¹⁸. Как отмечают сами исследователи, в булгаковедении наметилось заметное расслоение на профессиональную и непрофессиональную части, причем даже для известных ученых эти части нередко сосуществуют как единое исследовательское поле¹⁹. Не ставя своей задачей распутывать сложившуюся ситуацию, отметим, что, в отличие от достоевсковедения, наука о Булгакове более обозрима. Жизни и творчеству М.А. Булгакова посвящены монографии и отдельные исследовательские работы В. Лакшина, И. Виноградова, Л. Скорино, М. Гуса, И. Бэлзы, А. Вулиса, В. Скобелева, А. Баркова, А. Альтшулера, В. Акимова, М. Чудаковой, М. Йовановича, А. Смелянского, Л. Яновской, С. Аверинцева, Ю. Бабичевой, А. Белкиной, Л. Винокур, Н. Гаврюшина, Р. Эльбаума, А. Казаркина, А. Кораблёва, С. Кульюс, В. Куницина, К. Мечник-Бланк, Л. Менглиновой, Б. Мягкова, Ю. Неводова, Е. Орловой, П. Палиевского, В. Петелина, В. Петрова, К. Рудницкого, И. Смирнова, Б. Соколова, В. Сахарова, и др. Среди зарубежных — Лесли Милн, Эндрю Баррат, Джули Куртис, Эллеандеа Проффер, Эдит Хайбер, В. Левина, Дж. Ханнса, М. Йовановича и многих других. На данный момент существует множество работ, посвященных одному роману «Мастер и Маргарита». Это исследования П. Абрагама, Л. Аннинского, А. Баркова, И. Белобровцевой, И. Бэлзы, А. Вулиса, И. Галинской, Б. Гаспарова, В. Гудковой, М. Дунаева, А. Зеркалова, М. Золотоносова, Л. Ионина, С. Иоффе, Г. Лесскиса, А. Нинова, Б. Соколова, В. Химич, М. Чудаковой, Д.Дж. Ханнса и др.²⁰

Круг проблем, рассматриваемый этими исследователями, широк и разнообразен. Это поэтика произведений, литературные традиции (русские и зарубежные) в творчестве Булгакова, генеалогия художественных образов, поиски прототипов героев, история создания, публикации, жанрово-стилевое и композиционное своеобразие произведений. Очень много исследований содержат изучение сатирических, фантастических, религиозных, философских, политических аспектов. Биография писателя, его отношения с властью, мировоззренческое осмысление, этическое и эстетическое содержание произведений также всегда остаются актуальными для прояснения и разрешения проблем, поднимаемых Булгаковым.

Несомненно, проблема идеального оказывается чрезвычайно важным звеном этих размышлений. Однако если по творчеству Достоевского в отечественном литературоведении состоялась полновесная и протяженная во времени научная дискуссия, то идеальное в творчестве Булгакова до сих пор не стало объектом столь пристального внимания. Между тем, представляется чрезвычайно значимым установить сходство и различие в постановке проблемы идеального Достоевским и Булгаковым. Оба они избрали сходные эстетические приемы воплощения идеала в художественном тексте, а значит, сопоставление могло бы способствовать выявлению устойчивых черт «материализации» идеала в эпоху кризиса классической традиции и перехода к неклассическим формам.

Объектом исследования являются романы Ф.М. Достоевского «Идиот» и М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита».

Предмет работы — художественное воплощение идеала в романах «Идиот» и «Мастер и Маргарита».

Цель диссертационного исследования — выявить аксиологические основания идеального в творчестве Достоевского и Булгакова.

Поставленная цель определяет и основные задачи:

— рассмотреть понятие «идеальное» в историческо-культурном контексте;

— исследовать принципы воплощения идеального и особенности представления о нем в романах Достоевского и Булгакова;

— установить истоки различий в воплощении идеала в «Идиоте» и «Мастере и Маргарите».

В основе исследовательского подхода, примененного в данной работе, лежит историко-типологическая методология, когда произведение рассматривается в непосредственной связи с художественным миром автора и — шире — литературным и культурным контекстом эпохи, что позволяет определить общее и особенное в изображении положительного, идеального образа Достоевским и Булгаковым и другими писателями. В исследовании используется и историко-генетический метод, позволяющий сопоставить одно и то же произведение писателя в разных его редакциях с первичным замыслом для выявления эволюции взглядов писателя. В работе нашли применение эстетико-философский подход и сравнительно-исторический метод, которые позволяют рассматривать творчество Булгакова в контексте традиций Достоевского, обнаружить схожие и принципиально различные черты в романах «Идиот» и «Мастер и Маргарита», дать общее представление о воплощении мировоззренческих позиций, связанных с представлением об идеальном, в рамках художественного мира каждого писателя.

На защиту выносятся следующие положения:

1) Идеальное в отечественной словесности имеет антропоцентрический характер; традиция воплощения идеального связана с изображением героев, способным к деяниям и подвигам.

2) Эволюция представлений об идеальном связана с переходом от классической парадигмы сознания к неклассической, что выразилось в отказе от идеи абсолютного и вненаходимого идеала в пользу субъективного понимания идеального, имеющего относительную природу.

3) Идеальное в сознании Достоевского совмещается с представлением о «положительно прекрасном», высшей гармонии в будущем и имеет во многом утопический характер. Эта утопичность отражает переходный период от классической к неклассической формам идеала, а само художественное мировоззрение Достоевского запечатлевает противоречия этого переходного периода.

4) Идеальное для Булгакова — поиски своего Бога через изображение пути от утраты человеком самого себя, через воскрешение в человеке стремления к абсолютным ценностям, через тяготение к возвышенному, нравственно-прекрасному и доброму с верой в справедливость, Истину и Красоту. Субъективизм представлений Булгакова об идеальном связан с расщеплением идеала и его окончательным переходом в разряд недостижимых ценностей.

5) Воплощая идеальное, оба писателя создают художественный мир, перенасыщенный драматическими и трагическими чертами. При этом силы зла в романе Достоевского отграничены от мира добра, а у Булгакова фактически замещают его функции.

Научная новизна диссертационного исследования определяется тем, что впервые дан сопоставительный анализ романов «Идиот» и «Мастер и Маргарита» с точки зрения проблемы идеального в рамках концепции смены классического периода культуры неклассическим.

Теоретическая значимость исследования: уточнено понятие идеального в этике и эстетике Ф.М. Достоевского и М.А. Булгакова.

Практическая ценность работы состоит в том, что предложенное системное исследование идеального может использоваться при разработке как общих, так и специальных курсов и занятий по истории литературы, культурологии, стать основой спецкурсов по творчеству Достоевского и Булгакова.

Апробация работы. Материалы и результаты диссертационного исследования использовались при чтении лекций и проведении семинарских занятий на филологическом факультете Самарского государственного педагогического университета. Основные положения диссертации в виде докладов были представлены на научных международных, всероссийских, зональных, межвузовских конференциях: «XXX Юбилейная Самарская областная студенческая научная конференция» (Самара, 2004), «XXX юбилейная Зональная конференция литературоведов Поволжья. Вторые Бочкарёвские чтения» (Самара, 2006), «Мировоззренческая парадигма в философии: бытие и его обновление» (Нижний Новгород, 2006), «Современность русской и мировой классики» (Воронеж, 2007), «Язык. Культура. Коммуникация» (Челябинск, 2007), «Наука и культура России» (IV Международная научно-практическая конференция, посвященная Дню славянской письменности и культуры памяти святых равноапостольных Кирилла и Мефодия; Самара, 2007), «Русский язык и литература в контексте современной цивилизации» (Самара, 2007), «XXXI Зональная конференция литературоведов Поволжья» (Елабуга, 2008), «Многоликий Толстой. Третья Всероссийская научная конференция» (Самара, 2008), «Н.В. Гоголь и языки культуры» (Самара, 2009). Материалы исследования обсуждались на практических семинарах проф. В.И. Немцева и проф. В.Ш. Кривоноса.

Результаты исследования представлены в 16 научных публикациях.

Структура работы. Исследование состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы, насчитывающего 274 наименования.

Примечания

1. Славина В.А. Проблема идеала в русской литературе, критике, публицистике первой половины XX века: дис. ... докт. филол. наук. М., 2006. С. 8.

2. Карсавин Л.П. Восток, Запад и русская идея // Русская идея. М., 1992. С. 321.

3. Романова О.Ю. Классическое и неклассическое понятие идеала: автореф. дис. ... канд. филос. наук. М., 2005. С. 5.

4. См.: Соловьев В.С. Три речи в память Достоевского // Соловьев В.С. Философия искусства и литературная критика. М., 1991. С. 226—259; Зеньковский В.В. Проблема красоты в миросозерцании Достоевского // Русские эмигранты о Достоевском. СПб., 1994. С. 222—236; Аскольдов С.А. Религиозно-этическое значение Достоевского / Ф.М. Достоевский. Статьи и материалы: Сб. 1 / под ред. А.С. Долинина. Пг., 1922; Булгаков С.Н., прот. Венец терновый: Памяти Ф.М. Достоевского / Булгаков С.Н., прот. Сочинения в 2 т. М., 1992—1993. Т. 2: Избранные статьи. 1993. С. 222—239; Вересаев В.В. Живая жизнь. Ч. 1. О Достоевском и Льве Толстом. М., 1928; Гроссман Л.П. Три современника: Тютчев — Достоевский — Аполлон Григорьев. М., 1922; Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М., 1995.

5. Кантор В. Эстетика Достоевского и кризис религиозного сознания в России // Наука и религия. 1971. № 9. С. 52—59; Петровский Ю. Нравственный идеал Ф.М. Достоевского // Звезда. 1971. № 11. С. 187—192; Фридлендер Г.М. Эстетика Достоевского // Достоевский — художник и мыслитель. М., 1972. С. 97—164 и др.

6. Кашина Н.В. Эстетика Достоевского. М., 1989.

7. Там же. С. 8.

8. См.: Фридлендер Г.М. Речь о Пушкине как выражение эстетического самосознания Достоевского // Рус. лит. 1981. № 1. С. 57—64; Щенников Г.К. Об эстетических идеалах Достоевского // Достоевский: Материалы и исследования. Т. 4. Л., 1980. С. 55—67; Безносов В.Г. Проблема обоснования морали в творчестве Ф.М. Достоевского: автореф. дис. ... канд. филос. наук. Л., 1984; Кедров К. «Восстановление погибшего человека»: к вопросу о положительном идеале у Достоевского // Новый мир. 1981. № 10. С. 210—217; Степанчиков Л.Б. Проблема идеала в нравственно-эстетических воззрениях Ф.М. Достоевского // Эстетический идеал и современность. М., 1986. С. 152—167 и др.

9. Буданова Н.Ф. Достоевский о Христе и истине // Достоевский: Материалы и исследования. Т. 10. СПб., 1992. С. 21—29; Алексеев А.А. Эстетическая многоплановость творчества Ф.М. Достоевского // Творчество Ф.М. Достоевского: искусство синтеза. Екатеринбург, 1991. С. 204—223; Алексеев А.А. Эстетическая многоплановость творчества Ф.М. Достоевского (1861—1881): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Екатеринбург, 1993; Алексеев А.А. Христианские основы эстетики Ф.М. Достоевского // Ф.М. Достоевский и национальная культура. Вып. 2. Челябинск, 1996. С. 3—28; Розенблюм Л. «Красота спасет мир»: О «символе веры» Ф.М. Достоевского // Вопр. лит. М., 1991. № 11/12. С. 142—180; Рыкова К. Проблема художественного воплощения идеала в эстетике Ф.М. Достоевского // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9, Филология. М., 2000. № 6. С. 75—81; Галкин А.Б. Пародия как способ утверждения христианского идеала в творчестве Достоевского // Pro memoria: Памяти академика Г.М. Фридлендера (1915—1995). СПб., 2003. С. 204—210; Евгин А. В поисках положительного общественного идеала: (Ф.М. Достоевский и Оптина Пустынь) // История. Культура. Духовность. Калуга, 2005. Вып. 5/6. С. 110—124.

10. Арсентьева Н.Н., Щенников Г.К. Идеал, идеальное // Достоевский: Эстетика и поэтика: словарь-справочник. Челябинск, 1997. С. 16—17; Алексеев А.А. Идеал этико-эстетический // Там же. С. 17—18.

11. Во всем тексте диссертации все цитаты из произведений Достоевского даются по изданию: Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: в 30 т. Л.; М.: Наука, 1972—1990 — с указанием в скобках номера тома, полутома (если имеется) и страницы. Арсентьева Н.Н., Щенников Г.К. Указ. соч. С. 17.

12. Там же.

13. Алексеев А.А. Идеал этико-эстетический. С. 18.

14. Термин «аксиология», что буквально означает «учение о ценностях», был введен в научный оборот П. Лапи в 1902 году и активно использовался в западной гуманитарной науке.

15. Кузнецова Е.В. Художественная аксиология в романе Ф.М. Достоевского «Идиот»: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Магнитогорск, 2009.

16. Базилевская Э.Ю., Бессонова Н.А. Произведения М.А. Булгакова и литература о нем: Фрагмент библиографического указателя // Литературные традиции в поэтике Михаила Булгакова. Куйбышев, 1990. С. 149—160.

17. Галинская И.Л. Рецепция творчества М.А. Булгакова в англоязычной критике // Михаил Булгаков: современные толкования. К 100-летию со Дня рождения: 1891—1991: сб. обзоров (сост. и отв. ред. Т.Н. Красавченко). М., 1991. С. 192.

18. Петров В.Б. Художественная аксиология Михаила Булгакова: дис. ... докт. филол. наук. М., 2003. С. 14.

19. См., напр.: Гудкова В. Когда отшумели споры: булгаковедение последнего десятилетия // Нов. лит. обозрение. 2008. № 91. С. 363—378.

20. Яновская Л.М. Творческий путь Михаила Булгакова. М., 1983; Казаркин А.П. Истолкование литературного произведения: (Вокруг «Мастера и Маргариты» М. Булгакова). М., 1988; Чудакова М.О. Жизнеописание Михаила Булгакова. М., 1988; Бэлза И. Трижды романтический мастер // Булгаков М.А. Белая гвардия. Жизнь господина де Мольера / сост. и вст. ст. И.Ф. Бэлзы. М., 1989. С. 3—26; Вулис А.З. Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». М., 1991; Немцев В.И. Михаил Булгаков: Становление романиста. Самара, 1991; Лакшин В.Я. Берега культуры: сб. статей / сост. С.Н. Лакшина. М., 1994; Ханнс Дерек Дж. Роль Иешуа в романе «Мастер и Маргарита» // Возвращенные имена русской литературы: Аспекты поэтики, эстетики, философии: межвузовский сборник научных трудов / Отв. редактор В.И. Немцев. Самара, 1994. С. 82—85; Акимов В.М. Свет художника, или Михаил Булгаков против Дьяволиады. М., 1995; Химич В.В. «Странный реализм» М. Булгакова. Екатеринбург, 1995; Четина Е.М. Евангельские образы, сюжеты, мотивы в художественной культуре. Проблемы интерпретации. М., 1998; Чжон Маг Лэ. К вопросу о жанровой структуре романа Булгакова «Мастер и Маргарита» // Русская литература. — 1998. № 4. С. 39—50; Заломкина Г.В. Советская готика: диалог Метьюрина и Булгакова в романе «Мастер и Маргарита» // Вестник СамГУ. 2000. № 3 (17). С. 94—103; Гапоненков А.А. «Мастер и Маргарита» М.А. Булгакова: жанровое своеобразие романа. Саратов, 2001; Петелин В. Жизнь Булгакова. Дописать раньше, чем умереть. М., 2001; Яблоков Е.А. Художественный мир Михаила Булгакова. М., 2001; Немцев В.И. Трагедия истины. Самара, 2003; Зеркалов А. Этика Михаила Булгакова. М., 2004; Киреев Р.Т. Великие смерти: Тургенев. Достоевский. Блок. Булгаков. М., 2004; Амусин М. «Ваш роман Вам принесет еще сюрпризы» (О специфике фантастического в «Мастере и Маргарите») // Вопросы литературы. 2005. № 2. С. 111—123; Соколов Б. Расшифрованный Булгаков. Тайны «Мастера и Маргариты». М., 2005; Сахаров В.И. Михаил Булгаков: загадки и уроки судьбы. М., 2006; Смолин М. Мастер и Маргарита. Коды, ключи, символы. — СПб., 2006; Соколов Б. Тайны русских писателей. Расшифрованная русская литература. М., 2006; Белобровцева И., Кульюс С. Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Комментарий / И. Белобровцева, С. Кульюс. М., 2007.