2.2. Имя Иван

«Восстанавливается личность с именем. Первый проблеск самосознания воссияет во тьме как ответ на внезапно всплывший вопрос о себе самом: «кто я?» Чтобы поставить его, необходимо уже знать, хотя бы смутно, и ответ на него: «Я — тот-то». Когда это сказано, самосознание зажило и личность ожила, хотя бы не вполне целостная» (Флоренский 1998: 494). С момента гибели Берлиоза в силу вступает имя Иван, являющееся самым частотным (257) в парадигме именований данного персонажа (до этого имя Иван использовалось как обращение): «С холодеющим сердцем Иван приблизился к профессору и, взглянув ему в лицо, убедился в том, что никаких признаков сумасшествия в этом лице нет и не было.

— Сознайтесь, кто вы такой? — глухо спросил Иван» (III: 50).

Частотность называния персонажа Бездомным резко снижается. Редкие случаи дальнейшего употребления псевдонима встречаются в романе как крупицы прошлого, осколки сознания Ивана ветхого.

В главе 1 имя Иван фигурировало только как обращение к персонажу Берлиоза (3), Иваном Николаевичем здесь персонаж был назван 6 раз (2 из них обращения Воланда). В главе 3 «Седьмое доказательство» персонаж назван Иваном Николаевичем 3 раза (один из них обращение Воланда), Бездомным — 5. В главе 4 «Погоня» наименования Иван и Иван Николаевич становятся ведущими: Иван Николаевич — 17, Иван — 36, Бездомный — 1. В главе 5 «Было дело в Грибоедове»: Иван — 12, Иван Николаевич — 7, Бездомный — 2 (обращения), Иван Николаевич Бездомный — 1; в главе 6 «Шизофрения, как и было сказано»: Иван — 28, Иван Николаевич — 11, Бездомный — 5, Иван Бездомный — 1; один раз Иван Николаевич встречается в главе 7 «Нехорошая квартира»; в главе 8 «Поединок между профессором и поэтом»: Иван — 66, Иван Николаевич — 8, Бездомный — 2, Иван Николаевич Бездомный — 1; в главе 11 «Раздвоение Ивана»: Иван — 24, Иван Николаевич — 1, Иван Николаевич Бездомный — 1; в главе 13 «Явление героя»: Иван — 73, Иван Николаевич — 1, Бездомный — 2.

Имя Иван всегда сопровождало его. Он не отказывается от него. В этом имени слышно дыхание старины, мифологии и фольклора, дыхание Ветхого Завета и Нового Завета. Именно в этом имени вся красота и свет этого образа. В этом имени воплощена его истинная природа. «Протей скрывает свой пророческий дар от всякого, кто не сумеет поймать его истинный облик» (Мифы народов мира, т. 2, 1998: 342). Иван мгновенно был пойман Воландом и, как магнит, последовал за ним в своей безумной погоне, сразу же сбросив свою маску, лжеимя, псевдоним.

Имя Иван как главное наименование персонажа знаменует собой его переход от неведения и слепоты к знанию и прозрению, знаменует собой раздвоение героя на ветхого и нового, и раздвоение это — «знак очистительного страдания» (Кондакова 2001: 38).

В литературоведении утвердилась точка зрения, что Иван в романе Булгакова проходит обряд крещения (Кораблев 1991: 45; Кушлина 1988: 299). Существует также точка зрения, представленная Леной Силард в докладе «Булгаков и символисты» на Международном коллоквиуме по творчеству Булгакова в июне 1991 г. в Париже, о том, что история Ивана Бездомного напоминает масонский ритуал инициации, «второго рождения». Можно предположить, что в образе Ивана слышны отголоски древнего обряда посвящения. Человек, над которым совершался данный обряд, подвергался жестоким истязаниям, направленным на то, чтобы вызвать у него временное сумасшествие, состояние бешеного безумия. «Поэт бросился бежать к турникету, как только услыхал первый вопль, и видел, как голова подскакивала на мостовой. От этого он до того обезумел, что, упавши на скамью, укусил себя за руку до крови» (III: 49). На глазах у посвящаемого разрубали либо животное, либо военнопленного или раба. На глазах у Ивана погибает Берлиоз. Его гибель можно рассматривать с двух точек зрения: как казнь и как жертвоприношение. В данный момент нас интересует жертвоприношение во имя очищения, исцеления, приобретения сверхчеловеческих способностей. Интересен тот факт, что в верованиях древних народов мира существовал обычай разрезания жертвенного животного в знак заключения договора меж двух сторон. Дж. Фрэзер указывает на следующие выражения в разных языках: буквальный перевод еврейского «заключить договор» звучит как «резать договор», у древних греков бытовали обороты «резать клятвы», «резать договоры». «Подобные словоупотребления <...>, несомненно, произошли от обычая жертвоприношения и разделения жертвы на части в качестве способа придать клятве или договору формальную силу» (Фрэзер Дж.Дж. 1990: 186). Гибель Берлиоза, соединившая Ивана с Воландом, стала первым шагом Ивана на пути к спасению и прозрению. Иван словно просыпается, открывает на мир глаза, он видит то, что остальные люди в слепоте своей не замечают и принимают за совершенно нормальные явления (например, поведение Бегемота при попытке сесть в трамвай). Происходит отрезвление Ивана, хотя все, напротив, принимают его за пьяного или сумасшедшего (он безумен, но он временно безумен, душа его здорова, в отличие от других). И все это происходит с Иваном, благодаря Воланду. Задача дьявольских сил в романе — расшевелить косный мир бездуховности. «Эти злые забавы будят того, кого можно разбудить и, в конечном счете, способствуют победе духовности более высокой, чем они сами» (Лотман 1996: 271).

В погоне за Воландом Ивану совершенно неожиданно приходит мысль, что «иностранный преступник» непременно на Москве-реке. Далее мы находим Ивана у реки. С помощью обряда посвящения достигалось очищение от прежней жизни на пути к жизни новой, открывался доступ в новый мир. Обряд символизировал временную смерть и дальнейшее воскресение. Человек возвращался с новой душой, наделенной новым именем.

Первоначально в ритуале использовалось символическое проглатывание человека животным, которое впоследствии «заменяется поглощением водой, купаньем в пруду, где водятся змеи, или даже через «поглощение морем» и выбрасыванье им» (Пропп 1998: 311). Проходя обряд, человек как бы попадал в царство мертвых. Герой волшебной сказки также оказывается среди мертвых, пройдя некую «пограничную зону» (избушку на курьих ножках, дерево и т. п.). Момент соприкосновения с водой в сказке остается без объяснений, «рассказчик не знает, почему герою непременно надо попасть в воду и быть проглоченным, и всякий рассказчик мотивирует это по-разному» (Там же: 318). Во время обряда человек также должен был пробыть определенное время в каком-либо изолированном месте. Иван находится в клинике профессора Стравинского, отделяющей его от мира, давшего ему лжеимя. Именно здесь происходит раздвоение Ивана.