По своему назначению, по своей художественной функции заглавие, если оно максимально удачно, непременно должно соотноситься со всеми сюжетными ходами, со всеми образами и элементами художественного произведения, вплоть до мельчайших деталей. Поэтому понять название — значит проникнуть в сущность авторской мысли. Находясь перед и над текстом, заглавие предваряет содержание всего текста, как бы фокусируя внимание читателя, подготавливая его к постижению восприятия следующего изложения. Заглавие, выполняя прогнозирующую функцию, задает читателю первые ориентиры, по которым будет строиться восприятие произведения как художественного целого, «в то же время — это предел, который заставляет нас вновь обратиться к нему, когда мы закроем книгу. Таким образом, происходит «короткое замыкание» всего художественного произведения в его заглавии (названии). В результате подобной операции происходит выяснение и назначение самого заглавия» [Кожина, 1984: 167]. Заглавие не только является сигналом, направляющим внимание читателя на проспективное изложение мысли, но и ставит рамки такому прочтению.
В последние десятилетия заметно обострился интерес к проблеме изучения роли заглавия в процессе постижения смысла художественного произведения (См. работы Н.С. Болотновой (1992), Л.П. Груниной (1995, 1997, 2001), Е.В. Джанджаковой (1988), М.Л. Корытной (1993), В.А. Кухаренко (1988), Н.А. Николиной (2003) и др.), но разработка этой проблемы еще далека от окончательного разрешения. До сих пор нет единого определения того, что есть заглавие текста, поскольку у разных исследователей свой подход к пониманию этой единицы, однако многими признается ее особая роль в смысловой организации текста. Так, Л.П. Грунина определяет заглавие как «один из феноменов художественного текста, играющий большую роль в раскрытии основной идеи произведения» [Грунина, 1995: 140—145], Н.В. Шевченко считает, что «заголовок отражает процесс интеграции, а также результат этого процесса — вербализованное выражение ядра содержательно-концептуальной информации» [Шевченко, 2003: 138].
В.В. Степанова обращает внимание, что при анализе художественного текста как формы литературной коммуникации «название» и «заглавие» теряют связи, допускающие их чередование в употреблении: ««название» — это имя, которое дает создатель своему творению в соотнесенности с той сложностью совокупности мотивов, которую Ф.М. Достоевский называл «художественной», «поэтической мыслью». Название — это «знак» автора...» [Степанова, 2001: 301]. По мнению исследователя, «заглавие при всем многообразии использованных средств его представления — это коммуникативный ориентир для читателя — коммуникативного участника литературной коммуникации» [там же].
Исследователи заглавий на материале газет (В.И. Коньков (1995), Э.А. Лазарева (1989, 1993), А.Р. Обердерфер (1988), В.И. Погребенков (1977), и др.) предлагают ввести термин «заголовочный комплекс», включая в него названия публикаций, подзаголовки, рубрики, шапки, эпиграфы, вводки, анонсы. При этом выделяется два признака частей заголовочного комплекса: 1) «выдвинутое», внетекстовое положение, что выделяет их в структурном и смысловом отношении, создавая стилистически сильные позиции, привлекающие особое внимание читателя и 2) ориентирующая функция [Лазарева, 1993: 109].
Сложные смысловые связи заглавия и текста объясняются своеобразным статусом заголовочных элементов, их двоякой природой. С одной стороны, это элементы, стоящие над текстом, вне его речевой ткани. С другой — это части текста, входящие в его состав. Занимая пространственное положение вне текста, заглавие имеет большую самостоятельность, что побуждает многих исследователей выявлять его структурно-синтаксические, лексические, морфологические свойства [Богословская, Махнева, 1985; Грунина 2001; Джанджакова, 1988; Сафонов, 1981; Стам, 1983; Степанов, 2001; Сыров, 2002; Хазагеров, 1984; Яблоков, 1997].
С другой стороны, заглавие имеет статус текстовой единицы, вступающей в тексте во взаимодействие с другими компонентами произведения. Эта особенность заголовка заставляет многих ученых обратиться к анализу отношений «заголовок — текст» [Богословская, Полтавская, 1986; Вербин, 1982; Грунина, 2001; Коробова, 1975; Корытная, 1993; Лукин, 1999; Степанова, 2001; Сыров, 2002; Турчинская, 1984; Яблоков, 1997]. Суть познания характера связей между заглавием и текстом сводится к раскрытию, «прочтению» основной идеи произведения, что, по мнению ряда исследователей [Гальперин, 1981; Кожина, 1984; Корытная, 1997; Лазарева, 1989; Мурзин, 1982; Фатеева, 1991], всегда осуществляется ретроспективно, ибо только после прочтения начинается осознанная или неосознанная коррекция восприятия, зависящая, по крайней мере, от двух вещей: степени погружения в конкретную словесную систему, конечно же, от фоновых знаний и личностных качеств воспринимающего.
Стоит согласиться с Н.А. Купиной, что смысловой лингвистический анализ художественного текста имеет характер вероятностного прогнозирования, зависимого от интуиции, но не являющегося произвольным [Купина, 1980: 79].
В связи с тем, что заглавие считается информативным центром, оно не только указывает на связь с содержанием произведения и является его характеристикой, но и само насыщено содержанием. Заглавие оказывается центром «порождения разнонаправленных связей в художественном произведении, а композиционные и смысловые связи в тексте представляются как центростремительные по отношению к заглавию. Многочисленные сцепления, которыми обрастает заглавие в ходе чтения текста, перерождают первоначальную семантическую структуру восприятия самого заглавия. Происходит наращение смысла заглавной конструкции: она наполняется содержанием всего произведения. Заглавие становится формой, в которую отливается содержание текста как целого» [Кожина, 1984: 168]. Ю.С. Степанов, подчеркивает, что «в заглавии слово обнаруживает диффузность смыслов, которые проецируются текстом, устанавливаются «для себя» читателем и не всегда в полном их объеме» [Степанов, 2001: 304].
Являясь текстовым знаком, заглавие по форме выражения совпадает с языковым знаком, но его значение и функции в тексте принципиально иные. В настоящее время можно говорить об общих (внешних и внутренних) его функциях и выделить ряд существенных характеристик для этой текстовой структуры: автономность, закрепленная позиция, внешняя и внутренняя направленность, существование прямых и обратных связей [Кожина, 1984]. В качестве основной и обязательной функции заглавий всех произведений, независимо от их жанровостилевой принадлежности, исследователи называют номинативную функцию (См. работы И.Р. Гальперина, 1981; И.В. Гюббенет, 1981; Маевского; 1992), но функция номинации не единственная у заглавия. Е.В. Скворецкая, отмечает, что «заглавие является актуализатором всех текстовых категорий: информативности, завершенности и членимости, связности и модальности» [Скворецкая, 2002: 39—40].
М.Л. Корытная (1993) провела экспериментальную проверку гипотезы об особом влиянии комплекса «заголовок — подзаголовок — ключевые слова» на формирование читательских проекций художественного текста и разработала «вихревую модель», опирающуюся на результаты анализа материалов эксперимента и на очевидность для исследователя аналогии между вихрем и образной моделью понимания текста. При этом в триаде, которую отстаивает автор, ключевые слова являются главными ориентирами в выявлении правильных соотношений заголовка и текста. Проведенное автором экспериментальное исследование доказало яркость прогностической функции заголовка как результирующей всех других функций слова, включая идентифицирующую, синтезирующую, двойственную регулятивную (по линиям языковых и энциклопедических знаний) и т. д.
Анализируя композиционно — семантические функции заглавий и их роль в организации текста, И.А. Сыров приходит к выводу, что «заглавие произведения или его части является одним из важных семантико-структурных средств, которое по — разному, в зависимости от функционального типа, указывает на смысловое содержание (идею) текста...» [Сыров, 2002: 68].
Пограничный статус и функционально закрепленная позиция заглавия порождает между заглавием и текстом прямые и обратные связи. Обратные и прямые связи заглавия и текста могут иметь эксплицитную и имплицитную формы связи. Считается, что наиболее тесной связью обладают заглавия, прямо и эксплицитно развернутые в тексте произведения. Основной способ выражения данной связи — дистантный повтор, так, по мнению Н.А. Змиевской, «языковой элемент, помещенный в заглавии, четко воспринимается и запоминается благодаря отдельности и важности последнего, поэтому появление этого языкового элемента в тексте легко соотносится читателем с его первичным предъявлением и осознается как повтор» [Змиевская, 1971: 51]. Предельная степень экспликации связи между заглавием и текстом, по мнению Н.А. Кожиной, достигается тогда, когда повторяющиеся элементы заглавия являются сквозными (т. е. пронизывают все произведение), а также помещаются в сильных позициях: начале и конце текста [Кожина, 1984: 170]. Нельзя не согласиться с исследовательницей в том, что «дистантный повтор порождает не только текст, но и подтекст произведения и его заглавия» [там же]. На разные типы повторов заглавия в тексте указывает Э.А. Лазарева: «заголовки могут различным образом повторяться в тексте, претерпевая семантические преобразования. Виды повторов заглавия в тексте многообразны, они классифицируются по разным основаниям. В тексте могут повторяться не только заголовочные слова (лексический повтор) или значения заглавия (семантический повтор). Возможен также повтор заглавия на разных участках текста. В этом случае различаются: сквозной повтор (заголовок встречается несколько раз на протяжении всего произведения); рамочный повтор (заголовок начинает и завершает текст, образуя его рамку); а также единичный повтор заголовка в произведении» [Лазарева, 1993: 128].
Эксплицитный повтор заглавия, по наблюдениям исследователя, может быть как многократным, так и однократным. Нередко однократный повтор своей единичностью не менее значим в структуре произведения, чем многократный. В случае имплицитной связи заглавие связано с текстом лишь опосредованно, его смысл может быть символически зашифрован: «слово, представленное в заглавие, может не повторяться в тексте, заменяясь вторичной номинацией» [Степанов, 2001: 304].
Ю.М. Лотман, определяя на семиотическом уровне отношения, возникающие между текстом и его заглавием, подчеркивает: «с одной стороны, они могут рассматриваться как два самостоятельных текста, расположенных на разных уровнях иерархии «текст — метатекст», с другой стороны, они могут рассматриваться как два подтекста единого текста. Заглавие может относиться к обозначаемому им тексту по принципу метафоры и метонимии. Оно может быть реализовано с помощью слов первичного языка, переведенных в ранг метатекста, или с помощью слов метаязыка и проч. В результате между заглавием и обозначаемым им текстом возникают смысловые токи, порождающие новое сообщение» [Лотман, 1981: 6—7].
Активное изучение заглавий на разном материале привело к появлению в научной литературе определенной классификации названий. Выделяется пять типов заглавий. Среди них обозначен номинативно — образный тип заглавий: «указание на содержание в таких названиях чаще всего осуществляется только через те ассоциации, которые вызывает художественный образ, вынесенный в заглавие» [Сыров, 2002: 66]. Именно в этом типе выделяется «образный подтип», который характеризуется отсутствием однозначного обозначения темы текста в заглавии: «...автор не хочет, чтобы читатель перед прочтением текста уже в какой — то мере знал его содержание или идею. Именно поэтому в заглавия данного подтипа выносятся аллегории, переносы, используются синонимы, метафоры, метонимии и прочие образные средства языка; общий смысл таких заголовков становится понятен либо в ходе прочтения произведения, либо после» [Сыров, 2002: 67].
Другой исследователь, А.В. Ламзина, создавая свою классификацию, в основу которой положено «возможное соотношение заглавий с традиционно вычленяемыми компонентами художественного мира произведения» [Ламзина, 1997: 75], также отмечает, что «во всех выделенных... группах заглавий могут встречаться конструкции с усложненной семантикой: заглавия символические, метафорические, аллюзивные, пословичные, цитатные и т. д.» [там же]. Автор указанного исследования отмечает, что заглавия с усложненной семантикой наиболее характерны для прозы XX века. Трансформированный смысл таких заглавий «реализуется только в неразрывной связи с уже воспринятым и освоенным читателем текстом» [Кухаренко, 1988: 95]. Некоторые заголовки вообще не могут быть «декодированы» до знакомства читателя с произведением. Автор, стремясь к максимальному самоустранению, часто намеренно дезориентирует заглавием читателя, «который не может предпочесть какую — то одну интерпретацию» [Эко, 1989: 428]. Функция заголовка многозначна: он должен нацелить и в то же время функционально «дезориентировать», т. е. сказать то мало, то все. После прочтения художественного произведения заголовок очень часто приобретает значение совсем противоположное тому, которое ему приписывалось вначале.
На семантические процессы, происходящие в смысловом блоке «заглавие — текст» указывает Э.А. Лазарева (1993): «соотносясь с текстом в содержательном отношении, заголовок участвует в лингвокомпозиции произведения, испытывает на себе влияние речевой стороны целостного текста» [Лазарева, 1993: 127]. Заголовочные слова трансформируют свои значения, происходит перегруппировка сем, может появляться новое ядро значения и/или периферийные семы [Арнольд, 1982; Гак, 1971; Стернин, 1985]. Название текста может употребляться в одном значении «(одноплановые заголовки) или приобретать второй смысл (двуплановые заголовки). Двуплановые заголовки выражают два смысла, возникающие на разных этапах чтения текста. Исходное значение заголовка воспринимается до прочтения всей публикации, в изолированном, дотекстовом восприятии. Трансформированное значение появляется после усвоения содержания всего текста, на его фоне. Оба значения сохраняются после восприятия всего материала». [Лазарева, 1993: 127]. Именно таковы, по мнению Е.А. Яблокова, булгаковские заглавия [Яблоков, 1997: 25]. Аллюзивность связана, прежде всего, с фоновыми знаниями («вертикальный контекст»). Понимание аллюзий предполагает определенные знания читателем историко-филологического материала. Соответственно, истолкование названия художественного произведения обязательно будет носить отпечаток субъективности, т. е. абсолютно одинаковых фоновых знаний у автора и читателя быть не может. Заглавие, традиционно выступавшее как первый ключ к интерпретации произведения, втягивается в своеобразные «игровые» отношения, служит для автора средством «дезориентации читателя» [Эко, 1989: 428].
По мнению Э.А. Лазаревой (1993), заголовок может обладать «эффектом обманутого ожидания», это становится возможным тогда, когда в заголовке обыгрывается фразеологизм или общеизвестное выражение. «Эффект усиленного ожидания» возникает в тех случаях, когда заголовок теми или иными способами привлекает читательское внимание и побуждает обратиться к тексту. У читателя могут возникнуть вопросы к заглавию, оно бывает непонятно, именно это и интригует читателя. Возникший интерес или недоумение побуждает к прочтению. При чтении адресат прогнозирует содержание текста, сличает полученную информацию с прогнозом. Если текст не дает возможности составить такой прогноз, возникают вопросы, стремление обязательно понять содержание, читатель испытывает эмоции интереса, любопытства. Именно эти эмоции и сопровождают восприятие заголовка, при создании которого был использован «эффект усиленного ожидания». Адресат обращается к тексту, восприятие при этом эмоционально окрашено [Лазарева, 1993].
Присутствие «эффекта обманутого ожидания», по наблюдениям Е.А. Яблокова, отмечает довольно многие булгаковские заголовки, которые, как правило, внешне выглядят довольно «простыми» и не наводят на мысль о возможности словесной игры, однако внимательное рассмотрение позволяет обнаружить в них дополнительные смыслы, которые подчас оказываются достаточно неожиданными. В самой основе булгаковской эстетической системы лежит «коллизия явления и сущности («поверхностного» и «глубинного»), и можно сказать, что гротескное соотношение между очевидным (на первый взгляд) значением заголовка и его «объективным» смыслом (проступающим вследствие филологического анализа) выглядит как одно из проявлений этого уникального конфликта» [Яблоков, 1997: 25].
После прочтения произведения, когда заголовок обнаруживает тесные формально-семантические связи с текстом, указывая на содержание текстовой структуры и будучи мотивированным им, он является знаком с уникальным значением. Значение знака — заголовка формируется получателем с позиций его гипотезы о цельности всего текста. Являясь своеобразным гипертропом, метафора-заглавие реализует одновременно функции номинации и характеристики, «прочтение» последней и выводит на уровень расшифровки смысла всего произведения. Об одной из закономерностей, которой подчинена организация номинантов — компонентов гипертропа на синтагматической оси, писал В.В. Виноградов: «...метафоры художественной речи, которые не проносятся, как метеор, по полю произведения, а тянут за собой, как комета, обрывки своих словесных сфер» [Виноградов, 1971: 146]. Это заставляет идти по пути поиска языковых фактов репрезентации имплицитного смысла в метафорическом макроконтексте заглавия.
Таким образом, заглавие, являясь компонентом структуры художественного целого, выполняет одну из главных ролей в структурно-семантической организации художественного текста, Л.П. Грунина считает, что художественный текст в такой ситуации будет выступать как развернутая пропозициональная структура [Грунина, 1997: 106]. Выделяя в пропозиции объективную семантическую константу (диктум) и субъективную переменную, выражающую отношение значения предложения к действительности, коммуникативную задачу и эмотивное отношение самого говорящего, исследователь считает, что «в самом названии на первый план выходит функция предикации» [Грунина, 1997: 107]. Соответственно, в этом отношении логично предположить, что любая лексема, выступающая в роли заглавной единицы, приобретает статус оценочного понятия, так как сам процесс номинации осуществляется ради выражения имплицитного содержания, следовательно, заглавная лексема будет привлекать и направлять внимание читателя по пути постижения имплицитной информации (подтекста).
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |