Да! С нами Бог — не там в шатре лазурном,
Он здесь, теперь — средь суеты случайной
В. Соловьев
В Воланде непостижимым образом пробудилось, наконец, нечто человеческое. Несколько вглубь отошла сущность надземного или неземного сверхъестественного существа, которое под разными именами знали и почитали все народы. С глубокой древности в Египте его называли Сетом, в Греции — Кабиром, арабский мир именовал Иблисом и Шайтаном, славяне — Сатанаилом, Чертом и Бесом... Разные обличья приписывала ему Библия, в которой он был и Асмодием, и Люцифером, и Вельзевулом.
Суть же его была одна — средоточие Зла. Двуликий оборотень — Дьявол, искушающий людей и разбрасывающий семена зла и раздора, с одной стороны, и Князь Тьмы, руководящий бесчисленным сонмом зловещих слуг и разбирающий дела грешников — с другой. Он играл на людских пороках, как играет на скрипке искусный музыкант, виртуозно выделяя то одну, то другую ноту, заставляя мелодию звучать не саму по себе, в соответствии с выведенной партитурой, но подчиняясь его воле.
Жалкие людишки инстинктивно искали защиту от зла в религии и иногда получали ее. Он дробил религии на мировые, которые, в свою очередь, расчленял затем по расовым, этническим, этнографическим признакам, разбавляя их многочисленными сектами как оппозиционными течениями ведущих религиозных направлений.
Противостояние его с Иисусом Христом затянулось. Так они и боролись друг с другом, соединенные одной связкой достижения цели. Правда, у каждого она была своя. Как опытные фехтовальщики, искусно перемещаясь и обмениваясь ударами, они пока не имели возможности поразить противника насмерть. Кто-то, еще более могущественный, на кончики их рапир нанизал маленькие шарики, не дающие острию погрузиться в плоть соперника и закончить поединок навсегда.
И вот такая возможность появилась, некто извне вложил перо в руку Мастера, и сценарий состоялся. Следовало лишь скрупулезно ему следовать...
И, наконец, тысячевековая история борьбы принудила Их встретиться.
— Впервые ты пришел ко мне сам, до этого ты посылал послов...
— Любопытно взглянуть и на тебя, ведь ты не существуешь в Бытии, а присутствуешь лишь в мыслях и помыслах людей.
— Ты не прав. Создав Бытие, Небеса, чьим сыном и воплощением ты являешься, создали и Небытие, являющееся моей сущностью. Мир раскололся, и мироздание дало трещину. Она расширяется нашими совместными вольными и невольными стараниями, и процесс этот не бесконечен. Все может обратиться в Ничто.
— Да, и я думаю, нам есть о чем поговорить напрямую и есть что обсудить. Зачем ты пытаешься меня погубить?
— Я не могу сосуществовать с тобой в одном мире.
— Так выбери себе другой мир, их неисчислимое множество.
— Это невозможно. Ты же знаешь, что я принципиально не соглашусь ни с одной из твоих позиций. Мы полные антиподы и бессмысленно вести речь о каком-то согласии или даже соглашении. Я по-прежнему буду делать все, чтобы уничтожить тебя и стереть твое имя в истории.
«Но это не значит, что я этого хочу и сделаю это», — подумал далее Воланд, а вслух пафосно произнес:
— Ты не победишь меня никогда, Галилеянин!
— Я не борюсь с тобой, я противоборствую рождаемому тобой злу. И я не говорю о соглашении. Небесам угодно, чтобы во всем было равное число плюсов и минусов. Твоя миссия бессмысленна. Уничтожив меня, ты поселишь на земле одно зло, и тебе не с кем будет враждовать. Земля же погибнет, и ты не сможешь больше никого смущать и совращать. Ты выиграешь не у меня, а у себя, то есть проиграешь в нашей бесконечной игре.
— Поверь, я умею проигрывать. Но это не игра — нам двоим нет места на Земле. Это предначертано высшими силами.
— Ты идешь вверх по лестнице, ведущей вниз. Этот путь не приведет тебя никуда.
— Зато ты идешь вниз по лестнице, ведущей вверх, — парировал Воланд, — и твой путь также бессмысленен.
— Отпусти на волю заблудшие души твоих темных слуг. Они достаточно послужили тебе. Их души раздираются и стремятся к успокоению. Я отпущу им грехи и дам покой.
— Ты говоришь о невозможном. Ты уже не любишь людей после их падения. Зачем же тебе заботиться о них? К тому же, они не люди и никогда ими не были, поэтому у них нет и не может быть того, что ты именуешь греховным.
— Я не отказался от людей, а простил их и отпустил им все их грехи. На кресте я прожил жизнь человеческую и понял людей. Я знаю, кем были твои слуги. И кем был ты. Ты ведь не всегда служил Злу.
— Ты не можешь этого знать хотя бы потому, что даже я этого не знаю.
— Тогда послушай одну давнюю историю... Когда-то, во тьме веков, на Небесах, среди прочих ангелов, находился и сын красавицы Зари, с рождения несший на себе печать совершенства, полноты мудрости и венца красоты. Зная об этом и возгордившись, однажды он вознесся над другими и прокричал, что будет выше звезд небесных и вознесет туда престол свой, став подобием Всевышнего, а может быть, и заменив его. За свою гордыню он был низринут Небесами на Землю. И не один, поскольку успел увлечь за собой часть воинства небесного...
Воланд пораженно молчал.
— ...Не они ли твои верные слуги, которых в насмешку называешь ты Фаготом, Азазелло и Бегемотом. Подлинное имя твое — Люцифер.
Воланд лишь поднял глаза на собеседника, ничем не подтверждая его слова, но и не опровергая.
— ...Азазелло же ранее звался Апполионом. В переводе с греческого это означает — «губитель» и этим все сказано. Велиал в личине Бегемота, твой верный пес и лицемер, обманет хоть кого лоснящеюся статью и мнимым мирным видом. Фагот, чье прежнее имя Вельзевул, своими сладкими речами и ловким словоблудством за правду выдаст любую ложь и опутает ею любого праведника, как сетью. И Гелла — твой вечный спутник, злой дух и бывший падший ангел Асмодей. Но ты уже и невинные души превращаешь в проводников Зла — пример тому Маргарита.
Воланд продолжал безмолвствовать, никак не выражая своего отношения к сказанному.
— Ты — первый, кто придумал грех, изведя его из себя самого, в силу непреодолимой гордыни...
Каменное лицо Воланда ничего не выражало. Ошеломленный услышанным, он безмолвствовал. Воспоминания мутным пенящимся потоком охватили его сознание, ничего не забывшее и почти все знавшее наперед. Почти все...
Он разделался с надменным Тиберием, не пожелавшим исправить ошибку Понтия Пилата и подтвердить вынесенный Иисусу Синедрионом приговор. Маргарита выполнила поручение быстро и качественно, несмотря на то, что это ей пришлось делать впервые.
Он отомстил непокорному Риму. Азазелло, под именем Алариха, собрал воедино все вестготские племена и двинул их на столицу империи. Рим был полностью разрушен и разграблен.
Он расправился со Сталиным. Фагот во время одной из дачных оргий недрогнувшей рукой бросил в его бокал с вином щепотку порошка — смесь растертых семян дрока и корневища брионии. Никогда ничем, кроме простуды, не болевший вождь вдруг стал испытывать сильные головные боли — сосуды головного мозга начали разрушаться, и процесс этот был необратим.
Под чьей личиной выступал Фагот? Читатель ни за что не догадается.
Пока еще не время рассекречивать архивы. Хотя, возможно, кто-то проницательный вспомнит облик людей из ближайшего окружения Сталина и сравнит их с внешностью и поведением Фагота.
Он уничтожил и созданную Сталиным державу. Человек с пятном на лбу, начавший перестройку... Не напоминает ли он хвастливого, но мудрого Бегемота, который не мог превратиться в древнем Иерусалиме в человека именно из-за выступавшего пятна, которое в те времена означало меченность сатаной и вело его обладателя прямиком на костер.
Эти действия не являлись мелкой мстительностью. Это был принцип — не исполнившие его волю должны быть уничтожены. Это был один из основополагающих принципов исповедуемого им Зла, одной из составляющих Зла. Уничтожались народы, государства и их правители. Он дробил религии и сеял между ними вражду.
«Вера — вот тот барьер, который не позволит объединиться человечеству, — считал Воланд, — нетерпимость к чужой вере в конце концов взорвет мир».
В начале третьего тысячелетия ему удалось столкнуть лбами две крупнейшие мировые религии, назревала третья мировая война — вновь Зло одерживало верх...
...И внезапно Воланд осмыслил слова Его. И это разом разрешило все проблемы и сомнения. Если не будет борьбы Добра со Злом, если исчезнет наше противостояние, в чем будет мое предначертание? В чем же тогда будет смысл моего существования?
А ведь это и есть — Истина... Вот оно искушение. Последнее искушение. Да! С нами Бог — не там в шатре лазурном,
Он здесь, теперь — средь суеты случайной
В. Соловьев
В Воланде непостижимым образом пробудилось, наконец, нечто человеческое. Несколько вглубь отошла сущность надземного или неземного сверхъестественного существа, которое под разными именами знали и почитали все народы. С глубокой древности в Египте его называли Сетом, в Греции — Кабиром, арабский мир именовал Иблисом и Шайтаном, славяне — Сатанаилом, Чертом и Бесом... Разные обличья приписывала ему Библия, в которой он был и Асмодием, и Люцифером, и Вельзевулом.
Суть же его была одна — средоточие Зла. Двуликий оборотень — Дьявол, искушающий людей и разбрасывающий семена зла и раздора, с одной стороны, и Князь Тьмы, руководящий бесчисленным сонмом зловещих слуг и разбирающий дела грешников — с другой. Он играл на людских пороках, как играет на скрипке искусный музыкант, виртуозно выделяя то одну, то другую ноту, заставляя мелодию звучать не саму по себе, в соответствии с выведенной партитурой, но подчиняясь его воле.
Жалкие людишки инстинктивно искали защиту от зла в религии и иногда получали ее. Он дробил религии на мировые, которые, в свою очередь, расчленял затем по расовым, этническим, этнографическим признакам, разбавляя их многочисленными сектами как оппозиционными течениями ведущих религиозных направлений.
Противостояние его с Иисусом Христом затянулось. Так они и боролись друг с другом, соединенные одной связкой достижения цели. Правда, у каждого она была своя. Как опытные фехтовальщики, искусно перемещаясь и обмениваясь ударами, они пока не имели возможности поразить противника насмерть. Кто-то, еще более могущественный, на кончики их рапир нанизал маленькие шарики, не дающие острию погрузиться в плоть соперника и закончить поединок навсегда.
И вот такая возможность появилась, некто извне вложил перо в руку Мастера, и сценарий состоялся. Следовало лишь скрупулезно ему следовать...
И, наконец, тысячевековая история борьбы принудила Их встретиться.
— Впервые ты пришел ко мне сам, до этого ты посылал послов...
— Любопытно взглянуть и на тебя, ведь ты не существуешь в Бытии, а присутствуешь лишь в мыслях и помыслах людей.
— Ты не прав. Создав Бытие, Небеса, чьим сыном и воплощением ты являешься, создали и Небытие, являющееся моей сущностью. Мир раскололся, и мироздание дало трещину. Она расширяется нашими совместными вольными и невольными стараниями, и процесс этот не бесконечен. Все может обратиться в Ничто.
— Да, и я думаю, нам есть о чем поговорить напрямую и есть что обсудить. Зачем ты пытаешься меня погубить?
— Я не могу сосуществовать с тобой в одном мире.
— Так выбери себе другой мир, их неисчислимое множество.
— Это невозможно. Ты же знаешь, что я принципиально не соглашусь ни с одной из твоих позиций. Мы полные антиподы и бессмысленно вести речь о каком-то согласии или даже соглашении. Я по-прежнему буду делать все, чтобы уничтожить тебя и стереть твое имя в истории.
«Но это не значит, что я этого хочу и сделаю это», — подумал далее Воланд, а вслух пафосно произнес:
— Ты не победишь меня никогда, Галилеянин!
— Я не борюсь с тобой, я противоборствую рождаемому тобой злу. И я не говорю о соглашении. Небесам угодно, чтобы во всем было равное число плюсов и минусов. Твоя миссия бессмысленна. Уничтожив меня, ты поселишь на земле одно зло, и тебе не с кем будет враждовать. Земля же погибнет, и ты не сможешь больше никого смущать и совращать. Ты выиграешь не у меня, а у себя, то есть проиграешь в нашей бесконечной игре.
— Поверь, я умею проигрывать. Но это не игра — нам двоим нет места на Земле. Это предначертано высшими силами.
— Ты идешь вверх по лестнице, ведущей вниз. Этот путь не приведет тебя никуда.
— Зато ты идешь вниз по лестнице, ведущей вверх, — парировал Воланд, — и твой путь также бессмысленен.
— Отпусти на волю заблудшие души твоих темных слуг. Они достаточно послужили тебе. Их души раздираются и стремятся к успокоению. Я отпущу им грехи и дам покой.
— Ты говоришь о невозможном. Ты уже не любишь людей после их падения. Зачем же тебе заботиться о них? К тому же, они не люди и никогда ими не были, поэтому у них нет и не может быть того, что ты именуешь греховным.
— Я не отказался от людей, а простил их и отпустил им все их грехи. На кресте я прожил жизнь человеческую и понял людей. Я знаю, кем были твои слуги. И кем был ты. Ты ведь не всегда служил Злу.
— Ты не можешь этого знать хотя бы потому, что даже я этого не знаю.
— Тогда послушай одну давнюю историю... Когда-то, во тьме веков, на Небесах, среди прочих ангелов, находился и сын красавицы Зари, с рождения несший на себе печать совершенства, полноты мудрости и венца красоты. Зная об этом и возгордившись, однажды он вознесся над другими и прокричал, что будет выше звезд небесных и вознесет туда престол свой, став подобием Всевышнего, а может быть, и заменив его. За свою гордыню он был низринут Небесами на Землю. И не один, поскольку успел увлечь за собой часть воинства небесного...
Воланд пораженно молчал.
— ...Не они ли твои верные слуги, которых в насмешку называешь ты Фаготом, Азазелло и Бегемотом. Подлинное имя твое — Люцифер.
Воланд лишь поднял глаза на собеседника, ничем не подтверждая его слова, но и не опровергая.
— ...Азазелло же ранее звался Апполионом. В переводе с греческого это означает — «губитель» и этим все сказано. Велиал в личине Бегемота, твой верный пес и лицемер, обманет хоть кого лоснящеюся статью и мнимым мирным видом. Фагот, чье прежнее имя Вельзевул, своими сладкими речами и ловким словоблудством за правду выдаст любую ложь и опутает ею любого праведника, как сетью. И Гелла — твой вечный спутник, злой дух и бывший падший ангел Асмодей. Но ты уже и невинные души превращаешь в проводников Зла — пример тому Маргарита.
Воланд продолжал безмолвствовать, никак не выражая своего отношения к сказанному.
— Ты — первый, кто придумал грех, изведя его из себя самого, в силу непреодолимой гордыни...
Каменное лицо Воланда ничего не выражало. Ошеломленный услышанным, он безмолвствовал. Воспоминания мутным пенящимся потоком охватили его сознание, ничего не забывшее и почти все знавшее наперед. Почти все...
Он разделался с надменным Тиберием, не пожелавшим исправить ошибку Понтия Пилата и подтвердить вынесенный Иисусу Синедрионом приговор. Маргарита выполнила поручение быстро и качественно, несмотря на то, что это ей пришлось делать впервые.
Он отомстил непокорному Риму. Азазелло, под именем Алариха, собрал воедино все вестготские племена и двинул их на столицу империи. Рим был полностью разрушен и разграблен.
Он расправился со Сталиным. Фагот во время одной из дачных оргий недрогнувшей рукой бросил в его бокал с вином щепотку порошка — смесь растертых семян дрока и корневища брионии. Никогда ничем, кроме простуды, не болевший вождь вдруг стал испытывать сильные головные боли — сосуды головного мозга начали разрушаться, и процесс этот был необратим.
Под чьей личиной выступал Фагот? Читатель ни за что не догадается.
Пока еще не время рассекречивать архивы. Хотя, возможно, кто-то проницательный вспомнит облик людей из ближайшего окружения Сталина и сравнит их с внешностью и поведением Фагота.
Он уничтожил и созданную Сталиным державу. Человек с пятном на лбу, начавший перестройку... Не напоминает ли он хвастливого, но мудрого Бегемота, который не мог превратиться в древнем Иерусалиме в человека именно из-за выступавшего пятна, которое в те времена означало меченность сатаной и вело его обладателя прямиком на костер.
Эти действия не являлись мелкой мстительностью. Это был принцип — не исполнившие его волю должны быть уничтожены. Это был один из основополагающих принципов исповедуемого им Зла, одной из составляющих Зла. Уничтожались народы, государства и их правители. Он дробил религии и сеял между ними вражду.
«Вера — вот тот барьер, который не позволит объединиться человечеству, — считал Воланд, — нетерпимость к чужой вере в конце концов взорвет мир».
В начале третьего тысячелетия ему удалось столкнуть лбами две крупнейшие мировые религии, назревала третья мировая война — вновь Зло одерживало верх...
...И внезапно Воланд осмыслил слова Его. И это разом разрешило все проблемы и сомнения. Если не будет борьбы Добра со Злом, если исчезнет наше противостояние, в чем будет мое предначертание? В чем же тогда будет смысл моего существования?
А ведь это и есть — Истина... Вот оно искушение. Последнее искушение.
Не за пределами бесчисленных миров,
Не в злом огне и не в дыханьи бурном,
В потоке мутном жизненных тревог.
Владеешь ты всерадостною тайной:
Бессильно Зло, мы вечны — с нами Бог.
Не за пределами бесчисленных миров,
Не в злом огне и не в дыханьи бурном,
В потоке мутном жизненных тревог.
Владеешь ты всерадостною тайной:
Бессильно Зло, мы вечны — с нами Бог.
Предыдущая страница
К оглавлению
Следующая страница