4.4. Коровьев-Фагот

«Маг, регент, чародей, переводчик или черт его знает кто на самом деле — словом, Коровьев» (III: 254) — настоящий черт, обладающий сразу двумя именами и в потоке трескотни одну за одной меняющий маски наименований для своей собственной персоны. Для окружающих он — Коровьев (Галинская 1986: 103; Суран 1991: 64): «— Фамилия моя, — ничуть не смущаясь суровостью, отозвался гражданин, — ну, скажем, Коровьев» (III: 99). «Булгакову эта «русская» фамилия была просто необходима, чтобы «внедрить» своего героя в самую гущу советской действительности» (Ковалев 2001: 57, 79). Это основное наименование данного персонажа в романе (207). В кругу своих он — Фагот (43) (Галинская 1986: 96), так к нему обращается свита Воланда и сам Воланд, причем это имя заменяется иногда словом «рыцарь» (6). Окружающим Коровьев называет себя по-разному, примеривая то одну маску, то другую, и эти маски нередко служат заменой его имени: то он — «регент» (17), то «переводчик» (14), то «помощник» (5) и даже «специалист» (3) устраивать хоровые кружки. И очень часто, несмотря на самые фантастические обстоятельства, окружающими он воспринимается как «гражданин» (13), слово это служит его обозначением даже в тех случаях, когда он — явная галлюцинация. Реальный, действительный, такой, каким однажды он явился в жизни Булгакова. В.Я. Лакшин приводит рассказ Е.С. Булгаковой: «Однажды в готическом зале писательского ресторана Булгаков вдруг схватил Елену Сергеевну за руку и сказал негромко: «Смотри, Коровьев...» В дверях и в самом деле будто стоял он в своем клетчатом пиджаке, с глумливой улыбкой» (Лакшин 1988а: 418). Коровьеву сопутствует еще ряд слов, заменяющих собой его имена: «клетчатый» (9), «гаер» (3), «тип» (2), «длинный» (2), «мерзавец», «негодяй», «сукин сын», «неизвестный». И все это он — «Коровьев, он же Фагот» (III: 254), один во множестве лиц. Два его имени — одно для похождений в Москве, другое то ли сакральное, то ли кличка, известное только в кругу Воланда, — соединяются, превращаясь в Фагот-Коровьев (1) и Коровьев-Фагот (2), играя, как в зеркале, сквозь которое он неплохо перемещается.

В истории романа наименования Коровьев и Фагот сложились сразу и неизменно. Наименование Фагот появляется в наброске главы «Полет Воланда», написанном в 1931 году: «— Это свиснуто, — снисходительно заметил Фагот, — не спорю — свиснуто! Но откровенно говоря свиснуто не важно» (Ф. 562, к. 6, ед. 4, л. 11). Фамилия Коровьев возникает в главе 7 «Волшебные деньги» 1932 года: «— Фамилия моя, — радостно объявил незваный гражданин, — скажем... Коровьев» (Ф. 562, к. 6, ед. 5, с. 130).

И.Л. Галинская полагает, что, возможно, в фамилии Коровьев «никаких суггестивных значений нет, достаточно того, что она смешная и крайне редкая» (Галинская 1986: 103). Этой же точки зрения придерживается Т.И. Суран (Суран 1991: 64). Многие исследователи романа «Мастер и Маргарита», напротив, в этой фамилии находят различные смыслы.

Фамилия Коровьев, как отмечает Г.Ф. Ковалев, происходит от прилагательного «коровий» (Ковалев 2001: 57, 79). Н. Кузякина соотносит фамилию булгаковского черта с журналом «Безбожник», первый номер которого назывался «Безбожник. Коровий» (Кузякина 1988: 406).

Коровьев — автор фокусов с деньгами, дождем хлынувших на головы зрителей сеанса черной магии в Варьете и, как по волшебству, заползших в карман Босого, превратившись потом в валюту. «Это обстоятельство проясняет смысл фамилии Коровьев — «златого тельца», царящего в сатанинском храме-балагане» (Гаспаров 1993: 59).

В.Я. Лакшин соотносит Коровьева с чертом, явившимся к Ивану Карамазову в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» (Лакшин 1984: 310). Г.А. Лесскис происхождение фамилии Коровьев видит именно в этом романе Достоевского: «Фамилия эта могла возникнуть у Булгакова по ассоциации с Коровкиным из «Братьев Карамазовых», которому Иван рассказал когда-то «анекдот» о грешнике, осужденном идти «во мраке квадрильон километров», прежде чем «ему отворят райские двери» (возможность такой ассоциации предусмотрел сам Булгаков, сообщив в «Эпилоге» об аресте четырех Коровкиных в процессе розыска Коровьева)» (Лесскис 1999: 319). Исследователь также предполагает, что фамилия Коровьев происходит от фамилии Николая Арсеньевича Коровкина (1816—1876), автора водевилей и переводчика с французского (Там же).

В.А. Чеботарева, рассматривая явление «чертологии» в художественной литературе 1920-х гг. XX века, соотносит фамилию булгаковского черта с фамилией персонажа из повести Ю.Л. Слезкина «Козел в огороде» Козлинский (Чеботарева 1991: 104).

Б.В. Соколов полагает, что эта фамилия «сконструирована по образцу фамилии персонажа повести Алексея Константиновича Толстого <...> «Упырь» (1841) статского советника Теляева, который оказывается рыцарем Амвросием и вампиром» (Соколов 1996: 245).

Ф.Р. Балонов связывает происхождение фамилии Коровьев с «ведьмовскими песнями» И.П. Сахарова, оказавшими влияние на роман Булгакова через оперу-балет Н.А. Римского-Корсакова «Млада», декорации и костюмы к постановке которой в Мариинском театре в 1923 году были выполнены Константином Коровиным (Балонов 1988: 14).

Возможно, фамилия черта Коровьев связана с той ролью, какая была отведена корове на шабашах. В статье «Шабаш ведьм» словаря Брокгауза и Ефрона сообщается: «По окончании деловой церемонии, при свете факелов, возженных от пламени, которое горит между рогами большого козла, приступают к пиршеству: едят лошадиное мясо, а напитки пьют из коровьих копыт и лошадиных черепов. Затем следует бешеная постыдная пляска ведьм с чертями, от которой на другой день остаются на месте следы ног коровьих и козьих. <...> Далее, совершается сожжение козла, черного быка и черной коровы» (Энциклопедический словарь, т. 39, 1903: 83). В первой тетради черновиков романа 1928—1929 гг. есть свидетельство знакомства Булгакова с этой статьей и его внимания к процитированному фрагменту. С указанием на Брокгауза он записал: «Пламя между рогами большого козла. Лошадиный череп, из которого пьют» (Ф. 562, к. 6, ед. 1, с. 178).

По мнению И.Л. Галинской, в наименовании Фагот Булгаков соединил «два разноязычных слова: русское «фагот» и французское «fagot». Тут надо иметь в виду, что комплекс словарных значений современной французской лексемы «fagot» («связка веток») утратил отношение к музыкальному инструменту — буквально «связка дудок» («фагот» — по-французски «basson»), — и в числе этих значений есть такие фразеологизмы, как «être habillé comme un fagot» («быть, как связка дров», т. е. безвкусно одеваться) и «sentir le fagot» («отдавать ересью», т. е. отдавать костром, связками веток для костра). Не прошел, как нам кажется, Булгаков и мимо родственного лексеме «fagot» однокоренного французского слова «fagotin» (шут).

Таким образом, заключенную в имени Фагот характеристику интересующего нас персонажа определяют три момента. Он, во-первых, шут (имеющий отношение к музыке), во-вторых, безвкусно одет, и, в-третьих, еретически настроен» (Галинская 1986: 97).

«Музыкальное» значение наименования Фагот дополняется следующим фактом. Д.М. Магомедова, рассматривая «Фантастическую симфонию» Гектора Берлиоза как произведение, родственное роману «Мастер и Маргарита», отмечает, что «в партитуре «Фантастической симфонии» обращает на себя внимание постоянное использование фаготов и контрабасов во всех эпизодах, где изображается смятение, отчаяние и, в особенности, в сцене шабаша — как тут не вспомнить, что Коровьев носит кличку «Фагот»» (Магомедова 1985: 85).

Б.В. Соколов приводит интереснейший факт: наименование Фагот «восходит к названию музыкального инструмента фагот, изобретенного итальянским монахом Афранио» (Сколов Б.В. 1996; 249), причем сведения об этом содержатся в хорошо известном Булгакову словаре Брокгауза и Ефрона в статье «Фагот»: «Ф. изобретен в 1539 г. каноником Афранио в Ферраре» (Энциклопедический словарь, т. 35, 1902: 227). По мнению Б.В. Соколова, на основании игры имен устанавливается связь между двумя персонажами: Фагот — первый помощник Воланда, Афраний — Пилата (Соколов 1996: 249).

Г.Ф. Ковалев в объяснении наименования Фагот во главу угла ставит значение греческого корня: ««Бывший регент» в романе является очистителем от скверны, пожирателем немилосердия. Отсюда прямая ассоциация с греческим корнем φαγ-, ведь именно как «пожирающий» переводится на все европейские языки этот корень» (Ковалев 2001: 77).

Б.М. Гаспаров полагает, что наименование Фагот «содержит намек на Скалозуба («хрипун, удавленник, фагот» — слова Чацкого о Скалозубе)», и приводит параллели между булгаковским чертом и персонажем из пьесы А.С. Грибоедова «Горе от ума» (Гаспаров 1993: 51).