2.1. Мотив безумия в романе «Мастер и Маргарита» в контексте исканий русской литературы

Мотив безумия в творчестве Булгакова является сквозным, автор не раз обращается к нему в своих произведениях. Исключением не стал и роман «Мастер и Маргарита». Важно понимать, что безумие и мотив безумия в литературном произведении не является особенностью творчества одного лишь Булгакова или творцов XX века в целом, хотя начало века и часто характеризуется всплеском писательского интереса к данной теме. Например, Хазова Маргарита Александровна в своей работе «Тема безумия в русской прозе XX века» пишет: «В русской литературе XX века тема безумия занимает заметное место. Ее развитие в большей степени объясняется катастрофичностью XX столетия, желанием человека противостоять мировым катаклизмам, обесцениванием личности в эпоху тоталитаризма и стремлением сохранить свою индивидуальность. Возросший интерес к теме обусловливается также стремлением приблизиться к раскрытию тайны пограничного состояния человека»¹.

Однако и авторы XIX века не обходили стороной мотив безумия в своем творчестве. В русской литературе нам явлена галерея образов безумцев, сюжетов с безумием, которые встречаются в художественных произведениях различных авторов, таких как А.С. Пушкин, В.Ф. Одоевский, Н.В. Гоголь, Ф.М. Достоевский, В.М. Гаршин, А.П. Чехов и т. д.

К теме безумия также обращается А.С. Грибоедов в своей знаменитой комедии «Горе от ума». В амплуа безумца здесь выступает главный герой — Чацкий, но стоит отметить, что безумство его фальшиво, как и, например, безумство Дон Кихота и Гамлета. Все эти персонажи олицетворяют просвещенных людей своего времени. Суть их безумия заключена в том, что им открыты истины, которые недоступны посредственностям.

Существенное влияние на прочтение мотива безумия в русской литературе оказывает европейский романтизм. Для него характерно акцентирование внимания на теме сумасшедшего-страдальца, измученного насмешками окружающих, столкнувшегося с проблемой неоцененного человека-гения.

В творчестве В.Ф. Одоевского можно обнаружить развитие романтической концепции безумия: «безумие, конечно, мать рода человеческого и кормилица»².

В стихотворении А.С. Пушкина «Не дай мне Бог сойти с ума...», а также в поэме «Медный всадник» и повести «Пиковая дама» мотив безумия лишается романтического возвышенного ореола:

Не дай мне бог сойти с ума.
Нет, легче посох и сума;
Нет, легче труд и глад.
Не то, чтоб разумом моим
Я дорожил; не то, чтоб с ним
Расстаться был не рад!³

В повести Н.В. Гоголя «Записки сумасшедшего» (1834) безумие становится инструментом демонстрации гротесково-искаженного характера человеческого мира, что напрямую ведет нас к использованию этого мотива у Булгакова.

Этапным в истории художественного изучения проблемы безумия в русской литературе стало творчество Достоевского, в котором «безумие во всех выявленных формах (номинативное, поведенческого типа и клиническое) является средой самораскрытия героев и обнажения сущности мира («реальности» — ключевой категории для реализма во всех вариантах его понимания), служит человеку методом познания»⁴.

Все эти вариации феномена безумия собраны в шедевре Булгакова: и романтический вариант безумия как тайного знания избранных, и деромантизированный гротеск, отображающий чудовищность, бесчеловечность нашего бытия, и средство для иррационального усложнения картины реальности, и использование пространства сумасшедшего дома как места духовного противостояния миру (как в «Красном цветке» В.М. Гаршина) и встречи отчужденных от остального мира одиноких людей духовного склада (в духе «Палаты № 6» А.П. Чехова).

Особенно важно для нашей темы художественное использование мотива безумия в творчестве Н.В. Гоголя, как главного художественного ориентира Булгакова: «Любимым писателем Михаила Афанасьевича был Гоголь», — писала Н.А. Земская к К.Г. Паустовскому⁵.

О влиянии на творчество Булгакова Н.В. Гоголя написано немало работ, одной из самых подробных является статья Ю.В. Кондаковой «Гоголь и Булгаков: мистика творчества». В ней автор статьи приводит слова, как самого автора «Мастера и Маргариты», так и множества его современников: «Многие близко знающие Булгакова люди отмечали, что его любимым писателем являлся Гоголь. По воспоминаниям С. Ермолинского, Булгаков «особой любовью любил Гоголя»⁶. «Однажды он признался мне, что всегда мыслил себя писателем вроде Гоголя», — вспоминал о своем общении с Булгаковым В. Катаев⁷. По признанию В. Левшина, он удивился, «когда узнал, что писатель номер один для Булгакова — не Достоевский, не Шекспир, а Гоголь»⁸. Более близкие Булгакову люди осознавали, что для него имя автора «Мертвых душ» значит очень многое: «...жизнелюбивый и обуреваемый припадками глубокой меланхолии при мысли о предстоящей кончине, он, уже лишенный зрения, бесстрашно просил ему читать о последних жутких днях и часах Гоголя»»⁹.

Одним из важнейших аспектов гоголевского видения безумия является его социальность. Герой «Записок сумасшедшего» находится в бедственном положении, его роль в социуме не позволяет ему добиться большего, воплотить свои желания, находясь в своем «нормальном» состоянии. Но безумие позволяет герою выйти за эти рамки, разорвать социальную скорлупу, окружающую его, и увидеть мир с другой стороны. Безумие здесь созвучно с прозрением. Если социум не позволяет человеку обрести того, что он хочет, то безумная асоциальная личность способна на большее.

Данный мотив присутствует и у Булгакова, его герой — Иван Бездомный — также является заложником социума. Бездомный — социальный писатель, отрицающий существование бога. Но после встречи с Воландом и его свитой он постепенно меняется. Осознает свое положение в мире только после того, как оказывается в палате лечебницы и знакомится с Мастером. Цитата «Я больше стихов писать не буду» подчеркивает осознание героем ложности своего «нормального» прошлого, воспарить над которым получилось у него только лишь благодаря безумию.

Об этом же пишет Е.В. Шабалдина в статье «Н.В. Гоголь и М.А. Булгаков: «мотив безумия в повестях «Записки сумасшедшего», «Портрет» и романе «Мастер и Маргарита»: «психическое заболевание героя акцентирует внимание на социальном аспекте темы безумия, что является чертой реализма. Следуя примеру Гоголя, Булгаков акцентирует внимание на социальной мотивировке безумия, изображая пороки московского общества своего времени, в котором сумасшествие воспринимается как нормальное состояние»¹⁰.

Кроме того, в повести Гоголя «Записки сумасшедшего» актуализируется понимание безумия как перехода героя в иное пространство. Безумие Поприщина уносит его из реальности, с которой он больше не в состоянии мириться, в другое пространство. С одной стороны, он изгнан из реальности, но с другой, он в своем собственном пространстве, доступном только ему — безумцу. «Сегодняшний день — есть день величайшего торжества! В Испании есть король. Он отыскался. Этот король я. Именно только сегодня об этом узнал я. Признаюсь, меня вдруг как будто молнией осветило. Я не понимаю, как я мог думать и воображать себе, что я титулярный советник. Как могла взойти мне в голову эта сумасбродная мысль? Хорошо, что еще не догадался никто посадить меня тогда в сумасшедший дом. Теперь передо мною все открыто. Теперь я вижу все как на ладони. А прежде, я не понимаю, прежде все было передо мною в каком-то тумане»¹¹. О переходе главного героя в другую реальность в дополнение ко всему вышесказанному свидетельствует и дата данного сообщения «Год 2000 апреля 43 числа».

Подобный переход в другое пространство есть и в Романе «Мастер и Маргарита» Булгакова. «Будит же ученого и доводит его до жалкого крика в ночь полнолуния всегда одно и то же. Он видит неестественного безносого палача, который, подпрыгнув и как-то ухнув голосом, колет копьем в сердце привязанного к столбу и потерявшего разум Гестаса. Но не столько страшен палач, сколько неестественное освещение во сне, происходящее от какой-то тучи, которая кипит и наваливается на землю, как это бывает только во время мировых катастроф»¹². Безумие продолжает посещать персонажа во сне, перенося его в другую реальность, где есть все то, что было написано в романе мастера. «После укола все меняется перед спящим. От постели к окну протягивается широкая лунная дорога, и на эту дорогу поднимается человек в белом плаще с кровавым подбоем и начинает идти к луне. Рядом с ним идет какой-то молодой человек в разорванном хитоне и с обезображенным лицом. Идущие о чем-то разговаривают с жаром, спорят, хотят о чем-то договориться»¹³.

В этом ирреальном мире продолжается постоянный спор, о котором известно теперь лишь Бездомному, способному благодаря безумию пройти за грянь окружающей его реальности. Здесь, как и в «Записках сумасшедшего», герой не теряет полной связи с реальностью, но если у Гоголя герой лишь в последней части своего дневника показывает, что осознание окружающего мира к нему возвращается на какое-то время, то у Булгакова соприкосновение с миром за гранью безумия у Ивана Бездомного происходит в полнолуние: «Каждый год, лишь только наступает весеннее праздничное полнолуние, под вечер появляется под липами на Патриарших прудах человек лет тридцати или тридцати с лишним. Рыжеватый, зеленоглазый, скромно одетый человек. Это — сотрудник Института истории и философии, профессор Иван Николаевич Понырев»¹⁴.

Тонкое слияние реализма и мистики объединяет Булгакова и Гоголя. Как и Гоголь, рассказывающий о социальных низах общества, героях реалистического периода литературы, но в дополнение к этому связывающий их судьбу с дьявольскими силами (как в повести «Портрет»), Булгаков использует мистику и «дьявольскую силу» в романе «Мастер и Маргарита» для того, чтобы заставить героя переступить порог «нормальности» и принять безумие. Через безумие же герои начинают понимать реальность, не доступную им прежде. У Гоголя в повести «Портрет» художника мучает страшный взгляд дьявольских глаз с портрета, насылая видения и кошмары и вводя его в мир мистического. Главный герой — художник Чартков, только дойдя до безумия, осознает истинный смысл искусства и понимает, что растратил свой талант из-за жажды легких денег. Также у Булгакова — Бездомный соприкасается с миром мистического после встречи с Воландом, что в итоге и приводит его к безумию, осознанию своего прошлого творчества и фразе «Я больше стихов писать не буду».

В романе «Мастер и Маргарита» Булгаков подхватывает и мотив «ложного искусства» из гоголевского «Портрета». Ведь именно таким «искусством» за деньги занимаются и Чартков у Гоголя, и Бездомный у Булгакова. Ю.В. Кондакова пишет об этом в своей монографии «Гоголь и Булгаков: Мистика творчества»: «В произведении Булгакова чиновники уже не пытаются пристраиваться сбоку к художникам. Пригодные только для канцелярской работы люди сами изображают из себя писателей и поэтов. Их произведения бездуховны и неэстетичны, а стремления и мечты сводятся к обладанию «членским массолитским билетом, коричневым, пахнущим дорогой кожей, с золотой широкой каймой, — известным всей Москве билетом», сулящим ощутимые материальные блага»¹⁵.

В XX веке обращение к мотиву безумия тесно связано с социальными и политическими потрясениями. Булгаков тесно связывал в своем творчестве безумное и дьявольское с дикими и античеловеческими порядками советского режима. Один из наиболее ярких примеров — это повесть «Дьяволиада», в которой в роли дьявольской силы представлена советская бюрократическая машина. Необходимость главного героя соприкасаться с этим и работать внутри этого кошмара сводит его с ума, доводит до безумства, превращая мир вокруг него в ирреальный, иррациональный. Есть этот мотив и в романе «Мастер и Маргарита».

Примечания

1. Хазова М.А. Тема безумия в русской прозе XX века (1900—1970-е гг.). Автореферат диссертации на соискание ученой степени канд. филол. наук. — Орел, 2017 [Электронный ресурс]. URL: http://oreluniver.ru/public/file/defence/a_Hazova_Margarita_Aleksandrovna_13.04.2017.pdf

2. Одоевский В.Ф. Русские ночи. — Ленинград.: Наука, 1975. — С. 19.

3. Пушкин А.С. Собрание сочинений: В 10 т. Том 2. — М., 1959. — С. 38.

4. Казаков А.А., Медведева Д.А. Проблема безумия в романах Ф.М. Достоевского 1865—1880-х гг. // Вестник Томского государственного университета. — 2011. — № 351. — С. 33—38.

5. Воспоминания о Михаиле Булгакове: Сборник. — М.: Советский писатель, 1988. — С. 57.

6. Ермолинский С. Из записок разных лет. — М., 1990. — С. 68.

7. Катаев В. Алмазный мой венец // Новый мир. — 1978. — № 6. — С. 43.

8. Воспоминания о Михаиле Булгакове: Сборник. — М.: Советский писатель, 1988. — С. 173.

9. Кондакова Ю.В. Гоголь и Булгаков: мистика творчества // Известия Уральского госуниверситета. № 24 (2002). Гуманитарные науки. Вып. 5.

10. Шабалдина Е.В. Н.В. Гоголь и М.А. Булгаков: мотив безумия в повестях «Записки сумасшедшего», «Портрет» и романе «Мастер и Маргарита» // Вестник красноярского государственного педагогического университета им. В.П. Астафьева. — 2016. — № 2 (36). — С. 186—189.

11. Гоголь Н.В. Записки сумасшедшего [Электронный ресурс]. URL: https://ilibrary.ru/text/14/p.1/index.html

12. Булгаков М.А. Собрание сочинений в 10 т. Т. 9. Мастер и Маргарита. — М.: ГОЛОС, 1999. — С. 521.

13. Булгаков М.А. Собрание сочинений в 10 т. Т. 9. Мастер и Маргарита. — М.: ГОЛОС, 1999. — С. 521.

14. Там же. — С. 519.

15. Кондакова Ю.В. Гоголь и Булгаков: мистика творчества // Известия Уральского госуниверситета. Гуманитарные науки. Вып. 5. — 2002. № 24.