Выводы

1. Разная степень функциональной значимости приемов образности в раскрытии идейного уровня произведения связана с тем, что прагматическая установка автора является решающим фактором при выборе тех или иных образных средств художественного произведения. В каждом конкретном случае выделяются «ведущие» образные средства, позволяющие структурировать содержательно-концептуальную информацию. Так, основным тропом в механизме моделирования подтекста повести «Собачье сердце» является «сравнение», которое, как правило, в единстве с тропами «метафора» и «эпитет» создает основные семантические «блоки» и позволяет сегментировать имплицитный смысл произведения. Метонимы в рассказе «Московские сцены» в совокупности с эпитетами позволяют также выделять основные смысловые «блоки». При этом замечено, что количественный показатель не является критерием содержательной значимости тропа: в 25% исследованных произведений М. Булгакова прагматически значимый для постижения авторской идеи троп в количественном отношении представлен меньше, чем другие, «поддерживающие» его тропы.

2. Характерной особенностью идиостиля писателя является рассредоточенный повтор «ключевых» смысловых сегментов, актуализированных тем или иным образным средством, что, собственно, и создает остов концептуальной информации. Так, в рассказе «Полотенце с петухом» метафора формирует основные смысловые «блоки» произведения: «Неуверенность героя» — «Осознание жизненных ценностей» — «Раскрытие жизненных способностей»; в рассказе «Московские сцены» метонимы создают значимые для раскрытия подтекстовой информации «блоки»: «Образ «боевой позиции» (квартиры героя)» — «Негативное отношение героя к представителям власти» — «Обожествление лидеров власти»; в повести «Собачье сердце» троп «Сравнение» принимает участие во всех «блоках» подтекстовой информации.

3. Любой образный фрагмент, содержащий то или иное ведущее образное средство, содержит лексемы, усиливающие ядерные смысловые «блоки» подтекстовой информации. Так, в рассказе «Полотенце с петухом» смысловой сегмент, передающий «тоскливое» чувство неуверенности героя в своих силах («Я содрогнулся, оглянулся тоскливо на белый облупленный двухэтажный корпус, на небеленые бревенчатые стены фельдшерского домика, на свою будущую резиденцию — двухэтажный, очень чистенький домик с гробовыми, загадочными окнами, протяжно вздрогнул»), соотносится с другим образным фрагментом («Прямо гениальный человек был этот Леопольд, — подумал я и проникся уважением к таинственному, покинувшему тихое Мурье Леопольду») посредством эпитета «таинственный».